Бандитская любовь. Зареченские

Глава 28

Катя

Я не понимала, что происходит. У меня в голове мелькнула самая дикая мысль — может, он и правда выкинет меня куда-то в грязный мусорный бак, чтобы заткнуть навсегда? Его шаги были тяжелые, уверенные, а я только сильнее сжимала ткань, пытаясь ухватиться хоть за что-то, чтобы не потеряться.

Он остановился, и раздался глухой металлический щелчок — дверца машины. Меня резко сдернули с плеча и закинули внутрь, как игрушку, которой надоел ребенок. Я упала на колени, ладони больно ударились о коврики, и чтобы не грохнуться лицом вниз, вцепилась одной рукой за спинку сиденья, другой — в подлокотник. Дыхание сбилось, сердце колотилось где-то в горле, а сама я замерла, пытаясь сообразить — что дальше, какого черта он задумал и чем все это кончится.

Рывком задрал мою юбку, ткань со звуком скользнула вверх и задралась на талию. Я вцепилась в спинку сиденья и подлокотник, пальцы свело, колени дрожали на кожаной обивке. В ту же секунду он вжал меня бедрами в сиденье. Через тонкие трусики я почувствовала его член — твердый, горячий, давящий так сильно, что у меня перехватило дыхание.

Его ладонь поднялась вверх и резко сомкнулась на моем горле. Сжал так, чтобы воздух проходил тяжело. Большой палец уперся под челюсть, заставив приподнять голову. Я задыхалась, глаза расширились, но тело застыло в его хватке.

— Вот так, — выдохнул он хрипло у самого уха, его щетина колола кожу. — Тихо и близко, редкость для нас.

Его другая рука пошла вниз. Сначала грубо прошла по бедру, потом остановилась на резинке трусиков. Он подцепил ее пальцами и резко дернул вверх. Ткань впилась в кожу, прошлась по складкам так, что я судорожно втянула воздух. Он услышал это и тихо усмехнулся.

— Чувствуешь? — сказал он сипло, с жаром, без нежности. — Я могу так хоть всю ночь.

Он отпустил резинку, и та щелкнула, вернувшись на место. Но через секунду снова ухватил ее и снова потянул вверх, еще сильнее, еще жестче, так, что я дернулась и выдохнула хрипло, вцепившись ногтями в сиденье. Он задержал, держал ее натянутой, и только потом отпустил.

Только после этого он зацепил резинку сбоку и резко отодвинул ее в сторону, открывая доступ.

Воздух хлестнул по оголенной коже, и в следующую секунду его палец лег туда, где я была уже мокрой. Он не торопился. Сначала провел кончиком вдоль складок, медленно, будто нарочно издевался. Потом повторил — сильнее, плотнее, дольше задерживаясь на каждой точке.

Я застонала, коротко, хрипло, и уткнулась лбом в сиденье, пытаясь подавить звук. Его пальцы продолжали играть, медленно, пока я задыхалась.

— Ты представляла, как я трахал другую? — неожиданно спросил он низко, прямо у уха.

Я зажмурилась, челюсти стиснулись, внутри все вскипело от ярости. В этот момент он чуть ослабил хватку на шее, дал мне вдохнуть глубже — и тут же сжал клитор между пальцами. Резко, безжалостно. Я задохнулась, тело выгнулось, стон сорвался прежде, чем я смогла его остановить.

— Когда увидела помаду, что подумала? — его голос стал тише, опаснее. — О чем в первую очередь?

— Ни о чем… не трогай меня, — процедила я, но тяжелое дыхание выдало меня с головой.

Он ухмыльнулся — я услышала, как у него вырвался короткий смешок, хриплый. И в следующую секунду резко вошел в меня двумя пальцами. Я громко всхлипнула, тело выгнулось дугой, руки дрожали на сиденье. Он опустил мою голову еще ниже, заставив прогнуться, и встретился со мной взглядом сбоку.

Он вынул пальцы — и тут же снова всунул, до упора. Я закатила глаза, всхлипнула громче, и в этот момент он сам тихо застонал, низко, сдержанно, но хрип так и проскочил.

— Разозлилась, потому что ревнуешь, — сказал он, ритмично двигая пальцами. — Ты, блядь, ревнуешь меня.

Еще резкий толчок, потом пальцы снова вышли и вернулись к клитору, скользкие, горячие. Он принялся играть с ним, давя и скользя, меняя темп, и я задыхалась, дергалась, но не могла отодвинуться.

— Я не ревную, — выдавила я сквозь зубы, пытаясь сохранить голос твердым.

Но в этот момент он сильно надавил на клитор, и из меня вырвался стон, сорвавшийся без разрешения.

— Да? — прошипел он в ухо. — А мне кажется, ты представляла, как я тебя трахаю.

Леша резко отпустил мое горло. И сразу — звон металла, лязг ремня. У меня дыхание сбилось, сердце колотилось в висках, окна машины уже запотели. Тело пульсировало все, каждая клетка дрожала от возбуждения.

Я почувствовала, как он провел головкой по моим складкам, медленно, грязно, оставляя скользкий след. Его вторая рука жестко держала мою талию, сжимала до боли.

— Представляла? — хрипло спросил он.

— Нет, — выдохнула я неуверенно, а когда он провел головкой по самому чувствительному и задел клитор, я сорвалась в стон.

Он замер.

Я распахнула глаза и резко выпалила:

— Да! Да… боже… представляла!

Он зарычал и вогнал себя в меня резко, глубоко, до конца. Я вскрикнула — от боли, от восторга, от всего сразу. Искры вспыхнули перед глазами, мышцы свело, и я почувствовала его всего.

— Как? — хрипло сказал он, тяжело дыша, входя снова. — Как ты это представляла? Расскажи. Подробно.

— Н-нет… — прошептала я, не в силах.

Он положил руку мне на живот, резко выпрямил мое тело, так что я спиной ударилась о его грудь. Его ладонь твердо держала меня, вжимая в себя, пока он делал жесткие толчки, не давая выдохнуть.

— Рассказывай, — прошипел он сквозь зубы в ухо. — Я хочу это услышать.

Он держал меня крепко, его рука на животе не давала вырваться, каждая новая жесткая отдача заставляла меня выгибаться и упираться пальцами в сиденье. Вторая его рука опустилась вниз, палец нашел мой клитор и прижал его. Осторожно, медленно, а потом короткими рывками, жестко, так, что у меня дыхание сорвалось и голова сама упала назад, на его плечо. Я зажмурилась, рот приоткрыт, губы дрожат, воздух рвется из груди стоном.

— Я просто… думала о нас… — выдохнула я неуверенно, больше похоже на признание, чем на слова.

Он застонал низко, вдавил меня еще глубже, а палец на клиторе начал двигаться быстрее. Сначала кругами, потом резкими надавливаниями, будто хотел свести с ума. Наши стоны сливались с глухим скрипом кожи по сиденью, с тупым стуком его бедер о мое тело.

— Нет, — прошипел он в ухо, зубы прикусили кожу. — Так не пойдет.

— Я… — дыхание сбивалось, слова ломались. — Я думала о том, как ты берешь меня на кухне. В тот день. На столе… как снимаешь с меня халат и трахаешь на столе… Я хотела этого.

Слово «хотела» сорвалось с моих губ стоном.

Он застонал в ответ, резко прижал меня к себе еще сильнее и повел пальцем по клитору, так быстро, что у меня ноги дрожали. Его стоны стали громче, хриплее, и я чувствовала, как он сам теряет контроль.

— Сука… — выдохнул он, и резким движением схватил мою грудь сквозь ткань, сжал сильно, почти больно.

Толчки стали быстрее, дыхание сбилось, мои пальцы дрожали, ногти впивались в подлокотник.

Он вдруг отдернул пальцы от клитора, и я всхлипнула, потеряв опору, но в тот же миг его рука схватила мои волосы, дернула голову назад, открывая шею. Его рот был горячим, он прижался к коже, оставляя мокрые, грубые поцелуи, то почти кусая, то снова облизывая.

— Хотела? — выдохнул он прямо в кожу, и его голос был низким, прерывистым.

— Да! — сорвалось у меня, громко, хрипло, и сама испугалась своей готовности.

Его будто удивило это признание. Дыхание стало резким, срывающимся, движения еще более жесткими. Он вогнал в меня глубоко, до упора, так, что у меня вырвался стон, почти крик. Он сжал меня за живот, не отпуская, и резко, ритмично двинул бедрами снова и снова. Толчки были такие сильные, что машина под нами тихо заскрипела.

— Катя… — выдохнул он сипло, и в этом было все — ярость, желание, жажда.

Его рука сорвалась с живота на мою грудь. Он схватил ее грубо, сжал сильно, пальцы вжались в ткань, а потом пробились к коже и нашли сосок. Он щипнул его резко, и я застонала еще громче, выгнувшись к его ладони.

Толчки стали медленнее, но глубже. Он входил так глубоко, что у меня в глазах рябило. Каждый раз, когда он дотягивался до конца, я теряла контроль над дыханием, и звук, вырывавшийся из меня, был уже не стоном, а всхлипом.

Снова схватил меня за горло, но теперь рывком повернул голову набок, к себе. Его рот прижался к моему. Его язык прорвался внутрь, и я задохнулась в этом поцелуе так же, как от его толчков.

Я пыталась вырваться в поцелуе, повернуть голову, но он сильнее сжал шею, зафиксировал, вгрызся в мои губы, и я застонала прямо ему в рот. Наши стоны перемешались, его хриплое рычание с моими криками.

Оргазм ударил резко, будто ток. Я вскрикнула, выгнувшись назад к его груди, пальцы царапнули сиденье, глаза закатились. Он не отпустил, наоборот — двигался еще быстрей, пальцы на клиторе ускорились так, что я не могла больше дышать.

— Да… вот так, — выдохнул он сипло, и его голос был таким же срывистым, как мое дыхание.

Тело билось в его руках, ноги дрожали, волны накатывали одна за другой. Он держал меня крепко, пальцы продолжали работать на клиторе, доводя оргазм до истерики, до того, что у меня сорвались слезы и дыхание превратилось в хрип.

Он медленно вышел из меня, и я всхлипнула тише, больше от пустоты. Но он не отпустил. Его руки остались там же, крепко прижимая меня к себе. Мое тело дрожало, дыхание рвалось короткими толчками, и я слышала, как его грудь за моей спиной поднимается так же тяжело и неровно.

В машине было тихо, только наши вдохи и гул крови в висках. Я уткнулась затылком в его плечо, глаза жгло от усталости, и какое-то странное, но нужное спокойствие накрыло меня. Он тоже не двигался — просто держал, не отпуская, пальцы все еще вжимались в кожу на животе, будто боялся, что я исчезну, стоит расслабиться.