Берег мечты

Глава 24

Отасилиу так и не отважился сказать Амаполе о том, что Роза Палмейрау не только поселилась в их городе, но и открыла здесь бордель, именуемый ею центром ночных развлечений. Предвидя возможную реакцию жены, он сначала отложил этот неприятный разговор до утра, потом до вечера, и, в конце концов, произошло самое худшее: Амапола воочию увидела Розу на панихиде по усопшей Эпифании.

— Что здесь делает этот убийца? – гневно спросила Амапола, и ей тут же ответили со всех сторон, что именно Роза будет теперь заботиться о ночном досуге мужчин Порту-дус-Милагрес.

— Дорогая, я хотел тебе сказать, но ты меня всё время прерывала, — испуганно залепетал Отасилиу.

— Замолчи! – прошипела Амапола. – Она имела наглость пригласить тебя в свой бордель, а ты хотел скрыть это от меня?!

Оскорблённая до глубины души, Амапола не могла находиться рядом с подлым изменником и сбежала домой, даже не дождавшись начала панихиды.

Буйствовала она целые сутки. Разбила горы посуды, напрочь разгромила своё брачное ложе, в клочья, изорвав шёлковые простыни, одеяла и подушки. Пух, выпотрошенный из этих подушек, летал по всему дому, Отасилиу ползал перед Амаполой на коленях, безропотно принимая от неё затрещины и пинки, но убедить её в своей невиновности не мог. Ему оставалось только ждать, когда силы Амаполы иссякнут, и она сама перестанет всё крушить.

Такой момент наступил не скоро – лишь на вторые сутки. Амапола затихла, заснула, и дом на несколько часов погрузился в гробовую тишину. Отоспавшись, Амапола стала подавать некоторые признаки вменяемости: выслушала Дулсе и Родригу, который подтвердил алиби Отасилиу, поклявшись, что тот даже не перебросился с Розой ни взглядом, ни словечком, а сразу же помчался домой.

Отасилиу был прощён, но лишь отчасти. Ему вменялось в вину то малодушное молчание. Если молчал, значит, рыльце в пуху! Значит, собирался тайно встречаться с Розой! А та, вне всякого сомнения, поселилась в Порту-дус-Милагрес только затем, чтобы вернуть себе Отасилиу!

Амапола разрешила мужу спать в соседней комнате на диване, но жизнь супругов превратилась в тихий ад, и Отасилиу в какой-то момент понял, что помочь ему способна только Роза. Да, пусть она встретится с Амаполой и сама скажет, что Отасилиу ей и даром не нужен, а любит она другого мужчину!

Идея была, безусловно, дерзкой и рискованной, поскольку Отасилиу не был уверен в том, что Роза и впрямь не переселилась сюда из-за него. Но даже если так, то всё равно стоит объяснить ей, что возврат в прошлое невозможен, и, как это, ни прискорбно, попросить её о помощи.

Выбрав подходящий момент, Отасилиу рискнул отправиться к Розе, однако, на его беду, как раз в это время Августа Эвжения Проэнса де Ассунсон решила продемонстрировать всем своё могущество и, собрав многочисленных поборниц за чистоту нравов, повела их на штурм борделя. Дамы, начавшие своё шествие от церкви, несли хоругви, транспаранты и красные знамёна, а также громко выкрикивали лозунги: «Да здравствует мораль и нравственность», «С нами Бог», «Вперёд, обманутые жёны».

Амапола, увидев это красочное зрелище из окна, тотчас же решила присоединиться к обманутым жёнам и, наскоро соорудив знамя из швабры и красной тряпки, устремилась вместе с единомышленниками вершить праведный суд. Венансиу отправился вслед за госпожой, понимая, что в случае опасности ей может понадобиться его помощь.

А тем временем Отасилиу сумел тайком проникнуть в комнату Розы, но изложить свою просьбу не успел – хозяйке заведения доложили, что к ней пожаловал префект с каким-то экстренным делом.

— Феликс не должен видеть меня здесь! И никто не должен! – испугался Отасилиу.

— Тогда уходи так же, как пришёл: через окно! – посоветовала ему Роза. – Поговорим потом. Я выслушаю тебя, только предупреди меня заранее.

Отасилиу подошёл к окну и в ужасе отпрянул, встретившись взглядом с Амаполой, которая в числе прочих дам уже оказалась у отеля.

— Я не могу уйти, спрячь меня! – взмолился Отасилиу. – Там Амапола, она меня видела!

— Этого ещё не хватало! – в сердцах воскликнула Роза. Ладно, сиди тут и не высовывай носа! А я пойду навстречу Феликсу и уведу его подальше отсюда.

С Феликсом она встретилась на лестнице, и он сообщил о готовящемся штурме и о том, что намерен оказать ей поддержку как представитель власти.

— Эта сумасшедшая Августа приходила ко мне с требованием закрыть твой центр, я выставил её за дверь, и сейчас тоже не допущу беспорядков. Комиссара полиции я уже задействовал, но и ты должна принять соответствующие меры. Нужно максимально усилить охрану! Главное же – ничего не бойся, я полностью на твоей стороне!

Последние слова Феликса, однако, потонули в оглушительном визге, с которым разъярённые дамы ворвались в заведение, сметая всё на своём пути.

— Роза Палмейрау, вон из нашего города! – кричали они.

Роза безбоязненно вышла им навстречу. Феликс тоже не дрогнул. Подняв руку, он потребовал к себе внимания и напомнил дамам, что они нарушили закон, вторгшись в частное владение Розы, и понесут за это уголовную ответственность, если вовремя не остановятся.

— Позор! – закричала Августа. – Долой префекта, защитника похоти и порока! Пусть вызывает полицию и даже войска! Нам же лучше, наша акция получит общенациональный резонанс! Мы не уйдём из этого притона до тех пор, пока его не закроют и не вышвырнут из нашего города убийцу и развратницу Розу Палмейрау!

Роза слушала это, молча, но её ладонь угрожающе сжимала рукоятку кинжала.

Этот жест наряду с предупреждением Феликса подействовал на дам отрезвляюще. Даже Августа сочла необходимым изменить тактику и вместо штурма перейти к осаде.

— Занимайте первый этаж! – скомандовала она, обращаясь к своему войску. – Выбирайте места по удобнее, потому что нам придётся провести здесь, по крайней мере, ближайшую ночь. Ни один мужчина не должен войти сегодня в это гнездо разврата!

Понимая, что ситуация складывается не в её пользу, роза шепнула Феликсу:

— Пусть сидят. Я подожду, пока они выпустят пар, и потом найду способ, как выдворить их отсюда. А ты поезжай домой. Всё, что мог, ты уже сделал. Дальнейшее твоё присутствие будет только заводить их, а не успокаивать.

Феликс уехал, пообещав контролировать действия комиссара полиции, который наверняка уже приказал своим подчинённым оцепить здания ночного центра.

— Слушайте меня! – обратилась к захватчицам Роза. – Я разрешаю вам оставаться здесь до рассвета. Все слышали? До рассвета, и не секундой дольше! Не говорите потом, что я вас не предупредила.

После этого она грациозно зашагала вверх по лестнице, и тут к ней подбежала перепуганная Гайде.

— Роза, там двое сумасшедших! Они врываются во все комнаты, кого-то ищут! – сообщила она.

Речь шла об Амаполе и Венансиу, которые под шумок пробрались незамеченными наверх, и теперь наводили там ужас на красоток Розы. Угрожая им шваброй, Амапола подстёгивала к действию Венансиу:

— Давай, стучи во все двери, взламывай защёлки! Я найду его, мерзавца! Я вытащу его за… сам понимаешь, за что я вытащу его и проведу по улицам всем напоказ!

Увидев, что незваные гости уже приближаются к её комнате, Роза велела Гайде и другим девушкам держать оборону, а сама побежала спасать репутацию Отасилиу.

— Прыгай в окно, скорее? — бросила ему она. — Твоя жена уже в двух шагах отсюда!

— Я пытался, — развёл руками Отасилиу. — Но его заклинило? Наверное, я слишком сильно захлопнул это чертово окно!

Тем временем Амапола и Венансиу, сумевшие прорвать оборону, уже взламывали дверь, ведущую в комнату Розы.

— Остаётся только спрятать тебя в шкафу, — сказала Роза.

— Нет, это пошло? — вздумал упираться Отасилиу, но услышал треск сломанной защёлки и мгновенно исчез внутри шкафа, успев захлопнуть за собой дверку.

Встав у порога, Роза пыталась пристыдить Амаполу, но та смела её со своего пути и с гневным криком: «Отасилиу, выходи!» бросилась первым делом к кровати, потом к окну и, наконец, распахнула шкаф.

Роза приготовилась к самому худшему, но то, что случилось в следующий момент, превзошло все её ожидания. Амапола вдруг отвернулась от распахнутого шкафа и вскрикнула:

— Ай! Я ничего не вижу! Венансиу, помоги мне, я ничего не вижу. Я ослепла!

— Сеньора, не надо так шутить, — сказал, подбежав к ней Венансиу. – Не понимаю, что с вами произошло.

— Я открыла шкаф, и вдруг у меня потемнело в глазах, — растерянно пояснила Амапола. – Я ничего не вижу. Абсолютно ничего! Боже мой!

— Опирайтесь на мою руку. Я выведу вас отсюда.

С помощью Венансиу Амапола медленно спустилась вниз, и Августа, узнав о том, что случилось, произнесла пламенную речь, обращённую к соратницам:

— Вы поняли, на что способна Роза Палмейрау? Она ослепила дону Амаполу! Но ей не удастся ослепить всех нас! Мы сумеем постоять за себя! Мы ей отомстим! Вперёд! На штурм!

Услышав эти призывы, Роза выбила оконное стекло и велела Отасилиу прыгать наружу. Сама же вышла навстречу атакующим, держа в руках револьвер.

— Стойте! — крикнула она. — Никто не посмеет войти в мои покои! Я буду стрелять.

— Мы не боимся тебя, убийца! — ответила Августа и тотчас же услышала выстрел.

Роза послала пулю в огромную хрустальную люстру, висевшую прямо над головой у Августы.

Осколки люстры полетели вниз, и дамы с дикими воплями бросились врассыпную. А Роза ещё дважды выстрелила в воздух, вынудив захватчиц к окончательному бегству.

Амапола же, как выяснилось позже, не только ослепла, но у неё, ко всем несчастьям, ещё и образовался провал в памяти. Она не помнила, где и при каких обстоятельствах её настигла слепота. Это дало основание врачам-офтальмологам, обследовавшим Амаполу в специализированной клинике города Серру-Азул, прийти к заключению, что её слепота была вызвана каким-то сильным эмоциональным переживанием. Ей порекомендовали побольше спать, избегать каких бы то ни было волнений и пообещали, что со временем зрение должно восстановиться.

Но Отасилиу не могг бездействовать, видя, как страдает его жена, его бесценная Амапола. «Она так боялась найти меня в комнате Розы, — с болью думал он, — что это спровоцировала у душечки кризис, который обернулся амнезией и слепотой. Но если это так, то существует противоядие! И я пойду за ним!»

Отправившись к Розе, он уговорил её встретиться с Амаполой и найти такие слова, которые смогли бы излечить несчастную от слепоты.

И вот Роза пришла к Амаполе, и Венансиу доложил о её приходе своей госпоже. Амапола сначала возмутилась и велела прогнать нахалку, но затем любопытство перевесило в ней все прочие эмоции.

— Ладно, впусти её, — сказала она Венансиу. – Иначе я так и не узнаю, чего хочет от меня эта преступница, да ещё в моём собственном доме!

— Я буду рядом, сеньора, и сумею вас защитить, — пообещал ей Венансиу, однако Роза потребовала, чтобы он оставил их с Амаполой наедине.

— Я хоть и слепая, но не боюсь тебя, — сочла необходимым сообщить Розе Амапола. — Ты ведь пришла сюда, чтобы заявить свои права на моего мужа, не так ли? Надеешься уничтожить меня морально? Или, может быть, физически?

Прежде чем ответить, Роза сняла с пояса кинжал и, положив его на стол, нажала кнопку предохранителя.

— Что это за щелчок? — встревоженно спросила Амапола.

— Это я положила на стол свой кинжал, о котором ты наверняка слышала, — пояснила Роза. — Ты можешь взять его, чтобы у тебя не осталось сомненнй в моих добрых намерениях.

Амапола нащупала рукой кинжал и придвинула его к себе. Затем спросила:

— Что же тебе нужно от меня?

— Ничего, — ответила Роза. – Это тебе нужно выслушать то, что я скажу. Надеюсь, после нашей беседы ты успокоишься, а может, даже излечишься.

— Не слишком ли ты переоцениваешь свои возможности? – язвительно усмехнулась Амапола, но Роза, не отреагировала на её реплику, продолжила:

— Ты должна понять, что твой муж мне абсолютно не нужен. Жизнь развела нас, и мы теперь чужие люди. Отасилиу женат и, если я, хоть что-то понимаю в женатых мужчинах, он счастлив. Он любит тебя! Это он упросил меня прийти сюда и поклясться перед тобой, что между нами ничего нет, и никогда не будет.

— И ты княнёшься?

— Да, клянусь. Ты можешь не поверить мне, но ты должна поверить Отасилиу. Ведь вы же любите друг друга!

— Любим, — повторила вслед за ней Амапола. — И ты – единственное, что омрачало наши отношения.

— Так вот, запомни: я не собираюсь омрачать вашу жизнь и ваше счастье. Ни для тебя, ни для Отасилиу я не представляю никакой опасности. Ты веришь мне?

Амапола почувствовала на себе испытующий взгляд Розы и ответила, тяжело вздохнув:

— Знаешь, как трудно поверить человеку, не видя его глаз! Но я почему-то тебе… верю. Возьми свой нож. Я знаю, ты не любишь с ним разлучаться.

— Спасибо, — сказала Роза. – Я уверена, ты поправишься.

— Я тоже на это надеюсь, — отозвалась Амапола. – Если ты обманула бедную слепую, то гореть тебе за это в аду. Но если ты сказала правду, то большое тебе спасибо, ты открыла мне глаза!

— К тебе вернулось зрение?!

— Нет, мои глаза по-прежнему ничего не видят, но я, кажется, прозрела! – с улыбкой сообщила Амапола. – А ты не боялась оставлять возле меня нож?

Роза тоже улыбнулась:

— А у него с самого начала было убрано лезвие! Помнишь тот щелчок?

Они обе рассмеялись и на прощание от души пожали друг другу руки.

После отъезда Розы Отасилиу не без опаски вошёл в комнату Амаполы. Знал от Венансиу, чем закончилась беседа двух женщин, однако непредсказуемый нрав Амаполы заставлял его быть настороже.

— Душечка, это я, — промолвил он с нежностью, протягивая ей обе руки. – Иди ко мне. Осторожнее, не споткнись!

Амапола уверенно взяла его за руку и сказала, озорно сверкнув глазами:

— Не беспокойся, любовь моя, у меня глаз, как у орла!

— Крошка моя, ты хочешь сказать?…

— Да! Да! Я вижу! – подтвердила его догадку Амапола. – На тебе коричневый костюм, у тебя седая борода, рожа у тебя наглая, но я тебя люблю!

— Неужели? Ты действительно видишь?! – всё ещё не мог поверить в это чудо Отасилиу.

— Да! Я не только прозрела, но и помолодела на сто лет! – сказала, целуя его, Амапола. – Спасибо тебе. Я вмиг оправилась от травмы, а заодно и от розофобии! Я избавилась от ревности, мой дорогой, и от всех страхов перед Розой Палмейрау. Она сотворила чудо. Нет, это ты сотворил чудо, уговорив её прийти ко мне! Я тебя обожаю!…

Подхвати «душечку» на руки, счастливый Отасилиу понёс её в кровать, но тут Венансиу сообщил из-за двери, что пришла Адма, которая теперь ходила сюда открыто, объясняя свои визиты сочувственным отношением к внезапно ослепшей «доне Амаполе». Многие, узнав о том, что Адма навещает Амаполу, удивлялись: «Выходит, у неё тоже есть сердце?» Отасилиу был искренне благодарен Адме за участие, но в этот раз она пришла явно некстати, и он с большим сожалением вышел из спальни, предоставляя возможность гостье пообщаться с его женой.

Сёстры порадовались прозрению Амаполы, договорились, что будут опять встречаться тайком в церкви, а потом Адма нахмурилась и сказала жёстко, гневно:

— Ты действительно можешь быть спокойна, Розе Палмейрау не нужен твой муж, потому что она нацелилась на моего мужа.

— Какой кошмар! – всплеснула руками Амапола. – Откуда ты знаешь? У тебя есть доказательства?

— Пока только косвенные, — ответила Адма. – Феликс очень изменился с тех пор, как провёл ночь в её борделе. И продолжает ходить туда чуть ли не каждый вечер якобы для бесед с избирателями в непринуждённой обстановке. Но я положу этому конец! Ты не принимай всё это близко к сердцу, тебе ещё нельзя волноваться. Я справлюсь со своими проблемами сама. Ты же знаешь, я умею держать удар и умею защищаться. Роза Палмейрау будет повержена! А Феликс опять вернётся в лоно семьи, и ему не обязательно знать, что я для этого делаю!

Адма, как известно, никогда не бросала слов на ветер, и вскоре Феликс получил от неё первый сюрприз. Приехав однажды вечером к Розе, он был обескуражен её внезапной холодностью. Она не позволила ему даже приблизиться к себе, а когда он попытался сломить её сопротивление, пригрозила кинжалом. Феликс не мог понять, чем вызвана такая перемена, и Роза объяснила ему:

— Я решила исправить свою ошибку. Мы больше не должны видеться наедине. Ко мне заезжала твоя жена…

— Зачем?!

— Якобы скатать, что не разделяет мнение Августы и других святош, а на самом деле дала понять мне, что не потерпит наших с тобой отношений.

— И ты её испугалась? Я не узнаю тебя, Роза!

— Нет, не испугалась, — ответила она. — Просто я приехала сюда не ради скандалов. А если твоя жена подозревает меня, то мира и покоя здесь не будет. Поэтому вам лучше уйти, сеньор префект!

— Ты плохо меня знаешь, Роза, — сказал Феликс. – Я умею добиваться своего!

— Я действительно плохо тебе знаю, – согласилась она. – Однако и ты не всё обо мне знаешь. Поэтому нам лучше расстаться.

Феликсу, конечно же, было невдомёк, что Роза с самого начала казнила себя за эту внезапно вспыхнувшую любовь. Она никогда не забывала о том, что Феликс, вполне вероятно, может быть виновником исчезновения её сестры и племянника. Розе очень не хотелось в это верить, но исключать такой вероятности она не имела права. Особенно после того, как дядюшка Бабау пересказал ей свой разговор c Ондиной.

— К сожалению, старухе ничего не известно о женщине с ребёнком, приходившей в дом Геррейру, — докладывал он Розе. — Но зато она точно знает, что у сеньора Бартоломеу есть сын. Перед смертью он сам сказал ей об этом и попросил её позаботиться о мальчике, когда тот приедет. И Ондина ждёт его. Она уверена, что твой племянник жив и однажды он появится в доме своего отца!

Сообщение дядюшки Бабау во многом помогло Розе принять трудное решение, о котором она и сказала Феликсу. Надо сначала докопаться до истины, а потом уже давать волю своим чувствам. Если выяснится, что Феликс иепричастен к исчезновению Арлете, то никакая Адма не смажет помешать их любви!…

— Я знаю о тебе самое главное, — прервал её мысли Феликс. — Ты любишь меня? И это означает, что наш разговор ещё не окончен. Сегодня мне и впрямь лучше уйти, но я приду в другой раз. Имей это в виду!

— Ты ничего не понял, — сказала ему Роза. — Я сама решаю, кого мне любить, а кого нет. Поэтому забудь сюда дорогу! Это моё последнее слово.

Эриберту, подслушивавший их разговор за дверью, в тот же вечер доложил Адме, что выполнил её задание, и позволил себе сделать некоторые выводы:

— Вы оказались правы, между ними действительно что-то было, но сегодня она дала сеньору Феликсу решительную отставку. Он вылетел оттуда пулей, и, я думаю, больше никогда туда не вернётся.

У Адмы же на сей счёт, было другое мнение.

— Нет, эта история ещё не закончена, — сказала она. – Я знаю Феликса, он ни за что не отступит. Я должна рассматривать это как временную передышку и готовиться к новому, беспощадному, сражению!