Алтарь для Спящего бога

Глава 19. Прощение

Эрия падала. Каменная кладка неслась мимо. Там, внизу её уже ждали. Кто-то старый, кто-то злой. Эта злость питала и её саму. Разом вспомнили и сестра, которая слишком рано повзрослела, и маленький братец, отец совсем недавно впервые посадил его на пони, и мама, что пела на ночь колыбельные Старой земли. Это были древние песни, непонятные, но напоминали, откуда все они родом.

Жгучая ненависть сковала Эрию. Дай волю – и она тут же бросится на своего врага. Как тогда. Только в этот раз герцог не даст ей шанса.

Дура! Надо было вонзить тот проклятый кинжал по самую рукоять, да и дело с концом.

Падение замедлилось, и Эрия почувствовала, как упала на что-то мягкое и холодное. В мгновение исчезли стены, а вокруг поднялись прямо из земли деревья. Они росли, пока не закрыли своими широкими кронами небо. Она лежала на траве, прохладной после утренней росы, а прямо перед ней вглубь леса тянулась тропинка, посыпанная жёлтым песком. Видимо, её приглашают пройтись по ней.

Песок приятно холодил босые ступни. Вокруг разносилось пение птиц, а листву шевелил лёгкий ветерок.

Игривый конь неси меня

Ветер ковыль гонит

Хе-хо-хо

Свобода превыше всего

Ветер неси меня

Йо-хе-хе

Где-то впереди девушка пела залихватскую песню. Ей вторил какой-то струнный инструмент и флейта. Эрия прибавила шаг, пока деревья не расступились и она не вышла на широкую поляну, на которой вокруг костра выплясывала девушка. Её тёмные волосы разметались по плечам, глаза горели, а рубаха, единственное, что на ней было, оказалась задрана выше колен. Она танцевала, раскидывая руки и смеясь.

Неси меня ветер

Туда, где нет ночи

Хе-хо-хо

Предо мной весь Простор

От края до края

Йо-хе-хе

На каком-то инструменте, похожем на лютню, играл мальчик. Совсем молодой, со светлой шевелюрой и россыпью веснушек. Рядом на поваленом стволе сидел мужчина постарше в мантии ордена Муаров. Алая кайма, казалось,, горела в свете костра. Он приложил к губам флейту и качал головой в такт музыки. И вместе с ними был… Эрия отступила, опасаясь, что её заметят. Герцог сидел и хлопал в ладоши. Он улыбался, так искренне. И смеялся!

– Альг, иди ко мне! – воскликнула девушка, протягивая к нему руки. – Потанцуй со мной.

Герцог всё так же широко улыбаясь, покачал головой:

– Аника, ты же знаешь, я плохо танцую. Мне медведь на ногу наступил.

Светловолосый парнишка звонко рассмеялся и пробасил внезапно низким голосом:

– Я тут ни при чём, братец. Иди!

– Верно Бажен говорит, – улыбнулась женщина, и, подскочив, увлекла герцога в танец.

Они кружили вокруг костра, словно никого, кроме, них не было.

– И ничего тебе медведь не оттоптал, братец, – воскликнула она, и здесь Эрию словно молния поразила.

Она знала эту девушку… нет, старуху! Сестра герцога. Аника. Нет, не сестра. Они совсем не похожи, да и возраст…

– Он не всегда был угрюмым, твой кровавый герцог, – раздался голос над самым ухом.

Эрия резко обернулась. Рядом с ней стояла Айне, и её глубокие, тёмные глаза смотрели настойчиво.

– Это сон?

– Воспоминание. Общая память о тех деньках, когда они были молоды и не знали тех трудностей и горестей, что их гложут теперь. Посмотри, они танцуют, смеются, и Альг не кажется таким уж ужасным. Да он никогда им и не был. Всё пытался убежать от проблем, как это делают дети. А тот паренёк – светленький – Бажен, муж Глафиры. Хороший малый. Он ещё совсем медвежонок, не далее чем месяц, как покинул отчий дом. И рядом Румп. Маг, презревший свои клятвы, бросивший ученика. Даже он увидел в Альге нечто большее, чем просто злость.

– Зачем вы мне это показываете?

Айне качнула головой, отчего бусинке в её волосах тихо застучали друг о дружку.

– Ты делишь мир на белое и чёрное. Но мир не может быть только таким или таким. Он и белый, и чёрный. Вот он танцует у костра, потом спасал невиновных, два месяца назад казнил невиновных. Что будет завтра?

– Откуда мне знать? Сожжёт Ларек дотла?

– Зачем? Он так же, как и тогда, – ведьма указала на поляну, – желает танцевать у костра вместе со своей сестрой. Но Аника стара, её путь подходит к концу. И когда это случится, Альг должен быть силён и иметь нечто, ради чего он будет готов идти дальше. Не кусок обугленной земли, не горстку голодных горожан и разорённые хозяйства, а что-то личное. То, ради чего он будет готов…

Она замерла, удивлённо коснулась горла и несколько раз открыла и закрыла рот.

– Ещё рано.

Поляна опустела и теперь рядом с ними стояла… Маара. Она смотрела не сердито, а скорее печально.

– Пока рано.

– Но времени мало! – Воскликнула Айне.

– Его предостаточно, – Маара повела соболиной бровью, и ведьма отступила, склонив голову. – Ты мыслишь лишь одной жизнью – от рождения до смерти, а я сотнями, тысячами. Пока всё идёт как надо.

– Я не понимаю! Может мне кто-нибудь объяснить, что происходит? – Выкрикнула Эрия, которой порядком надоело, что все вокруг говорят загадками. Ей никогда не нравились пафосные баллады. В них было много словоблудия и таинственных недомолвок.

– Рано, девочка, – понимающе улыбнулась Маара.

– Не было бы поздно, – буркнула Айне, и это последнее, что Эрия запомнила.

.

Завтрак проходил в тягостном молчании. Пока не было мэтра Мартала, Оскольд коротко оповестил, что Кома нашёл леди Гленне дом и они присоединятся к остальным в храме. Потом был молчаливый завтрак, на котором мэтр бросал недовольные взгляды в сторону герцога. Впрочем, когда хозяин дома вместе с Румпом и Аникой ушли, столовую наполнил гул голосов. Все с воодушевлением обсуждали предстоящую церемонию. Эрия чувствовала себя чужой на подобном празднике. Кто она? Ни родственница, ни подруга, ни пленница.

– Я не могу быть матерью, – возмутилась Глаша.

– Да ты уже, разве нет? – удивился Оскольд.

– Я его кормлю, мне нравится этот малыш, и будь мы на севере, то непременно стала бы ему матерью на самом деле, но не пытайтесь меня заставить отринуть свою веру.

Все призадумались.

– Дани? – осторожно спросил Оскольд, бросая взгляд на невесту. Девушка потупила взор. Хороша матушка, ага.

– Ей ещё нет девятнадцати, а значит, она несовершеннолетняя, – расстроила всех Эрия.

Ох, зря она влезла. Знала, ведь, что сидеть надо тихо, незаметно. Первым встрепенулась Глаша.

– А тебе сколько?

– Двадцать, – уверенно ответил герцог, смерив девушку тяжёлым взглядом.

– Есть ещё Гленна, – тихо проговорила Эрия, но герцог от чего-то помотал головой.

– Ну вот и славно. На том и порешили, – улыбнулась Глаша.

– Но я не хочу ребёнка! – Возмутилась Эрия подскочив.

– Это лишь формальность. Поплескают водой на руки, подпишешь нужные бумаги и всё, – устало прервал её герцог.

Храм Триединых, новенький, пахнущий деревом и смолой, распахнул для них свои двери. Помещение было ещё не готово и куда ни глянь, валялся строительный мусор. Статуи стояли, вопреки обычаю, за алтарём и все вместе. Дино, Сессиль и Магдалина. Невысокие, чуть выше двух метров.

Жрец крутился вокруг гостей, извинялся за строительные леса – ещё не успели доделать внутреннюю отделку, за холод – печи сложили, а вот трубу перекладывают уже в третий раз, за запах краски от новенького алтаря, за отсутствие скамеек.

Герцог отмахнулся от него и попросил уже начать церемонию. Служки поставили вкруг алтаря жаровни, отчего в помещении стало немного теплее. Поскольку родители мальчика были мертвы, то по правилам клятву приносили его опекуны. Эрии передали младенца. Тот смотрел на девушку большими умными глазёнками и только причмокивал влажными губами.

Пока все вставали на свои места, Эрия заметила, как в храм вошли Гленна и Кома. Её тюремщик, хотя она звала его так по привычке, пристально осмотрел присутствующих, загородив при этом Гленну и не заметив мэтра Мартала, провёл леди к остальным. Вспомнив диалог по поводу этих двоих, Эрия втайне порадовалась за женщину. В конце концом Кома не такой уж плохой человек и обижать Гленну точно не станет. Вон как встал рядом и пристально на всех смотрит. Хорошо, если женится.

Эрия так отвлеклась на вошедших, что не заметила, как сбоку от неё встал герцог. Она бросила на него удивлённый взгляд, но не успела задать вопрос.

– Начинаем, – голос жреца был сип и низок. – Прошу, покажите мне ребёнка.

Эрия протянула ему младенца. Жрец коснулся тонкими пальцами лба мальчик, улыбнулся и провозгласил:

– Сей младенец рождён в законном браке?

Остальные переглянулись.

– Вопрос, конечно, интересный, – тихо пробурчал Оскольд. – Если бы кто знал…

– В законном, – уверенно и чётко ответил герцог.

– Хорошо, тогда опустим ненужные обряды, – с явным облегчением сказал жрец. – Названых родителей прошу подойти к алтарю и зажечь по свече.

Алтарь был девственно чист – ещё ни одной свечине него не до этого для не ставили, видно имянаречение Нагана первый обряд в новом храме. Рука Эрии дрожала, когда она подносила щепку к фитилю. Тот зажёгся ровным пламенем. Герцог повторил её действия.

Всё ещё держа младенца на руках, жрец обошёл алтарь и поднял его на вытянутых руках, словно показывая богам. Так и стоял несколько минут, после чего передал мальчика герцогу и жестом подозвал служку, стоявшего в стороне. Тот подскочил и протянул загодя приготовленную чашу.

Герцог положил мальчика на алтарь и развернул пелёнки. Он тут же задрыгал пухленькими ножками и ручками и улыбнулся, показывая всем несколько первых зубов. Слава жаровням, но всё же не стоило в такой холод тащить ребёнка в нетопленный храм.

– Поздно принесли, – проворчал жрец, но наткнувшись на холодный взгляд герцога, продолжил. – Положите свои руки на ребёнка.

Эрия так и сделала. Живот мальчика был мягким, гладким и тёплым. А вот рука, накрывшая её ладонь, обжигающе горячей. И вновь в ней поднялся гнев, да такой, что впору самой в прорубь нырнуть. И в голове стали всплывать мысли, которые до того были задвинуты в самый дальний уголок разума. Как же она ненавидела герцога. За всё, что он сделал. Не только за близких, но и за Брейсвик, в котором погибли все. И за Райрат, где из виноватых только идиоты, обидевшие дочку хозяина постоялова двора.

Что за Райрат?!

Эрия вздрогнула, когда жрец повторил свой вопрос.

– Признаёте этого ребёнка? Обязуетесь заботиться, поддерживать и воспитывать, пока он сам не будет готов выйти в мир?

– Да, – хрипло ответила Эрия.

Спустя минуту своё «Да» сказал и герцог. На их руки из чаши пролилась вода, скрепляя клятву.

– Повторяйте за мной, – сказал жрец и заговорил на илларете.

Эрия старательно повторяла слова, не особо понимая их смысла. Её голосу вторил голос герцога, а внутри всё поднималась и поднималась ярость. Она огненной волной прошлась от сердца к желудку, гнала кровь по венам и затмевала голос разума.

– Нарекаю тебя Наганом. Это твоё имя от этого дня и до смертного часа, – низким осипшим голосом сказал герцог.

– Всё. Теперь его судьба – ваша забота. Не потратьте её даром, – закончил жрец, и в то же мгновение герцог отнял руку, словно ему было неприятно.

Ребёнка забрала Глаша. Она заботливо укутала его и положила в большую корзинку к своему сыну, который приветливо гукнул собрату. А Эрия всё стояла, сжимая ладонь, и никак не могла понять, откуда же так внезапно воспылала такой огненной яростью. Он стоял спиной, сгорбившись и тяжело дыша. Подскочившая Аника обняла его за плечи и что-то зашептала. Подошедший Румп помог ей вывести герцога на улицу.

Несколько мгновений Эрия так и стояла, а затем бросилась вперёд и схватила за руку Кома.

– Что случилось в Райрате?

Тот приподнял брови и недовольно поморщился.

– Неважно, леди.

– Важно, – настояла девушка. – Отвечай!

Кома стряхнул её руку и тихо прорычал:

– Вы леди и так братца изводите, неужто думаете, что я вложу в вашу нежную ручку ещё и это оружие? Если в вашем сердце нет милосердия, то хотя бы отыщите в нём благоразумие.

И быстро вышел из храма, уводя Гленну. Ну уж нет, так просто она это не оставит. Следующей её жертвой стал Оскольд, но тот отшутился и развёл руками.

– Какой такой Райрат? Не знаю такого места.

А глаза его опасно сверкали.

Что-то случилось в храме между ними. Что-то опасное, что-то новое. Эрия топнула ножкой, но, кажется, этого никто не заметил. Кома и Гленна отошли в сторону и о чём-то тихо переговаривались. Женщина смущалась, но бросала на своего собеседника осторожные доверчивые взгляды. Оскольд, Даниэлла и Глаша с детьми отошли к ограде и радостно улюлюкали над корзинкой. Герцога и Аники нигде не было.

– Зачем тебе знать про Райрат? – спросил сухой голос Румпа.

Старик стоял совсем рядом. Он смотрел своими поблёкшими умными глазами, казалось, заглядывая в самую душу.

– Потому что это важно.

– Почему?

Вот заладили, почему, да зачем.

– От этого зависит… Я не знаю, но, мне кажется, это важно, – и поспешно добавила. – Очень важно!

Румп поджал губы, осмотрел Эрию от макушки до пят, словно видел впервые и указл на выложенную камнем и очищенную от снега тропинку.

– Тогда идём, девочка. Я расскажу тебе про Райрат.

Натужно скрипели деревья, а ветер носил снежинки между старых надгробий. Погост не наводил ужас, а скорее успокаивал. Занимательное место для прогулки. Они долго молчали, пока храм не скрылся за ветвями. Голос мага звучал сухо, но ясно.

– Это было лет двадцать назад. Райрат – город на востоке Ниссы, ближе к Аяру. Начинался сезон дождей. Мы прибыли туда проездом. Хотели отдохнуть на настоящих кроватях и поесть горячей еды, после почти недели блуждания под проливным дождём. Постоялый двор держал наш давний знакомый. Какое-то время мы путешествовали вместе, но он остепенился, женился, да занялся делом. Потому мы и не ожидали опасности. На второй или третий день нашего прибывания на постой прибыл отряд наёмников. Знаете, такие разудалые, проведшие в походе не один месяц воины. Они шумели, веселились, пили три дня кряду. Вечер уже был. Мы все разошлись по комнатам, а Альг решил поболтать с хозяином. Может, времена старые вспомнить хотели. У хозяина нашего дочка была, совсем ещё юная. За ней пол Райрата ухаживало, да отец всё отваживал женихов – рано говорил. До того он дочь подальше от зала держал, а в этот вечер не уследил. Наёмники зажали её в углу, да и… обидели в общем. Когда мы спустились, там уже вовсю шёл бой. Все против всех. И не только в постоялом дворе, но и на улице… в доброй половине города.

Маг прокашлялся и замолчал. Он смотрел прямо перед собой, и в этом человеке чувствовалась и сталь, и сила. Он не походил на доброго дедушку-мэтра, что зажигал фонари в Лареке. Мэтр Румп был из тех, на ком лежит ответственность за целый мир.

– Альг обладает способностью, передавать иным свои желания. Лучше прочего ему удаётся передать свою ярость. Мне не надо было быть там, чтобы знать: когда он увидел, что эти звери сделали с девочкой, то просто не смог остаться равнодушным. А его злость передалась другим. Мы ушли из города утром, и в нём осталось едва ли треть жителей.

Эрия замерла на месте и смотрела на мага с ужасом.

– И вы тоже… поддались ярости?

– Я нет, как и наши спутники. Мне удалось поставить щит и защитить некоторых. Не всех. Даже я не всесилен, – глаза мага смотрели с болью.

– Вы так спокойно об этом говорите?

– Да. Потому что Альг не только может передавать, но и принимать чужие желания, как свои. В тот момент, когда отец увидел свою дочь, он испытал настолько сильные эмоции, что Альг не устоял.

– И всё же вы спокойны!

Мэтр грустно усмехнулся.

– Всё просто: я маг и ко всему отношусь как к предмету исследования. Альгар не желал смерти всем жителям Райрата. Только тем наёмникам.

– Но он не способен себя контролировать! Его нужно…

Но её слова замерли в горле.

– Запри и забудь. Не так ли?

– Запри? Нет, я имею в виду…

– Альгара не так просто убить. Да и кто в здравом уме дастся? – мэтр положил на плечо Эрии руку и крепко сжал пальцы. – Проще не значит правильнее. Я не знаю, что или кто способен сдержать его, но это самое последнее дело. Альг тот, кто умеет любить, сопереживать и оберегать. Посмотри, кого он собрал вокруг себя, и ты поймёшь, что столь разные люди не могут ошибаться все разом.

Эрия поморщилась, вмиг находя несоответствие в словах мага.

– Вы сами сказали, что он может убеждать в своих желаниях. Отчего же не убедить всех вас, что вы семья?

Румп снисходительно улыбнулся.

– Мы могли не видеться несколько лет, но наша связь всё так же крепка, а сердца с нетерпением ждали встречи. Мы все сдерживаем его, напоминаем о ценности жизни. А его ярость лишь отражение той ярости, что в сердце каждого человека. Подумайте об этом.

– О чём ей следует подумать, старина?

Эрия вздрогнула и обернулась. На дорожке стоял герцог. Весь в чёрном, и оттого его лицо казалось ещё бледнее.

– О том, что прощение – это великое благо, – ничуть не смутился Румп и что-то прочитав на лице герцога, кивнул. – Я вас оставлю.

Эрия проводила старого мага взглядом и отвернулась, не имея сил взглянуть в глаза человеку, которого все просят простить. За такое не прощают, а мстят.

– Идём, я хочу тебе кое-что показать, – холодно бросил герцог и зашагал вперёд.

Огонь струился по венам, грозя, просто-напросто сжечь человеческую оболочку. Аника и Румп смогли его немного успокоить, но ярость, гнев и обида всё ещё клокотали внутри.

Девчонка эта окончательно лишила его покоя. Ему достаточно было всего лишь прикоснуться к ней, а вода и клятва усилили и без того сводящую с ума ярость. Ещё немного и кровь полилась бы на улицы Радла. Как в Райрате и Брейсвике, а у него ещё было одно важное дело.

В первые мгновения он подумал, что Эрия не последует за ним, но вот он услышал гневное сопение за спиной, и внезапно ярость сменило какое-то другое чувство. Что-то… сердитое? Огонь в крови погас, а разум прояснился. Он наконец-то смог разглядеть старые надгробия с шапочками снега, деревья, чьи голые ветви устремлялись в хмурое небо, моля о солнце и тепле, дорожку, выложенную жёлтым камнем. Сзади донёсся поражённый вздох, и Альгар обернулся.

– Что?

Эрия подняла удивлённый взгляд от дорожки и растерянно посмотрела на него.

– Нет ничего, просто… Дорожка жёлтая.

– На погостах дорожки всегда жёлтые.

– Да, именно так… Неважно, – она отмахнулась от какой-то своей мысли. – Вы хотели мне, что показать.

– Уже недалеко.

Он свернул в сторону и прошёл между свежих могил. Дальше и дальше. Туда, где росли сосны. В их тени нашли свой покой четыре человека. По его приказу сделали камни, но пока могилы не осели, надгробия сложили в стороне, а перед свежими холмиками поставили деревянные таблички.

Альгар знал, что Эрия уже прочла имена, но не мог заставить себя повернуться. Хотя говорить ровно получилось с трудом.

– Король запретил хоронить их в вашем семейном склепе. Я не мог его ослушаться, но здесь, на мой взгляд ничем не хуже. Святая земля. Да и сосны на вашем гербе. Жрец уже произнёс заупокойную. Если бы я знал, где вы, то непременно подождал.

Хруст снега, всхлип и вот Эрия упала на колени, прижав руки к груди. Альгар обернулся и тут же отступил, страшась, что его вновь накроет волной гнева. Но, видимо, в этот день мироздание сжалилось над ним.

– Они здесь?

– Да. Всё сделано по правилам. Я лично проследил. На надгробных камнях сделали герб рода, но если вы желаете что-то изменить или дополнить, скажите: всё будет исполнено.

Она подняла глаза, полные слёз и, кажется, ничего не видела.

– Зачем? Я не понимаю.

К чему объяснять? Он уже пытался. Мало надежды, что и в этот раз будет услышан. Впрочем, что уж тут.

– Потому что я виноват. Лорд Тервуд поступил бесчестно и жестоко, решив, что, повесив всех ваших родных, сможет завладеть имуществом. Он был казнён мной лично. Но я дал ему власть, и не меньшая вина лежит на мне. Простите, всё-таки я не могу наказать себя так же. На мне всё герцогство, люди, их благополучие. Зима ещё не закончилась, и впереди сложное время. У меня нет права упиваться своей виной, однако достойно похоронить ваших близких – это то малое, что я мог сделать. И позаботится о вас.

Из Эрии словно вынули какую-то подпорку, и она сгорбилась. Отвернулась, сжалась и тихо, едва слышно прошептала:

– Спасибо. Я это запомню.

Эти слова принесли облегчение. Альгар, казалось, сам лишился опоры, он медленно выдохнул и продолжил, прикрыв глаза:

– Когда станет безопасно, сможете уехать на запад. Там живёт ваша тётя, и она позаботится о вас. Я дам сопровождение. Имущество продайте. Не думаю, что за него получиться много выручить теперь, но всё же эти средства помогут обустроить на новом месте. Я держу вас лишь потому, что сейчас путешествовать опасно. На дорогах разбойники, люди голодны и озлоблены. Потерпите меня и мою семью до того времени. Да и я сам скоро покину Раат, так что…

Девушка протянула руку и коснулась деревянно таблички, погладила её. А затем резко отёрла мокрые щёки, решительно поднялась и смело посмотрела Альгару в глаза. Ещё минуту назад ему казалось, что она сломалась, но нет. Эту девицу сломать сложно. Она будет биться до последнего. Альгар готов был бежать. Так далеко, как только сможет, потому что если на него вновь обрушится вся сила её гнева, то он не выдержит.

– Я… хочу принести вам свои… извинения. Мной владел гнев за несправедливое обвинение, – голос её всё же дрожал и срывался, а значит, сказанное давалось ей с трудом. – Вы показали куда большее благородство, чем могла было бы ожидать дочь предателя.

Она склонила голову и опустилась на колени, словно Альгар был как минимум королём.

– Не стоит…

– Я была с вами груба и пыталась… убить. Моё поведение недостойно воспитанной леди. За это я тоже приношу свои извинения. Вы справедливо могли лишить меня жизни или иным способом наказать. Могли выгнать на улицу, но представили перед своими родичами и поделились кровом и едой. Позаботились обо мне. Я леди Кальдерон и умею быть благодарной, и если у вашего очага найдётся место для меня, а на столе хлеб и вино, то вот вам моя верность.

Альгар не сразу уловил в её словах вассальную клятву и от удивления сделал ещё один шаг назад. Осознание её слов и последствий пронеслись в голове, словно буря. Откажи он ей, то это стало бы оскорблением для человека благородного происхождения. Для отказа нужен веский повод. Но согласись, это свяжет их – то, чего он не хотел допустить. А Эрии потребовались не только все силы, чтобы сказать такие слова, но и смирить свою непомерную гордость.

Она ожидала ответа, смиренно склонив голову, и будет стоять, пока не дождётся ответа. Он мог отослать её ещё до Бейтрина. Оставить в Раате и не везти на церемонию. Мог…

– Вы позаботились о мальчике, чьих родителей убили. Немного из знакомых мне лордов поступили бы так… Никто не поступил бы. Они бы лишили младенца жизни, опасаясь, мести, – голос ей обрёл силу и уверенность. – Зло породило зло. И так по кругу. Кайя мстил за смерть сына. Ему отомстили за смуту. Я мстила вам. Мэтр Мартал мстит Кайя, но желает смерти леди Гленны… Вы же не мстите. Вы разорвали этот порочный круг. Вместо того, что бы вычеркнуть род Грандов, вы сохранили ему жизнь и стали мальчику отцом. Мой род верен клятвам, и будьте уверены – я никогда ни словом, ни делом её не нарушу. Мой отец пошёл за своим герцогом только лишь верный данной ему клятве. И умер за неё.

Её руки поднялись вверх. Тонкие пальцы, узкие ладони, но крепкие, сильные. Эта девушка не привыкла сидеть на месте, жеманно улыбаться. Она открыта, прямолинейна, горда и верна. Из неё получиться красивая и умная женщина… Уже получается.

Альгар порывисто сжал её ладони и произнёс свою часть клятвы, удивляясь, что голос его не дрожит:

– У моего очага всегда будет место для тебя. За моим столом тебе найдётся хлеб и вино, – и помедлив, дополнил. – При свете дня и во тьме ночной, в мире или войне ты всегда найдёшь у меня защиту. Твой род от тебя и до последнего потомка. Мой род – от меня и до последнего потомка. Да будет так.

Эрия прерывисто вздохнула и прошептала:

– Да будет так.

Он помог ей подняться и заглянул в глаза. В них больше не было гнева.

– Кажется, теперь нам пора возвращаться, – она улыбнулась одними уголками губ, но даже это принесло ему странную, непривычную радость.

Альгар предложил ей руку и девушка – о чудо – приняла её. Мягко опёрлась и зашагала рядом. Она о чём-то сосредоточенно думала, пока не спросила.

– Ваши слова… последнее про день и ночь – это же клятва короля герцогам.

Они ещё использовались во время клятв на камне и в старых ритуалах, но Альгар не стал это упоминать.

– Я посчитал, что так будет правильно.

– Вы не король.

– А вы не герцогиня, – они рассмеялись, и Альгар, чувствуя себя совершенно легко, добавил. – Я посчитал, что так будет правильно. Мы, а я имею в виду всю свою семью, можем в любой момент обратиться друг к другу и получить помощь, поддержку, кров, еду… всё. Нас не скрепляют узы крови, но узы дружбы. Мы все братья и сёстры, независимо от возраста и положения.

Её рука на его локте дрогнула, а губы упрямо сжались.

– Не думаю, что ваши близкие примут меня. Я была с ними не слишком вежлива.

– У вас были причины. И поверьте, они понимают. Хотя потребуется некоторое время, чтобы…

Эрия остановилась и жестом попросила его замолчать. Она так резко изменилась, что сам Альгар едва мог в это поверить. И теперь касаясь её руки, он чувствовал такое непривычное спокойствие, но сказанные ею слова обрушились на него подобно каменной лавине. Лиши чувств и… надежды.

– Я действительно хочу уехать и забыть всё, что произошло. Но не к тёте. Мы с ней плохо ладим, и вряд ли она мне обрадуется. Я хочу отбыть в Ниссу… Знаю, это трудный путь, но необходимый. Трудности обычно приводят меня в чувства.

Не простила. Не забыла. И никогда не забудет. Просто она, как и прочие, отдала ему долг рода, не более.

– И ничто вас не заставит остаться? – собственный голос казался глухим.

Она бросила на Альгара осторожный взгляд, видимо, опасаясь вызвать очередной приступ ярости. «О нет, ты только что вырвала её всю без остатка».

– Здесь не осталось ничего, что было бы мне дорого, ваше сиятельство.

Он молчал слишком долго, и девушка стала нервничать, поглядывала с опаской. Ох, кто бы знал, каких трудов ему стоило дать свой ответ.

– Как пожелаете, леди. Я дам вам сопровождение.

Обратно к церкви они двинулись медленным шагом и не перекинулись ни единым словом. Вскоре они услышали крики и увидели зарево.

– Приходящий их подери, да что же это такое!

Альгар бросился вперёд, туда, где у храма мэтр Мартал уже был готов обрушить свою магию.