Андеграунд

Глава 27 День 4. Легенда

Война скептически оглядел отряд. Рядом с ними остались самые преданные — с десяток некромагов, обеспечивающих защиту и вампиры, патрулирующие окрестности.

— Мне жаль это признавать, но Грендель нас предал. Он собирался занять наше место, — ледяным тоном доложила Марта. — Когда вы ему не предложили войти в четверку, он решил нас подставить.

— Жаль, что он уже умер, — Смерть повернул свою черепушку к девушкам. — Сколько последователей с ним было?

— Почти двести тысяч, — Витторина облокотилась на Косу. — Они были очень разговорчивыми, — ее лицо озарила ехидная улыбка.

— Как все некстати, — Война нахмурился. — Поднимаем отряды. Выдвигаемся к Академии. Пора поставить точку в этой истории.

Марта лениво повернула голову и вдруг усмехнулась.

— Ты слышала? — спросила она.

— О чем разговор? — Смерть закинул ноги на стол, с интересом разглядывая собственные ботинки.

— Хочу приговор вынести одной оборзевшей смертной, — Вита заглянула в себя. — Ничтожная. Ранее она пыталась у меня мужика увести.

— А, эта, — Всадник хмыкнул и дал знак охране. — Приведите ее. Мертвой.

Спустя пару минут в кабинет внесли отрезанную голову. Бывшая Мстислава, она же предательница Академии, была казнена. Витторина резко рассмеялась.

— Как скот, ей богу, — проговорила она. Война осклабился:

— Точно… Люди жалки. Они вечно хотят хлеба и зрелищ. Погрязли в нищете и пороках. Вечно готовятся к концу света. Это древнейшее развлечение людишек.

— А как не готовиться, если они изначально все разрушают, — Всадник Смерть тяжело вздохнул. — Хорошо, что мы не люди.

— Чтобы создать, нужно разрушить. Чтобы жить — нужно, чтобы нам были покорны.

— А если они восстанут против нас? — Вита зевнула и присела на край стола.

— Нет. Мы уничтожим большую часть, оставив лишь небольшую горстку подчиненных, — заметив краткое замешательство по лицу Марены, Война усмехнулся. — Привыкли по Кроносу жить? Вы можете позволить себе все, на что способны и чего хотите. Это удел сильных этого мира. Если ты можешь — делаешь. Не взирая на чужие слабости. Теперь проблемы других не ваша забота.

— Неплохо. Мне нравится, — Марта подняла возникший в ее руках бокал с вином. — Самый главный враг человечества — оно само.

— Мне кажется, мы слишком поддаемся эмоциям, — Витторина поднялась со своего места.

В воцарившейся тишине, ее шаги звучали несколько громко. Хруст битого стекла нервировал. Приняв бокал из рук Второй Марены, Соколова обернулась к Войне.

— Мы слишком поддаемся эмоциям. Эмоции мешают думать.

— Согласен, — Всадник подошел ближе. — Но равнодушие губит. Именно благодаря равнодушию наличествует предательство и ложь. Словно яд, отравляет сознание.

— А душу? — Марта удивленно вскинула бровь.

— А она есть? — Смерть рассмеялся и поправил капюшон на лысой черепушке. — Если в сознании пустота, люди стремятся ее заполнить Богом и придуманной душой.

— То есть это не более чем миф? — Вита выпила и передала бокал Войне. Он задумчиво посмотрел в ее нереальные глаза и отпив, ответил:

— Как знать…возможно когда-то мы узнаем ответ, — он улыбнулся, почти тепло и нежно добавил. — Но в любом аду есть своя богиня и ты, была бы прекрасна в этой роли.

Витторина склонила голову, принимая комплимент и выказывая свою почтительность.

— Что ж, я надеюсь, что трон займет достойный.

Смерть весело рассмеялся, а Война допив из бокала, покачал головой, подтверждая:

— У каждой Марионетки должен быть свой Кукловод.

Они переглянулись и, как по команде, встали, направляясь к выходу.

— Тогда хреначим залпом из Авроры.

Хаку слабо пошевелила пальцами правой руки. Сознание возвращалось неохотно и болезненно. Все гудело, точно голову засунули в пчелиный улей, а в глазах рябило. Толкнув ладонью крышку криокамеры, девушка не заметила, как та поддалась и мягко отъехала в сторону, выпуская ее наружу.

— Очнулась?!

Влад подошел ближе, держа в руках историю болезни.

— Очень кстати.

— Что с Академией? Как…

— Сначала осмотр, потом иди у Шархана получай все вводные, — строго отмел все расспросы доктор и приступил к работе.

Спустя полчаса почти здоровая, мутант поднялась на последний этаж по лестнице. Коридор встретил ее тишиной и лишь горгульи с гобеленов как-то подозрительно на нее зыркали. Новость об уходе Марен разбежалась по всему Лемуру со скоростью света и активно обсуждалась. Не зная подробностей, Хаку не хотела делать поспешных выводов.

Толкнув дверь, девушка вошла в комнату. Шархан разбирал на столе какие-то чертежи и активно спорил с отцом и лучшим другом. Создавалось впечатление, что к компромиссу они придут нескоро.

— Как самочувствие? — спросил руководитель Академии, подняв глаза.

— Уже лучше. Сотрудник Хаку Братского Союза, готова приступить к своим обязанностям, — бойко отрапортовала она.

— Для тебя есть работа, — протянул Мстислав и поманил пальцем к себе.

Девушка подошла ближе.

— Смотри, здесь, — он ткнул пальцем в карту, очертив полукруг. — Теперь стоит второй Барьер. Твоя задача…

Эмили вяло потягивала кровь из медицинского пакета, рассматривая разрушенную башню Андеграунда. Вместе с небольшим отрядом «Дневной Стражи», вампирша проверяла не осталось ли живых или мертвых под завалами. Думать о смерти не хотелось, ровно, как и о Маренах, но мысль упорно преследовала ее. Как же так все вышло? С Рустемом они были хорошими друзьями и когда, Эмилия узнала о грозящей ему опасности, сразу же поспешила на помощь. И в его доме обнаружила саму Смерть. Об этих подозрительных кумушках с фиалковыми глазами, она знала не понаслышке и предпочитала обходить стороной за много-много километрах, а то и скрываться в другой стране. Но Соколова не проявила агрессии, а оборотень мог погибнуть. Тогда вампирша даже не задумывалась о своих действиях, стремясь просто спасти друга. А вместо этого, все пошло не так и ее саму спасла Смерть. Эта ирония долго не давала покоя. А следом хлынуло осознание, что предатели долго не живут и ее участь теперь…

Эмилия вздохнула, приканчивая пакет крови. Ей дали шанс реабилитировать себя. В Андеграунде предоставили квартиру и пропитание. В конце концов, дали работу в отряде зачистки. Жаловаться было бы грех. Кстати о грехе. Демон со своей ручной саламандрой закончили осмотр своего квартала и теперь вырулили ей навстречу.

— У нас пусто, — сообщил он.

— Мы нашли семерых раненых и одного убитого, — спокойно отозвалась вампирша. — Эмили, — она протянула руку.

— Вольдемар. Можно просто Дарк, — он ответил на рукопожатие.

«Каких странных персонажей Мары собирают вокруг себя. Интересно с чем это связано», — мелькнула шальная мысль.

Он отвлекся от монитора. После несостоявшегося самоубийства Алексей с головой ушел в работу. Впервые в жизни он чувствовал себя нужным. Ему льстило работать напрямую с Шарханом и Витой, хотя первого он все же побаивался и по вполне объективным причинам. Руководитель Академии внушал ужас, но, слава Богу, не был самодуром или тираном. Хотя когда речь касалась его взбалмошной жены, Шархан проявлял жесткость и жестокость. Здесь главное было не попасть под паровоз.

Собрав данные с камер наблюдения, Алексей направил информацию Шархану и вздохнув, спустился в столовую. В наступивших нелегких, а местами даже тяжелых, временах программист который раз поражался, что участвовал и был в эпицентре событий.

В столовой в это позднее время было мало народу. Взяв поднос с едой, Алексей заметил, как ему машут рукой, приглашая присоединиться. Диментьев со своей девушкой, которая недавно перебралась в Академию, перекусывали, весело болтая.

— Привет, — Леночка первая поздоровалась. Она приветливо улыбалась.

— Привет, — ему было неловко, да и в целом находиться в компании красивых девушек морально тяжело.

— Что думаешь по поводу Марен? — Диментьев хмыкнул, сохраняя легкую позитивную манеру общения. — Многие болтают о предательстве.

— Я ей жизнью обязан, — шепнул Алексей потупив взгляд.

— Аналогичная фигня, — Димка хихикнул. — Я тоже не верю, что они могли вот так просто уйти.

— Говорят они очень сильные, — Лена задумалась. — Если они предали — почему сразу не уничтожили?! А если нет, то зачем ушли?

— Кто знает. Все-таки Марены стоят выше нас, — бывший сотрудник СППЯ покачал головой.

— Иногда предвкушение лучше конечной цели, — робко предположил Алексей.

— Ой да ладно. Ты видел какими они лапочками бывают? — Леночка рассмеялась.

— Ага, так враг помер от мощнейшего передоза милоты, — Диментьев покачал головой.

— Передоза…вы же заметили, что те, кто нападает находится под мощными психотропными?

— Да, СБДМ…они уже потеряны, — Димка отвел взгляд о чем-то размышляя.

Ей ответили на втором гудке.

— Привет.

Она смотрела в монитор на него, будто впитывала давно знакомый образ.

— Привет. Ты как? — Камуи пристально рассматривал свою девушку, отмечая потрепанный вид. Его ярко-голубые глаза с вертикальными зрачками видели ее насквозь.

— По тебе скучаю, — Хаку улыбнулась, пряча страх, но от некромага это не укрылось.

— Все будет хорошо, слышишь? Шархан с Марами сделает все, чтобы вы все выжили.

— Марены ушли.

— Что? — его глаза резко увеличились в диаметре. — Я ослышался? Ушли?

— Ушли, — мутантка вздохнула, чувствуя внутренний трепет. — Просто встали и ушли, присоединившись к недобитым Всадникам.

Камуи некоторой время обдумывал ответ.

— Диверсия, — закончив умозаключения, спокойно сообщил он.

— А если мы все ошибаемся? В Академии многие предполагают худшее…

— Ну-у, — теперь пауза была длиннее. — Мы конечно их недолго знаем, но сама посуди, какой в этом всем смысл? Смерть приложила руку к объединению, созиданию и вдруг…

— Не знаю…но мне страшно, — призналась Хаку.

— Я знаю, родная, знаю. Потерпи, скоро все закончится.

— А как у вас? Тихо на периферии?

— Не особо. Каждый день отбиваем нападения, — он пожал плечами. — Оборотни импульсивны, но организованы. Дисциплина на уровне.

Они немного помолчали.

— Я люблю тебя. Скоро мы снова будем вместе, — пообещал Камуи.

Девяносто восемь, девяносто девять, сто. Макс закончил отжиматься и сел на полу, скрестив ноги. В отличии от многих, он ни разу не допустил даже капли сомнений. Абсолютно уверенный в своем учителе, а точнее учительнице, оборотень был готов участвовать в боях.

Лука с Хотеном не хотели его отпускать, но к выбору волчонка отнеслись с должным уважением, попросив лишь не терять голову. Он своим ходом добрался до столицы, минуя опасные зоны, не нарываясь на дополнительные неприятности и лишь, добравшись до определенной точки, связался с Академией, уверенный, что за ним придут.

— Ага, бездельничаешь, — Рустем вошел в качалку, хитро усмехаясь.

— А то, — поднявшись с пола, Макс вытер полотенцем залитое потом лицо. — Сбор?

— Нет, пока все тихо.

— От Виты вестей нет?

Тем помедлил.

— Волнуешься?

— Да, — Максим не стал отрицать очевидного.

— Не волнуйся. Эти нас всех переживут.

— Меня напрягает, что в Академии ходят слухи.

— Непонимание ситуации рождает сомнения, сомнения рождают страх. У Марен не лучшая репутация.

— Но ведь они столько сделали, — непонимающе заметил волчонок.

— Многовековая слава бежит впереди них.

Макс подумал о том, как несправедлива эта жизнь, но изменить это в их силах. И вот, возможно наступило то самое время, когда изменчивый мир прогнется под них, как пела когда-то «Машина времени». Вспоминая как Витторина добивается поставленных целей, Максим подумал, что миру лучше подчиниться, ведь иначе ему же будет хуже.

Людмила постучала в дверь и вошла.

— А это я, — заявила она, немного нервничая.

— Проходи, присаживайся. Чай, кофе? — Драгомир отвлекся от заполнения медицинских карт.

— Я не вовремя?! Давай зайду позже, — заметив в углу притаившегося некромага, женщина стушевалась.

— Пойду проветрюсь, а то душно, — Камуи спокойно встал и вышел, деликатно притворив за собой дверь.

— Ты подавлена, — инкуб взглянул на нее.

Она нервно кивнула, из последних сил сдерживая слезы. Драгомир усадил женщину на стул и взяв ее за руку, начал мягко воздействовать. Ее организм сигнализировал о душевном истощении.

— Что случилось? — мягко вопрошал он.

— Я ушла от мужа, — Людмила все-таки разревелась.

Обнимая женщину, Драгомир шептал ей ласковые слова, успокаивая, заставляя боль улетучиться.

— Я не хочу так жить, — перестав плакать, поведала Люда. — Я не хочу бояться мужа, не хочу постоянно подчиняться, быть обслуживающим персоналом…

Драг притянул ее в свои объятия.

— Не волнуйся, мы со всем справимся, — заверил он, чувствуя, что это то, что ей надо. И да, они справятся.

Попив чай с баранками, Людмила осталась в палате, не желая возвращаться домой.

«Вот закончится война, надо либо в Андеграунде квартиру попросить, либо здесь отстроиться. Блин, а я все думал, чего Витторина так хитро на нас смотрела. Вот ведь зуб даю, знала она все наперед. А может показалось. Ох, женщины», — с улыбкой размышлял он, подтыкая одеяло и поправляя подушку.

Госпожа Время стояла с чашкой зеленого чая в руках. Подперев плечом статую матери с младенцем, девушка наслаждалась горячим напитком с любопытством посматривая на копошащихся сотрудников Академии. Она дала им самый дорогой ресурс — время. Время подготовиться. И отняла…отряд Всадников не мог знать об этом ограничении. Они стремительно теряли время, не укладываясь в сроки и не понимая, как такое могло быть и что происходит. Но Госпожа чувствовала, что от Витторины это не укрылось. Как ни странно, ей нравилась эта чертовка и не только потому, что та ценила сей ресурс. Она ей нравилась по множеству критериев, заражая своим поразительно пессимистичным жизнелюбием — несмотря на какой-то мрачный взгляд на вещи, при всем дерьме в ее поганой жизни, Смерть ценила каждое мгновение.

Госпожа Время хмыкнула. Хорошо хоть в холодильнике еще остались пирожные, самые вкусные со свежими ягодами, от Армана. И ничего, что холодильник принадлежал Второй Смерти.

«Потом сочтемся», — с улыбкой подумала она. — «Надо вторую чашку налить».

День неумолимо спешил к своему завершению, но Госпожа Время оттягивала этот момент. Телефон пиликнул. Нехотя девушка достала смартфон и прочитав сообщение, расплылась в счастливой улыбке. Там было написано всего пара слов, но они сделали ее счастливой. Отложив мобильный, девушка покинула комнату.

Тихо, спокойно. Птички поют. И только экран телефона горит волшебной фразой: «Коньяк в кладовке. Вита».

Встав обратно к статуе с бокалом в руке, Госпожа вспомнила недавний инцидент. Она отобрала время у группы людей, которые наивно считали себя избранными. Они играли во вседозволенность, делали вид, будто от них зависит судьба человечества и прожигали жизнь впустую. Казалось это было еще вчера. Она появилась в Хакуринохабле, назначив встречу. Ее ждали, надеясь на новый виток захватывающих приключений. Но все закончилось, потому что они не ценили того, чем владели. Удивительно, ведь некоторые раз за разом умудрялись возвращаться в этот мир и все равно, они жили мифическими надеждами теша свое самомнение исключительностью.

Подумав, Госпожа Время села в кресло, любуясь прекрасным закатом. Подняв бокал, она вдруг улыбнулась.

— Ну что ж, Эйнштейн был прав…время относительно.

Ольге Юрьевне не спалось. Увы, в силу возраста ее не допустили к оперативным группам, попросив продолжать занятия. Руководство Академии и Братский Союз как могли сохраняли привычный микроклимат внутри Барьера.

Она вспоминала тот день, когда впервые увидела Марту, как обучала ее. Потом все так закрутилось, а с приездом Витторины, казалось Академия стояла на ушах. Ольга Юрьевна никак не оценивала текущее состояние, считая, что не сможет сделать правильных выводов. Есть Информационное отделение, это их работа. Ее же работа учить. Подрастающее поколение было многообещающим, могло стать достойной сменой в будущем. Осталось лишь пережить войну. Где-то грохотала тяжелая артиллерия. В душе поселилась тревога.

«Мне хотелось бы, чтобы люди научились слышать и понимать друг друга», — как-то сообщила ему Марта.

Казимир Мирославович еще раз проверил всех больных. День выдался трудным. Яростная атака противника, выведшая из строя трех самых важных для него людей, неожиданно больно отозвалась в душе, поселив страх. Он так не нервничал даже тогда, когда увидел свою покойную жену. Марены дали им возможность поговорить и решить вопросы, которые до сих пор тяготили. Он безумно любил свою жену — мать Мстислава, но в силу возраста не смог дать то, в чем она нуждалась. Не заметил, когда ей стало в тягость жить. Конечно он винил себя за невнимательность, но прошлого не вернешь. Но все же он сделал то, чего так давно хотел — он попросил у нее прощение, а она захотела его видеть счастливым. Марта отнеслась к этому со всей чуткостью и пониманием. Хоть она и не могла сходу довериться ему, но девушка проявляла интерес к их отношениям и всячески его поддерживала и подогревала, решив дать им шанс. Витторина со своим легким характером умудрялась контролировать их недопонимания, не позволяя тем перейти в ссоры и мастерски разруливала возникающие конфликты. И за это Казимир Мирославович был ей особенно благодарен, понимая каких трудов той стоит успокоить разгневанную Марту и донести необходимую мысль. И он любил Марен. Обеих. Правда по-разному. Марта стала его спутницей жизни. Он собирался ей сделать предложение, но откладывал, поскольку надвигающаяся война вряд ли послужила бы хорошим мотивом для их совместной жизни. И Витторина сказала, что они поженятся. Она никогда не врала в этом вопросе. И Марта лучилась счастьем так, будто уже сказала «да». И сыновья. Мстислав вел себя достойно ведя дела Академии и приходилось признать, что с Рустемом они сильно отличались. Оборотень не желал отвечать за чью-либо жизнь. Но Витторина перевернула его привычный уклад с ног на голову. И теперь Тем страдал. Он сжирал себя чувством вины, переживая свою любовь глубоко внутри и не смея о ней заявить.

И теперь он боялся потерять их. Сергей, например, еще не знал о том, что его сестра погибла. Яна, Янчик…девочка солнышко, дарившая всем обнимашки. Она погибла от разрыва одной из атак противника. Она как могла желала помочь и не оставаться в стороне. Все как учили. И она погибла. За идею.