Андеграунд

Глава 71

Дни тянулись однообразно. Холодная тайга, хоть и была домом, но все же капризно поджимала губы, насылая не самые лучшие природные катаклизмы.

— Ты ведь ее все еще ждешь?

Признаться было страшно даже самому себе.

Макс фыркнул.

— Можешь молчать дальше, — великодушно разрешил ученик самой Седьмой Смерти. — Да вот только от себя не скроешься.

— А ты пришел нотации читать, — Рустем перевел на оборотня задорный взгляд.

— Нет…я пришел сказать, — он отвлекся допивая чай. Тяжело выдохнул и поразмыслив, плесну себе вторую чашку. Беркутов не подавал никаких признаков заинтересованности. В этом мире в принципе не осталось ничего важного. Он мысленно усмехнулся, ведь всегда говорил «ничего», вместо «никого». Он ценил свою статью, объединяющую их в большую семью. Но правда состояла в том, что он ждал всего одного человека. И при этом не была человеком в полном понимании этого слова.

— Так что ты хотел сообщить? — из вежливости уточнил мужчина, глядя, как оборотень доедает мясной пирог.

— А, да так…кто-то упер Косу Смерти, — отмахнулся Макс. Он выглядел обманчиво спокойным, прекрасно зная, как эту новость ждал его наставник.

— Что? — наконец-то Тем отмер, удивленно воззрившись на оборотня.

— Что? — Макс хитро сощурился, но смилостивившись, добавил. — Ее уже выследили.

Но вместо восторга, лицо Рустема окаменело.

— Ты понимаешь, что это…

— Да-да, опасно, риск, она может быть напугано и это пока не та самая бесноватая Смерть, — Макс задумчиво отставил чашку. — Я отправил отряд просто поговорить с ней. Предполагаю, что маленькая девочка просто напугана. Артефакт ее признал, и с этого момента охота началась.

Беркутов прошелся из одного угла комнаты в другой. Он старался не думать о возможных последствиях для них всех.

— Ты стал слишком много думать…прям как твой брат, — Макс задумчиво отставил чашку. — Сам же говоришь, проблемы будем решать по мере их поступления.

Тем кивнул. Но единственный вопрос, который его волновал — сможет ли она вернуться?

Но уже частично ответ удалось узнать. Небольшой отряд волкодавов привел в дом маленькую хрупкую девочку с большущими глазищами мило смотрящиеся на ее кукольном лице. Несколько угловата, как это бывает у подростков, фигурой, она казалась худощавой и непропорциональной. «Гадкий утенок!» — именно это прочитал Тем на лице ошарашенного Макса, который, впрочем, вел себя вежливо. Девочка или все же девушка явно чувствовала себя не в своей тарелке, переминаясь с ноги на ногу и постоянно озираясь. Зная, что нервы не железные, а последствия могут быть необратимы, Рустем быстро отдал приказ на круглосуточное патрулирование, предполагая, что ее будут искать.

— Есть будешь? — с ходу спросил он.

Девушка удивленно моргнула фиалковой радужкой и потерла кулачком глаза, ставшие вновь карими.

— Проходи. Замерзла? — Макс обаятельно улыбнулся, ладонью похлопав по дивану. — Чай или кофе будешь?

— Да, — ее голос звучал очень робко и невероятно тихо. Неуклюже сев на угловой диван, девушка огляделась. Внимательный взгляд цепко изучал обстановку и двух оборотней, задержавшись на Рустеме, будто чего-то ожидая.

— Это Макс, я Тем, — Беркутов, накрыв на стол, сел на табурет напротив девушки. — Твои дела паршивы. В тебе есть ген Марены и тебя признал ее артефакт. Многие бы хотели этим владеть.

— Да, — она уткнулась в чашку с чаем. — Мне страшно, — едва слышно призналась она.

— Стая не даст тебя в обиду, — мужчина смотрел на нее, осознавая, что ищет. Ищет то, что могло бы ему напомнить о той самой взбалмошной смерти. Но пока, ничего. Ни одной черты. Абсолютно другая мимика, характер. Их объединяла лишь сущность.

— Дядя Тем… — начала было девочка.

— Просто Тем, — поправил он ее, в глубине души чувствуя досаду.

— Тем, — она кивнула и чуть покраснела.

Острый ух оборотней уловил ее учащенное сердцебиение. Взяв себя в руки, девушка все также робко сказала, уткнувшись взглядом в стол.

— Я…не знаю, что мне делать. Коса сказала, что нужно найти…тебя, — она робко подняла глаза. — И я забыла, что было до этого.

— Коса сказала найти меня? — переспросил оборотень.

— Был образ. Хотите дам подержать, может она и тебе покажет, — предложила она, отчего мужчины с удовольствием отказались. Тем даже спустя такое количество времени помнил, какую боль испытывает тот, кто не имеет это чудного или чудного гена Марены.

— Я обо всем позабочусь. Наверху есть комната. Она в твоем распоряжении.

— А ты? — она стала пунцовой. Прикрыв испуганно ладошками щеки, девушка пыталась скрыть волнение. Ее тонкие запястья выглядели слишком хрупко. «Нет браслетов…», — оборотень продолжал подмечать каждую мелочь.

— Я буду на первом этаже, — Тем смотрел на ее блестящие глаза и ужасался лишь одной мысли «подростковая влюбленность».

Она робко улыбалась, пила чай и доедала кусок пирога. Она не была той задорной Витториной, которая выпивала по шесть чашек кофе и время от времени сильно переедала. Это всего лишь ребенок, попавший в карусель взрослых проблем, борьбы за силу и власть. Она рассказала, что ей пятнадцать и зовут Никой. Увидев образ артефакта, она просто пошла навстречу уже к тому моменту выдвинувшейся команде, которая собиралась выставить круглосуточное патрулирование у заветной Косы Смерти.

— Я все подготовлю. Учти, завтра в школу, — спокойно сообщил Беркутов. Обогнув печку, он молча поднялся наверх. После Виты комнатой так никто и не пользовался, лишь уборка делалась стабильно. Вытащив из шкафчиков одежду и мыльные принадлежности, оборотень аккуратно все расставил на полке ванной. Большое махровое полотенце и пижаму он положил на стиральную машинку. Мельком глянув на свое отражение в зеркале, Тем замер. В его глазах явно отражалась тревога. Он не оставлял надежды. Вера — это единственное, что заставляло его дальше жить.

В воспоминаниях снова мелькнула та страшная сцена — окровавленное тело возлюбленной, Мстислав сидит на коленях перед ней и страшный крик. Он не помнил больше ни одного момента, когда бы плакал. И Шархан…Шархан всю жизнь был сильный. Но тот день сломал его. Бывший предводитель Братского Союза и основатель Академии Лемур просто не смог находиться там, не смог смириться…да и не захотел.

Беркутов с распростертыми объятиями принял друга, даже не представляя какую боль тот испытывал. Все тлен.

И лишь Макс, всегда настроенный позитивно, с нетерпением ждал возвращения своего учителя, ни на секунду не допуская иного развития событий. Он знал — Витторина вернется. Всегда возвращалась и в этот раз не будет исключением. Макс оставался спокойным и уверенным, будто замер перед решительным броском. Всегда следил за машиной Марены, проверял настройку ее музыкального оборудования, чаще других связывался с ее сыновьями… Глеб погиб — стечение печальных обстоятельств. Увы, но именно Бессмертные-младшие стали первыми мишенями во всей этой цепочке, именно на них велась охота. Глеб не смог противостоять, а Матвей оказался более живучим, и даже завел свою семью, пытаясь вести нормальный образ жизни. Его жена не обладала никакими магическими способностями — обычная смертная женщина, родившая сына. Макс любил с ними общаться, но жена Матвея оказалась категорически против, аргументируя это тем, что любое упоминание Марены несет за собой последствия и даже смерть.

Вот и сейчас, когда девочка с геном Мары была найдена, Макс терпеливо ждал…и видел. Видел куда больше, чем отчаявшийся Рустем. Он видел, как в Нике проявляются странные черты и повадки, случайно брошенное слово или жест. Этого было достаточно, чтобы он мог точно определиться — Витторина вернулась, но требуется еще время. Но Госпожа Время всегда была благосклонная к Смерти.

Совет был собран экстренно, как только новоявленная Марена уснула. На повестке дня всего один вопрос: «А делать-то что?». За столько лет страх перед Марами никуда не делся, напротив, закрепился записавшись где-то на подкорке. Предложений озвучивал массу. Пожалуй, опасения не выражали лишь те, кто лично сталкивался с одной из них, а конкретнее с Мартой или Витой. Но и тут все было непросто. Никто не мог знать наверняка — вернется ли Вторая Смерть, не окажется ли девочка Ника опасной для общества, как скоро за ней придут другие…вопросы копились, а ответов не намечалось.

— Решение таково, — Беркутов спокойно скрестил на груди руки. — Ей всего пятнадцать. Походит немного в школу, появятся друзья. Главное не нагнетать обстановку вокруг нее. Импульс и какая другая магия, и никто из нас уже спешить никуда не будет. Кстати, как узнали о том, что кто-то завладел артефактом.

— Я узнал, — Макс пожал плечами. — Образ был и наяву два момента сбылось сразу. И третий была Коса. Ника сказала, что Коса сама ее призвала, она видела Мару, а потом мы ее нашли. То есть кто-то нас навел на это. Я бы имел смелость предположить, что либо Витторина, либо Марта дали знак, слишком быстро мы об этом узнали, а это не случайно. Если бы девочкой руководила другая Мара вряд ли бы она пошла за нами. У Ники амнезия, она не помнит своего прошлого. Стая Валеры пробила инфу, ничего особенного. Обычный ничем непримечательный ребенок.

Обсудив еще ряд вопросов по стае и деревне, Рустем вернулся в дом. Девушка тихо посапывала. Плюхнувшись на диван и закинув за голову руки, оборотень смотрел в потолок, продолжая анализировать. Но как он не старался, а это был совершенно другой человек. В ней не было Витторины и это морально убивало. Милая Смерть…шебутная. Тем зажмурился. Самый страшный день — ее смерть. Никто не мог и предположить, что все случится так нелепо. Сколько боли и непонимания. Марта позже рассказала, что Вита знала. Знала и все равно шла на верную смерть. Это была плата за войну, за Андеграунд, за Братский Союз, за светлое будущее. И что? Где все то, что было построено с таким трудом? Развалилось в одночасье. Потрясающее общество, которое старательно создавалось, не смогло продолжить традиции и очень быстро скатилось. По странному стечению обстоятельств Кронос перестал действовать.

Так и не сумев уснуть, Беркутов скрылся на кухне. Приготовив девочке (увы, он воспринимал ее именно как ребенка) в школу обед, мужчина задумчиво попивал чай, просматривая отчеты. Договориться не составило проблем, Нику записали в ту самую школу, которую восстановила некогда Витторина Соколова, в класс с оборотнями, одним вампиром и простыми детьми.

Витторина…от боли хотелось выть и все крушить. Столько лет прошло, но боль не ослабевала. Говорят время лечит…это вранье. Оно лишь заставляет нас забыть о том, что такое настоящее горе. Просто пустота, куда уходит жизнь и от которой не спасают никакие напитки. Ну или почти никакие… Как и раньше, на краю сознания что-то еле слышно скулило — программа счастья. Время не лечит, а калечит. Что оно лечит?

— Имею ли я право на человеческое бытие? А может ли время вообще лечить? — прошептал Рустем.

Попытавшись собраться разбежавшиеся мысли, оборотень еще раз проверил отчет. Бизнес развивался, хотя и появлялись некоторые проблемы.

— Доброе утро, — Ника робко прошла на кухню.

— Доброе. Садись, завтракать будем, — спокойно сказал он, мельком взглянув на часы. Так и есть, ночь пролетела незаметно. За всеми своими печальными мыслями, оборотень даже не услышал, как девочка проснулась. «Нужно быть внимательнее», — печально мысленно заметил Рустем и задумался, а может ли слышать его мысли Ника, как когда-то это делала Витторина.

— Тем…можно вопрос? — она снова покраснела. Почему-то это не вызывало у оборотня никаких эмоций. Он видел реакцию девчонки на него, понимал, что нравится, но ничего не чувствовал, кроме резких всплесков раздражения.

— Можно, — он мысленно досчитал до десяти, признавая, что ребенок ни в чем не виноват.

— У тебя…вас…есть девушка? — она выпалила свой вопрос как на исповеди.

— Я не в отношениях, — он чуть не рассмеялся, когда заметил, как заблестели от счастья ее глаза. Можно подумать у нее были шансы у маленькой девочки и взрослого мужчины. Но вспомнив, что она имеет геном Смерти, Тем понял, что в случае чего она всегда может заставить. Может, если научится пользоваться своей силой.

— Эта девушка много для тебя значила? — вдруг спросила девушка, кивая на фотографию в рамочке. Одна из немногих фотографий, которая осталась у Беркутова. Он пытался несколько раз убрать ее с видного места, но каждый раз возвращал. Витторина улыбалась с фотографии, сидя на капоте своей машины. В кожаной куртке и джинсах с дырками на коленях. Красивая, счастливая…живая.

— В свое время она была суперзвездой.

— Ты ее любил?

— Доедай и едем в школу, — игнорируя в ее тоне нотки ревности, Рустем быстро вымыл после себя чашку. Собрав необходимые вещи, мужчина покинул дом и в гараже завел машину. Пока двигатель прогревался, оборотень все думал о том, что придется смириться — это не Седьмая. А это значит одно — либо придется ждать, либо все напрасно. Определенно, он собирался ждать. Других вариантов не было. Ника раздражала одним своим присутствием.

Но за следующие две недели оборотень испытал чувство легкого разочарования и даже раздражения. Девочка…вот именно девочка, она вела себя как ребенок. Безусловно, Марена порой тоже вытворяла непотребства, могла подурачиться, но это, во-первых, было не всегда и в меру, во-вторых, внешняя несерьезность компенсировалась капец насколько серьезным внутренним настроем. Вита крепкой, сильной, не жаловалась и всегда стремилась развить себя и свои способности. Новоиспеченная Ника оказалась девочкой беззащитной, робкой, бесконечно слабой и даже урок физкультуры становился для нее целым испытанием. Робкая, тихая она не сумела поставить себя в коллективе, отчего одноклассники начал постоянно к ней цепляться. «Не всем быть сильными», — философски подумал Рустем. Но больше проблем нарисовалось из-за обычной подростковой влюбленности.

Ника пыталась привлечь внимание оборотня, надевала вызывающие наряды, постоянно краснела и смотрела на мужчину большими блестящими глазами, выказывая обожание. Витторина не позволяла себе подобных вольностей. Даже с учетом, что она безгранично любила Мстислава, это не выглядело так…вульгарно?! Возможно, из-за того, что у Ники это была первая влюбленность, девочка старалась проявить себя. Она старалась — это ключевое. Находила лишний раз повод обратиться к Рустему, видела в нем лучшие качества и всегда идеализировала.

Макс относился ко всему проще и при первой удачной возможности, проводил время с девчонкой, поддерживая ее искренне, хоть и не без внутренней иронии, которую, впрочем, он в открытую не демонстрировал.