Ашер – 7

Глава 9

Рита не щадила меня ни на секунду, и, чёрт возьми, мне это в ней нравилось. Только так и можно чему-то научиться. Звон моего клинка из чёрной стали гулко разносился под высокими потолками, пока я отбивал её ножи один за другим. Голова, бок, живот — она метила точно, без дураков. Ещё три ножа просвистели в воздухе. Последний я едва успел отразить, но всё равно получил царапину по запястью — так, для острастки, чтобы не расслаблялся. Кровь выступила мелкими каплями. Неприятно, но терпимо.

«Не забывай держать клинок в равновесии, чувствуй его продолжением руки», — напомнила Рита, когда Грэг Адамс, этот шустрый парень, снова подобострастно, как мальчишка-подавала на теннисном корте, собрал и вручил ей все метательные ножи. «А теперь перехвати в левую руку».

«Ох…» — Воздух вырвался из груди, пока я немного коряво перебрасывал меч в левую. Рукоять легла в ладонь непривычно, чужеродно. Я сжал её покрепче. «Только предупреждаю: левой я владею, прямо скажем, не очень. Так что поосторожнее там с острыми летающими предметами, а то мало ли». Сам усмехнулся своей же попытке сострить — чувствовал себя первоклассником, впервые взявшим ручку не той рукой.

Не успел я договорить, как облако едкой зелёной пыли ударило мне в лицо, одновременно что-то ощутимо стукнуло по плечу. Кашляя и отплёвываясь, я развернулся, готовый высказать всё, что думаю, этому шутнику. И опешил. Передо мной, с боевыми выражениями на мордах, стояли Сет, Иди, Шелли, Энджи и даже Бруно. И у каждого в руках была связка каких-то пыльных трубок. Вот же засада!

Я резко повернулся к своей женушке-проказнице, которая явно наслаждалась моим замешательством. «Эй! Так это ты всё подстроила, да⁈»

«Ты же не думал всерьёз, что я буду метать в тебя настоящие ножи, когда ты впервые взял клинок в левую руку, а, Макс?» — поддразнила она, ловко вертя в пальцах такую же пыльную трубку. Вид у неё был донельзя довольный.

«С тобой?» Я криво усмехнулся, вытирая пыль с лица рукавом. «С тобой всё возможно, дорогая. Я уже ничему не удивляюсь».

«Постарайся не подставляться», — бросила Рита, и вся эта компания окружила меня плотным кольцом. Ну всё, началось.

И тут, как говорится, открылся сезон охоты на Макса. Столько уворачиваться и отскакивать мне не приходилось, кажется, никогда в жизни. Пыльные «снаряды» летели со всех сторон, оставляя на одежде и коже цветные пятна. Жёлтый, синий, красный — скоро я буду похож на палитру художника-абстракциониста.

«Вы у меня все наказаны будете!» — Голос сорвался на крик, когда я едва увернулся от двух трубок, которые Бруно метко запустил мне по лодыжкам. Старый хрыч, а туда же!

«Не забывай, у тебя в руке клинок, Макс! Используй его!» — крикнула Рита, запуская мне в голову заряд синей пыли. Просвистело прямо у уха.

Это был один из тех советов в стиле «Капитана Очевидность», но, как ни странно, он пришёлся очень кстати. Я действительно слишком сосредоточился на уклонении, забыв про меч в левой руке. Чтобы как-то заставить себя работать «неудобной» конечностью, я завёл правую руку за спину. Пришлось приспосабливаться. Поначалу было дико неуклюже — левая рука словно жила своей жизнью, плохо слушалась, движения были резкими и неточными. Но постепенно, отбивая одну пыльную «атаку» за другой, я начал чувствовать клинок увереннее. Мышцы потихоньку вспоминали забытые ощущения.

Когда у них наконец закончились эти пыльные трубки, я, кажется, на девяносто девять процентов был покрыт всеми цветами радуги. Видок у меня был, должно быть, тот ещё. Но, чёрт возьми, это сработало. Левая рука гудела от напряжения, но уже не ощущалась такой чужой.

Смех вырвался сам собой. «Думаю, вы победили, ребята». Я отряхивался, ловя влажную тряпку, которую Шелли кинула мне, чтобы я мог хоть немного привести себя в порядок. Лицо горело, в носу свербело от пыли. «Спасибо всем, отличная была тренировка. Хоть и неожиданная».

«Пока оставь себе оба меча, — сказала Рита, помогая мне с удобной наплечной портупеей, рассчитанной на два клинка. — Но тренируйся только левой, а в настоящий бой — правой. Постепенно нагрузку на левую будешь увеличивать».

«Слушаюсь, дорогая». — Я усмехнулся, когда она затягивала ремень на моей пыльной груди. Её забота всегда была такой… практичной.

«Что бы я там ни пропустил, чувствую себя крайне обделённым», — раздался голос Мило. Я обернулся и увидел, как Энджи ставит перед братьями-енотами тарелки с тортом. Эти двое вечно появляются, когда пахнет чем-то вкусным.

Я уселся за стол. «Как жизнь, Мило?» Кусок торта сейчас будет очень кстати. Энергию потратил изрядно.

«Мы с Ноем пришли рассказать о подготовке к Фестивалю, — ответил он, вытаскивая из своей сумки небольшую банку мёда, граммов на двести пятьдесят, и мешочек с молотым Бодроцветом. — Энджи, милая, ты не могла бы заварить это для нас?»

«Конечно», — Энджи, эта женщина-какаду, слегка покраснела, когда её пальцы коснулись руки Мило, явно не случайно. Она поспешно взяла Бодроцвет и отправилась к очагу, чтобы вскипятить воду. Да уж, наш архитектор явно неровно дышит к бывшей служанке. И, похоже, это взаимно.

«Это первый мёд от шмелей Деборы?» — спросила Шелли, с интересом разглядывая баночку.

Наступила тишина. Мы все ждали, пока Мило перестанет пожирать глазами Энджи, которая, что-то тихо напевая себе под нос, уже разжигала огонь. Парень совсем разомлел.

«Леди тебе вопрос задала, Мило», — буркнул Ной своим обычным грубоватым басом, толкая брата локтем.

«А? Ой!» Мило стянул свой неизменный потёртый берет художника и застенчиво улыбнулся Шелли. «Да, мэм. Это самый первый сбор. Я сохранил первую партию, как вы и просили, мисс Шелли. По моим подсчётам, её должно хватить на пять таких баночек…»

«Пять банок!» — встрепенулась Энджи, её хохолок из белых перьев взметнулся от удивления и тревоги. «Это же на две банки больше, чем я рассчитывала для ларька на Фестивале!»

«Я знаю, разве это не чудесно?» — Мило расплылся в улыбке, но Энджи, вытерев руки о передник, обеспокоенно провела пальцами по своей взъерошенной причёске.

«Нет! То есть, да, но… мне нужно срочно всё переиграть! И связаться с организаторами, сказать, что нам понадобится ларёк побольше! — заволновалась она. — Мистер Макс, Бертрам вернулся? Мне нужно одолжить его, отправить срочное сообщение».

«Эм-м… — я пытался вспомнить, видел ли сегодня этого хитрого ворона-мотылька, — честно говоря, даже не знаю. Мистер Бруно, Бертрам здесь?»

«Здесь, — подтвердил Бруно. — Кажется, я видел, как этот ленивый негодник загорал на балконе второго этажа».

«Я должна немедленно отправить письмо! — пробормотала Энджи. — Ох, но Бодроцвет!»

«Я займусь!» — Мило вскочил так резво, что, видимо, забыв про стол, неловко ударился об него коленями. — «То есть, я заварю…»

«Правда? Ты сделаешь это?» — в голосе Энджи прозвучала неподдельная благодарность.

«Да, конечно, дорогая, ступай», — сказал он, и она ещё раз одарила его улыбкой, прежде чем поспешить вверх по лестнице, ведущей в хозяйскую часть дома.

Мы все, как заворожённые, наблюдали за этой сценой между нашим главным архитектором и бывшей служанкой. Прямо зареченская мыльная опера, да и только.

«Ну так что… когда уже решишься, а, Мило?» — Сет своим вопросом нарушил тишину и заставил всех нас рассмеяться, а парень-енот лишь смущённо переминался с ноги на ногу, краснея под своей маской.

«Ну, я… гм…» — пробормотал он, а затем встрепенулся, когда вода в котелке на очаге закипела. «В-в общем, да. Пять банок мёда и несколько ящиков Бодроцвета. Энджи также собирается привести пару служанок, чтобы они помогали ей показывать покупателям, как правильно заваривать горячий напиток».

«Отличная у неё идея с демонстрацией». — Я с удовольствием доедал последний кусок торта, который испекла Шелли. Я не особый любитель сладкого, но этот торт, с лёгкой кислинкой, напоминающей недозрелую землянику, был просто великолепен. «Прямо чувствуется хватка».

«Ещё бы я не знал», — вздохнул Мило, заканчивая размешивать Бодроцвет в металлическом чайнике, который живо напомнил мне те, что используют в турецких кофейнях.

«Ты её совсем очаровал, приятель». — Я усмехнулся, отодвигая пустую тарелку.

«Хле-е-е-ебушка!» — медленно протянул Олли, и тут же в нашу просторную гостиную, которая буквой «Н» раскинулась, ввалился сам повар-ленивец с огромной корзиной свежего, ещё тёплого дрожжевого хлеба. Аромат поплыл по комнате — с ума сойти можно.

«Олли, ты как всегда вовремя!» — Шелли радостно хлопнула в ладоши и помогла повару поставить тяжёлую корзину на стол. «Вы все просто обязаны попробовать первую порцию мёда от Деборы!»

«А что, в первой партии есть что-то особенное?» — спросила Иди, помогая Шелли нарезать пышные булочки. Шелли тут же принялась намазывать на маслянистые половинки восхитительный золотистый мёд.

«Да, первый мёд от шмелей — самый сильный, самый действенный. И ещё, — Шелли понизила голос, — он дарит самые прекрасные сны». Она начала раскладывать медовый хлеб по маленьким тарелкам, которые Рита достала из одного из шкафов.

«Как это мило», — вздохнула Иди, с любопытством разглядывая угощение на своей тарелке. «Никогда раньше такого не пробовала».

«Его не собирали уже целую вечность, — сказал Бруно, принимая свою порцию от Риты. — Последний раз, когда я его пробовал, колониям удавалось дать всего две таких банки за раз, прежде чем голод уничтожал улей. Так что это будет настоящее лакомство».

«Тогда вам и пробовать первому, мистер Бруно!» — пропел Грэг Адамс, откладывая свой кусок обратно на общую тарелку.

Кивнул Грегу. «Отличная мысль. Расскажите нам, каково это, мистер Бруно. Не томите».

«Ох, ну хорошо, если все так настаивают», — запротестовал старый коала, но его серые уши заметно дрогнули от предвкушения. Окинув нас ещё раз взглядом, он поднёс аппетитный, блестящий от мёда ломоть хлеба ко рту, откусил и блаженно вздохнул. «Боже мой… Боже мой…»

«Ну и как?» — хихикнула Рита, когда Бруно закатил глаза от удовольствия.

«Это… это восхитительно! Ох, Шелли, я так рад! — он широко улыбнулся. — Похоже, колония действительно приняла свою королеву-сиротку. Пожалуйста, все, пробуйте, пробуйте же!»

Мы все, как по команде, откусили по кусочку. И я едва не ахнул от неожиданности. Вкус мёда совершенно не походил на тот тяжёлый, приторно-сладкий, к которому я привык. Эта янтарная смесь, которую производили шмели Деборы, была освежающей, с нотками лимона и пряных цитрусовых, чем-то неуловимо напоминала ягоды бодроцвета, но при этом была более игривой, шипучей, как шампанское. После плотного торта — идеальное сочетание.

Но вкус — это одно. Самым невероятным было тёплое, какое-то всеобъемлющее чувство удовлетворения, которое волной прокатилось по всему телу, до кончиков пальцев. Словно мягкое одеяло укутало. Появилось ощущение, что что бы ни случилось, что бы ни готовило будущее — всё будет хорошо. Всё образуется. Чёрт, да это какая-то магия, а не мёд!

Я перевёл взгляд с одного улыбающегося лица на другое. Все сияли. «Он… он всегда так действует?»

«Да, это лучший побочный эффект этого мёда», — подтвердила Шелли, её глаза тоже светились.

«Но так будет со всеми партиями, или только с этой, особенной, первой?» — Я уже прикидывал коммерческий потенциал.

«О!» — женщина-феникс очаровательно хихикнула. — «Да, эффект будет. Но только первая порция подарит тебе именно сладкие, волшебные сны».

«Мы на этом озолотимся». — Я откусил ещё кусок. Это было просто невероятно. — «Эй, Мило. Сколько всего получилось из этой первой партии?»

«Колония у нас хоть и маленькая, но очень старательная», — сказал парень-енот, облизнув пальцы. «Из первой партии вышло всего около пятидесяти вот таких баночек. Но каждая последующая партия давала уже около двухсот. Ох… неудивительно, что Энджи так беспокоилась о месте на ярмарке».

Я повернулся к братьям-енотам: «Парни, окажете мне одну услугу?»

«Говори, босс», — пробасил Ной, отодвигая тарелку, на которой остались лишь крошки.

«Можете проследить, чтобы каждый в лазарете получил по банке этого первого мёда? По моим последним подсчётам, там сейчас двадцать шесть человек. Двадцать шесть храбрецов, которым пара-тройка приятных снов точно не помешает. Да и вообще, такое… тепло им сейчас нужнее всего».

«Я думаю… это очень по-доброму», — тихо сказала Иди, потирая лоб, словно у неё разболелась голова. «В этом месте было слишком много страданий. Они буквально въелись в стены, источают такой… тяжёлый запах, как от застарелой гнили».

Ну вот, опять её куда-то унесло. Разговор принял неожиданный оборот.

«Иди?» Я склонил голову, внимательно глядя на женщину-антилопу. Что-то в её голосе меня насторожило.

Иди вздрогнула и как-то обессиленно опустила голову на стол. Я тут же поднялся и присел на скамью рядом с ней.

«Я… прости, Макс, не знаю, что на меня нашло», — пробормотала она, когда я осторожно коснулся тыльной стороной пальцев её щеки. Кожа была прохладной.

«Всё в порядке». — Я постарался, чтобы голос звучал успокаивающе. Шелли подошла с влажной прохладной тканью и приложила её Иди к шее. «Можешь рассказать, что случилось?»

«Мне просто внезапно стало… нехорошо», — сказала она, беря тряпку и выпрямляясь. «Это похоже на то, как мы с Адой ходим по комнатам и изгоняем… остаточные чары. Есть что-то… знакомое в этом ощущении. Тёмное».

«Иди, а где Ада?» — встревоженно спросил Сет, его лицо заметно побледнело. Он всегда так переживал за сестру.

«Она помогает мадам Брайт в лазарете», — ответила Иди, но тут же встала, подошла к одной из опорных колонн зала и прижалась к ней ладонями. Её глаза на мгновение сверкнули белым светом, а на лице появилось сосредоточенное, отсутствующее выражение. «Да, я могу подтвердить, она всё ещё там. Так что не стоит беспокоиться, Сет».

«Беспокоиться?» — человек-сокол картинно кашлянул, пытаясь выглядеть невозмутимым. «Я и не… беспокоился. Просто… не видел её и… поинтересовался, где она».

«Она никуда от тебя не денется, братец», — поддразнила его Шелли. «Можешь расслабиться».

«Я всегда расслаблен», — напыщенно заявил он, задрав нос.

«Подождите…» — вдруг произнесла Иди, прежде чем Шелли успела ответить. Голос её стал глухим. «Там что-то… Ах!»

«Иди!» — Голос сорвался на крик, когда авгур-маг внезапно подогнула колени и начала оседать на пол.

Я подскочил к ней, успев подхватить, опустился рядом. Осторожно приподнял её лицо — глаза стали совершенно непрозрачными, затянутыми жемчужной плёнкой. Выглядело это жутко.

«Пророк…» — прошипела она этим своим странным, потусторонним голосом, от которого у меня мурашки по спине побежали. И тут же, прямо над нами, раздался истошный, леденящий душу крик.