Ашер – 7

Глава 24

Теперь, когда остались только человек-динозавр и я, я решил, что самое время достать маленький козырь из моего метафорического рукава. Поэтому, когда он перевернул свою карту, я щелкнул пальцами своего временного транса.

Щелк.

Мир замедлился вместе с биением моего сердца. Краскон, казалось, переворачивал свою карту в замедленной съемке.

Щелк.

Я замедлил мир еще больше, вглядываясь в его непроницаемое лицо в поисках хоть малейшей трещинки. Что касается подсознательных реакций, то у этого парня их практически не было. Но, наблюдая за каждым микродвижением его лица, словно под микроскопом, я заметил кратчайшее, едва заметное раздувание его ноздрей. Если это был его «сигнал», то мне нужно было его расшифровать. Возможно, он действительно увидел что-то на карте, и предвкушение вызвало этот непроизвольный рефлекс. Или же он мог заставить себя солгать, и это тоже вызвало напряжение.

Клац.

Время вернулось в нормальное русло. Я посмотрел на свою карту. Пусто. Я чувствовал на себе его взгляд, поэтому постарался сделать небольшой вдох, достаточно слышный, чтобы он мог его уловить.

— Итак, кто первый? — спросил я, возвращая свою карту на стол.

— Вы, потому что мы соблюдаем тот же порядок, и я всегда ходил последним, — отрезал Краскон.

— Хорошо, тогда у меня нет пятна.

— Ложь, — сказал человек-динозавр, и на его стоическом лице появилось нечто, отдаленно напоминающее улыбку.

— Извини, приятель, — сказал я и показал ему свою чистую карту. — Дубль два.

У Краскона на этот раз не было вспышки гнева, как в прошлый, но я видел, что он чертовски недоволен.

— Моя очередь, — прорычал он. И хотя что-то опасное в нем подсказывало мне, что, вероятно, стоит прекратить игру, он также был тем еще… хм… типом с завышенным самомнением, и мне очень хотелось его обыграть.

Поэтому, прежде чем он успел сделать свое заявление, я снова достал своего метафорического туза.

Щелк.

Его ноздри снова раздулись.

— У меня нет пятна, — произнес он сквозь вязкую медлительность.

— Ложь, — заявил я, выходя из временного транса. Человек-динозавр уставился на меня.

— Как ты это сделал? — потребовал он, переворачивая свою «пятнистую» карту.

— Как ты и сказал, — я закинул в рот круглый оранжевый фрукт, лежавший на блюде. — Все дело в наблюдении за лицом оппонента, за мелочами, которые выдают правду.

— Но я никогда не выдаю правду, — настаивал он.

— Ты в этом уверен? — хмыкнул я.

— Ты сказал, это азартная игра, да? — вмешался Сет, прежде чем лорд-регент успел продолжить спор. — У меня тут есть немного золотишка, которое может сделать следующий раунд чуточку увлекательнее.

И тут человек-сокол бросил на стол мешочек с золотыми монетами. Звон их громко разнесся по гостиной.

— Азартные игры? — Краскон произнес это странно отсутствующим тоном, а его ледяные голубые глаза были прикованы к рассыпанным монетам. — Что?

— Милорд, — Кларк махнул рукой перед лицом человека-динозавра. — Вы в порядке?

— Что? — снова переспросил тот, и я забеспокоился, как бы его пристальный взгляд не поджег стол. — Убери свою руку от моего лица, дурак!

За столом воцарилась тишина. Глаза лорда-регента скользнули по столу.

— Краскон? — рискнул человек-ящерица.

— Прошу прощения, — сказал его брат, поднимаясь. — Чувствую, события дня начинают сказываться. Пожалуй, я удалюсь.

— Конечно, — кивнул я. — Спасибо, что показали игру.

— Тц, — человек-динозавр щелкнул зубами, но больше ничего не сказал. — Кларк.

Человек-ящерица тоже поднялся и, смущенно нахмурившись, последовал за братом из гостиной.

— Ну, это было странно, — сказал Сет, собирая рассыпанные монеты. — Надеюсь, я его не обидел. Но он же сам сказал «азартные игры».

— Нет, не думаю, что ты что-то сделал, — сказала Ада с любопытным выражением на лице.

— Может быть, Террианцы все такие? — предположила Рита.

— Возможно, — пробормотал я.

Но той ночью странное поведение Краскона не давало мне покоя. Я ворочался с боку на бок, пока наконец не плюнул на сон и не встал с кровати.

От нечего делать я побрел по кораблю, позволяя мыслям блуждать где им вздумается. Предупреждение Рамзи все никак не выходило у меня из головы. И то, как этот человек-динозавр должен был отреагировать, и то, как сильно он потерял самообладание — не один, а целых два раза — все это выглядело очень подозрительно. Как что-то действительно важное.

Однако у меня не было никаких доказательств, и, конечно, прежде чем я смог сосредоточиться на разгадке этой новой загадки, с правого борта корабля послышались звуки криков и борьбы.

— Нет! — донесся из темноты чей-то отчаянный вопль, а за ним — громкое, звериное рычание, от которого у меня волосы дыбом встали. Ночной воздух, и без того прохладный и влажный от моря, кажется, стал еще холоднее.

— Думал подкрасться ко мне, серебришко мое стащить, да⁈ — рявкнул другой голос, грубый и мощный, как удар кувалды. Я узнал его — Краскон. Черт, что там опять стряслось?

— Нет, клянусь, ах!..

Я припустил быстрее, едва расслышал глухой, тяжелый стук — звук тела, брошенного на палубу. Жестко. И как не вовремя! Только вроде все улеглось…

«В этот раз не выйдет, Мелкий!» Я рванул вперед, огибая высокую башню из ящиков, и как раз вовремя: регент Краскон, этот здоровенный ящер, держал за горло тощую фигуру и, похоже, собирался швырнуть ее за борт. Сердце ухнуло в пятки — пацан же!

— Стойте! — прохрипела фигура, и прежде чем я успел хоть пикнуть, в лунном свете что-то блеснуло золотом, щелкнул металл, и человек-динозавр вдруг выгнулся дугой, разбрызгивая кровь.

— А-а-аргх! — взревел он и повалился на спину, зажимая ладонью расквашенный глаз.

Фигура, которую он только что чуть не придушил, перекатилась на спину и отчаянно зашлась кашлем, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, пытаясь растереть сдавленное горло. В слабом свете полной луны, пробивавшемся сквозь снасти, я наконец-то разглядел его лицо. Нутро похолодело.

— Грэг! — вырвалось у меня. Я бросился к нему. В тот же миг Краскон, шатаясь, уже поднимался на ноги, ярость исказила его морду.

— С дороги! Я отомщу! — прорычал лорд-регент, пытаясь меня оттолкнуть, но я вскинул руку, заслоняя Грэга.

— Милорд, подождите… — попытался я его урезонить, присев на корточки между все еще задыхающимся пацаном, моим конюхом, и разъяренным человеком-рептилией. От него несло кровью и злобой.

— Что здесь происходит⁈ — завопил капитан Джонс, выскакивая из-за угла. За его спиной маячило несколько членов экипажа, уже вооруженных абордажными саблями. Обстановка накалялась с каждой секундой.

— Ми-и-ип! — пронзительный писк Геля, этой мелкой пискуньи, раздался с другого конца палубы, откуда Джонс точно не ждал подмоги.

А следом, как на парад, вывалила еще одна «кавалерия»: Кит, сестры Рамзи — Иди и Ада, — и обе мои жены, Шелли и Рита. Елки-палки, только побоища тут не хватало! Если сейчас что-то не предпринять, эти две толпы столкнутся, как два поезда на одном пути. А я окажусь прямо между ними.

— Всем стоять! — заорал я что было мочи и раскинул руки, надеясь остановить и прущие друг на друга «боевые отряды», и лорда-регента, который все еще истекал кровью, скалился и явно был одержим идеей скормить моего беспутного сына морским тварям.

Тик.

И еще раз.

В тот самый момент, когда я подумал, что эта пороховая бочка вот-вот рванет, произошли две странные вещи. Мое сердцебиение замедлилось, готовя меня к прыжку во временной транс, но прежде чем я успел его активировать, перстень с печаткой, который дал мне Байрон Рамзи, щелкнул, будто я его взвел.

Хотя я и пальцем не шевельнул. Даже близко не было.

Тем не менее, время вокруг действительно замедлилось, но не так, как обычно, когда я нырял в свою «Матрицу». Вместо этого все резко замерли, будто по собственной воле, словно только мой голос натянул невидимые поводья.

Мой голос.

В голове мелькнула догадка: унаследованная сила Байрона заключалась в его убеждающем Голосе, и он говорил, что его печатка была зачарована, чтобы защищать меня. Это не могло быть совпадением. Но разбираться с этим чудом придется позже, сейчас на меня пялились две разъяренные толпы с поднятым оружием. Пахло жареным.

— Что означает это безобразие на моем корабле⁈ — Капитан Джонс в мгновение ока превратился из своего обычного добродушного раздолбая во властного и авторитетного командира. Видно было, что он не шутит.

— Злоумышленник! — взвыл Краскон. Я рывком поднял Грэга на ноги и оттащил нас обоих подальше от человека-динозавра, у которого пена все еще шла изо рта. — Убийца!

— Ни то, ни другое! — рявкнул я, перекрывая истерику лорда-регента. Адреналин бил в голову.

— Он меня покалечил! — завопил тот, когда его брат, Кларк, наконец, удержал его за плечи.

— Он защищался! — снова заорал я и загородил одноглазому ящеру вид на моего перепуганного сына. — Он всего лишь ребенок! Ребенок, который влип по уши, но все же ребенок!

— А… ты сказал, это ребенок? — Краскон сощурил свой здоровый глаз, пытаясь сфокусироваться. Кровь все еще сочилась из-под его лапы.

— Да, мой ребенок, который, очевидно, решил спрятаться на этом корабле, — с этими словами я развернулся и в упор посмотрел на своего заблудшего отпрыска. Злость на него клокотала во мне, но я осторожно протянул ему руку, чтобы он ухватился, и вывел его вперед, чтобы все могли видеть вытянутый кинжал, торчащий из печатки на его правом пальце. — Посмотрите, на нем печать Медведевых.

Затем я повернул основание маленького кинжала, и лезвие с тихим щелчком втянулось внутрь, а на его месте на лицевой стороне перстня проступила тисненая печать.

— Это твой ребенок? — снова спросил лорд-регент, перестав, наконец, вырываться из хватки посла.

— Его зовут Грэг, и он очень сожалеет, — сказал я и приобнял его все еще дрожащее тело за плечи.

— Я… я… — прохрипел он, и я поморщился от того, как болезненно и сдавленно звучал его голос. Я сжал его плечо, заставляя замолчать.

— Он сожалеет, поверьте мне, — твердо повторил я.

— Но ты — Странник, — заметил человек-динозавр, когда к нему, кажется, начало возвращаться самообладание, хотя кровоточащий глаз должен был адски болеть. — Меня уверяли, что ты здесь без году неделя. Как он может быть твоим?

— Меня усыновили, — с трудом выдавил Грэг.

— Ш-ш-ш, — успокоил я его. — Но он прав. Теперь он мой сын, потому что больше никого нет.

— Я слышал о других островитянах, которые из-за ложного сочувствия перенимали практику принятия чужого выводка, — протянул человек-динозавр, и, наконец, обстановка, казалось, немного разрядилась. — Действительность обычно доказывает, что кормить лишние рты — себе дороже, но я понимаю, почему ты выбрал его. Не каждый день мне пускают кровь.

Это… прозвучало совершенно не так, как отреагировал бы я, если бы мне чуть не выкололи глаз.

Я бы взбесился.

Просто.

Взбесился.

Вместо этого человек-динозавр выглядел странно… польщенным полученной раной. Эти Террианцы — те еще фрукты.

— Да, ну, я рад, что никого не выбросят с моего корабля, — вмешался Джонс, опираясь на рукоять своей абордажной сабли. Вид у него был усталый. — Но дело в том, ребенок или нет, кто-то спрятался на моем корабле. И не один, а двое, если считать твоего летающего дружка.

— Мип, — пискнул Гель в свою защиту и уменьшился до размеров ласки, чтобы тут же подбежать и обвиться вокруг шеи Грэга.

— Совершенно верно, — сказал я и увидел, как Грэг понурил голову и стыдливо уставился на свои ботинки. Ну хоть совесть есть.

— Простите, — прохрипел пацан, и я увидел, как суровое выражение лица капитана дрогнуло от этих болезненно звучащих извинений.

— Ты должен понять, парень, — человек-енот, Джонс то есть, подошел ближе и по-доброму положил руку на плечо ребенка. — Регент высказал похожую мысль. Кормление дополнительных ртов, когда ты этого не планируешь, обходится недешево, а когда живешь в море, все должно быть учтено. Безбилетники нарушают этот хрупкий баланс.

— Мне не нужно есть… — начал было Грэг, но его прервал отвратительный, полный мокроты звук, изданный безумным капитаном.

— Полная чушь, попробуй еще раз, — резко сказал он и сощурил свои глаза с темными кругами.

— Может быть, он сможет заработать себе на пропитание на вашем судне, капитан? — предположил я, поняв, куда клонит этот хитрый человек-енот со своими лекциями о жизни.

— Я могу! Все, что вам нужно, — выпалил Грэг, и его голос сорвался и взлетел на высокой ноте.

— Что мне нужно, так это чтобы ты успокоил свой голос, — протиснулась сквозь толпу Шелли, с маленькой кожаной поясной сумкой на талии. Она порылась в ней, и когда извлекла рулон бинтов и несколько стеклянных флаконов, я понял, что это ее походная аптечка.

Рита следовала за ней по пятам с чистой влажной тряпкой в руках. Похоже, мои жены обе кинулись в «бой», едва завидев кровь. Молодцы девчонки, всегда начеку.

— Вот, милорд, — сказала Рита одноглазому человеку-динозавру, и тот приложил тряпку к кровоточащему глазу.

— Выпей это, не спорь и не морщись, — властно произнесла моя фениксоподобная жена, протягивая Грэгу пузырек с чем-то, похожим на прудовой ил. Судя по его слезящимся глазам, на вкус оно было таким же.

— Госпожа? — прошептал он, возвращая пустой флакон.

— Тише, — сказала Шелли и внимательно осмотрела разбитое горло Грэга. Убедившись, что он прислушается к ее указаниям, она повернулась к капитану. — Джонс, я прошу прощения за поведение моего сына, и я уверена, что он окажется достойным моряком, верно, Грэжик?

— Сын? — Он моргнул, широко раскрыв глаза, услышав, как женщина-феникс впервые использовала это прозвище в разговоре с ним. Кажется, для него это было важно.

— Грэг, — предупреждающе произнесла она.

— Хорошо, эм, да, я буду зарабатывать себе на жизнь, сэр, — пробормотал он.

— Хорошо, — серьезно сказал капитан Джонс, но тут же по-отечески взъерошил ему волосы. — Экипаж, отбой!

Группа моряков опустила оружие и вернулась к своим корабельным обязанностям. Напряжение спало, как вода после прилива.

— Регент Краскон, мне очень жаль из-за вашего глаза, — добавил я, когда моя рыжеволосая жена принялась обрабатывать рану человеку-динозавру.

— Не стоит, — ответил Краскон с едва заметной улыбкой. Улыбающийся ящер с подбитым глазом — зрелище не для слабонервных. — Сегодня ночью, когда я засну, я войду в исцеляющий транс. Я только надеюсь, что шрам от такого достойного противника останется.

— Ваш глаз… с ним все будет в порядке? — спросил Грэг, его лицо побледнело, когда он взглянул на человека-динозавра. Видно, что пацан переживает.

— Действительно, так и будет, — прогремел Краскон своим глубоким голосом. — Для Террианца шрамы, если им удается остаться, являются почетным знаком воина. Поскольку по крови ты не из Светлолесья, пожалуйста, скажи мне, кого я должен поблагодарить, чтобы я мог назвать шрам в твою честь.

— До того, как меня усыновили, сэр, меня звали Адамс, — сказал мой сын, сдерживая боль в горле. — Грэг Адамс.

— Адамс, — повторил он и уже собирался спросить его что-то еще, как вдруг его кожа естественного сланцевого цвета побледнела до пепельно-серого. — Адамс!

— Пойдем, брат, тебе нужно отдохнуть, — вмешался Кларк, заметив внезапную перемену в состоянии лорда-регента.

— Посол, можно? — сказала Иди, но, не дожидаясь ответа, женщина-антилопа качнулась вперед на подушечках босых ног и приложила ладонь к щеке Краскона.

— Что означает?.. — Глаза регента внезапно закатились, и если бы Кларк не подхватил его, он бы рухнул на палубу без сознания.

— Спасибо, авгур, — сказал человек-ящерица, взваливая своего гораздо более крупного брата на плечо, как мешок с картошкой, будто это было пустяковым делом. — Я присмотрю за ним, завтра все будет хорошо.

— Тебе что-нибудь нужно, Кларк? — спросил я.

— Нет, нет, — сказал он, немного поколебавшись, а затем взглянул на меня через свободное плечо. — Хотя… возможно, будет лучше, если завтра твой мальчик будет держаться подальше от Краскона, если это возможно. Просто пока он не придет в себя.

— Это можно устроить, — ответил я и покосился на сына. — У вас будет время поговорить позже, посол?

— Я как раз надеялся спросить тебя о том же, — сказал Кларк. — Я нахожу, что нос корабля отлично подходит для медитации под звездами. Не могли бы вы присоединиться ко мне на рассвете?

— Да, я найду вас, — пообещал я. Когда Террианцы удалились, я тяжело вздохнул и ущипнул себя за переносицу, давая своему гудящему мозгу минуту-другую на то, чтобы переварить случившееся. Ну и ночка!

— П-папа? — прохрипел Грэг. — Я с…

— Грэг… мне нужно, чтобы ты сейчас же вернулся в наши каюты с Ритой и Шелли, — я отвернулся от него, мой взгляд упал на швабру и ведро, оставленные кем-то из команды.

— Но… — пробормотал он.

— Грэг, сейчас же, — строго сказал я и окунул швабру в мыльную воду. Палуба была залита кровью Краскона, и кому-то нужно было это убрать.