Берег мечты

Глава 32

Чёрные дни настали для Адмы: Феликс предъявил ей копию квитанции, взятой им из видеомагазина в Салвадоре, и в точности рассказал, где и кем была изготовлена та кассета, которая затем оказалась в руках Викториу Виану.

— Ту запись сделал Эриберту, а может быть, и ты сама, — сказан он. — Пользовались вы микровидеокамерой, а затем Эриберту отвёз плёнку в Салвадор, где её перевели в обычный видеоформат. Я нашёл этот магазин, получил квитанцию с подписью Эриберту, а также всю видеозапись, без купюр. Хочешь посмотреть?

Адма, естественно, стала отпираться и всё валить на Эриберту:

— Ты же знаешь, этот негодяй давно в меня влюблён, он мне проходу не давал. Это его месть! Он хотел доказать, что ты недостоин моей любви, поскольку спутался со шлюхой.

— Перестань, Адма! — ударил кулаком по столу Феликс. — Твои отговорки не выдерживают никакой критики. Эриберту мог сделать запись для тебя, но у него не хватило бы ума передать кассету моему злейшему врагу Викториу Виану! Это сделала ты, и теперь я понимаю, в чём заключался твой коварный замысел! Ты выставила мена ка посмешище, поставила на карту мою карьеру для того, чтобы я снова стал жить с тобой, как прежде. Но ты сильно перегнула палку. Ты нанесла мне удар в спину, и этого я тебе никогда не прощу. Убирайся прочь из моего дома! Сейчас же, немедленно!

Адма поняла, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Но сдаваться она не собиралась, и поэтому ей пришлось выложить свой главный козырь.

— Ты думаешь, это твой дом? Как бы, не так! — злобно засмеялась она. — Твоё наследство получено незаконно, в результате убийства. И не одного! Сначала я отравила Бартоломеу, по твоей же просьбе, которую ты высказал не прямо, а косвенно, что не меняет сути. Ты мечтал о его смерти, потому что в этом было наше спасение, и я осуществила твою мечту!

— Боже мой! С кем я жил все эти годы?! — схватился за голову Феликс.

Адма смерила его презрительным взглядом и продолжила:

— Брось изображать из себя ангела, ты не перед избирателями выступаешь! Я всю жизнь делала только то, чего на самом деле хотел ты. Просто я оберегала тебя от грязной работы. Когда здесь появилась Арлете — сестра твоей любовницы — с младенцем на руках, я приказала Эриберто убить их обоих.

— Какой кошмар! – воскликнул Феликс. – Значит, племянник Розы и есть тот самый наследник?! Он… жив?

— К несчастью, да, — ответила Адма. – Эриберту сплаховал, не сумел прикончить ублюдка. А теперь тот живёт здесь в Порту-дус-Милагрес!

— Кто он? Говори! Я сам его прикончу! — невольно вырвалось у Феликса.

— Нет, дорогой, — победоносно усмехнулась Адма. – Я сделаю за тебя и эту грязную работу. Я ещё пригожусь тебе! Мы повязаны с тобой навек и никогда не расстанемся!

— Ты ошибаешься, — грозно произнёс Феликс. – Я вытрясу из тебя это имя! Говори сейчас же, не то я удавлю тебя!

— Удави! — с вызовом ответила Адма. – И я унесу тайну в могилу. А законный наследник однажды придёт к тебе за своим наследством… У тебя нет выбора, Феликс, Даже Эриберту не знает, кто этот парень. Только Ондина догадалась…

— Так ты и её убила?!

— Да! — гордо вскинула голову Адма. – Ондину, Коло, Селесте, Эпифанию – всех, кто пытался встать на нашем пути! Я сделала это ради тебя. Благодаря мне ты далеко пошёл, но ты всегда зависел от меня, и будешь зависеть, Феликс Геррейру! Хочешь или не хочешь, но тебе придётся жить со мной.

— Да, видимо я буду вынужден сохранить наш брак, но вряд ли смогу жить с тобой по-прежнему, — сказал Феликс. — Ты не женщина, Адма, ты чудовище! Уйди с моих глаз. Мне нужно переварить то, что я от тебя услышал.

Адма охотно повиновалась ему. Хорошо зная своего мужа, она предвидела, каким будет его следующий шаг, и, позвонив Эриберту, подсказала ему, как он должен вести себя в предстоящем разговоре с Феликсом.

Её расчет оказался верным: Феликс действительно учинил допрос Эриберту, но тот лишь сознался во всех совершённых им убийствах и покаялся, что не знает имя законного наследника.

— Мне абсолютно всё равно, кто он. Я только жду сигнала от доны Адмы. На кого она укажет, того я и уберу. Воля доны Адмы для меня закон! – изгалялся в своё удовольствие Эриберту, и Феликс ему поверил.

Узнав об этом, Адма окончательно успокоилась и приказала Эриберту:

— Ты должен в ближайшие дни отправить рыбака на тот свет! Ни о каком удобном случае я больше и слышать не хочу. Он вообще может не подвернуться. Нужно идти на риск! Мы ведь до сих пор не знаем, куда подевалась эта проклятая старуха, а тут ещё и Феликс взбунтовался…

Эриберту и сам понимал, в какой сложной ситуации оказалась Адма, поэтому и дерзнул повысить ставку:

— Я могу пойти на риск и подложить мину с часовым механизмом в лодку Гумы, — сказал он, — но только при одном условии: когда рыбак пойдёт ко дну, ты станешь моей!

Адма возмутилась, разгневалась, попыталась поставить на место зарвавшегося нахала, но он прибег к откровенному шантажу:

— Я ведь должен не только утопить Гуму, но ещё и не проболтаться об этом сеньору Феликсу, не так ли? Иначе он поймёт, что у него развязаны руки, и запросто выгонит вас из дома. Я не такой дурак, как вы привыкли обо мне думать, и прекрасно знаю, какую высокую цену можно было бы запросить за моё молчание. И вы знаете не хуже меня, что я прошу не так уж и много: всего одну ночь! Или день — мне всё равно.

Он загнал Адму в тупик, и ей пришлось согласиться на такую жертву.

— Ты получишь своё, мерзавец, — сказала она. Только не тяни, уничтожь этого проклятого Гуму как можно раньше!

Эриберту в форсированном темпе стал готовиться к убийству, а ничего не подозревавший Гума тем временем пытался найти выход из той запутанной ситуации, в которую его поставила Эсмеральда.

Она вернулась из Салвадора беременной и сообщила Гуме, что её беременность протекает нормально. Он отругал её за самовольный отъезд и потребовал справку о результатах обследования.

— Мне нужно знать, что это было за обследование и почему оно продолжалось так долго, — говорил он с тревогой. – Признайся, ты ездила туда на лечение? С нашим ребёнком не всё в порядке?

— А по какому праву ты задаёшь мне такие вопросы? – огрызнулась Эсмеральда. — Ты ведь не передумал жениться на Ливии, так? Значит, этот ребёнок только мой, и больше ничей! Что я захочу, то с ним и сделаю! Если ты выбрал её, а не меня, то я могу уехать отсюда хоть завтра. Или послезавтра. Или через неделю. Меня тут больше ничто не удерживает.

— Не глупи, Эсмеральда, мы должны с тобой найти общий язык… Скажи, куда ты поедешь? Где будешь жить? Где найдёшь работу? Подумай о ребёнке, он ни в чём не виноват!

— А кто подумает обо мне? Я не смогу жить здесь и смотреть на твоё счастье с Ливией. Я готова повеситься!

— Только этого ещё не хватало! — всерьёз испугался Гума. – Выбрось из головы все дурные мысли!

Эсмеральда обрадовалась, нащупав ещё одно слабое место Гумы, и устала бить именно в эту точку:

— Нет, я точно наложу на себя руки, если ты на мне не женишься! Я хотела это сделать в Салвадоре, но у меня ещё оставалась хоть какая-то надежда. А теперь я вижу, что заблуждалась. Тебе не нужны ни я, ни мой ребёнок. Так зачем же мне жить дальше? Никакой отъезд меня не спасёт. Лучше уж сразу умереть!

Она так надавила на Гуму, что он, в конце концов, сказал:

— Ладно, я женюсь на тебе… Но после рождения ребёнка. А пока пообещай, что не будешь впадать в истерику. Это может повредить малышу. Он должен родиться здоровеньким!

— Но и ты пообещай, что сдержишь своё слово!

— Обещаю, — глухо ответил Гума.

После этого он отправился к Ливии, которая сразу всё поняла по его обречённому виду.

— Ты, похоже, принял решение? — спросила она, и Гума сказал ей, какое обещания он дал Эсмеральде.

— Значит, ты уступил вымогательству подзаборной девки, и принёс ей в жертву нашу любовь?!

— Не ей, а сыну, — ответил Гума. – Я должен помнить о своих отцовских обязанностях. Так повелевают мне моя совесть и закон рыбака, который ты считаешь несправедливым.

— Да ты просто глупец и тряпка! – воскликнула в сердцах Ливия. – Тобой манипулируют, а ты не можешь или не хочешь этого понять!

— Я сам загнал себя в ловушку и должен отвечать за свои поступки, — набычился Гума. — Не думай, что мне легко. Ведь я люблю тебя!

— Не смей больше говорить мне о любви! — закричала от бессилия Ливия. – Уходи! Уходи прочь! Уходи навсегда!

Гума вышел, а она собрала свои вещи и снова переехала в дом Августы, где ей пришлось стать свидетелем другой любовные драмы.

Леонтина давно призналась Ливии, что любит освалду и что между ними, наконец, состоялось объяснение. Освалду сказал, что оформить развод, как только фабрика станет приносить прибыль и у него появятся деньги, с помощью которых он сможет откупиться от Августы, а до той поры они будут хранить в тайне свою любовь. Фабрика, однако, набирала обороты очень медленно. Августа вообще потеряла надежду на какую-либо прибыль и завела лёгкий флирт, с представителем английской фирмы, строившей сигарную фабрику на паях с Освалду. Этот представитель – Питагорас Вильямс Маккензи — был англичанином по происхождению, но имел бразильское гражданство, что позволило ему стать депутатом Федерального собрания. Разумеется, Августа не могла не откликнуться на ухаживания такого богатого поклонника. Она с удовольствием получала от него подарки, расхаживала с ним по ресторанам и называла его не иначе, как сэр Пит и Британский Лев. Их роман проходил на виду у всех, и Августу это нисколько не смущало. Если муж не способен обеспечить ей достойную жизнь, то пусть терпит присутствие соперника!

Так рассуждала Августа, но лишь до той поры, пока однажды не подслушала беседу Леонтины и Освалду. Они говорили о любви и о женитьбе. Об их женитьбе!

Августа вихрем ворвалась в ту комнату, где они беседовали, и учинила страшный скандал. Ливия попала на самую кульминацию этого скандала. Ещё на подступах к дому она услышала дикие вопли тётушки Августы, которая неистово кричала:

— Предатели! Убийцы! Вы вонзили мне нож в спину, так добейте меня теперь, чтобы я не мучилась! Зарежьте меня. Вонзайте нож в сердце! Лучше смерть, чем такой позор! Родная сестра и муж обманывали меня под крышей моего дома! Ой, я этого не переживу! Дайте мне нож, я сама тебя зарежу!…

Едва Ливия успела понять, что тут произошло, как в доме появился Питагорас, заехавший за Августой, чтобы отправиться с ней на какой-то светский раут. Его присутствие не остановило Августу. Она продолжала бесноваться до тех пор, пока Питагорас не напомнил ей о предстоящем приёме.

— Да-да, — спохватилась она, — я буду готова через пять минут! А этим предателем я ещё отомщу! Они никогда не будут вместе, потому что, я не дам согласия на развод!

— Зачем тебе это нужно? – спросил её Питагорас, когда они вышли из дома и направились к его лимузину. — Ты ведь уже давно не любишь Освалду.

— Не спорю, я разлюбила своего мужа. Но честь превыше всего! — ответила Августа. – И хотя Освалду полное ничтожество, я не собираюсь делить его ни с кем. Развода он не получит.

— Жаль, — вздохнул Питагорас. — Мы с тобой могли бы составить прекрасную пару.

— Ты делаешь мне предложение? — оживилась Августа. – Я над ним подумаю. В конце концов, это не исключает возможности отомстить подлым предателям, правда?

Леонтине и Освалду тоже было, надчем подумать. В какой-то мере они даже почувствовали облегчение после этого скандала: теперь им не нужно было таиться, скрывать свою любовь.

— Главное — это любовь! – изрекла Леонтина. А остальное как-нибудь устроится.

Ливия могла бы с ней поспорить, но не стала этого делать. До сегодняшнего дня она тоже верила в безграничные возможности людьми, но это оказалось совсем не так. Всё зависит от самих людей, от тех, кто любит. Одних любовь окрыляет, придаёт им силы, как например, Дулсе, которая всё-таки сумела растопить лёд в сердце той несчастной женщины и уговорила её дать очень важные показания в суде. Благодаря Дулсе и её любви Родригу полностью оправдали, он снова получил разрешение на врачебную деятельность. Эти двое оказались достойными своей любви, а вот Гума… Нет, лучше об этом не думать!

Ливия гнала от себя воспоминания о Гуме, но они обступали её со всех сторон, не давая возможности уснуть забыться хоть на минуту.

Всю ночь Лилия правила без сна. А утром пришла с рынка Кирина и принесла ужасную весть:

— Гума погиб! На рассвете вышел в море, и его лодка взорвалась. Об этом уже гудит весь город, все оплакивают Гуму. Я даже не стала покупать продукты, сразу побежала к вам, дона Ливия. Боже мой, какое несчастье!…

Ливия забилась в рыданиях. Потом вдруг рванулась к двери:

— Я должна всё увидеть своими глазами!

— Постой, куда ты? В ночной пижаме… — остановила её Леонтина.

— Мне всё равно. Я не успокоюсь, пока не узнаю, что произошло на лодке! – выкрикнула сквозь слёзы Ливия.

В гостиной показалась заспаная Августа.

— Что здесь происходит? — спросила она недовольным тоном. – Вы разбудили меня. Это безобразие.

— Перестань, Августа! – шикнул на неё Освалду. – Тут такое горе! Пять минут назад Ливия узнала, что взорвалась лодка…

Он не успел договорить, какую лодку имел в виду, потому что, Августа сразу же всё приняла на свой счёт и закричала:

— Не верим им, Ливия! Эти два развратника хотят выжить меня из моего же дома! Они оклеветали меня! Я не хотела убивать Лауру! Лодка взорвалась не по моей вине! Я пыталась помешать полицейским, когда они начали стрелять. Я не приказывала им открывать огонь! Я не виновата в смерти твоей матери…

— Августа, помолчи! — тщетно взывал к ней Освалду. — Ливия плачет, потому что взорвалась лодка Гумы. Он погиб.

— Не путай меня! — отмахнулась от него Августа. — Тебе хорошо известно, что я всю жизнь живу с этим кошмаром, и ты решил окончательно свести меня с ума. Что ты тут наговорил Ливии? Всё, что угодно, только не правду, я в этом уверена! Ты постарался выставить меня убийцей…

Тут, наконец, Ливия очнулась от рыданий и, припомнив несколько фраз, брошенных Августой, потребовала дополнительных разъяснений.

— Ты причастна к гибели моей матери? Отвечай же! — обратила она свой гневный взгляд на Августу.

— Я ни в чём не виновата. Я только хотела избавить её от рыбака, — принялась оправдываться Августа, чем вызвала дополнительный гнев Ливии:

— Значит, ты не отрицаешь, что желала смерти моему отцу?!

— Освалду, пожалей меня, помоги мне! — тоже зарыдала Августа. — Ты же видишь, что я ничего не могу ей объяснить. У меня сердце разрывается и в голове всё путается… Расскажи ей, как всё было на самом деле.

Освалду начал рассказывать, но и ему было непросто это сделать, так как Августа постоянно перебивала его дополнениями и уточнениями.

Когда же, наконец, он завершил свой рассказ, Ливия упала в обморок. Пережить три тяжелейших удара за сутки ей оказалось не по силам.

Освалду уложил её на диван, Кирина принесла нашатырный спирт, Леонтина – валериановые капли.

Лилия пришла в себя, но на неё было больно смотреть: бледная, осунувшаяся, беспомощная. Августа выглядела не лучше, ей тоже пригодились валериановые капли.

— И всё же я должна поехать на причал, — слабым голосом произнесла Ливия. — Ты поедешь со мной, тётя Лео?

— Мы все с тобой поедем, только не сейчас, — сказал Освалду. — Ты ещё не оправилась от шока. Полежи немного, Кирина сварит тебе кофе…

У Ливии не было сил на сопротивление, она послушно выпила кофе и снова легла в постель.

А спустя некоторое время к ней в спальню вбежала взволнованная Кирина с очередным важным сообщением:

— Там Гума… звонит! Он жив! Идите скорее к телефону!

Силы мгновенно вернулись к Ливии. Она бегом помчалась в гостиную и действительно услышала в трубке голос Гумы.

— Я звоню, чтобы успокоить тебя, — говорил он. — Ты сможешь мне помочь?

— Боже мой! Ты ранен? Где ты? Откуда ты звонишь? — засыпала его вопросами Ливия.

— Нет, я не ранен, — отвечал он. — Я далеко. Но мне повезло встретить тут одного туриста с мобильным телефоном. Я не могу долго говорить. Всё, что мне сейчас нужно, это штаны и машина, чтобы вернуться домой. Поезжай к тёте Рите, скажи, что я жив и возьми мою одежду. Сможешь?

— Да-да, конечно!

— Встретимся в рыбацкой хижине на пустынном берегу. Слушай и запоминай, как туда доехать…

После всех потрясений, обрушившихся на Ливию, Освалду и Леонтина не рискнули отпускать её из дома одну и вместе с ней поехали на такси к Рите. А там им сообщили ещё одну печальную новость: Луиза так болезненно восприняла смерть Гумы, что у неё открылось маточное кровотечение и её ребёнка не удалось спасти.

— Только что Родригу и дона Рита повезли её в Серру-Азул, на операцию, — сказала Дулсе. — Но ничего, у нихс Фредом ещё будут дети. Сейчас я позвоню Родригу, пусть он обрадует Луизу и дону Риту. Это же просто какое-то чудо: Гуме удалось спастись!

— Ладно, я побегу, там меня ждёт такси, — сказала Ливия. — Скоро мы привезём Гуму домой!

— Надо всем сообщить, что Гума жив, — спохватилась Селминья. – Пойдём в «Звёздный маяк», Дулсе. Там Эсмералда рвёт на себе волосы. Я сама слышала, как она кричала: «Господи, что я натворила! Что я теперь буду делать с этим проклятым ребёнком? Гума умер и не оставил мне даже сына!» Представляешь? Это похоже на помешательство. Да простится мне такой грех, но я думаю, что было бы лучше, если бы ребёнка потеряла не Луиза, а Эсмералда. Ты заметила, что Гума сразу же позвонил Ливии, а про Эсмералду, наверное, и не вспомнил.

По иронии судьбы Гума назначил встречу с Ливией именно в той хижине, которую облюбовал Эриберту для своего долгожданного интимного свидания с Адмой.

Во время взрыва лодки Эриберту находился на причале и мог воочию наблюдать плоды своего злодейства. Рыбаки сразу же поплыли на место взрыва, обнаружили там только обломки лодки, а тела Гумы не нашли. После этого Эриберту позвонил Адме и доложил о выполнении задания:

— Лодка взорвалось у меня на глазах. Я смотрел в бинокль. От Гумы не осталось даже крошева на корм рыбам.

— Ну, наконец-то! – облегчённо вздохнула Адма.

— Да, я выполнил твой приказ, а теперь хочу получить награду, — продолжил Эриберту. — Буду ждать тебя в хижине на берегу. Через сорок минут ты должна быть там!

— Нет, не сейчас! Время неподходящее. И место… — попыталась увернуться Адма, но Эриберту пригрозил, что сам заедет за ней и увезёт в хижину.

Адме пришлось смириться со своей участью.

Она с отвращением переступила порог хижины и сразу же предупредила Эриберту:

— Я сдержу своё слово, но ты должен знать: для меня это большая жертва. Ты не сможешь обладать мной, как видел это в мечтах. Я буду холодной, как кусок мрамора или как труп. Я не стану твоей даже на долю секунды. Поэтому, мой тебе совет, откажись от этой затеи!

— Нет, ни в коем случае! — воскликнул Эриберту. — Ты будешь моей, Адма! Здесь и сейчас! Я заставлю тебя стать моей!

Он обнял её до хруста в суставах, и в этот момент Адма увидела Гуму, появившегося в дверном проёме.

С некоторых пор её стал мучить призрак Эпифании, являвшийся по ночам и предрекавший ей жестокую расплату за все злодеяния. Поэтому, увидев Гуму, она и воскликнула в испуге:

— Нет! Нет! Ещё один призрак?! Едва успел умереть и уже пришёл меня мучить? Сгинь, проклятый! Оставь меня в покое!

Она кричала, а Эриберту, наоборот, при виде Гумы лишился дара речи.

— Вы что, с ума сошли? – спросил Гума с изумлением глядя на Адму. – Я не призрак. И не мертвец.

— Но как тебе это удалось? – выдавил, наконец, из себя Эриберту. – Ты же взорвался вместе с лодкой!

— Я выжил благодаря Еманже. Она вовремя увела меня с лодки. А доплыть до берега было не так уж и сложно, — ответил Гума.

Он не стал подробно рассказывать им, как за несколько минут до взрыва нечаянно уронил свой талисман — материнское кольцо — и прыгнул в воду, чтобы отыскать его на дне морском. Взрыв он услышал, когда уже отыскал кольцо и собирался всплыть на поверхность моря. От страшного грохота он на какое-то время оглох, но спустя несколько минут его слух полностью восстановился.

— Это невероятно! — всё ещё не мог поверить в случившееся Эриберту. — Может ты заговоренный?

— Может быть, — усмехнулся Гума. — Меня хранит Еманжа!

— Я хочу попросить тебя, — обратилась к нему Адма. — Не говори никому, что ты нас здесь видел.

— Не беспокойтесь, дона Адма, мне будет нетрудно выполнить вашу просьбу. Можете считать, что я никого здесь не видел, — сказал Гума и направился к двери, но выйти из хижины не успел, поскольку туда вбежала Ливия.

— Ты жив! Какое счастье! — она обняла Гуму и лишь после этого увидела у него за спиной смущённую парочку. — А вы как здесь оказались, дона Адма? — вырвалось у Ливии.

— Случайное совпадение, — туманно пояснила Адма. – Пойдём, Эриберту, нам здесь больше нечего делать.

Они вышли из хижины и тотчас же столкнулись с Освалду и Леонтиной.

— Гума там? Он не ранен? – спросила на ходу Леонтина.

— Там, — ответил Эриберту. – Он в воде не тонет, в огне не горит!

По дороге домой Адма выплеснула на него весь свой гнев. Она обзывала его ничтожеством, не способным выполнить простое задание.

— Ты дважды пытался утопить его и не сумел это сделать! И дважды обманул меня! Хорошо ещё, что между нами ничего не было. Если бы ты успел получить своё, я бы тебя убила!

— Я ещё получу своё! Я подстрелю этого щенка завтра же!

— Нет уж, теперь нам придётся повременить, — сказала Адма. — Нас могут заподозрить. Вон столько народу набежало в эту хижину! Если покушение на Гуму повторится, никто из них не поверит, что мы здесь оказались случайно. Да и Феликс может догадаться, что Гума – сын Бартоломеу. Ты уже достаточно наломал дров, поэтому ничего не предпринимай без моего приказа!