Буря настигнет

Глава 1. Ирий

— Не спи, — толкнула меня в бок коллега. Я повернул к ней лицо и приподнял одно веко. Изумрудные глаза в обрамлении черной подводки уставились на меня. О, эти глаза неделю назад удивленно округлились, когда я сообщил, что не останусь в ее постели до утра.

— Я не сплю. — Голос страшно охрип после вчерашнего.

В противоположной стороне зала вещала начальница. На фоне, как телевизор. Под ее монотонное лепетание отлично спится. Я съехал на кресле чуть ниже и устроил затылок на подголовнике.

Шепот сотрудников набирал силу, как шторм. Что так бурно переговариваются?

— Попрошу тишины! — требовала начальница. — Да, нам до сих пор не известно, парень это или девушка. Темный силуэт — все, что твердят очевидцы.

Я пошарил по карманам — опять потерял беспроводные наушники? Вот дрянь. Сейчас бы музыка спасла.

— Но судя по тому, что силуэт интересуется только мужчинами, смею предположить: пол женский. Единственный способ поймать шпионку — стать мишенью.

Что она городит? Зал взбунтовался — разговоры загрохотали кругом. Пальцы наткнулись на солнцезащитные очки — пора включиться в работу. Стало больно любопытно.

Я надел очки и всмотрелся в яркий экран за спиной начальницы: посты из соцсетей усеяли пространство между фотографиями, явно снятыми человеком, который шпионил. Кое-кого на фото я узнал — гитарист моей любимой группы «Буря настигнет» изменяет жене с несовершеннолетней дочерью продюсера.

Мать твою, что?

— Соблюдайте тишину! Потом обсудите материалы… На ваши планшеты в течение пяти секунд придет распоряжение. Из него вы узнаете, какую роль доведется играть в поимке преступницы вам и вашим коллегам. Она обвиняется в разглашении тайны частной жизни. Также есть подозрения, что она проникала в квартиры…

Я еще не выудил из кармана раскладной планшет, как сослуживцы один за другим повернулись ко мне. Девушка с изумрудными глазами снова толкнула меня в бок и прошептала:

— Поздравляю.

Под руками с раскрытым планшетом на ее коричневых брюках умостилась обезьяна. Угольная шерстка серебрилась от света экрана, белая шляпа скрывала половину морды. Светлая полоска над верхней губой походила на усы. Сотрудница не чувствовала обезьяны и не видела, как и весь зал. Никто не видит Духа жизни, кроме меня. Лапа изящно приподняла шляпку — умные глаза виновато взирали.

«Сейчас?» — мысленно возмутился я.

«На юге за пятым сектором» — усмехнулся Дух и растворился.

С деловым видом я поднес планшет к уху, будто у меня крайне важный звонок, и встал с места. Под прицелом пятидесяти взглядов и градом ругани начальницы я выскочил из зала. Что мне, сыну директора, сделают? Уволят?

За дверью я побежал стремглав, на ходу впихивая планшет в левый карман, а очки — в правый. С чем поздравляла коллега? Успела прочитать распоряжение?

— Ирий, ты куда летишь? — окликнул кто-то со смешком за спиной. Обычно я не ношусь бешеным конем по коридорам, но сегодня, если не прибегу обратно до конца совещания, будет плохо.

Этажом ниже я свернул к залу для тренировок. Промчался к душевым комнатам, на ходу снимая пиджак и рубашку. После пробежки похмелья как не бывало. Сердце билось что сумасшедшее о ребра. Во рту пустыня.

Едва я завернул в душевую и бросил одежду на скамью, налил полный стакан из кулера. Холодная вода хлынула по горлу и остудила мой горячий мотор. Капли потекли по подбородку, и я со злости полностью умылся в раковине, откидывая волосы со лба к затылку мокрыми пальцами.

Джинсы отправились на скамью к рубашке. Пиджак съехал на пол — пофиг. К нему я откинул ногой кроссовки. Буду в боксерах, замерзнуть мне не грозит. А сушить их когда?

Выругавшись, я стянул их тоже и шагнул в стеклянную кабину. Выругался еще, метнулся к двери и запер защелку. Взбредет ли сослуживцам искать пропажу в душе? Мало ли…

Под теплыми струями я выпрямился, успокоил дыхание и сложил пальцы в символ скорости — вода растворила тело в пар и унесла. Путешествие через расстояние похоже на ласковый сон.

Меня сочли бы малахольным, скажи я, что умею телепортироваться из воды куда угодно на полчаса. Вначале мне самому не верилось, и я установил камеру рядом с душем. На записи я действительно растворялся в облаке пара, а спустя полчаса появлялся вновь. Запись я удалил.

Кто поверил бы — сдал властям. Ребята, которые протирают штаны на толстых задницах в парламенте, не поленились бы обновить действие постановления: двести лет назад его выпустили, чтобы уничтожить колдунов.

Колдунов они уничтожили, но духов — нет. Как уничтожить то, что неподвластно оружию и материи?

Духи выбрали новых служителей, наделили их магией, с предостережением: никому, никогда не хвастаться способностями.

Ни одной мысли у меня не мелькало рассказать кому-то, как я сбрасываю одежду и голышом оказываюсь там, куда позвал Дух. Можно, естественно, одетому стать под душ, но потом шмотки долго сохнут. А служба уготовлена мне непростая, я часто возвращаюсь в поту и без сил.

Ровно через двадцать четыре минуты я вымахнул из стеклянной кабины, обтерся полотенцем и наспех оделся. Чуть не вышел в коридор с мокрыми волосами, засунул голову под фен.

Глава 2.1. Беатриса

Он засматривался на рыженьких, не замечал меня. Я терялась в толпе, отшивая большинство ухажеров. А с некоторыми танцевала, терлась о них телом, ловила разряды тока, упивалась желанием. Выдумывала себе имена, рассказывала на ухо небылицы, но следила за самым шикарным мужчиной.

Не раз Юрген Могенсен побеждал в голосованиях, как самый красивый, мужественный, умный. Самый популярный телеведущий. К экрану по вечерам прилипала половина женского населения, а половина мужского — давилась злобой.

На деле тот еще извращенец. Чем идеальнее старается казаться человек, тем больше гадостей он прячет. Юрген невесту свою склонял к сексу с друзьями и наблюдал, как ее имеют.

Честно, мне плевать, пусть хоть оргии закатывают. Каждый человек вправе устраивать жизнь по своему желанию, лишь бы другим жить не мешал.

Но я зарабатываю благодаря предрассудкам.

Рыжая девушка в фисташковом платье, которая сидела возле Юргена на диване, робко поднялась. Собралась в туалет? Мужчина еле отпустил, напоследок шлепнул по заднице.

Пока продавать нечего: его невеста, не выдержав критики в Сети, бросила телеведущего на прошлой неделе. И он с горя, бедняга, заходил после съемок по клубам. Вот и сейчас с удрученным видом присосался к коктейлю «Лонг-айленд», а я пошла за рыженькой, пританцовывая.

Басы вибрировали под кожей. Полумрак, рваный свет скрывал мелкие недостатки. Все выглядели стройнее и симпатичнее. Кондиционеры не справлялись с горячим воздухом — ткань платья стала влажной под грудью и на спине.

Дело не только в жаре — я нервничала, крутила бегунок на сумочке. Вдруг не получится.

В женском туалете я притворилась подвыпившей, ухватилась за плечо рыженькой, спотыкаясь. Тем временем прилепила на ее кожу усыпляющий лейкопластырь. Через сто секунд подействует и рассосется.

Мы разошлись по кабинкам, а через три минуты из туалета вышла я — рыжая девушка в фисташковом платье и соблазнительной походкой направилась к самому красивому мужчине.

За волосами, что огненной волной струились по спине, тянулись руки. Жадные глаза огибали полные груди и скатывались в ложбинку. Кто еще не представил, как погладил бы эти стройные ноги? Никто шагу не ступил ближе, чтобы воплотить фантазии. Все видели, с кем она.

А теперь с ним я. Села рядом, прижалась бедром к его бедру, и мужчина по-собственнически положил тяжелую руку на мои плечи. Приятно? Какие бы извращения ни резвились в голове Юргена, тело у него мускулистое, костюм из дорогой ткани, а запах духов затягивал в омут звериной страсти.

Я уверена, рыженькую сто раз проверили. И проверят снова. Телеведущий до одури осторожничал. А развлекаться-то охота.

— Ты сделала то, что я тебя попросил? — с жарким придыханием прошептал он на ухо. По телу пронеслась дрожь на грани отвращения и страха.

Черт подери! Чем можно заниматься в туалете, кроме как писать?

— Нет, но я сделала кое-что лучше.

— Что же? — Рука Юргена опустилась на талию и безжалостно сжала. Скотина! Ребра сломаешь! Сглатывая злость, я смущенно потупилась и потянулась к коктейлю. Мысли хаотично метались. Расквасить бы наглый нос, который зарывался в рыжие волосы. Вот сенсация! Хрупкая девчушка разбила нос непревзойденному Юргену Могенсену!

Но кто заснимет мой дерзкий кулак, что сносит наглый нос?

Я повернулась лицом к мужчине и пролепетала:

— Я сфотографировала то, что сделала. Давай я тебе скину фото, но, ты обещай, откроешь его позже. Я очень смущаюсь.

— Хочу посмотреть сейчас.

— Нет, пожалуйста… — Я прижала к груди смартфон. Рука Юргена прокралась по спине к затылку. Он резко запустил пальцы в волосы, сжал и потянул, запрокидывая мою голову. Черт, больно до слез!

— Ты будешь играть лишь по моим правилам…

Резким движением я ударила локтем мужчину в живот. Рука обмякла, отпуская меня. Телеведущий согнулся пополам. Машинально я достала из тайника на запястье полоску лейкопластыря и прилепила на крепкую мужскую шею.

— Прости, сильно больно, да? — шептала я, склонившись к нему. — Жалко, у тебя короткая стрижка, не то я тебя тоже потаскала бы за волосы. Знаешь, как приятно?

Он пытался разогнуться, встать, оттолкнуть меня, но движения слабели. Снотворное действовало. Пока он полностью не отключился, я пугливо огляделась: белые блузки официанток мелькали у дальних столиков, а парочки, что танцевали от нас в трех метрах, сплетали языки в поцелуях.

Вроде рядом никто не следил. Успею. Я взяла со стола планшет телеведущего. Улов мелковат, но хоть что-то…

Я прижала к сенсору большой палец Моргенсена, и экран ожил. На нем сотни пропущенных звонков и свежих сообщений. Я положила планшет возле своего смартфона — пять минут, и вся информация скопируется ко мне. Возможно, найдутся личные номера телефонов знаменитостей или интересные переписки.

Мужчина заваливался вперед. Я с трудом повернула его к себе и, оперев спиной о диван, подалась к нему, закрыла нас огненной волной. Запах дорогих духов смешался с потом, перегаром и моим ароматом страха. Юрген дышал через рот мне в нос.

Тугой комок подкатил к горлу. Только бы не стошнило.

Глава 2.2. Беатриса

Крупная лапища до боли сжимала предплечье — ни шанса вырваться. Я нажала специальную кнопку с боку смартфона и прислонила угол к тыльной стороне мужской ладони. Разряд тока ударил достаточно, чтобы рука ослабела. Я выскользнула, прошмыгнула мимо и ринулась в толпу на танцполе.

Свет мигал, красные, зеленые, синие лучи чертили ломанные фигуры, басы грохотали, отдаваясь спазмами в желудке. Я лавировала между людьми, последние секунды колокольчиками звякали в ушах.

Три, два, один… И пушистая метель вырвала меня из удушливого клуба на крышу. Тишина оглушила. От прохлады пронеслись мурашки по коже. Сердце замедляло стук. Спаслась, хоть и телепортировалась среди людей. Да кто заметил в мешанине светомузыки и в пьяном угаре? А от телохранителя я отдалилась на метров двадцать, заслонилась чужими спинами. Рыженькую найдут в кабинке туалета, и вопросы будут к ней.

Завихрение рассеялось, умчалось, и передо мной возник Келлан. За полчаса изрядно припорошило пухом — каштановые волосы спрятались под мохнатой белой шапкой. И шарф, которым Келлан обмотался аж до глаз, облепили пушинки. Они залетали мне в нос, но не мешали дышать, как остальным.

Потому что я — служитель Духа защиты.

Без пуха, что вечной метелью окутывает нашу планету, Калинидикс, почва давно сжарилась бы. И мы с ней. Но несмотря на то что пух спасает от адской жары, он убивает. Едва обычный человек выйдет на улицу, не прикрыв носа, он задохнется. Поэтому население планеты живет в высоких зданиях из особого стекла, которые ютятся между тополями-гигантами. Трассы прячутся под землей, а первые этажи строений оборудованы как огромные пылесосы: они втягивают пух, что оседает на землю, и прессуют.

Пуховые блоки — единственное, чем торгует Калинидикс. Из них получается замечательное стекло, что защищает от яркого света и высокой температуры.

— Что наловила? — спросил Келлан, забирая у меня смартфон.

— Я копировала информацию с планшета Юргена Могенсена, но…

Он в изумлении оторвался от экрана.

— Тебя не поймали?

— Пойдем внутрь.

Мы жили на последнем этаже — такие квартиры считались худшими и дешево стоили. Днем жарко, слишком светло и иногда сверху гудит оборудование, что преобразовывает солнечную энергию в электрический ток. Зато рядом выход на крышу. А я как цветок увядаю, если изредка не дышу пушистой метелью. Она дарит мне силы.

В полумраке кабинета светились компьютеры Келлана и штрихи фосфора на моих картинах.

— Разденься, пожалуйста, — попросил он, забрасывая испорченную пухом одежду в стиралку. Разденься — для меня значило снять чужой облик. Я провела пальцами по лицу сверху вниз, делая движение, точно снимаю маску.

Волна рыжих волос и фисташковое платье рассеялись. Я оказалась босиком в широких джинсах, просторной футболке, а черные волосы собрались в короткий хвост.

— Моя Беа… — Келлан притянул меня за талию. Я обвила руками его шею и прижалась к теплым губам.

Когда я возвращаюсь, он целуется так, словно мы не виделись вечность. Мы ходим по краю пропасти: моя или его ошибка — и наша мечта рухнет.

Но что бы ни произошло, когда я возвращаюсь, мы идем в спальню. И только после секса я рассказываю, как прошла слежка.

Ладно, в спальню мы идем не всегда.

Келлан подхватил меня под бедра и усадил на стол. Я подвигала попой, расталкивая баночки со съедобными красками, и стащила футболку. Риск, который жалил в клубе, до сих пор бурлил в крови. Лишь оргазм доведет чувства до предела и подарит разрядку.

Скорее, скорее бы. Я готова во всю прыть ринуться ему навстречу.

— К тебе не приставали в клубе? — спросил Келлан, водя влажными губами по шее. Он расстегнул лифчик и забрался под чашечки к грудям.

— Нет.

Пальцы стиснули и покрутили соски — я выгнулась от вспышки удовольствия, нервно скинула бретельки лифчика с плеч.

Ко мне никто не приставал. Ревнивый Келлан. Будь его воля, он бы посадил меня на цепь, но мои зубы настолько острые, что перегрызут сталь. А потом и глотку.

Приставали к блондинке в черном коктейльном платье — так я выглядела первые десять минут в клубе. Липли к кучерявой брюнетке в цветастой блузке и мини-юбке — так расхаживала я следующие десять минут. И одна сволочь едва не сломала мне ребра объятиями, когда я облачилась в рыженькую.

Я ухватилась за пряжку ремня Келлана, развела колени и дерзко подтянула его к себе.

— Трахни меня так, будто у тебя год не было секса, — прошептала я на ухо и лизнула мочку. — Будто ты каждый вечер наблюдал за мной через окно и дрочил, пока я, совершенно голая, занималась приседаниями, чтобы накачать аппетитную попку.

Он накрыл мои бедра руками и стиснул до сладкой боли.

— Я узнал номер твоей квартиры, — хрипло говорил Келлан, едва касаясь губами шеи, — и однажды сорвался. Открыл отмычкой твою дверь и наблюдал, как ты медленно опускаешься и поднимаешься, как раздвигаются половинки задницы.

— О черт… — Я скомкала черную футболку на его каменном прессе и дернула вверх до треска ткани.

Глава 2.3. Беатриса

Легко потерять рассудок от наслаждения. Келлан исследовал меня полностью за то время, что мы вместе. Он выучил назубок танец пальцев, благодаря которому меня можно заставить кончить за десять минут.

Я редко разрешаю получать такую власть надо мной.

— Когда ты тронул меня там, где не стоило, я испугалась. Может, и возбуждалась от того, что выставляла тело на обозрение, но не хотела, чтобы кто-то вломился в мою квартиру.

Накрыв его руку ладонями, я вытащила ее из трусов и поднесла к лицу. Палец пахнул моей смазкой. Мы с Келланом оба прильнули губами к пальцу, слизали влагу, встречаясь языками, и слились в поцелуе.

На ощупь я расстегнула мужские джинсы и устроила руку на члене, что рвался наружу через ткань трусов. Скорее бы наполниться им до предела. А потом еще и еще. И так тысячи быстрых, глубоких раз.

Я оттолкнула Келлана и спрыгнула со стола.

— Да, я испугалась, не ожидала. Но мгновенно среагировала,— говорила я, высвобождая твердый член. Рот наполнился слюной. Как аппетитно. — В тумбочке у окна я хранила пистолет. На всякий случай. К нему я бросилась…

— И застрелила меня?

— Нет. — Я опустилась на колени, а Келлан в ожидании замер. Забавно, он с великим благоговением взирал сверху вниз, будто это я возвышалась над ним. — У меня тоже давно не было секса. Ты оказался симпатичным, а твое достоинство — выдающимся.

Мой язык нежно пробежался вокруг головки — и Келлан шумно втянул воздух. Я с наслаждением облизала ствол по длине, плавно вобрала в себя по глотку и выпустила.

— Поэтому, — бормотала я, наблюдая, как слюна стекает по напряженному члену, — я велела тебе снять штаны и лечь на пол. Ты испугался. И немедленно послушался.

Я выпятила губы и ласково размазала слюну по нежной коже ствола. Вкуснее, чем мороженое. Я облизалась и потерлась о него щекой.

— Тогда я выбрала презерватив, и ты под дулом пистолета надел его.

Келлан на выдохе возмутился:

— Жестоко.

— Зато потом я попросила тебя держать член прямо, поставила колени по бокам твоих бедер и начала опускаться и подниматься.

— А пистолет?

— Держала в руках, чтобы слушался. — Я вскинула взгляд и вобрала в себя член целиком. Нахмурившись, Келлан рвано дышал через рот. Правой рукой он впился в столешницу, левой напряженно погладил меня по голове. Нельзя ли не трогать волосы?! Не отвлекаясь от минета, я поймала его левую руку за запястье и завела ему за спину. Он правой рукой взлохматил волосы на моей макушке.

Я выпустила член и прикусила кожу на бедре. Келлан зашелестел полиэтиленом.

— А если я перестану слушаться? Застрелишь? Нет, ведь за нами следит уйма свидетелей из моего дома.

Запахло клубничкой. Безумно приятно наблюдать, как парень натягивает презерватив на член, полностью готовый к атаке. Прикипая поцелуями к рельефному торсу, я поднялась, а штаны съехали.

— Возможно, мы слишком увлечемся процессом, забудем про пистолет, зрителей и вообще весь мир, — предполагала я, скользя подушечками пальцев по тонкой резине.

Келлан крепко обнял меня и жадно поцеловал. Я стащила трусики — сгорала от нетерпения. Иногда я спрашивала себя, каков секс с другими мужчинами? Не поэтому ли я дразнила любопытство, обнимаясь с разными парнями на танцполе?

Но, кроме Келлана, я ни с кем не спала. И не буду. Может, мы в следующий раз опять придумаем новую игру, чтобы завестись. Может, в будущем я полюблю его любовью, о которой судачат в мелодрамах, и одно его прикосновение будет вызывать во мне бурю чувств похлеще оргазма.

А если нет? Не трагедия. Наш союз скреплен кое-чем более надежным, чем любовь.

Келлан подхватил меня под бедра и присел.

— Прямо здесь? — спросила я с улыбкой, окидывая взором кабинет. Голубоватый свет компьютеров немного разгонял тьму, окутывал нас романтикой.

— Поприседай для меня, милая. — Келлан лег спиной на пол и заложил руки за голову. Засранец. Он что, на пляже? Я умостила колени по бокам от его бедер и направила член в себя.

Растягивая блаженство, я неторопливо опускалась. Взгляд невольно плыл по мониторам. Келлан всегда держал руку на пульсе — горячие новости обновлялись автоматически на центральном дисплее. Вот и сейчас старую статью о предстоящих выборах сменила свежая:

«В рок-группе ‘Буря настигнет’ новый гитарист Ирий Нордли! Сегодня группа провела пресс-конференцию…» Рядом с текстом теснилась фотография парня: черные длинноватые волосы и дерзкая, самоуверенная улыбка. Я подалась вперед, сощурившись, чтобы пристальнее рассмотреть черты.

— Беа?

— А?

Я опустила глаза: Келлан лежал подо мной, совершенно озадаченный. Член выпал из меня, а я и не заметила.

— Прости, пить захотелось.

У меня случалось, что отвлекалась во время секса. Но так сильно впервые. Страстное возбуждение пропало, его заменила безумная тяга к работе. За год я разоблачила всех знаменитостей восьмого сектора, и, продавая информацию, собрала лишь половину от нужной суммы.

Глава 2.4. Беатриса

Стиснув челюсти, я влепила Келлану звонкую пощечину — его голова дернулась в сторону. Он потупился, ноздри раздувались от тяжелого дыхания.

— Я бы с удовольствием сидела в квартире и пялилась в мониторы. Но дух выбрал меня, дал способности мне. Я выкладываюсь на двести процентов ради сам знаешь чего. Мы храним уйму тайн друг друга, и ты не доверяешь мне? Не веришь, что я тебе не изменю?! — Я чуть-чуть отдышалась и потерла плечи. Зябковато без одежды. — В знаменитостях я ищу то, что позже купят. Сексуальные извращения ценятся больше всего.

Келлан с виноватым видом взял меня за руку и вывел из кабинета. Лучше бы мы сразу дошли до спальни. Там не отвлекают прямоугольники экранов, ничего не обновляется, только за окном кружится вечная пуховая метель.

На двуспальную кровать мы упали вместе. Келлан навис надо мной. Я подтянулась и поцеловала в щеку — туда, куда влепила рукой. За окном ветер швырял белые хлопья в стекло, и в их безумном танце крутились размытые картины.

Пятый сектор. Длинноволосый парень из соседнего дома, который тоже гулял по крыше и не задыхался от пуха. Это не может быть он. Просто похож.

Я притянула Келлана к себе и широко развела ноги. Комната наполнилась моими криками, быстрыми хлопками и его прерывистым дыханием. Я кричала на автомате, чтобы не расстраивать.

Но оргазм не обмануть. Его пришлось сыграть. Не трагедия. Разрядившись, Келлан завалился возле меня на подушку и вырубился. Я немного понаблюдала, как он мирно спит. Лишь бы отдохнул. Без него я никто, как и он без меня. Мы идеальные партнеры. Без него меня поймали бы после первой продажи.

Да если бы не Келлан, я бы до сих пор торчала в пятом секторе под домашним арестом.

Я тишком выбралась из спальни и помчалась в кабинет. Благо, Келлан не выключил компьютер, а только монитор. Полвторого ночи, но в сон не клонило. Я оделась, устроилась в кресле с чаем и прочла статью несколько раз. Приблизила фото Ирия так, что поры на коже стало видно. Словно фото двадцатидвухлетнего парня покажет, как он выглядел в пятнадцать лет.

Почему взяли в группу именно его? Соцсети не откликались на имя Ирий Нордли. Нигде, никакой информации в публичном доступе. Абсолютно чист. Либо он скучный, примерный мальчик, всю жизнь смиренно учился, либо за ним хорошенько почистили.

Скучные парни не улыбаются дерзко. На фото Ирий расслаблен, доволен. Внешность у него, конечно, не стандарт красоты. Но что-то в ней приковывало. Возможно, неприлично пухлые губы? Нечестно парню иметь такие. Или прическа? Говорила ли она о том, что он не подчиняется правилам и любит буянить? Мало кто ходит с коротко выстриженными висками и затылком, а массу волос на макушке завязывает в хвост. Или, возможно, причина в голубых глазах с яркими вспышками? Я смущалась смотреть в них. Будто он выберется из экрана и скажет: «Ты так долго разглядываешь меня, что чай давно остыл».

Безумно живой взгляд. Я поерзала в кресле, низ живота пульсировал — неприятно возбудиться и не получить оргазм. Но возбуждение вроде схлынуло, когда я лежала в спальне… Отчего разгорелось вновь?

К черту… Я откинулась в кресле, устроила разведенные ноги на столе и запустила пальцы под трусы. Там жарко и между складочками влажно. Я сомкнула веки. Перед внутренним взором, как назло, застыло фото нового гитариста «Бури».

Сгинь! Я подскочила и потушила дисплей. Выключить бы так же внутренний взор.

Слева мелькнуло светлое пятно — я дернулась. Белая обезьяна со смешными усиками крутила в лапках черную шляпу, сидя на столе среди красок.

— Напугали… Есть дело?

— Нет, я просто в гости. Хотел предупредить: впредь будь аккуратней.

Страх оторвал кусочек сердца.

— Меня спалили в клубе?

Дух защиты махнул лапой и скрестил ноги.

— Обошлось. Но ты моя любимая служительница, и я не хочу потерять тебя раньше времени.

— Что значит? Нас раскрыли? — Я нервно осмотрела включенные мониторы — красные флаги не мигали.

— Могут раскрыть. Если ты попадешь в тюрьму, мне придется забрать способности.

Телепортацию в тюремной камере заметят, как пить дать. Но благодаря тому, что я умею принимать чужие облики, меня до двери участка не доведут.

— Нет, не волнуйтесь. Со мной все будет в порядке. Никто не сможет меня поймать.

На мордочке залегла тяжелая дума. Дух вперился взглядом в потухший экран. Давно ли за мной наблюдал?

— Будь осторожна с… — Он указал лапой на черный дисплей. — С ним. От него веет опасностью.

Значит, мальчик точно не скучный. Садист? Мучителей проучивать одно удовольствие.

— Нет, Беатриса, не входи в азарт! Он страшно опасен! Я не шучу!

— Вы распалили меня еще больше, — усмехнулась я. — Что с ним не так? — Палец потянулся к кнопке, и дисплей засветился с развернутой фотографией Ирия.

Черная шляпка скукожилась в сердитых лапах. Дух защиты задвигал челюстями, жуя губы. Сомневался, говорить мне или нет?

— Я доставала информацию из таких опасных мест, что меня там, если бы поймали, в бетоне похоронили. За мной охотятся лучшие киллеры восьмого сектора, но никогда не убьют. Они не знают, как выглядит мишень. — Я развела руками.

Глава 3.1. Ирий

Барабанщик за спиной завел ритм. Подключилась басуха: загудела глухими низкими нотами. Гриф моей ярко-алой гитары стал влажным под ладонью. Правая рука с медиатором подрагивала. Пульс сбивчивыми ударами стучал в висках.

Я уставился на колонку усилителя, мысленно отсчитывая такты.

Моя очередь. Медиатор словно сам запорхал по струнам. Пальцы на грифе машинально зажимали лады. Арвид тряхнул черной кучерявой гривой и подступил к микрофону.

«За тобой летит моя душа.

Догнать тебя не под силу поездам.

Билет в один конец и навсегда.

Не жалей ни о чем и никогда».

Вступила ритм-гитара. Песня набирала мощь. Мышцы мои расслаблялись, отдавались игре. Не зря я последнюю неделю торчал дома, сбивая пальцы в кровь. Отказался от приглашений в караоке и отписал всем девушкам, что я занят ночью тоже. И немного усмирил жажду к виски.

По ушам лязгнул скрежет сбившихся нот. Я повернул лицо вправо, где играли басуха и ритм-гитара. Барабаны стихли. Арвид возмущенно нахмурился.

— Да он играть не умеет! — рявкнул Луис, снимая синюю гитару с плеча, и ткнул пальцем в мою сторону. — Арвид, откуда ты вытащил эту бездарь?

Не успел вокалист рот открыть, я расправил плечи и хмыкнул:

— Бездари годами учатся играть сложные соло, потом понимают, что им не дано и давятся завистью на ритм-гитаре. — Я приподнял свой инструмент с улыбкой. — Махнемся?

У Луиса задергалась верхняя губа, сжались кулаки. Он с гневом покосился на Арвида. Искал поддержку?

Парень с длинными русыми волосами побарабанил пальцами по басухе и вздохнул.

— Ирий действительно плохо играет, — молвил он тихим, спокойным голосом.

— Наверное, нужно быть страшно самоуверенному, чтобы с таким скудными навыками пойти на прослушивание в нашу «Бурю»? — Тяжелая рука легла мне на плечи. Барабанщик выше меня на голову. И шире в полтора раза. Но я дернул плечом, скидывая руку. Он осклабился.

Арвид процедил ругательство сквозь зубы и оперся о стойку с микрофоном.

— Что за херня, ребята? — Вокалист потер лоб. — Вы не доверяете моему выбору? Ирий просто переволновался. И постарается успокоиться и играть так же замечательно, как на прослушивании. Да? — Черные глаза исподлобья вперились в меня. Луис медленно закипал.

— Конечно. — Я кивнул. Мать твою, старался вроде играть нормально. И ошибок не делал.

— А если у кого-то есть замечания к его игре, подойдите и дружелюбно… Я подчеркиваю, дружелюбно! Объясните парню, в чем его ошибки.

Луис взорвался:

— Переволновался? А что, если он, бедняга, переволнуется на концерте и сбежит посреди песни? У нас уже репутация скатилась под плинтус! Еще одна ошибка — и на концерт не придет никто!

— Я тоже не понимаю, зачем рисковать… — бормотал барабанщик, возвращаясь к своему месту. — Арвид, лучше бы ты, как мы и думали, сам взял гитару.

— Мы потеряем харизму, если я буду стоять с гитарой в зубах. И, признаюсь, не умею делать два дела хорошо одновременно.

— Я пришел сюда не затем, чтобы окончательно угробить группу, — говорил я, устраивая ремень гитары удобнее на плече. — Может, сейчас у меня что-то не получается, но я в лепешку разобьюсь, чтобы выступить достойно на концерте.

Музыканты отвели взоры, когда я обвел взглядом репетиционную студию. Хоть смолкли.

— Так, давайте за инструменты, — хлопнул в ладоши Арвид. — Играем дальше.

За ближайшие полчаса никто ничего мне не сказал. Подушечки на пальцах левой руки болели, горели огнем. Гитара — не мое… Я никогда адски не страдал, учась петь или играть на пианино. То и другое давалось мне нелегко, но без неистовых мучений. Выбросить бы адский инструмент нафиг!

Но участники группы играли потрясающе. Будь я в роли фаната, упал бы на колени и молился на них. Если отстраниться от своей игры, соло-гитара вправду портила картину. Естественно, ребята сыгрались за четыре года. Успеет ли моя гитара зазвучать нелишней до того, как покину группу?

— Думаю, на сегодня хватит. — Герт поднялся из-за барабанов.

— Не тебе решать, когда заканчивается репетиция, — парировал вокалист. — До перерыва минимум час.

— Для меня на сегодня хватит. И пока новичок не научится играть, я буду приходить на репетиции только на полчаса. Дольше слушать его гитару у меня терпения нет.

— Герт, не ломай комедию! — гаркнул Арвид. — Наша группа и так…

— Да, и так. Если он не станет лучше играть в течение недели, я ухожу из группы. Вообще, я считаю, будет чудом, если после скандала мы соберем треть стадиона. Ты не интересуешься, видимо, но уже большую часть билетов вернули.

— Мать твою, ну ты и мразь! — Я скинул ремень и удивительно бережно втыкнул гитару в подставку. От ярости искрила кровь в венах. Я развернулся к Герту: — Вместо того, чтобы извиняться перед фанатами за друга-извращенца, вместо того, чтобы давать интервью и клясться, что группа всеми возможными способами очистит гордое имя «Бури», ты ведешь себя, как ублюдок. Давай, сука, ной, что возвращают билеты. Но ты палец о палец не ударил ради того, чтобы…

Глава 3.2. Ирий

Едва я вернулся домой, развалился в мягком кожаном кресле. Раньше бы раздвинул занавески, впустил в гостиную скудный свет. Но мало ли, вдруг преступница выяснила мой адрес и караулит меня из окна соседнего дома.

В квартиру никто не проникнет — не прошмыгнет незаметно мимо охраны внизу и не пройдет через сложную защиту двери.

Я равнодушно вытянул руку к мини-бару: стакан пролетел через комнату, шлепнулся о мою ладонь. Три кубика льда повторили путь, завернули в стакан и стукнулись о дно. Бутылка виски вылетела напоследок.

Дух жизни обалдел, когда заключал со мной договор. Сам ведь предложил выбрать любую способность взамен на служение. Что может быть лучше телекинеза?

Крышка отвинтилась, бутылка накренилась — и янтарная жидкость заплескалась в стакан. Я отправил остатки виски в мини-бар. И утолил жажду.

Мысли заволокло легким туманом, тепло разлилось по телу. Наконец-то. Я раскрыл планшет и набрал миссис Шефер.

— Как успехи, Ирий? — коричневые губы сложились в любезную улыбку. За ее спиной мелькали двери кабинетов, стучали каблуки.

— Отлично. Потихоньку вливаюсь в коллектив.

— Я рада. — Миссис Шефер посмотрела влево, поздоровалась с коллегами и вернулась ко мне. — Погоди немного, я зайду в кабинет. Есть новости.

Я поерзал в кресле, удобно устраиваясь, и отпил виски, пока начальница поставила вызов на удержание. Спустя минуту на экране появилось лицо миссис Шефер на фоне рабочего кресла.

— Наши эксперты ночью вычислили адрес, с которого продавалась информация, — возвестила она с гордостью. — Прибыла оперативная группа, но… — Начальница поджала губы. — Шпионка успела каким-то образом уйти. Квартира находилась на последнем этаже, всю обыскали… Видно, преступница собралась в спешке. Но прихватила с собой все, что могло выдать ее личность.

— Вы связывались с арендодателем?

— Да… Аренда оформлена на женщину, которая живет в противоположном конце сектора и — мы уже узнали — не ведает ни о какой второй квартире. Алиби имеется.

— Не преступница, а призрак…

Миссис Шефер подперла рукой подбородок. Ноготки чернели под стать помаде.

— Неясно, как она ушла. Через крышу? — Округлые плечи взлетели и обреченно упали со вздохом.

— Через крышу?! — Я оторвался от спинки кресла.

— Как вариант. Наши эксперты обнаружили свежие следы на лестнице, ведущей наверх. Царапины на стенах, будто выносили оборудование. Мы проверили, ремонтные службы не пользовались лестницей месяц.

— Мы ведь не с ясным небом живем, в отличие от других планет. У нас на Калинидиксе нет летательных аппаратов.

— Значит, она испарилась. Или мы ошиблись.

Что может быть лучше телекинеза? Левитация? Заманчиво. Я умею поднимать все, свое тело в том числе, на высоту не больше трех метров. Но прямо летать — нет. Падая с крыши, разобьюсь.

Преступница одна из служителей? Духи не знакомят нас между собой. И выполняя их поручения, я не сталкивался со служителями. Все сторонятся друг друга ради общей безопасности.

Нет, бред. В агентстве ошиблись.

— На всякий случай, — продолжила миссис Шефер, — мы проверим все последние этажи в восьмом секторе.

— Это долго…

— Долго, но, к сожалению, пока ты вливаешься в коллектив, нам нужно создать видимость работы. Кроме прочего, в Сети поступили в продажу номера полсотни знаменитостей и пошлые переписки телеведущего Юргена Могенсена. Продюсер и уважаемое лицо из парламента нервничают.

— Пусть не нервничают. Мы с Арвидом придумали крутую наживку. Клюнет, я вам обещаю.

Что-то потащило стакан. Меня передернуло от испуга. Я глянул вправо: черные мохнатые пальцы настойчиво отбирали виски.

— Какую наживку? — вопрошала начальница. — Ирий? Что там?

— Позже перезвоню. — Я захлопнул планшет и воззрился на Духа жизни, который уселся на прозрачном столике рядом с креслом. Он отпил виски и зашипел, скривившись.

— Недурно.

Я махнул рукой, чтобы забрать стакан, но обезьяна отвела его в сторону. Белые усы поигрывали на черной мордочке.

— Окажешь услугу — допьешь.

— Но лед растает!

Дух захохотал и спрыгнул со столика. Хвост волочился знаком вопроса по бежевому ковру, пока обезьянья зараза несла стакан в мини-бар.

— Север третьего сектора, — бросил дух, не оборачиваясь. Я тяжело вздохнул. Телекинез вроде способность для ленивых, но дух не даст лежать в постели днями напролет, найдутся срочные задачи.

— Снова? На прошлой неделе я трижды там колдовал.

— Перечишь? Вы, люди, виноваты, что тополям не хватает питания. Строите трассы все больше и больше, шире и шире. Без людей нам намного спокойнее и просторнее было…

— Со скуки не умирали? — спросил я и начал раздеваться. Дух молчал, созерцая этикетки в мини-баре. — Признайтесь, пока триста лет назад здесь не построили тюрьму и не привезли в нее людей с других планет, вы сходили с ума со скуки.

Глава 4.1. Беатриса

— Прошу, Келлан! — я со слезами бросилась ему на грудь, сжала в кулаках ткань его футболки. — Давай временно заляжем на дно.

— Я вынес урок. У меня появились идеи, как сделать так, чтобы они больше до нас не добрались.

— Ты и раньше обещал, что они до нас не доберутся! Ты лгал!

Келлан схватил меня за запястья, выдрал футболку из моих цепких пальцев. Во мне бурлил вулкан из злости, обиды, страха, и, казалось, хватит сил разворотить новую квартиру.

— До нас и не добрались! Мы ушли! Ты разве не видишь! — орал он, грубо встряхивая меня. Слезы лились бесконтрольно, я задыхалась. Дрожь беспощадно била тело.

— Мы могли не успеть…

— Но мы успели, успели, слышишь? — Келлан обхватил ладонями мое лицо и большими пальцами вытер влажные дорожки. Он заглядывал мне в глаза, но я отворачивалась. — Айпи адреса я снова поменяю. Мы всегда готовы бежать, сборы занимают пятнадцать минут. Мы сотни раз тренировались, и сегодня справились на отлично. Слышишь? — Он уткнулся носом в ухо и поцеловал мочку. — Пока не забрали наш сейф с деньгами, нет никакой опасности, с которой мы не справимся, моя Беа.

— Да, Келлан… — Я впилась в его предплечье и встретилась взглядом с карими глазами, полными беспокойства. — У нас есть сейф с сумасшедшей суммой. Ее мало для того, что мы запланировали, но мы можем остальное добыть иным способом.

Он свел брови. По лицу пробежала тень.

— Знаешь же, нет ни одной работы, которая бы приносила такой доход, как продажа секретной информации. И ни ты, ни я ничего другого не умеем.

— Ты классный программист. Кроме того, ты создал уйму удивительных вещей… Лейкопластыри, мой смартфон… компьютеры, мебель сама себя собирает, когда надо бежать… А сани…

— На Калинидиксе я никому не нужен! — Крик оглушил, полоснул ножом по сердцу. — Мои разработки тоже! Компании пользуются лишь отходами производства с более развитых планет. Никто не рискнет вкладывать деньги в меня. Наша тупая планета производит только чертов пух и еду!

В воцарившейся тишине звенели отголоски крика. Или в голове гудело. Келлан продолжил мягче:

— Даже если сбежим в другой сектор, устроимся на работу, накопим оставшуюся сумму лет до сорока. Хрен с тем, что в таком возрасте поздновато сваливать с планеты. Но проблема в том, что за двадцать лет обесценятся деньги, добытые сейчас. Сама знаешь, какая быстрая инфляция.

Я обессилела и хлопнулась на нераспечатанную коробку. Перед взором плыло.

— Понимаю, ты устала, дорогая… Давай рискнем и поднимем цену на информацию в два раза, чтобы скорее собрать деньги.

— Хорошо, — просипела я. — Дай мне немного побыть в одиночестве.

Келлан вышел из комнаты, но оставил пульт. Я с трудом поднялась, вытирая слезы, подхватила его и отошла к двери. Палец нажал красную кнопку — и коробки раскрылись. Из них, будто роботы-монстры, полезла мебель. Кровать из кубика разложилась на двуспальный размер, матрац накачался, я расправила на нем постельное белье. К изголовью кровати подъехала тумбочка, из нее выскочили часы и электронная книга.

Без меня Келлан загубит талант. На Калинидиксе ему светит один заработок — продажа устройств богачам. Но зачем толстосумам покупать творения безымянного программиста, когда можно купить надежное устройство из развитых миров?

Кресло расправилось и надулось — я упала в него, смыкая веки. До сих пор колбасило, пульс не унимался. Вновь перед внутренним взором проигрывалось, как Келлан вбежал на кухню и крикнул: «Уходим».

Без вопросов я нажала на холодильнике кнопку утилизации и выбросила спрессованные отходы. Столешницы гармонично собирались в кубы. Я десять секунд понаблюдала, как складывается кухонная утварь, и помчалась в ванную.

Так, комната за комнатой, мы за тринадцать минут выгрузили всю мебель на крышу. И сани. За две минуты укрепили вещи, Келлан пристегнулся, а я села на место водителя перед стеклянной рамой и надела очки со встроенной навигацией.

Вихрь подхватил нас, оторвал от пола и понес в пучину белой метели. Келлан, конечно, жутко не нервничал! Не от него зависело, разобьемся или нет. Я управляла вихрем, что вез сани по небу, как Санта-клауса. Мой просчет — и драгоценное оборудование рухнет с бешеной высоты. Или Келлан. Но у него был складной парашют.

Наверное, я достаточно тренировалась возить сани, поэтому мы успешно добрались до запасной квартиры.

Да, мы убежали. Но нас обнаружили впервые — по наши души отправили настоящих профессионалов.

И они найдут нас снова. Надо торопиться.

Я подхватилась с кресла и на негнущихся ногах поспешила в кабинет к Келлану. Помогу распаковаться. И пора начинать слежку за новым гитаристом группы «Буря настигнет».

Окруженный мониторами, Келлан уже сидел в компьютерном кресле.

— Есть мысль, как быстрее собрать деньги, — сказал, проматывая новости. — Выборы на носу. Явно кто-то из кандидатов замешан в грязных делах. Мы соберем информацию на всех кандидатов и будем продавать ее им друг другу.

У меня кровь отлила от лица.

— Ты понимаешь, что произойдет, если нас раскроют? Лезть в политику очень опасно.

Глава 4.2. Беатриса

— Ничего, что мне иногда нужно спать? Выполнять распоряжения духа? Рисовать?

— Твое рисование не приносит денег. Ты за два года продала три картины.

Как совести хватало тыкать носом меня в лужу и одновременно смотреть мне в глаза любвеобильным взглядом? Я скинула руку с талии.

— Когда мы познакомились, ты расхваливал мое творчество и вторил, что я прослыву известной художницей! — Я со стуком поставила жестянку на стол. — Так бы и случилось, если бы я деньги за три картины вложила в выставку, а не закрыла в сейфе!

— Я констатировал факт. Чтобы скорее улететь с Калинидикса, надо временно отложить увлечения. Я тоже перестану изобретать гаджеты.

Тревога заскребла коготками под грудью. Краски до сих пор не распаковались. Не выкинул ли Келлан их «случайно», пока мы летели? Я присела к коробкам, зарылась в первую, во вторую. Куча деталей, кухонная утварь, полотенца…

— Краски в сейфе.

— Что ты сказал? — Я подскочила к креслу и развернула его за спинку. Рвать и метать, рвать и метать! — Ты сдурел?

Он встал и навис надо мной. Будто испугает ростом.

— Я знал, что ты не захочешь оставить временно рисование. И убедить тебя будет невозможно.

— Ты охренел за последнее время. Просто невыносимо!

— Уж извини, что мне приходится играть роль старшего брата. Кто-то должен брать на себя командование. И ответственность.

Придурок. Возомнил невесть что! Не на таких условиях строились наши отношения раньше. Проучить бы его. Я покосилась на сейф, что стоял в углу, и смиренно склонила взор.

— Ты прав. — Голос вроде звучал тихо и покорно, я старалась. — Схожу в душ, остыну…

Засранец повернулся к компьютерам — я метнулась к сейфу, сграбастала его и рванула прочь из квартиры. Тяжелый, сволочь.

— Беатриса! — громыхнул Келлан за спиной. Тело у него спортивное, но бегал он слегка хуже, чем я. Тем более наверняка догадался, куда меня понесло, и не сразу, психуя, нашел шарф.

На крыше гуляла прекрасная метель. Горячие лучи едва пробивались сквозь нее. Я с наслаждением вдыхала пушистый воздух, пробираясь между пластами солнечных батарей.

— Стой!

Почти догнал. Я поторопилась к краю крыши и за два метра до него обернулась. Келлан выскочил в футболке, обмотав черный шарф вокруг лица.

— Стою, не приближайся! — Я запыхалась. Сердце колотилось бешено, словно после аттракциона.

— Ты не спрыгнешь. — Карие глаза метали молнии. — Пух не даст разбиться.

— Но сейф летать не умеет! — Я подняла его повыше. Руки отваливались. — Знаешь, что я подумала? А ведь я могу забрать сейф и улететь сама! Мне одной тут денег как раз хватит.

— Ты не откроешь сейф!

— Духа позову. Он поможет, если попрошу. Так что, пока! — Я еле изловчилась, удерживая сейф, сложить пальцы двух рук в символ скорости. Келлан ринулся ко мне, но метель закрутилась в вихрь, отрезала путь, унесла меня.

Правда, ненадолго. Спустя полчаса я вернулась. Без сейфа.

Келлан сидел на пушистом полу, белые хлопья полностью облепили, превратив в снежного человека. Ждал. Конечно, телепортироваться с концами я не могу. Всего-навсего на жалких полчаса. Зато тридцать минут достаточно, чтобы спрятать что-нибудь. Например, сейф, набитый деньгами и красками.

Я смахнула пух с каштановых волос. Келлан медленно поднял голову. Хлопья прилипли к ресницам. Он отряхнул их.

— Где сейф?

— В надежном месте. Веришь мне?

Келлан встал на ноги, и пуховое покрывало съехало с него.

— Я переборщил. — Шарф, облепленный белым, слегка сполз, и Келлан закашлялся. — Я не показываю, но тоже много переживаю. Наверное, нервотрепка вылезает боком. Уже тебя обижаю…

Его надтреснутый голос задел за живое. Нельзя трудностям позволить нас рассорить. Мы вместе все переживем. Лишь вместе. Я обняла Келлана, уткнулась носом в припорошенную шею.

— Прости… — Он сомкнул руки за моей спиной. — Хочешь, куплю тебе новые краски?

— Только съедобные… — пробормотала я с улыбкой. — Пока прятала сейф, подумала, и решила: так и быть, буду меньше рисовать, больше трудиться.

Полностью бросить рисовать — значит, разругаться с собой. Никто не заставит меня предать себя.

— Хорошо. — Келлан ласково погладил по спине, отчего я прижалась к нему сильнее. — Может, ты принесешь сейф, раз мы пришли к взаимопониманию?

Прозвучало настойчиво. Точно он стал ласковым для того, чтобы я сходила за сейфом. Нет, Келлан не такой. Мне показалось. Он лучший мужчина в мире, но он человек. А значит, совершает ошибки.

Я отстранилась и, поправляя ему шарф на лице, молвила:

— Еще я подумала, что деньги безопаснее прятать там, где нас нет. Вдруг однажды мы не успеем сбежать, нас повяжут, вещи конфискуют. А так главное они не найдут. Унести из полицейского участка ноги проще, чем отбирать сейф.

— Нас не поймают. Никогда! — Он схватил мои запястья. — Веришь мне?

Глава 4.3. Беатриса

Келлан молча шел за мной, его кроссовки шуршали по пуховому настилу, потом стучали по железной лестнице, шаркали по коридору до квартиры.

Я закрыла за нами дверь, Келлан скинул шарф и набросился на меня, прижал к стене. Его губы терзали мои, словно он вымещал злость. Руки стискивали, словно собирались задушить. Он горел задором, словно ему важно хоть в чем-то взять главенство.

Мое тело отозвалось пожаром, но разум наблюдал со стороны. Как остановить поток мыслей и полностью отдаться? Я насильно зажмурилась и сосредоточилась на Келлане. Его шикарное тело и красивые черты не подходят профессии программиста, он должен бы стать лицом крутой компании и постоянно отбиваться от женского внимания. Но он выбрал меня и разделил со мной мечту.

Я должна его полюбить. Не должна в его объятьях отвлекаться. Я рьяно впилась пальцами в мужскую спину и резко притянула к себе. Он спустился поцелуями по подбородку и припал губами к шее.

— Трахни меня так, будто…

Келлан оборвал меня на полуслове, припечатав палец к губам.

— Я хочу тебя без всяких «будто».

Я отклонилась и мягко вывернула наглый палец.

— Что на тебя нашло? Ты никогда не был против моих игр.

Он нагнулся, подхватил меня под бедра и беспощадно закинул на плечо. Я чуть не поперхнулась руганью! Не на шутку разозлила выходкой с сейфом!

— Может, мне каждый день чудить вместо игр? — спросила я, смеясь, за порогом спальни. Келлан грубо скинул меня с плеча на кровать — благо, матрац смягчил падение. В карих глазах за животной похотью мелькнула ненависть.

Страх пробрал холодом. Я поежилась. Уже не смешно.

— Ты не ударилась? Я чуть-чуть не рассчитал траекторию. — Он махнул руками, показывая, как снимал меня с плеча, и виновато шепнул: — Прости.

Какая ненависть? Чепуха мне мерещится…

Я увлекла Келлана в теплые объятья и отвечала на поцелуи со всей страстью, которую выжигала из себя. Он впивался губами в мой рот, пил воздух из меня, выжимал соки сильными руками. Но я наконец забылась. Растаяла в жаре наших тел.

Возможно, из-за нехватки кислорода, голова кружилась. Келлан позволил лишь ненадолго отдышаться, когда снимал свой свитшот. И снова сгреб в объятья, забираясь под мою футболку. Его пальцы оставляли красные следы на коже, мяли свирепо — неужели только так можно пробудить мои чувства?

Я толстокожая.

Он распустил шнуровку на моих джинсах, и я замерла в предвкушении. Но Келлан не засунул ловкие пальцы в трусики, он стащил штаны вместе с бельем до коленей и легко развернул меня к себе спиной.

Из-за окна на нас уставилась метель, чудесная в своей белой наготе. Между ягодиц скользнул напряженный член. Я дернулась, вырываясь.

— Презерватив!

Келлан по-собственнически накрыл бедро рукой и притянул меня обратно.

— Брось, ты и так противозачаточные пьешь!

— Но они не защищают на сто процентов! А с резинкой защита надежнее.

От недовольного рыка я внутренне съежилась. Каждая мелочь раздражает? Нервы на взводе? А как бы он паниковал, окажись на моем месте? Скоро идти в логово опасного зверя мне, не ему.

Келлан перегнулся через меня к тумбочке — я легла на живот — и достал шуршащий пакетик. Открывал его зубами с особой яростью.

— Не порви.

Исподлобья карие глаза стрельнули залпом злобы. Он четвертовать меня собрался или трахнуть? Мужская ладонь со звонким шлепком приземлилась на мою ягодицу — удар обжег, точно горячее масло.

— Ай! За что?

— Чтобы разогрелась. — На губах блеснула усмешка.

— Ты же знаешь, я люблю разогрев иного рода… — Я взяла его за запястье, едва он надел презерватив, и повела руку туда, где все изнывало от желания. Так и быть, сегодня позволю ему получить каплю власти. Всего десять минут.

Но Келлан вырвал руку и, уложив меня на живот, лег сверху, придавил своей тяжестью. Член уперся между ягодиц, я сцепила зубы и поползла вперед — в тупик, в стену.

— Ты куда?

Он поймал мои запястья и закрутил за спину, выворачивая суставы. Неистовая боль отрезвила, прогнала напрочь возбуждение.

— Я так не играю! Отпусти!

У уха с остервенением прозвучало:

— Что? Неинтересно? Я решил разнообразить наш скучный секс.

— Я не говорила, что он скучный! — крикнула, выворачиваясь. Резь жгла в плечах. — Отпусти! Мне больно!

И дико боязно. Келлан сроду не вел себя грубо.

— Перестань вырываться, и я не буду крепко держать. Ты мне не доверяешь? Немного разнообразия не помешает.

— Я не хочу так!

— Но ты даже не попробовала! Или… — Удерживая запястья одной рукой, он запустил другую мне между ног и ввел два пальца в лоно. — Или ты с кем-то так пробовала и тебе не понравилось?

Я прикусила губу. Он неосторожно двигал во мне пальцами, будто обернутыми наждачной бумагой.

Глава 4.4. Беатриса

Пусть шмотки валяются в спальне. Я достала свежее белье и комбинезон, оделась. Мой пухоборд Келлан не упрятал потому, что тот в сейф не влез?

Прозрачную доску я разрисовала в прошлом году дорогущими красками. Не съедобными, конечно, а стойкими. И покрыла лаком. На поверхности распускались бутоны розовых, алых, сиреневых цветов, а среди них россыпью мерцали бриллианты.

Я вынесла пухоборд на крышу и добрела до края, преодолевая сильные завихрения. Ссора с Келланом не пошла со мной — пух смел плохие эмоции. Я надела очки с навигацией, и на фоне непроглядной метели выстроились контуры узких многоэтажек.

Под ноги мой прекрасный пухоборд, защелкнуть крепления на лодыжках — и я перевалила доску через край. Две секунды я падала, укрываясь кружевной фатой из пуха.

Иногда я сомневалась, будет ли на другой, более развитой планете, лучше, чем на Калинидиксе? Келлан убеждал, что в тысячи раз лучше. Правда, там не порхает пух. И Дух защиты заберет способности, едва я ступлю на борт звездолета.

Но наша общая мечта — улететь жить туда, где видно небо. Она нас сплотила. Жить в стеклянных коробках, в вечной пуховой метели, естественно, хуже, чем видеть зеленые просторы, океаны, водопады, звезды.

Я подчинила пышную пургу, ветер подул под пухоборд и подкинул меня ввысь. Пушинки ласкали руки и лицо. Я улыбалась. Душу переполняла радость.

На других планетах летают машины, самолеты, дроны — страшная толкучка в небе. А я свободна. Никому не нужно уступать дорогу, никто не мешает, кроме тополей и крыш многоэтажек.

Чем выше поднимаешься в урагане белых хлопьев, тем жарче. Солнце над Калинидиксом — огромный слепящий диск, жерло ада. Но, к счастью, видим мы его крайне редко.

Видят его постоянно лишь верхушки тополей. Как они не сгорают? Но они коренные жители Калинидикса. Люди — приезжие. Не поэтому ли удивляются?

Я пролетала на пухоборде до сумерек. Вознестись бы над тополями и поглядеть на звезды, но меня и так долго не было. Разум очистился.

Извинюсь перед Келланом за слова о том, что ему надо вкладываться в секс. Грубовато сказала.

Но когда я зашла в квартиру, меня чуть не снесло шквалом ругани.

— Видишь пухоборд? Я просто летала!

— Весь день? — Келлан набычился, сложив руки на груди. И когда на меня набрасываются, извиняться? Обождет.

— Да, и страшно проголодалась.

Я шагнула вбок от Келлана, чтобы проскочить на кухню, но он хлопнул ладонью по стене, преграждая рукой путь.

— Ты хоть понимаешь, что может случиться? — Он склонился к моему уху и процедил: — Пока тебя целый день нет, придет сигнал, что нас засекли. Мне придется уйти без тебя, а ты, когда вернешься, угодишь прямо в лапы…

— Следи за обещаниями! — рявкнула я, в гневе отталкивая руку. — Ты утром клялся, что нас больше не поймают!

Келлан выпрямился и пропустил меня, но в спину бросил:

— Прости, поправочка: не поймают, если ты не будешь дурить.

— Ты довел меня до ручки! — крикнула я, не оборачиваясь, и с трудом перешла на спокойный голос: — Следи за собой. И прекрати ругаться. Тошно.

В ответ тишина. И шаги прочь. Пусть валит.

На кухне я напилась воды и запарила острую лапшу с телятиной. Только уселась за стол есть, Келлан вихрем прилетел и под нос сунул смартфон.

«Закрытая вечеринка в честь нового гитариста рок-группы ‘Буря настигнет’ состоится сегодня в девять вечера. Место проведения…»

Наконец-то встречу Ирия.

— Я закинул план здания. Доешь — приступай к работе.

На часах полдевятого. Меня захлестнуло воодушевление. Я впопыхах затолкала в себя лапшу, обжигаясь острым бульоном, и метнулась в ванную.

Благо, макияж и прическа не займут массу времени. Приняв душ, я высушила волосы и оделась в футболку и просторные джинсы. На смартфоне лежала коллекция фотографий нарядов на все случаи жизни. Я выбрала темно-синее коктейльное платье и встала перед зеркалом.

Каждая девушка позавидует способности, которую я попросила у Духа взамен на служение.

Я мягко провела подушечками пальцев по тыльной стороне предплечья — и волшебная кисть появилась, заискрилась всполохами в руке. Если Келлан заберет краски и не купит новые, я буду рисовать без них. Волшебной кисти краски не нужны.

Но, к сожалению, нарисованное ею полотно держится пока я рядом, а затем рассыпается на искры. Я направила кисточку на лицо и плавными мазками написала чужую внешность.

Зеленые глаза спрятались под томными, эффектными карими, форма разреза вытянулась в миндалевидную, ее подчеркнула тонкая подводка и золотистые тени.

Изломанные брови выровнялись, скулы поднялись, подбородок заострился. Губы налились и расширились, заалели матовой помадой. Румяна довершили безупречную скульптуру лица.

Волосы посветлели до молочного шоколада. Пусть сегодня будет каре до плеч и челка. К темно-синему платью и туфлям я добавила золотое колье и серьги. Любимую кожаную сумочку я перекрасила в дизайнерскую. На левое запястье надела манжету с тайником, полным усыпляющих лейкопластырей, и скрыла под браслетами.

Глава 4.5. Беатриса

Вьюга наверху разбушевалась. Благо, белые хлопья не липли ко мне. Но ноги подворачивались: кто в своем уме бродит по пуховым сугробам на каблуках? Келлан поддерживал под локоток, пока мы тащились между уснувших солнечных батарей.

Не от вечерней прохлады меня потряхивало, кто-то натягивал нервы, как струны на гитаре. Ирий Нордли. Почему-то чрезвычайно опасен. Значит, буду чрезвычайно осторожной.

Я держала перед мысленным взором план здания, где проходит вечеринка. Самое начало мероприятия — туалеты пусты. Туда и телепортируюсь. Я обняла Келлана, отошла и сложила пальцы в символ скорости.

Пять секунд — и пух унес меня.

Туфли коснулись кафельного пола. Кабинка пустая. Будь занята — пришлось бы экстренно вырубать девушку, которой не повезло. А так я уселась на крышку унитаза и залипла в смартфон.

Через минут пятнадцать дверцу открыла миловидная блондинка в алом платье. Никогда не видела ее. Журналистка нового музыкального портала?

— Ой, простите!

— Ничего, я уже выхожу.

Пока мы менялись местами, я невзначай прикоснулась к ее предплечью и прилепила лейкопластырь. Нельзя выходить из туалета в выдуманной внешности — в коридорах могут поджидать камеры. Если их не найду — буду расхаживать в прежнем облике девушки с каре.

Но когда я переоблачилась в блондинку и вышла, объектив камеры видеонаблюдения пригвоздил меня к месту. Не зря перестраховалась.

Издали доносилась песня группы «Буря настигнет».

«Жаром злость моя дышит.

Мир пригнется в поклоне.

Все изменится, слышишь?

Но перемен нет без боли»

Раскачивая бедрами, я пошла на звук. Мягкий ворс глушил стук каблуков. По ковру расползались искусные узоры, повторяли формы цветов. Камеры подмигивали каждые пять метров. В зеркалах, окаймленных золотыми рамами, за мной подглядывала блондинка в красном платье.

«Я рвану в бой за нас,

Ты прикрой меня с тыла.

Будет мертв каждый враг.

Моя злость не остынет…»

Перед прозрачной дверью я на две секунды замерла: уйма знаменитостей в зале. Сколько материала на продажу кружится! Я мысленно потерла ручки и вошла.

«Буря настигнет» в полном составе фотографировалась с певицей в длинном платье, обшитом пайетками. Ирий без доли смущения приобнял ее за талию и широко улыбнулся на камеру. Десяток вспышек, команда «вольно» — остальные четыре участника немного замешкались, расходясь, а Ирий заговорил на ухо певице.

Совсем не в курсе личного пространства? Он нагло его нарушал. Но она не против. Захлопала ресницами и потупилась, усмехаясь.

Журналистка с камерой подошла к группе ради интервью. Ирий на прощанье подмигнул певице и поспешил стать рядом с вокалистом.

В жизни Ирий красивее — фото не передает безудержное обаяние. Я расстроилась, когда вокруг скучковались журналисты и закрыли головами его лицо.

Нежно-фиолетовый свет ложился на стены, колонны, скатерти, окрашивая в лавандовый. Высокие хрустальные статуэтки притягивали отблески, отзеркаливали их на столы, полные яств.

Заурчал живот. Я закинула в рот две виноградины и направилась к журналистам.

Пока Арвид отвечал на вопрос, Ирий скользил взором по окружающим людям, с каждым устанавливал зрительный контакт, скромно улыбался. Собрался всем запасть в душу?

Я подошла ближе, и наши взгляды встретились. Это не глаза, это рентгеновские лучи, это медицинские инструменты: прошивают насквозь, легко вскрывают тайны, добираются до сердца и сжимают.

Меня окатило жаром. Я отвела взор. Да что со мной… Дело в том, что Дух защиты запугал меня? Вижу то, чего нет. Обычный у гитариста взгляд, как для звезды. Явно часами перед зеркалом репетировал, как убивать фанатов глазами-лазерами.

— Ирий, простите нескромный вопрос, — осведомилась журналистка. — У вас есть пара?

— Нет, я совершенно свободен. — Сказал с соблазнительным выражением физиономии, словно намекал: приходи ко мне после вечеринки, нам будет очень классно вместе. — Но, боюсь, скоро мое сердце окажется занято раз и навсегда.

— Кем, если не секрет? — спросила она, с жаждой подавшись вперед.

— Нашими поклонниками и поклонницами. Я с нетерпением жду концерта, чтобы увидеть всех вживую. Увижу — и влюблюсь без оглядки. — От широкой улыбки мило сощурились голубые глаза. Участники группы с долей презрения посмотрели на Ирия. Суровые ребята, редко улыбаются на камеру и признаются в любви фанатам.

Но журналисты растаяли, просияли. А девушка, которая вела интервью, с гордостью произнесла:

— Я тоже не могу дождаться вашего концерта.

— Вы придете? Обязательно помашите мне!

— Конечно, приду!

Давай, строй из себя хорошего парня. Посмотрим на поведение вне камер. Я отошла, оглядываясь. Скоро заканчивались полчаса. Надо вернуться в туалет. Тут, под прицелом камер, заметят, если растаю.

Глава 5.1. Беатриса

Я телепортировалась и проделала привычный фокус с туалетом. Но этажом выше. И нарядиться пришлось ужасно — ужасно откровенно. У девушки, с которой по прибытии поменялась местами на толчке, грудь чуть не вываливалась из декольте. А при шаге светилась кружевная резинка чулка через вырез белой юбки. Я тяжело вздохнула, осматриваясь. Иссиня-черные волосы волнами струились по спине до талии. Слишком непривычная длина.

Дрожь изнуряла мышцы. Я сто лет дико не нервничала. Последний раз, когда впервые забралась в чужую квартиру. Почему сейчас колотило?

Собравшись с духом, я покинула туалет и слегка растерялась в коридоре. От волнения план этажа исказился в памяти. С ума сойти! У меня? У той, у кого идеальная фотографическая память?

Черт! Налево или направо? Камер не было, и я потянулась в сумочку за смартфоном. Келлан скидывал план.

— Вот ты где!

Я вскинула голову: ко мне несся один из мужчин, разговор которых я подслушала.

— Давай живее, парни пришли!

Он грубо схватил под локоть и повел быстро налево. Я чуть не спотыкалась на шпильках. Всадить бы ему в руку разряд тока! Но показывать в моем положении характер дорогого стоит.

В небольшом полутемном зале играла чувственная музыка. На крохотной сцене извивалась вокруг шеста девушка в стрингах, но никто за ней не наблюдал: три музыканта, Арвид, Герт и Ирий, расселись на диване, а к ним склонилась блондинка с прелестными формами. Чуть поодаль на диванах разместились восемь девушек.

Восемь?! Ого! Светленькие, рыженькие, брюнетки, кучерявые и с прямыми волосами. Милые и сногсшибательные. К ним меня подтолкнул мужчина. Все безумно красивые и роскошные, потягивали в соблазнительных позах коктейли, улыбались, расслабленно болтали. Я словила их манеры и надела на себя.

Ирий поймал меня пристальным взглядом у дверей, словно гарпуном, и провел до дивана. Я выдавила улыбку в ответ, но губы мелко подрагивали. Хоть бы не выглядела со стороны перепуганным кроликом.

— Зуб даю, Ирий шикарен в постели, — молвила брюнетка с собранными в хвост волосами. — Повезет той, кого он выберет.

— С чего ты так решила? — спросила молоденькая рыженькая. — Мне, наоборот, Арвид нравится.

— Ты посмотри, как он расслабленно двигается, но в то же время в движениях чувствуется сила. — Брюнетка плавно кивнула к музыкантам. — Он уверен в себе, не будет поднимать свою самооценку за счет унижения девушки. Вместе с этим, он заботится о своем комфорте и о комфорте окружающих. Любовник классный, вот увидите. Но не муж. Ирий бабник.

— И ты столько поняла за десять минут, что они пришли сюда?

— Деточка, я в этой сфере намного дольше твоего и научилась быстро читать мужчин.

— А что насчет Арвида?

Брюнетка склонилась к рыженькой и что-то прошептала, отчего та широко распахнула густо накрашенные глаза.

— Серьезно?

Вместе со мной остальные подались к эпицентру тайн. Брюнетка прижала указательный палец к губам и захихикала.

— Что? Почему шепотом? — спросила девушка справа от меня.

Брюнетка указала взором за мою спину — охранник подошел? — и словно невзначай спросила у моей соседки.

— Классное платье. Что за бренд?

Явно ради прикрытия девушки затрепались о шмотках. Я вставила несколько ремарок и одну шутку, лишь бы не казаться зажатой, тихоней. Лишь бы создать видимость, что разговор интересовал. Но мышцы закостенели, как бы ни пыталась я расслабиться.

Больше пить? Но Келлан по головке не погладит, если вернусь навеселе, да и фотографировать по пьяне нормально не удастся.

Что творится? Где моя несокрушимая уверенность? Неужели ее высосал Ирий, который то и дело бросал на нас взгляды. Арвид и Герт поглядывали на стриптиз или друг на друга, оживленно болтая. Время тикало, полчаса подходили к концу. Надо скоро снова отлучиться в туалет и прилепить спящей девушке новый лейкопластырь.

Блондинка отошла от столика парней и двинулась к нам. Сутенерша?

— Ну наконец-то, — проворчала девушка справа. — Определились, наверно.

Я затаила дыхание и невольно задергала лямку на сумочке. Блондинка улыбалась мне, а за ее спиной Ирий поднялся с дивана и, не снимая пиджака, поправлял белую майку, что слегка вылезла из джинсов.

— Пойдем. — Изящная рука в золотых браслетах махнула мне.

— Ой, повезло… — пробубнила брюнетка.

Провалиться бы сквозь землю! Душа хлопнулась в пятки. А я? Куда деться мне?

— Давай, не тормози. — Соседка ласково подтолкнула меня. Я встала, стискивая сумочку, как спасательный круг. Ноги приросли к полу. За информацию с места событий много заплатят. Но, даже несмотря на Келлана, не собиралась ради нее раздвигать ноги.

Ирий направился к нам.

Нужно валить. Если выбегу из зала, слишком странно будет? Но вопросы посыпятся не на меня, а на спящую в туалете.

Мужчина — менеджер или телохранитель — скалой возвышался на проходе к выходу. Идеи, как сбежать, мельтешили, но не толковые. Отпроситься поправить трусики? Упасть в обморок? Вылить на платье коктейль? Но Ирий уже подошел и протянул мне руку ладонью вверх.

Глава 5.2. Беатриса

— Потанцуешь со мной?

Потанцевать?

— Вау, джентльмен… — прошептал кто-то еле слышно.

Голубые глаза-лазеры ощупывали лицо, будто читали по чертам мысли. Просто танец?

— Какая песня у тебя любимая?

Ляпнуть бы наобум! Но шестеренки в голове завертелись. Туманные звуки и картины распахнули ящик в дальнем углу памяти. Пятый сектор, старые многоэтажки и единственная большая площадь под землей. Туда я пришла, когда впервые сбежала из дома, познакомилась с забавными девчонками и весь вечер танцевала под песни незнакомой группы. У солиста был сильный голос, брал за душу, выворачивал наизнанку, заводил.

«Какая песня у тебя любимая?

Каким ты цветом нарисуешь небо?

Откуда море у тебя в глазах?

Я знать хочу сейчас непременно».

Слащавые нотки с угрожающим скрипом выдернули из воспоминаний:

— Она под любую станцует. Да, Жулиана?

Я растянула губы в подобие улыбки и кивнула. Ирий, кажется, не разозлился оттого, что меня сковало, в отличие от сутенерши. На негнущихся ногах я вышла из-за столика и вложила свою руку в мужскую ладонь.

Искры тока взлетели по предплечью и ударили взрывом сердце — оно заметалось, что бешеное. Страх? Ведь Ирий ужасно опасен. Но как? Он соблазнительно улыбался, держал меня не грубо, а нежно. Смело вел к участку возле сцены, где не кучковались диваны. Чем он опасен? Из-за моих высоких каблуков Ирий выше лишь на ладонь. Гигантские мускулы не рвали его пиджак, рука без мозолей, сухая, теплая, приятная на ощупь, похожа на руку пианиста, не боксера.

Никакой опасности, просто жилистый, поджарый рокер. Келлан шире в плечах, выше, крупнее — легко бы Ирия на лопатки уложил.

Каратисты тоже не выглядят опасными, пока не начнут драться.

Ирий резко дернул меня и развернулся — я на автопилоте впечаталась в него грудью. Он улыбнулся и галантно положил руку на талию. Умей коты так улыбаться, им бы прощали все — от разодранного дивана до разбитых ваз.

Кожа на талии пылала. Я уставилась на ключицы гитариста — золотая цепочка с изогнутой подвеской ловила отблески.

Какого черта я смущаюсь? Меня точно подменили. Где безудержная смелость, которая толкает всегда на авантюры?

Жарко, словно я среди бела дня поднялась выше тополей навстречу адскому солнцу. Ирий плавно закружил меня в неспешном танце и склонился к уху:

— Что-то случилось? — в бархатном голосе трепетало искреннее беспокойство. — Когда ты пришла, вела себя иначе. Сидела с гордой осанкой и посылала нам с ребятами воздушные поцелуи. А только вернулась из уборной — будто сжалась. Все в порядке?

Я обмерла и споткнулась, наступив Ирию на идеально-вычищенные туфли.

— Ох, простите… — Я в растерянности уставилась на кожаный носок. Примялся, или показалось?

— Да перестань, пустяки. И ко мне можно на «ты».

Он ловко развернул меня спиной к себе, сложил руки под моей грудью и устроил подбородок на плече. Мы синхронно закачались под музыку. Он едва касался уха и шеи, но горячая дрожь пробирала кожу. Он вел себя вполне прилично, хотя мог и грудь помять, и прижаться бедрами к заднице. Но сладкая истома уже разливалась внизу живота.

— Признавайся. Я никому не скажу. Ты в уборной заглянула в смартфон и узнала плохие новости?

Да что ж он прицепился?!

— Я здесь вроде затем, чтобы продать тело, а не раскрыть душу.

Выгонят меня за дерзость. И побыстрее бы. Через шесть минут я растаю.

Ирий вновь повернул меня лицом к себе. Я с вызовом вперилась в его глаза, в которых ни тени смятения. Он лишь нахмурился.

— Что-то очень трагическое и личное?

Кровь закипала в жилах. Я осклабилась и состроила соблазнительную гримасу.

— Предлагаю переключиться на более приятное дело. — Моя рука проскользила от его ключицы, вниз по рельефному торсу, до ремня джинсов. Ирий глубже задышал.

Вот так, верно. Ему захочется скорее меня трахнуть, мы пойдем в другое место, а по дороге я отпрошусь на минутку припудрить носик. И свалю! Домой! Хватит! Больше никогда никаких вечеринок!

Я накрыла ладонью джинсы ниже ремня. О, встал. Конечно, девушка, которую я заменила, выглядит умопомрачительно сексуально.

Ирий крепко сжал мое запястье. Как раз там, где под браслетами тайник лейкопластырей. Железки впились в кожу. Больно! Он настойчиво убрал мою руку от джинсов и положил себе на грудь.

— Знаешь, обычный секс мне скучен.

Я превратилась вся в слух. Расскажет об извращении? Жаль, четыре минуты осталось. А Ирий тянул время. Положил руку мне на талию и поплыл вместе со мной в танце.

— Откровенный разговор возбуждает сильнее чем то, что ты трогаешь меня. Я могу купить тебя на всю ночь за тройную стоимость, если тебе будет что мне рассказать.

— У тебя какие-то физиологические проблемы с сексом, что ли?

Глава 5.3. Беатриса

— Мне нужно на минутку, — пробубнила я.

Девушка с грозным взглядом, который испоганил милую красоту, подскочила вплотную:

— Ты полчаса назад бегала пописать. Наркоту пронесла? — Она дернула мою сумочку. Я дернула в ответ с недюжинной силой — блондинка пошатнулась.

— Что такое? — сзади послышался голос Ирия, и осязаемое тепло растопило заледеневшие шею и плечи. — Выпустите ее.

От меня отступили. Минута! В спину будто прилетел заряд бешеной мощности. Я помчалась. За дверью скинула туфли, схватила их за шпильки и опрометью ринулась к туалету.

На гладком кафеле уборной стопы заскользили — я хлопнулась плашмя, распадаясь на мириады частиц. Белые хлопья забрали меня на крышу, в безопасность, подальше от страха, что дышал в спину, наступал на пяты.

Распластавшись, лицом в пуху, я еще не возвращалась. Но успела. Как раз заскочила в туалет, пусть не добежала до кабинки.

— Беа, какого хера ты вернулась лежа? — выкрикнул Келлан. — Даже странно, что одета.

— Да пошел ты! — Я выплюнула пух и с трудом поднялась. — Я чуть нос об кафель не размозжила!

— Ужас, в чем ты одета? — Келлан с презрением осмотрел платье. — И хочешь, чтобы я поверил в падение, а не в то, что ты лежала сверху на…

Зашибись!

— С туфлями в руках?! Как я одета? Как шлюха! У тебя память отшибло, где я была? Я еле успела забежать в туалет и поскользнулась…

— И чем ты занималась?

— Работой, черт тебя подери!

Я швырнула туфли в пуховый сугроб, туда же отправила сумочку.

— Поймала что-то?

— Нет. — Без сил я опустилась на мягкое, рыхлое покрывало и обхватила голову руками. — Мне нужно дополнительно полчаса.

— Еще полчаса? — Бас Келлана прогрохотал громом. — Так сложно завести того патлатого в спальню, вырубить и скопировать информацию на телефон? Или исподтишка сфоткать, как он елозит языком во рту у проститутки? Или…

— Заткнись! Вали с крыши! Ты мне в печенках сидишь, понял? Достал со своей тупой ревностью и нравоучениями! Сходи в качалку, железо потаскай, не то пузо отвиснет!

Последние слова я орала в пустоту. Келлан зашагал прочь, услышав о «тупой ревности». Меня колотил озноб. Горло саднило от крика. Слезы хлынули, и я зарылась в пуховой сугроб.

Что с нами стало? Однажды ведь были счастливы, целых два года и одиннадцать месяцев. Мы познакомились в интернете, когда мне едва исполнилось пятнадцать. Ему тоже не повезло с родителями. Он тоже мечтал улететь жить на высокоразвитую планету. Мы одалживали уверенность друг у друга в том, что обязательно исполним общую мечту. Мы долго продумывали, как добудем два миллиарда.

Остался один. Осталось недолго. Интересно, за сколько удастся продать информацию об Ирие?

Он еще ждет меня? То есть, длинноволосую девушку с огромной грудью.

Я собралась с силами и разлепила веки. Пух пролетал мимо, всегда в движении, пока не упадет на землю и его не втянут компрессоры на заводы. И мне нельзя лежать не двигаясь, не то растеряю волю, закостенею, превращусь в стекло.

Еле-еле я вырыла из сугроба туфли и сумочку, выудила зеркало. Черт, макияж поплыл. Но десяток взмахов волшебной кистью — и я красавица.

Нужно довести дело до конца. Чем продуктивнее я буду трудиться, тем скорее соберем деньги и улетим. И ссориться перестанем.

Я телепортировалась в туалет. Кабинки оказались пусты. Девушка проснулась и ушла?

Черт! Черт! Черт! Я не приклеила новый лейкопластырь, когда уходила! Вылетело из головы. И некогда было!

Ирий теперь с ней танцует? Или в шоке, что девушка не помнит разговора? Сутенерша решит, что у подданной провалы в памяти и отправит домой. Если бы…

Что делать? Идти домой? И остаться ни с чем?

Я осторожно выглянула в коридор. Хорошо, камер нет. И людей тоже. Закрытых дверей много, вдруг за одной из них начались жаркие развлечения. Пойду и подслушаю.

Адреналин метался по крови пламенем, обострился слух и чувства. Каждый шаг по коридору, что шаг по шаткому мостику над пропастью. Кто-то выйдет — и мне конец. Чем дальше от туалета, тем меньше шансов спастись.

Открылась дверь стрип-зала. Я стремглав кинулась обратно. Захлопнулась в туалете и припала спиной к деревянному полотну. Сердце бешеным попрыгунчиком скакало, таранясь о ребра. Успела. Я улыбнулась. И воспрянула духом.

Куда направился тот, кто вышел? Я с опаской приоткрыла дверь и зыркнула наружу. Ирий в компании трех девушек — блондинок и рыженькой — шел в противоположный конец. К бассейну? Я проверила план здания на смартфоне. Бассейн огромен, имеются душевые, раздевалки. Спрятаться есть где.

Три девушки… Сам управится? Или он будет валяться распластавшись, пока они облизывают его тело? Или выставит в рядочек и по очереди… Такой необычный секс ему нравится? Отвратительно.

Нет, потрясающе. Фотографии получатся шикарными. И дорогими. После них Ирий не доживет в группе до концерта.

Глава 5.4. Беатриса

Я не вышла в коридор, чтобы засеменить следом, а телепортировалась на крышу и затем — в женскую раздевалку у бассейна. Бело-желтые шкафчики двумя рядами потянулись по бокам к окну, за которым парил пух, и завернули буквой «Г» к душевым кабинам. Я скинула туфли и на носочках обошла помещение — никого. Радует.

Удобно ли снимать через щель? Я отодвинула дверь на три пальца. Ирий, уже без пиджака, в майке, развалился на плетеном шезлонге со стаканом виски в руке. Девушки сидели на соседних шезлонгах в кружевном белье и соблазнительных позах, потягивали шампанское. Они вчетвером мило болтали, смеялись.

Я включила камеру на смартфоне и сделала несколько пробных фото. Далековато, но зато видно разборчиво, кто где. Все хорошо, только, черт подери, пусть хоть одну обнимет за талию! Почему торчат, как коллеги на ланче?

Спустя пять минут у меня занемела рука. Я опустила смартфон, выругавшись. Ничего не произошло кроме того, что Ирий осушил два стакана виски. Окей, новый гитарист группы «Буря настигнет» любит выпить. Сногсшибательная новость! Кого ею удивишь? Ну, сидит он в компании трех полуголых девушек. Слабовато, как для сенсации.

Я приготовилась топтаться в раздевалке ночь, с перерывами раз в полчаса. Нормально, стоять полегче, чем восседать за окном двадцатого этажа на пухоборде, фотографируя и управляя белыми хлопьями, ветром, чтобы не свалиться.

Ирий подхватился и поставил стакан на столик к бутылкам, сладостям, фруктам. Девушки расстроенно отпустили его.

— Я быстро! — с улыбкой крикнул им и поспешил вдоль бассейна. Приспичило. Нечего вливать в себя спиртное стаканами. Я оперлась спиной о дверной косяк, закрыла камеру и уткнулась в ленту новостей на смартфоне. Услышу, когда Ирий вернется.

О, его интервью опубликовали. Шустрые. Я пролистала текст и спустилась в комментарии. Две трети положительных. Жаль вас расстраивать, наивные фанаты. У Ирия свободное сердце, потому что он любитель групповух, а сердце на троих не делится.

Мужская рука вынырнула из-за спины и закрыла перед моим носом дверь на защелку. Другая зажала рот. Я от шока выронила смартфон. Он с треском приземлился на пол.

— Любишь подсматривать, проказница? — губы Ирия слегка коснулись уха. Панический ужас взметнулся инеем по позвоночнику. Я на автомате нащупала лейкопластырь в тайнике на запястье и прилепила на мужское предплечье. Но он соскользнул. Кожа мокрая!

Я развернулась: с черных длинных волос капала вода, стекала по лицу, по мускулистым плечам, груди, животу и… Он совершенно голый! Я отпрянула, уперлась спиной в дверь.

— Ты… ты… только что был там!

— Нет, не я. Похожий на меня парень. Тебе почудилось. А я подстерегал тебя здесь.

Нет, я обыскала раздевалку. Быть не может. По вытяжке прополз? Голый и мокрый? Бред!

Ирий с усмешкой поднял наручники. Железные, настоящие.

— Ты имеешь право сохранять молчание…

Колено взметнулось и вписалось ему между ног. Ирий выронил наручники, сгибаясь.

— Мать твою…

Его рука крепко держала ручку двери. Я зарядила вдобавок в солнечное сплетение. Треснуть бы сумочкой по башке, но… Жалко? Я вывернулась и двинулась прочь от двери. Выберусь через вытяжку, в которую залез он.

Рука цепко поймала за лодыжку. Я потеряла равновесие и хлопнулась на пол, ударилась локтем и коленом так жутко, что брызнули слезы. Ах ты скотина гребаная! Сцепив зубы, я перевернулась на спину и нерешительно ощупала руку. Боль пронзила током.

— Сдавайся… — прохрипел Ирий, впиваясь в лодыжку. — Я не хочу тебя бить и забирать силой.

— Бить? Я просто подсматривала, что нельзя?! — выкрикнула, приподнимаясь на здоровом локте. Ирий сидел согнувшись и буравил меня взглядом исподлобья. Глаза мои опускались к мокрым мускулистым плечам, груди, подтянутому животу и к паху. Смущение горело на моих щеках. Я возмутилась: — Если вы хотели вчетвером уединиться, почему не нашли кровать?

— Ты фотографировала. — Он взмахнул моим смартфоном. Козел! Уголок пухлых губ искривился в усмешке. — Смеешь отрицать?

— Естественно!

— Но мы все равно пойдем в участок. Если ты закон не нарушала, я лично выпишу тебе компенсацию за моральный ущерб.

Как великодушно! Кто он такой? Очень опасный человек, Дух защиты предупреждал. Ирий мотнул головой, откидывая влажные волосы со лба. Не стеснялся наготы, будто он голышом постоянно по вечерам ловит любопытных девушек.

— Это игра, да? Что-то типа вдохновляющей прелюдии перед необычным сексом?

Будем строить дурочку.

Ирий швырнул смартфон далеко по кафелю — тот пролетел под шкафчики, — ухватил вторую лодыжку и дернул меня под себя.

Я остервенело забрыкалась, но мерзавец навалился сверху, припечатав теплой тяжестью к полу. Моя одежда вмиг промокла.

— Парик? — Он потянул за волосы. Я со всей дури вцепилась короткими ногтями ему в руку. — Настоящая Жулиана уехала домой, ссылаясь на мигрень. И, странно, не помнила наш разговор. — Ирий матернулся сквозь зубы. — Тихо, не рви кожу! — Он перехватил мое запястье и завел за голову. Вторая моя рука не слушалась.

Глава 5.5. Беатриса

Дрожа от страха, я покачала головой. Мечты разбивались вдребезги. Да, я растаю через пятнадцать минут, но за Ирием больше не смогу следить. Придется лезть в политику, где высшая защита и лучшие телохранители. Куда там… Если попалась обычному гитаристу, то они шустро поймают меня. Или «случайно» пристрелят.

— Будем дальше лежать?

Я кивнула. В уголках глаз собиралась влага. Я зажмурилась и прикусила нижнюю губу — она мелко подрагивала. Вот-вот разревусь.

Ирий вздохнул, и меня окатило сладковато-спиртным запахом.

— Тебе, значит, нравится подо мной лежать.

— Что? — Я распахнула веки и с небывалой пылкостью завертелась, стукнулась больным локтем о пол, треснула пятками Ирия по ногам, задергала рукой, которую он сцапал. Кто я без лейкопластыря и смартфона с шокером — легкая добыча. — Я напишу на тебя заявление о сексуальном домогательстве!

— О! Где? Я пытаюсь тебя задержать!

— Голышом и лежа сверху? Да кто так задерживает!

— Ты права. У меня немного опыта… в задержании. — Его взгляд подернулся поволокой и опустился к губам и ниже. Он перехватил запястье, не резко и крепко, а чувственно с нажимом и погладил подушечками пальцев кожу — она покрылась мурашками.

Я в нелепой позе: устала пинаться пятками по бедрам Ирия и оставила их на его ногах. Узкая юбка наверняка задралась высоко. Блузка промокла, прогрелась жаром мужского тела. Я сгусток эмоций, запечатанный бурлящий вулкан. Страх? Отчаянье? Они на дне. А выше — сладкая мука.

Трепет сжигал нервные окончания там, где наши тела соприкасались.

Казалось, другого спасения нет, кроме как избавиться от остатков одежды и прикоснуться еще ближе.

Ирий понурился и уткнулся лбом мне в плечо.

— Эх, ладно, запретный плод сладок. Встаем!

Он подскочил на ноги, дергая за руку следом, и ударил по моему запястью наручником — кольцо захлопнулось. Моя рука затряслась, как у алкоголика со стажем. Судорога разнеслась по телу. Я порывисто дышала.

Наручники мне не страшны — на крышу вернусь так или иначе. Но никто не должен видеть, как я телепортируюсь! Почему я валялась под гитаристом как блаженная, а не боролась до последнего?!

Не успела я начать новый раунд, как он приковал второе кольцо к скамейке. Я дернулась — металл звякнул о металл.

Ирий присел рядом и осторожно прикоснулся к руке, на которую я падала.

— Сильно болит?

— Тебе какое дело?! — Я пнула ногой в его колено, чтобы отпихнуть. — Вези в участок, нахрен меня пристегнул?

— Чтобы сходить одеться. Или мне еще пощеголять перед тобой в чем мать родила? — Он вопросительно приподнял бровь. Я потупилась. Мужские пальцы ласково бегали по коже локтя, ощупывая. Болело то больше, то меньше, но, черт, было приятно.

— Оставь руку в покое!

— Прекрати ерепениться! — Он надавил сильнее — я вскрикнула. — Дай понять, нужно ли вызывать скорую.

— Себе вызови карету в вытрезвитель — от тебя несет, как от пятилитрового ведра виски.

Голубые глаза распахнулись и уставились на меня — в них плясали смешинки. Ирий грубо ухватил меня за подбородок, с силой надавил на щеки так, чтобы я раскрыла рот, и резко приблизился. У меня захватило дух. Его пухлые губы… наверное, невероятно мягкие и властные.

Он глубоко вдохнул, прижался к моим губам своими, будто собрался делать искусственное дыхание, и выпустил поток высокоградусного воздуха мне в рот. Вдыхая, я закашлялась. Ирий отпрянул.

Мысли заволокло хмельной дымкой. Губы пульсировали. Сердце громыхало.

— Теперь от тебя несет так же, — усмехнулся он. — Поедем вдвоем в вытрезвитель? Я договорюсь, чтобы нас определили в одну комнату. И постель.

К щекам прилил жар. Я, он, на мягкой постели, под теплым одеялом и без одежды. А с нами вихрь эмоций и желания.

— Уже замечталась? Ближайшее время тебе остается только мечтать и сидеть в четырех стенах камеры.

Брезжила надежда, что Ирий не скотина? Я искоса вперилась взором в нахальное, обаятельное лицо и проворчала:

— Давай, иди одевайся! Хватит размахивать передо мной своими десятью сантиметрами!

Ладно, я приуменьшила. Ирий вскочил и зашагал к окну, сверкая округлой накачанной задницей. Конечно, бицепсы он не раскачивал, зато качал все, что ниже пояса. Можно не сомневаться, как именно. Ладонь заныла — шлепнуть бы по голой ягодице что есть мочи!

— Если бы ты не двинула мне между ног, я бы продемонстрировал тебе, сколько сантиметров в стояке, — сказал Ирий и завернул за полосу шкафчиков. Там тайный проход в мужскую раздевалку?

— Ага, одиннадцать.

Он выглянул из-за шкафчика и гневно ткнул в меня пальцем.

— Я скоро вернусь!

— Ага, жду не дождусь! — крикнула вдогонку. — Уже теку!

Прислушиваясь к тишине, я выждала минуту — и рассыпалась на миллион частиц, улетела сквозь преграды и расстояние на крышу под пуховую метель. Со мной отправился смартфон и сумочка, пусть упустила их. Лежали в белом рыхлом покрывале. Позже найду.

Глава 6.1. Ирий

Наручники одиноко лежали под скамейкой. Я метнулся к ней: замок не взломан, железо не погнуто. Как? Мать твою, как?!

В растерянности я обежал раздевалку, заглянул в каждую душевую кабинку. Подергал ручки шкафчиков. Пнул со злости скамейку — она отъехала и треснулась о стену.

Куда бесовка делась? Испарилась? Через дверь не выходила — девчонки сказали бы. А смартфон?

Я лег на пол и зыркнул под шкафчик. Пусто. Но щель маленькая, женская рука не пролезет. Когда она успела выбраться из наручников, достать телефон и улизнуть? Я ушел на пять минут!

Она служительница. Телепортировалась в раздевалку, пробыла полчаса, смылась. Удобно. Какую ей подарили способность в обмен на служение? Принятие чужих обликов?

Идеально для слежки. Просто великолепно. У нас в агентстве ее оторвали бы с руками и ногами. Если бы служители не слыли колдунами, которых нужно уничтожать. Если бы она не нарушила закон бесчисленное количество раз…

И как ее поймать? Дать агентству ориентировку? С какой радости она покажет истинное лицо?

Я вздохнул. В солнечном сплетении разболелось — неплохо зарядила коленом, чертовка. По яйцам тоже. Язык у нее острый, полоснул лезвием по нервам. Позабавила. Я усмехнулся. С такой не заскучаешь.

С теми, на лежаках, я задолбался изображать клоуна. Тоже мне, первоклассный эскорт. Готовы ублажать, смеяться над тупыми шутками, лизать пятки. А, может, мне противно, когда девушки ходят на задних лапках и беспрекословно слушаются? Потому и надоедают быстро.

Я вышел из раздевалки и двинулся вдоль бассейна к выходу.

— Ирий! — окликнул тройной хор. Я отмахнулся, не сбавляя шагу. Работа на сегодня закончилась — накрылась медным тазом.

Выпить бы. Обычной воды. Завтра в восемь утра репетиция с Арвидом. Его, кстати, надо оттащить домой. Герт пусть развлекается сколько влезет.

В коридоре я наткнулся на коллег, что усердно весь вечер изображали охранников, заодно бурно обсуждали в коридоре, как вызовут для вымышленного садиста девушек, подкладывая огромный кусок сыра в мышеловку. Мышка пришла, хвостиком вильнула и была такова. Весь спектакль, детективное агентство на маскараде, в личинах журналистов, охраны, официанток и диджея — все зря.

Довольны остались лишь настоящие звезды, получив с группой уйму селфи, стриптизерша и девочки из эскорта — им заплатят фактически ни за что.

— Опускайте занавес, ребята. Преступница пришла и ушла — я спугнул.

Парни проводили меня изумленными взглядами.

— Ирий, ты куда? Объясни, что произошло.

— Ждите отчета! — крикнул я, не оборачиваясь. Нечего обсуждать. Я не в настроении трепаться и слушать нравоучения от коллег, у которых стаж больше. Меня ждет жесткая порка от миссис Шефер — если буду молчать, как степенная козочка, получу розгами дополнительно.

Нужно умаслить вкусной ложью. Или бросить нахрен дело.

Но если я не поймаю бесовку, никто не сможет.

Я завернул в стрип-зал и выдернул вокалиста из компании девчонок. Герт испарился — некоторые девочки, видимо, получат деньги за привычную работу.

— Что? Поймал?

— Скажи Герту, что мы едем по домам. Пусть забирает девочек, если хочет. Я останусь — приедет группа экспертов и начальство. Придется отчитываться.

— Что случилось?

Правду нельзя услышать никому. В мыслях пусто. Из чего строить ложь? Если коллеги позвонили миссис Шефер, она прибудет минут через пятнадцать. Не успею сообразить.

— Слушай, — я положил руку на плечи кучерявому — то есть сначала поднялся на носки и нагнул его, — а давай все вместе поедем с девчонками домой? Отчитаюсь завтра.

Мы успешно разминулись с начальницей. Когда расселись по машинам на подземной стоянке — у меня зазвонил смартфон. Я выключил его и закинул в бардачок. Тонкая рука с бордовыми коготками кралась от колена к паху. Музыка мягкими волнами омывала салон и вибрировала в сидении. Расслабиться бы… Я оставил управление машиной автоматике и повернул голову: брюнетка с собранными в хвост волосами пожирала меня томным взглядом. Она старше других, глаза умные, играет потрясно. Будто я вправду лакомый тортик.

Я поймал проворную женскую руку на полпути к ширинке и поманил пальцем. Девушка подалась ко мне, перекидывая хвост к пышной груди и забавляясь с прядями.

— Давай только мы вдвоем, — предложил я.

— С удовольствием. Не хочется тебя ни с кем делить, — она покосилась на задние сидения, где две блондинки сладко обнимались. Я усмехнулся. Свидетели нам не нужны.

У Арвида огромная двухуровневая квартира, с джакузи, лишними спальнями и мини-баром. К нему мы ехали через лабиринты подземных тоннелей. Тусклые лампы мелькали, отсчитывая метры. Девушка мягко водила пальцами по внутренней стороне моего бедра, игриво подбираясь к ширинке и отступая. Член твердел, но возбуждение не захлестывало.

Я вперился в лобовое стекло — там одни фары сменялись другими, мерцал свет. Монотонная мешанина. Она помогала сосредоточиться.

Зачем бесовка добывает и продает информацию? Явно не ради блага, не ради того, чтобы раскрывать грехи. Ей нужны деньги? Много денег. На что? Заболел родственник? Допустим, мать.

Глава 6.2. Ирий

Я выбрался из машины, а брюнетка повернулась к девочкам на заднем сидении и что-то сказала — они вышли недовольные, но скоро расцвели в притворных улыбках и присоединились к Арвиду.

— Как тебя зовут? — Я приобнял брюнетку за талию, и мы зашагали следом за компанией.

— Констанция.

— Взаправду?

— Да. Показать паспорт?

Я покосился на нее, вскинув бровь.

— Зови меня Котя. И я не смущаюсь по поводу того, что мне тридцать пять. — Она обольстительно усмехнулась, и едва заметные лучики морщинок разбежались от уголков глаз. И меня не смущало, что мне двадцать два. Разве что немного. Констанция наверняка опытная и провести с ней ночь было бы классным приключением, но…

Но когда мы поднялись к Арвиду и все направились к джакузи, я взял брюнетку за руку и повел на кухню. В холодильнике нашлась вода — я выхватил бутылку и крупными глотками осушил до дна. Полегчало. Где у Арвида мини-бар, неважно, внизу стояло два ящика пива.

— Какое пиво любишь? Светлое, темное?

— Темное, — ответила Котя.

— Я тоже. Не голодна? — спросил, рассматривая полупустые полки: гроздь винограда, три йогурта, недоеденная пицца.

— Нет. А ты?

Я сыт по горло мыслями, которые не дают покоя. Аппетит вряд ли вернется, пока не разберусь.

Арвид хвастался, что у него есть лоджия, застекленная сверху, спереди и снизу — словом, выступала прозрачным кубом из здания. Там я предложил Коте выпить.

— Сегодня пуха меньше, чем обычно, — молвила она, проходя в лоджию, и оступилась — густой хвост соскользнул со спины и мазнул по бутылке в руке, когда Котя застыла, наклонилась, уставилась вниз. Я засмотрелся на округлые ягодицы, не расчерченные резинками трусиков. Возможно, она без белья.

Лишь потом я глянул под свои ноги. Дыхание захватило. Мы будто парили на пятидесятиметровой высоте. Стекло кристально прозрачное. Вечно безлюдная улица терялась в пуховом облаке — в него уходили шахматкой ряды окон.

Котя сняла шпильки.

— Чтоб не поцарапать пол, — объяснила и выставила туфли в комнату. Я чиркнул каблуком по стеклу.

— Ничуть он не царапается.

Она мелодично рассмеялась.

— Ты забавный. Ничего, что здесь нас увидят из соседнего дома?

Непохоже, что лоджия сделана с затененной пленкой. В восьмом секторе, в отличие от пятого, где я вырос, расстояние между высотками большое и обычно в метель соседних домов не видно. Но сейчас пух не летал бешено, а неспешно стелился. Напротив в доме свет едва пробивался через шторы.

Я вскинул голову: неба нет, только серая мгла. Котя, став ниже на сантиметров пятнадцать, дотянулась до моей щеки и ласково провела пальцами.

— Мы не будем заниматься сексом, — сказал я.

Рука упала. Котя расстроенно поджала губы.

— Чего ты? — спросил я. — Так или иначе, за ночь заплачено.

Она двинулась к белым кожаным креслам, покачивая бедрами, и уселась.

— Редко попадаются клиенты, которых вправду хочется трахнуть.

У меня очередь стоит из желающих. Если бы не гребаная работа, Котя прошла бы без очереди.

— Откроешь, пожалуйста? — Она протянула мне бутылку. — Ты не брал открывашку?

Я накрыл ладонью крышку своей бутылки, обхватил — чуть-чуть магии — и пиво, шипя, вознеслось к горлышку. Но не вылилось. Я отдал Коте открытую бутылку и забрал вторую. По дороге к креслу проделал то же и, усевшись, отпил. Кресло мягко прогнулось — из такого попробуй себя заставить подняться.

— Чем займемся? — осведомилась девушка.

— Поболтаем.

— О чем?

— О Жулианне. — Я повернул лицо к Коте и подпер подбородок кистью. — Знаешь ее?

Котя скривила губы в завистливой улыбке и на секунду-другую присосалась к горлышку.

— Надо же… Только не говори, что любовь с первого взгляда.

— А допустим, и любовь? — Посмеиваясь про себя, я забарабанил пальцами по бутылке. — Девочки из эскорта не заслуживают любви?

Она потупилась и ковырнула бордовым ногтем этикетку.

— Каждая девушка заслуживает любви. Просто некоторые перестают в нее верить. Или в себя.

— Ладно, я пошутил. Никогда ни в кого не влюблялся. Мне все быстро надоедают.

Котя выровнялась и откинулась на спинку кресла.

— Ты еще не встретил ту самую.

— Ой, я тебя умоляю.

— Тебе всего двадцать, да? Вся жизнь впереди.

— Я не страдаю по этому поводу.

— Так зачем болтать о Жулианне?

— У меня к ней особый интерес.

Я отпил пива. Рискованно. По-хорошему надо бы привезти Констанцию в агентство и отдать в лапы детективам, которые профессионально проведут допрос. Но с какой стати? Потому что мне почудилось, что преступница приняла чужой облик и находилась в нем полчаса? В дурку следом за матерью мне отправляться неохота. Я обернулся к стеклянной двери, что вела в комнату. Никого.

Глава 6.3. Ирий

Котя поставила бутылку на столик и запустила пальцы в хвост, разделяя пряди.

— Ума не приложу, зачем тебе… На детектива не похож, — усмехнулась она и крепко на пару минут задумалась. — Возраст. Ну ей что на вид, что на ум лет до двадцати. Она не показалась глупой, но мы с девочками постарше обсуждали, что такие фасоны носили на выпускной, а Жули в этот момент не закивала, а наоборот удивилась. Еще мне кажется, она приезжая. Модой вроде интересуется, но молчала, когда мы обсуждали местные интернет-магазины одежды… Что еще сказать, не знаю…

Я уставился на горлышко бутылки. Толку с того, что бесовке до двадцати и она приезжая? Пусть я предположу, ее рост около метра семидесяти — ниже меня почти на голову без каблуков.

Мысли вертелись, вертелись, — наконец зажгли идею.

— Вернусь через полчаса. — Я подскочил и дохлебал пиво впопыхах. — Подождешь меня?

— Подожду, конечно. До утра я вся только твоя.

Я метнулся в комнату, на ходу снимая пиджак. Где ванная? Глаза через несколько секунд привыкли к полумраку, который едва разгоняла тусклым светом лампа у кровати, и я среди темно-синих стен различил такого же цвета дверь.

За ней вся моя одежда полетела то в раковину, то на бачок унитаза, то на пол. Ладно, на пол съехала майка - я махнул рукой, она воспарила и приземлилась на боксеры в раковине.

Лишь бы в офисе никого не было!

Я шагнул в душевую кабину, и на меня обрушился теплый поток. В эту минуту коллеги явно обыскивают два этажа, где мы разыгрывали спектакль, а остальные отдыхают по домам. Я уговорил Арвида и Герта тоже отключить телефоны, а нагрянуть сюда на квартиру коллегам не хватит наглости. Тем более мы "охранникам" в коридоре объяснили, куда намылились.

Миссис Шефер остынет до утра или, наоборот, раскочегарится?

Я сложил пальцы в символ скорости, и умчался вместе с водой.

Этаж замер во мраке. Я не телепортировался в кабинет, там негде укрыться на всякий случай, а вышел из ближайшего туалета и пошлепал босыми мокрыми ногами по полу коридора. Тишина. За панорамным окном метель все замедляла и замедляла ход. Редко случается затишье. Если служители не исправят, утром нас ждет смертельно жаркий рассвет.

Я открыл дверь в кабинет с еле слышным щелчком. Там, где есть окна, ночью не бывает по-настоящему темно, если не задвигать шторы. Белый пух словно отражает огни города и хранит свет солнца.

Повезло — одно окно не зашторили, и я не включал свет, достаточно белесой дымки, что очертила углы столов и компьютеров. Я подошел к своему и запустил.

Наше агентство имело доступ к реестру граждан всех семи секторов. Восьмой считался самым богатым и многолюдным, шестой - для среднего класса, а пятый, четвертый и третий - секторы заводов, рабочих, бедняков. Первый и второй до сих пор тюрьмы. Если бесовка не из восьмого сектора, круг поиска сужается.

Я умостился влажной задницей на стул — до утра он высохнет — и ввел пароль. Дальше зашел в реестр, открыл фильтр и… вздохнул, подперев рукой подбородок.

Бесовка явно нигде не работает. В ее возрасте взяли бы разве что на тяжелый труд по четырнадцать часов, и у нее не осталось бы времени собирать и продавать информацию. Если выбрать женский пол, без работы, ростом 168-170, возраст до 20, без детей, то… 13644 девушек. Мать твою… куча студенток. Есть у бесовки когда учиться? Фотографии знаменитостей, которые я видел, сделаны в разное время суток. Учится дистанционно?

Я поставил галочку напротив дистанционного обучения и без обучения — 4777 девушек. Да что же такое... Я взлохматил волосы и провел ладонью по лицу.

Но дистанционное обучение разрешают по немногим причинам! Инвалидность, беременность, уход за тяжелобольным человеком.

Я добавил последнее — 11 девушек. Бегло просматривая профайлы, я терял надежду. Бесовка продает информацию около года, а эти 11 перешли на дистанционку не позже, чем семь месяцев назад.

Бесполезно. Глупая затея.

Я долго втыкал в монитор, пока на внутренних часах не подошли к концу тридцать минут, и выключил компьютер.

На обратном пути, в душе, осенило!

Для пропавших без вести иной реестр! Что, если бесовка ни за кем не присматривает, а деньги ей нужны для другого? За тунеядство без уважительных причин ее бы покарал закон. Она могла уехать из пятого сектора под чужой внешностью, и сейчас числится пропавшей без вести.

Я понесся обратно в офис. Барабанил пальцами по столу, пока компьютер, зараза, долго запускался.

В списке пропавших без вести я отфильтровал по возрасту и росту. Указал приблизительную дату пропажи: прошлый год.

Одна девушка. Беатриса Гилмур, 18 лет, пятый сектор. Я развернул фотографию на весь экран и нахмурился.

Ей тут лет 16, волчий взгляд зеленых глаз, короткие черные волосы, похожа на мальчугана. Нет косметики, сережек, скулы напряженные, губы поджаты. Кто из девочек так стрижется? Даже в колонии для несовершеннолетних не стригут коротко. Болела раком?

Я погрузился в биографию. Матери было 15, когда родила. Оформлено опекунство на бабушку и дедушку. Мать бросила дочь? В графе отца прочерк. В больничной карточке ничего серьезнее простуды. Училась на отлично. Участвовала в конкурсе искусств с картиной, нарисованной съедобными красками? Зачем сняла рисунок за день до оглашения результатов? Странно, не указано, что она посещала кружки или школу по рисованию. Самоучка? Почему? Кружки ведь бесплатные в пятом секторе.

Глава 7.1. Беатриса

— Беа, что с тобой?

Я с трудом переступила порог. Как спустилась по лестнице с крыши и не расквасила нос? Боль пронзала левое колено при каждом шаге, локоть распух, раскаленные нервы выжгли силы.

— Я… я… — трудно говорить, язык как наждачка. — Упала…

— Снова? — Гнев вспыхнул во взгляде Келлана и враз потух, когда я сползла по стенке. Он подхватил меня, не давая осесть на пол, и помог дойти до дивана в гостиной.

Я растянулась на мягких подушках, прикрывая глаза, и с облегчением простонала — мышцы переставали гудеть от напряжения. Я дома, в безопасности. Нет никакого домашнего фронта. Проблемы у нас начались ровно после того, как я стала ходить на вечеринки.

— Где болит? Чем помочь?

Облизав пересохшие губы, я пробормотала:

— Принеси лед и обезболивающее.

Келлан помчался в ванную к аптечке, а затем на кухню. Ехать в больницу нельзя… В своем облике потому, что сразу перестану слыть пропавшей без вести, а для чужой внешности нет документов.

Радует, что упала на левую сторону, а не на правую. Рисовать смогу. А колдовать с ветром вряд ли. Лед и обезболивающее не вылечат, зато помогут дотерпеть, пока не появится Дух с заданием.

Келлан вернулся, скормил мне две таблетки, ибо я настояла на двух, и приложил лед в полотенцах к ушибам.

Легчало. Я благодарно улыбнулась. Он присел на край дивана и взял мою правую руку в ладони.

— Как думаешь, когда придет Дух?

— Без понятия. Но пух плохо летает — значит, скоро пригодится моя помощь.

— Надутый олух, а не дух! Какого хера его нельзя вызвать?! — повысил голос Келлан и выронил мою руку. — Разве он не клялся защищать тебя?

Я рвано вздохнула. От криков лоб словно стальными обручами сжало.

— Лишь в случае смертельной опасности. А это… — Я опустила взор. Черт. Не разделась, до сих пор в пошлом платье и грудь чуть не наружу из декольте. — Это пустяки.

— Вижу, какие пустяки...

Он переживал за меня. Искренне. Может, таблетки начали действовать, и поэтому боль отступала, а может — потому что Келлан сидел рядом. Я сжала его ладонь.

— Слушай, я знаю, в чем наша проблема. От вечеринок только хуже. Ты ревнуешь, я жестко рискую. Давай не спешить, и я, как раньше, послежу издали. Тем более сегодня… меня чуть не поймали.

Я рассказала о вечере поминутно. Мне нечего скрывать. Правда, язык не повернулся упомянуть, что Ирий был голым, долго лежал на мне, дыхнул перегаром в рот, прижавшись своими губами к моим. И перепалку нашу я поведала вкратце.

Но Келлан все равно взбеленился.

— Я ему лицо сломаю! — Он вскочил с дивана и двинулся к кабинету. Собрался найти адрес Ирия и нагрянуть к нему домой?

У меня сердце екнуло.

— Стой! — Я невольно приподнялась на здоровом локте, будто бросилась бы силком останавливать Келлана. — Прекрати!

— Ты его защищаешь?

— Сдурел? Я тебя защищаю!

— Да что он мне сделает? Его пальцем тронь — упадет!

— Не хватало, чтобы в этот момент тебя засекли камеры или телохранители. Нам проблем мало? Я больше не подойду к нему ближе, чем на сто метров. Раскрою какую-нибудь сокровенную тайну — и ему воздастся по заслугам.

Локоть подкосился, я свалилась на подушки. Последние крохи сил вложила в слова.

— Лучше бы тебе вообще не шпионить за ним. Подозрительный тип. Откуда у него наручники? Он не коп под прикрытием?

Моя грудная клетка содрогнулась от смеха. Из горла вырвались вялые смешки. Ирий коп? Да он обычный любитель пристегивать девушек к кровати. Купил стальные наручники — несложно их достать.

— Давай поговорим утром… — выдавила я из себя. — Хочу поспать немного.

— Тебя перенести в спальню?

— Нет, не думаю, что стоит лишний раз двигаться.

Я сомкнула веки. Боль почти прошла, опасность миновала, и, наверное, поэтому навалилась неподъемная дрема.

Келлан укрыл одеялом, и сон тотчас укутал в ласковые объятья. Одеяло тяжелело, нагревалось, давило на грудь. Кажется, я вяло крутилась под ним, выбиралась, но оно держало меня. У одеяла появились руки, ноги, крепкое поджарое тело и хмельное дыхание.

— Хочешь, тебя отпущу?

Голубые глаза пытливо изучали мое лицо. Может, Ирий предугадывал, как я выгляжу на самом деле. Совершенно иначе. Разница огромная, как у огня и родниковой воды. Как бы он рассматривал мое лицо без капли краски? Родинки на щеке, оттенки зеленого в радужках, невинные черты, которые заострились от бунтарства.

Но вдруг сейчас ему именно чужая, сексапильно-кошачья-разукрашенная, внешность западет в душу?

— Нет, не хочу, чтобы ты меня отпускал. — Я положила ему ладонь на затылок и провела пальцами по мокрым волосам. — И не смотри на меня. Просто чувствуй.

Он зажмурился, и пухлые губы растянулись в озорной улыбке.

Глава 7.2. Беатриса

— Скажи, что у тебя в сумочке есть презерватив.

— Знаешь, не подумала на слежку его взять. — Я пробежалась пальцами по мужской шее, подцепила подвеску, отвела в сторону и натянула, слегка пережимая цепочкой кадык. Укусить бы… Какая на вкус его кожа?

— На слежку за мной нужно брать презерватив всегда. В следующий раз обязательно прихвати.

— А ты почему не принес?

Я выпустила цепочку — на шее осталась бледно-красная полоса — и провела пальцами по ключице.

— Кто бы мог подумать, что презерватив мне на первом задержании понадобится сильнее, чем наручники. — Он отпустил мою руку, которую сжимал над головой, на ощупь нашел мое плечо и потянул ткань платья, растягивая вырез, сильнее оголяя грудь, пока не послышался треск.

— Давай взломаем чужие шкафчики и поищем резинки, — предложила я.

— Ты сумасшедшая. Хочешь меня?

— Так сильно, что сейчас умру.

Обеими руками я взяла его лицо и, приподнявшись, прижалась к пухлым губам. Ирий молниеносно перехватил инициативу — завладел моим ртом, прижал меня обратно к полу. Оказалось, за мягкими губами прятался дерзкий и напористый язык.

Я нетерпеливо задвигала бедрами — член терся о промокшие трусики.

— Беатриса… — послышалось издалека. Ирий разорвал поцелуй и уставился на меня с подозрением.

— Ты уходишь?

В его взоре плескалась печаль. Я качала головой, цеплялась за плечи, крепко обхватывала Ирия ногами — но он растаял. Ромбовидная энергосберегающая лампа ослепила, когда я распахнула веки. Что за?.. Где я?

— Проснулась!

Дух защиты беспокойно комкал черную шляпку, стоя у дивана со скорбной миной, словно я при смерти.

— Говорил я тебе, не приближайся к нему! — Он насупил свои обезьяньи брови.

— А я и не приближалась… Он ко мне приблизился… — бурчала я, приподнимаясь. Что за ахинея снилась? Хуже всего, между ног до сих пор пульсировало желание. И нет предела тоске, что затопила меня. Просто сон, ничто, картинка, которая вспыхнула пламенем и развеялась пеплом. Тем более Ирий не предложил бы мне уйти, не заигрывал бы, не целовал с неистовой страстью… Потому что я преступница.

Келлан возвышался за Духом. Я не нашла смелости посмотреть парню в глаза. Наш секс никогда не был настолько ярким, чувственным, как этот дурацкий сон. А мы с Ирием едва начали прелюдию.

Нет никаких «мы с Ирием»!

— Что вы говорили? — обратился Келлан к духу. Я судорожно сглотнула, застыв взглядом на обезьяне. Нет, не открывайте рот, не произносите звуки!

Но губы под черными усами зашевелились.

— Что Беатрисе не следует встречаться с Ирием. Он очень опасен.

— И ты мне ничего не сказала? — взорвался Келлан.

Я мысленно отгородилась от взрыва стеной.

— Но вы не объяснили почему! И в чем опасность!

Дух нахохлился и скривился, будто приспичило в туалет. Если честно, мне повезло уйти от Ирия. Будь он одет — оттащил бы сразу в участок. По дороге я исчезну, но получу нагоняй от Духа за то, что выставила напоказ колдовство. В лучшем случае. В худшем — лишусь способностей и жизни. Духи защищают служителей, однако если те косячат — наказывают, лишь бы не пострадали другие служители.

— Я не собираюсь объяснять, почему он опасен! Опасность в том, что он может раскрыть твою личность, если ты еще не поняла! — Дух гневно покосился на больной локоть, который я с опаской щупала. Страшно набух. — Потоки воздуха плохо курсируют, а я должен лечить тебя?

— Прошу прощения. Но ушибы — несчастный случай. А Ирий Нордли, даже если раскроет мою личность, что сделает? Обклеит моей физиономией все туннели в секторе? Толку? Я не выхожу из квартиры со своим родным лицом.

У Духа тихо заскрипели зубы. Вмешался Келлан:

— Ты так споришь, точно выбиваешь себе право сию секунду поскакать к нему!

— Угомонись! Я не самоубийца. Больше вообще не подойду близко к жертвам. А Ирий... К черту. Без «Бури» обойдемся.

Так безопаснее. Скорее сотрется из памяти сон. Дух остался доволен разговором и попросил скинуть одеяло. Вместе с ним я сняла чужой облик. Несколько минут Дух нашептывал над ушибами, гладил больную кожу, едва дотрагиваясь, и тревожно поглядывал в окно: белые хлопья тоскливо падали, сквозь них четко просвечивала соседняя высотка, а над ней алело рябое небо. Тучи? Слишком жидкие, чтобы спасти город от пекла.

Поначалу я наблюдала за монотонными движениями губ и рук Духа, но вскоре заклевала носом.

Разбудил вой сирены. Я подскочила, случайно оттолкнув обезьяну.

— Простите…

На небосклоне пожар. Раскаленный, разозленный дьявол поднимал голову — его дыхание беспощадно. Дьявола зовут Белое солнце.

Келлан выскочил в гостиную в трусах и отпустил плотные защитные жалюзи.

— Я готова, — сказала, но лишь потом ощупала локоть — почти не болел, припухлость спала и рука свободно двигалась.

Глава 8.1. Ирий

Я стоял голышом на крыше, вглядывался в даль на оранжевое марево через солнцезащитные очки и барабанил пальцами по чашке.

Очухалась бесовка или нет? Около года этот район не попадал под адские лучи. Дух жизни как-то рассказывал, что у «повелителей пуха» планета разделена на участки и они отвечают каждый за свой, тогда как служители вроде меня мотаются по всему Калинидиксу.

Я глотнул кофе. Пуха летает так мало, что за двадцать минут ни один не упал в кружку. Приглушенно прозвенела сирена. Уже третья за полчаса. Пора спускаться на стоянку и удирать на противоположный конец сектора?

Паникеров масса — в туннелях наверняка пробки.

Пофиг. Так или иначе, я собирался в пятый сектор. Телепортом.

По лицу шлепнул ветер — я поднял взгляд от кружки. Огибая многоэтажки и тополя, навстречу мне неслась метель. Порывы воздуха подхватывали пух до небес и закрывали город белым покрывалом. Свет тускнел. Я снял очки, но не двигался с места, вдохновленный красотой. Ураган бил по голому телу, дурачился с волосами, засыпал кофе пухом, как молочной пеной.

Ух, сильная бесовка. Сможет ли она, стоя рядом, сшибить меня с места пуховой волной?

Где она сейчас? Возможно, в паре километров отсюда. Летает среди пурги, грациозно размахивая руками, и наверняка проклинает меня за то, что опоздала.

А не надо в свободное от служения время нарушать закон. Правда, сам нарушаю. Когда звенит сирена, нужно прятаться, а не идти встречать рассвет. За нарушение пять суток впаять могут. Но кто меня видел? Вот я негодник.

Ничто не будит лучше, чем шквальный ветер. Я спал три часа от силы. Десятки раз перечитывал информацию из досье Беатрисы Гилмур. До рези в глазах всматривался в фото, чтобы черты крепко отпечатались в памяти. Усердно шевелил мозгами — миссис Шефер сто пудов точит когти и клыки, чтобы разорвать меня на аккуратные кусочки за то, что я рано смылся со спектакля.

Зато план и идеальная ложь готовы.

В ванной комнате я вытерся, высушил волосы, собрал их в аккуратный хвост — похож на детектива? Слишком молод. Зря вчера побрился. Но у меня есть фальшивое удостоверение хорошего качества и костюм. Доступа к архивам полиции пятого сектора нет. Сымпровизирую. Я сверился с адресом, оделся, натянул на туфли пакеты и облачился в дождевик.

Телепорт вынес меня на лестницу, которой пользовались только во время ЧП. Компрессоры, что втягивали пух этажом ниже, сильно гудели — пол вибрировал. Я скорее спрятал свое обмундирование, выскочил в коридор и позвонил в фанерную дверь квартиры номер 11.

— Кто там? — послышался суетливый голос.

— Миссис Гилмур? Это детектив Стивен Бойд. — Я поднес к объективу камеры над звонком раскрытое удостоверение. — Можно войти?

Щелкнуло. Дверь открылась со скрипом. Миссис Гилмур всего пятьдесят пять, но выглядела она так, будто каждый год грузом повис на плечах. Затравленный взгляд ощупал меня с ног до головы.

— А что вам нужно?

— Поговорить про Беатрису.

Она ахнула, прикрывая ладонью рот. Рукав цветастой блузы съехал, обнажая бурый синяк на запястье. Из глубины квартиры донеслось злобное:

— Джемма! Где моя рубашка?!

Женщина вздрогнула и залепетала полушепотом:

— Вы не могли бы зайти вечером? Муж собирается на работу…

— Мой визит не займет много времени. Или вам есть что таить? — Я намеренно вытянул шею и заглянул за миссис Гилмур. Полинялые обои отставали от стен, на шкафу скопился в пыли хлам.

— Нет, боже упаси…

— Джемма, ты дура! Рубашку давно пора выгладить!

Она заметалась в растерянности. Несчастная женщина. У мистера Гилмура руки из жопы растут? Или он считает унизительным погладить себе рубашку?

— Проходите… — пробормотала миссис Гилмур, распахивая дверь.

— Джемма!

Злобный голос принадлежал грузному высокому мужчине. Несмотря на возраст, волосы густые, почти полностью серые. Он в брюках и майке вышел в прихожую.

— Здравствуйте, мистер Гилмур. Я Стивен Бойд, детектив по делу о пропаже вашей внучки.

— Удостоверение.

Мужчина минуту внимательно изучал корочку.

— Я опаздываю на работу. — Он ткнул обратно документ.

— Тогда вас не задерживаю. Поболтаю с миссис…

— Но я еще не завтракал! Можем поговорить на кухне.

Бабушка Беатрисы засуетилась и проскользнула мимо мужа вглубь квартиры.

— У нее маленько не в порядке с головой. Часто что-то забывает или придумывает, чего не было. Поймите, на лечение нет денег, а у психиатра она проверялась — небуйная, никому проблем не создает. Кроме меня.

Я нахмурился, но промолчал, идя следом за ним. У кого здесь беды с башкой, так это у него.

Глава 8.2. Ирий

Кухонька два на два метра. Плита ломилась от кипящих кастрюль, в раковине грязная посуда. Мистер Гилмур уселся за стол и взял ложку.

— Хотите чайку или кофейку? — тихо спросила миссис Гилмур. Я покосился на чашки в мойке и на обтрепанную мочалку для посуды.

— Нет, спасибо.

— Ох, простите за беспорядок… Не успела убраться…

Мистер Гилмур пронзил жену сердитым взглядом, будто в порошок стереть собрался. Она понурилась, достала из-за холодильника складной стул и, разложив, поставила передо мной, после чего улизнула с кухни. Я засмотрелся на листик, приклеенный к дверце — в два столбика шли даты. Сегодняшнее число во втором столбике, второе из пяти за месяц. Лишь пять выходных. Остальные дни в первом, внизу дописано время: с семи утра до десяти вечера.

Знакомый график. Возможно, моя мать трудилась на том же пуховом заводе.

— Что вы хотели узнать? Спрашивайте, — произнес мистер Гилмур, откидываясь на стуле. Затолкал в себя молочную кашу за две минуты и теперь закинул в рот толстую оладью.

— Я знаю, вы год назад сто раз все изложили и расписали полиции. Я читал записи, но хотел бы услышать историю заново.

— Да что тут рассказывать… — Он вытер пальцы о полотенце и помешал ложкой в кружке чай. — Я вернулся с работы после семи, задержался, и не застал ее дома.

— Она раньше убегала из дому?

— Убегала?! — Мистер Гилмур стукнул чашкой по столу. Стул скрипнул под ним. — Беатриса никогда бы не ушла из дому. У нас ей хорошо жилось. В школе оценки хорошие. Ее, наверное, похитили живодеры… И…

Я ошибся?

— Почему вы сразу обратились в полицию? Почему не подумали, что она пошла к друзьям или погулять?

Он сжал кулаки, прокашлялся и потянулся за банкой повидла.

— Беатриса девочка скромная, тихая… Всегда после школы шла домой. Ни с кем близко не общалась.

Скромная и тихая? Явно не про бесовку.

— Понимаете, я был классным руководителем в ее классе и могу сказать, там особо не с кем дружить, — продолжал мистер Гилмур. — Девчонки крутят туда-сюда короткими юбками, пацаны только и мечтают, как под них залезть.

— Может, поэтому у нее не было друзей… — Я развернул на планшете фото Беатрисы. — Почему она пострижена почти наголо?

— А это… Ей на голову упала банка с клеем. Волосы слиплись, — он завертел руками у головы, изображая колтуны, — пришлось остричь.

Ну конечно, а у миссис Гилмур синяк на запястье из-за того, что она прихлопнула случайно руку дверью. Хотя, возможно, ушиблась на заводе.

— Чем занималась Беатриса дома?

— Рисовала. Убиралась, готовила. Очень хозяйственная девочка.

Бесплатная рабочая сила, а не хозяйственная. Для этого они оформили опекунство? Чтобы Беатриса после школы вместо того, чтобы ходить на кружки и общаться со сверстниками, надраивала квартиру и стояла у плиты?

— Могу я посмотреть на ее картины?

— А… это… Она куда-то дела их. Беатриса в смысле. Выбросила или продала.

— Продала? У меня сложилось впечатление, вы были в курсе каждого шага внучки. И не заметили, куда она относит картины?

— Выбросила, значит! Простите, мне пора. — Он поднялся и крикнул: — Джемма! Ты упаковала мне обед?

Я тоже спешил. Полчаса истекали.

— Где сейчас мать Беатрисы? — спросил, вставая. Мистер Гилмур скривил губы.

— Не дает о себе знать. А почему? За родителями не хочет ухаживать! Как отказалась от прав на дочь, уехала учиться в шестой сектор — так и не видели. Писала пару раз. Потом перестала. Джемма!

Зашаркала обувь. Миссис Гилмур заскочила на кухню, протиснулась мимо меня и достала из холодильника судок с едой.

— Держи, дорогой…

Он выхватил обед и зашагал прочь, бегло со мной попрощавшись. Поблагодарить супругу язык отвалится? Сукин сын, еще и в школе преподает? Не удивлюсь, если он там из-за коротких юбок.

Я ушел, но беспокойство точило внутри. Джемма Гилмур живет с ним по своей воле, минимум в течение тридцати пяти лет. Какого дьявола? Не видит другого выхода? Угодила в воронку выученной беспомощности?

В пятом секторе на домашнее насилие никто не обращает внимания. Полиции даже было насрать, что я, несовершеннолетний, жил в музыкальной школе. Лишь бы не ломал инструменты и дальше убирался в здании за копейки. Копы исправно следили только за тем, чтобы каждый сидел в своей ячейке и не рыпался: хорошо учился, хорошо работал.

Продюсер группы и чиновник не пошли в полицию потому, что на следующий день все интернет-порталы пестрели бы новостями: кто куда и зачем обратился.

Вернувшись домой, я перекусил сэндвичем с лососем и творожным сыром и отправился снова в душ. Не давала покоя комната Беатрисы. Вдруг копы не обыскивали ее.

На свой страх и риск я телепортировался в ванную Гилмуров. Шумели этажом ниже компрессоры, втягивая пух. Стучал пульс в висках. Я задвинул дверную защелку и лишь потом зажег фонарик на наручных часах, после чего спрятал дождевик и пакеты и вытер лужу шваброй. Магией сушить дольше.