Что скрывается за чертополохом

ПРОЛОГ

Четырнадцать месяцев назад

Если бы я сказала кому-то, что меня тошнит от пальм и солнечного света, то меня бы сочли сумасшедшей, тем более что многие характеризуют меня как жизнерадостного человека. Однако с четырнадцати лет тошнота от однообразия бесконечного лета не проходила. С самого детства отец привил мне вкус к путешествиям, и это всегда заставляло жаждать чего-то иного. Быть где угодно, только не в Лос-Анджелесе.

Знаете, как говорят: в чужом саду трава всегда зеленее. В моем случае это буквально. Трава в моей части города желтая и пожухлая. Не только из-за засухи, но и из-за отсутствия у жителей времени и средств, требующихся для ухода за газоном.

Никогда в жизни мне не хотелось так сильно оказаться где-то еще, чем когда я остановилась перед дверью своей квартиры и увидела прикрепленное к ней уведомление о выселении.

— Вы, должно быть, шутите, — хрипло прошептала я, зажимая переносицу, чтобы остановить слезы.

Ошеломляющее бессилие угрожающе нависло надо мной. Я боролась со стискивающей грудь паникой, думая о маленькой девочке по ту сторону двери. Видела ли она это? Или Хуанита скрыла от Келли правду? В глубине живота поселился ужас. Пусть моя Келли казалась застенчивой тихоней, но она схватывала все на лету и ничего не упускала. Из-за этого было чрезвычайно трудно пытаться оградить ее от наших дерьмовых жизненных обстоятельств. Но я была настроена решительно.

Собравшись с духом и стараясь не дать желудку вывернуться наизнанку, я сдернула с двери уведомление о выселении.

Сегодня меня уволили с должности администратора, ради приема на которую мне пришлось солгать. Коллега, которая с самого начала была настроена против меня, увидела в моем резюме информацию об опыте работы администратором в другом кастинговом агентстве. Она знала кого-то в упомянутом агентстве, и там ей сказали, что никаких данных о моей работе у них не имеется.

Итак, меня уволили, хотя я была более чем компетентна в своей должности. Да, я знала, что лгать плохо, но когда ты мать-одиночка, то пойдешь практически на все, чтобы заработать достаточно денег и обеспечить своему ребенку крышу над головой. От меня не ускользнула ирония увольнения из кастингового агентства за ложь в резюме. Агентства постоянно лгали в резюме своих клиентов.

Остаток дня я провела, расходуя большую часть бензина, заправку которого не могла себе позволить, на разъезды по объявлениям о вакансиях, найденных в Интернете. Из десяти должностей на одну — администратора салона красоты — мне предложили пройти собеседование. Я согласилась, хотя там платили намного меньше, чем я зарабатывала в агентстве, а я уже и так просрочила плату по квартире.

И вот в моей руке уведомление о выселении.

Я задолжала по аренде даже за одну из самых дешевых однокомнатных квартир, которую мне удалось найти в районе Креншоу, где у моего ребенка даже не было собственной спальни.

Потому что мой бесполезный мерзавец бывший большую половину времени не помнил о нашем существовании.

В идеале я бы только обрадовалась, если бы он забыл о нас окончательно. Его репутация шла впереди него, а парень, с которым я по глупости занялась сексом в шестнадцать и от которого забеременела, стал теперь настолько опасен, что я едва его узнавала.

Но я все равно никогда не пожалею о своей Келли.

Вот только мне бы хотелось, чтобы у нее был другой отец.

Которого не приходилось бы выслеживать и выпрашивать у него деньги, хотя знание об источнике этих денег вызывало у меня тошноту. Но ради Келли я бы отбросила не только свою гордость, но и моральные принципы. Ради нее я пошла бы на все.

Поэтому я позвонила Стейси.

Разговор был короткий и резкий. После него я глубоко вдохнула, открыла дверь квартиры и вошла в студию. Днем здесь было светло, светло и просторно. Несмотря на то, что наши две односпальные кровати занимали половину пространства, мы старались придать квартире уют.

Отодвинув проблемы на задний план, я одарила дочку беззаботной улыбкой.

— Мама!

Келли отложила книгу и вскочила с кровати, спеша через всю квартиру, чтобы обнять меня.

Когда дочка прильнула головой к моей груди, а я обняла ее, меня наполнили любовь и решимость. Наклонившись, я поцеловала белокурую макушку. Когда она была младенцем, я испытывала к ней непреодолимую любовь, но и непреодолимый ужас тоже. Я сама была еще ребенком. Что я знала о воспитании дочери? За эти годы любовь выросла до невероятных глубин, а ужас стал управляемым, обостряясь в такие моменты, как этот.

Келли отодвинулась и посмотрела на меня той единственной прекрасной чертой, которая досталась ей от отца, — огромными, великолепными голубыми глазами.

Я убрала волосы с ее лица.

— Как прошел твой день, малышка?

— Я выиграла конкурс по правописанию. Мисс Фрэнсис считает, что мне следует присоединиться к школьной команде.

Каким-то непостижимым образом в следующем полугодии моя умная девочка окажется в пятом классе. Я не знала, куда так стремительно летело время.

— Поздравляю! Я так горжусь тобой. — Взяв ее за руки, я принялась танцевать с ней на месте, заставляя хихикать. — Значит, я могу прийти и посмотреть на тебя на соревнованиях?

— Ага.

— Слоан. — Привлек мое внимание голос Хуаниты.

Самое лучшее в этом многоквартирном доме было соседство с Хуанитой. Она увидела, как мы заезжаем, и мы разговорились. Когда я упомянула о своем беспокойстве, что Келли, приехав на автобусе из школы домой, будет оставаться в квартире одна до моего возвращения, Хуанита предложила свои услуги няни. Ее муж, Эли, работал по ночам, а их дети выросли, так что время у нее было. Хотя она брала меньше, чем другие няни, я все равно не могла ее себе позволить. Но безопасность Келли имела для меня первостепенное значение. Отсюда и задержка выплат по аренде.

Мы переглянулись, и она слегка покачала головой.

Меня охватило облегчение. Каким-то образом Хуанита утаила от Келли уведомление о выселении.

— Я знаю, что сегодня задержала тебя дольше обычного, но не могла бы ты остаться еще на час?

— Куда ты уходишь? — надулась Келли.

Я одарила ее успокаивающей улыбкой.

— Вечером я пообещала подруге помочь кое с чем. Но я ненадолго. — Я посмотрела на Хуаниту.

Она нахмурилась и кивнула в сторону двери.

— На пару слов, mija (прим.: с исп. — милая, дочка).

Несмотря на напряженность, я еще раз чмокнула Келли в макушку и сказала ей возвращаться к своей книге. Дочь подозрительно глянула на меня, но сделала, как ей велели, и я поблагодарила Бога за то, что он дал мне такого послушного ребенка, как Келли. Она была самым тихим, самым спокойным ребенком, да еще и самым милым. Я часто задавалась вопросом, означает ли это, что в подростковом возрасте она превратится в монстра, потому что никому не может так везти с детьми.

Однако эти заботы ждали лишь в будущем. У меня достаточно поводов для беспокойства в настоящем, и я была благодарна, что поведение Келли к ним не относилось.

Как только мы вышли за дверь, Хуанита повернулась ко мне.

— Каждый проходивший мимо твоей двери видел это уведомление. Ты не сможешь долго скрывать этого от Келли.

— Я знаю и не собираюсь скрывать. Я достану деньги.

Она сузила глаза.

— Как?

— Мне нужно, чтобы ты присмотрела за Келли, а я тем временем нанесу визит ее отцу.

Глаза Хуаниты наполнились тревогой. Она знала о нем с моих слов. Но также и по его репутации, потому что теперь он занимал высокий статус солдата в банде, которая в основном промышляла торговлей наркотиками и краденными машинами, пуская их на детали.

— Ты не пойдешь к нему, на ночь глядя.

— Я звонила Стейси. Неохотно, но она сказала, где его искать. Мы с ней дружили, когда я еще была с моим бывшим. Но когда я его бросила и попыталась начать все заново ради Келли, Стейси обвинила меня в том, что я считала себя лучше ее, чем их. Что я желала уйти от их жизни. Что никогда не переставала быть избалованной богачкой из Беверли-Хиллз.

— Где он сейчас?

— На какой-то домашней вечеринке в Вест-Адамсе. Она написала мне адрес.

— Ты не пойдешь одна ночью в дом, где находится этот человек и его головорезы. Ни за что.

Хотя я безгранично ценила заботу Хуаниты о моей безопасности, отступить я не могла.

— Я должна найти его. И хотя мне это ненавистно, у матери его ребенка есть одно преимущество: он не позволит никому причинить мне боль.

— Нет, он предпочитает делать это сам.

Я вздрогнула и отвела взгляд.

— Прости, mija. Я просто волнуюсь. Дождись, пока Эли закончит работу. Он пойдет с тобой.

— Я не буду втягивать в это Эли. Пожалуйста. — Я сжала ее руки. — У меня нет времени спорить. Мне нужно найти его, получить деньги и вернуться домой к моей малышке. Не могла бы ты посидеть с ней до моего возвращения?

Почувствовав мою настойчивую решимость, Хуанита неохотно согласилась.

Через несколько минут я уже сидела в машине и дрожащими пальцами пристегивалась ремнем безопасности. Следуя карте на телефоне, я потихоньку добралась до дома в Вест-Адамсе.

Как только я свернула на нужную улицу, то услышала громкую музыку, на капотах припаркованных у обочины машин сидели люди, другие пили во дворе.

Я бы не отказалась от Келли ни на что на свете. Она — мой мир. Каждое мое действие было направлено на то, чтобы любить ее. Но это не значило, что я не злилась на себя из-за прошлого. Не испытывала ярости к тому обиженному шестнадцатилетнему подростку, которая хотела наказать родного отца за то, что тот ее игнорировал, женившись на женщине вдвое моложе себя, которая ненавидела свою падчерицу и заставляла чувствовать ее чужой в собственном доме.

В пятнадцать я увлеклась вечеринками.

В шестнадцать встретила своего бывшего в клубе, пройдя туда по фальшивому удостоверению личности. Ему было восемнадцать, он был очарователен и абсолютно не из моего мира. Меня влекли к нему все эти клише, которые мой отец, звездный адвокат, ненавидел сильнее всего.

Я не собиралась залетать.

Или стремиться, чтобы меня выгнали из родного дома за отказ отдать ребенка в приемную семью.

Или оказаться, в конечном итоге, с жестоким преступником.

Вот почему я ушла от бывшего. Хотя в его сознании я все еще принадлежала ему.

Однажды я сэкономлю достаточно, чтобы увезти нас с Келли как можно дальше от него.

Набравшись смелости, я вылезла из машины и обогнула капот, не обращая внимания на свист парней, прислонившихся к своему автомобилю.

Как только я вошла во двор, как дорогу мне преградил высокий парень с пистолетом, заткнутым за пояс штанов.

— А ты, мать твою, кто такая? — проорал он, перекрикивая музыку.

— Расслабься, Кай! — Друг моего бывшего, Брикс, опустил руку на плечо моего дознователя. — Она Андроса.

Натан Андрос. Мой бывший. Его семья владела греческим рестораном в Калвер-Сити. Они давным-давно отреклись от него. Так же, как мой отец отрекся от меня. Но это не значит, что я принадлежала Андросу.

Я не принадлежала никому, только Келли.

Тем не менее, я прикусила язык, потому что, несмотря на бессильный гнев, от которого перехватывало горло, это воображаемое право собственности было единственным, что обеспечивало мне безопасность.

Брикс взмахнул бутылкой пива и крикнул:

— Он в курсе твоего визита?

Я покачала головой.

— Это срочно.

— Ребенок в порядке? — спросил он, будто это хоть немного его заботило.

— Пока да. Вот почему мне нужно увидеть Натана!

— Блядь, чувак, даже для меня музыка ебашит слишком громко! — Кай развернулся и поспешил в дом.

— Туда! — Брикс мотнул головой в сторону небольшого крыльца.

Дом походил на большинство, расположенных по соседству. Одноэтажный, в испанском стиле. На окнах и входной двери решетки.

Когда мы вошли в переполненный дом, грохот музыки уменьшился. Она по-прежнему звучала громко, но я уже не чувствовала биение басов в груди, как раньше. Множество тел внутри создавали удушающий жар. Держась настороже, я оглядывалась вокруг, пока Брикс вел меня через гостиную на кухню. Ни Стейси, ни кого-либо знакомого из своей прошлой жизни я не встретила. От кухни Брикс свернул налево по коридору, ведущему, как я догадалась, к спальням.

Дерьмо.

— Он здесь? — спросила я, пытаясь казаться спокойной.

— У него встреча, — крикнул Брикс через плечо. Затем остановился у третьей двери и постучал. — Андрос, это Брикс!

— Я занят!

— Слоан пришла! Говорит, это срочно!

Наступила тишина.

— Впусти ее.

Глубоко вдохнув, я приготовилась встретиться со своим бывшим.

Брикс открыл дверь и жестом пригласил меня войти, и как только я переступила порог, дверь за мной закрылась.

Мы находились в главной спальне, но она была маленькой. Двое парней сидели в креслах возле французских дверей, ведущих на задний двор. За окнами было темно и пустынно, словно гостям запретили туда соваться. Рядом с парнями стоял мой бывший. А на кровати лежала великолепная, чуть потрепанная брюнетка.

Слишком юная великолепная брюнетка.

Натан сурово посмотрел на меня.

— Что такого срочного, что не может ждать?

Я взглянула на двух мужчин, потом снова на Натана.

— Мы можем поговорить наедине?

— Это не может подождать? Я тут кое-чем занят.

— Мне нужно всего пять минут.

Один из парней хлопнул другого по плечу.

— Пошли, дадим им минуту.

— А что с ней? — Другой парень уставился на брюнетку, как на кусок мяса.

Девушка напряглась, но ничего не сказала.

— Мы поговорим, — ответил Натан. — Я сейчас выйду.

Оба парня были высокими. На несколько дюймов выше Натана и очень мускулистые. Тот, кто предложил выйти, приблизившись ко мне, посмотрел на меня с игривой ухмылкой.

— Привет, — кивнул он, потянувшись через меня, чтобы открыть дверь.

Я отступила в сторону, чтобы выпустить их, одарив обычной дружелюбной, но платонической улыбкой, и поздоровалась в ответ.

Как только дверь за ними закрылась, Натан пересек комнату и направился ко мне. Я напряглась, когда он протянул руку, чтобы запереть дверь спальни.

Тактика запугивания.

Затем он взял меня за бедра и притянул к себе.

— Моя девочка выглядит усталой. Ты должна позволить мне позаботиться о тебе.

Когда я впервые встретила его в том клубе, то подумала, что он самый сексуальный парень, которого я когда-либо встречала. Его отец был греком, а мать — американкой датского происхождения. Смесь такого наследия вылилась в красоте Натана. Оливковая кожа, темные волосы и ярко-голубые глаза.

В нем было столько обаяния и юмора, и он окружил меня любовью и вниманием, которых мне так не хватало в тот момент моей жизни.

Будучи слишком наивной, я не понимала, что его заводила возможность овладеть хорошей девочкой и запятнать ее. Что для него я была неким призом. Вещью, которой он владел, а не человеком, которого он любил. Через два года после рождения Келли я набралась смелости уйти от него. После этого он целый год обивал порог моей квартиры, пытаясь вернуть уговорами и угрозами. К счастью, ему стало скучно. Теперь он появлялся каждые несколько месяцев, приносил деньги и напоминал мне, кому я принадлежу. Он даже избил парня, с которым я осмелилась встречаться, когда Келли было пять лет. С тех пор я ни с кем не встречалась.

Натан думал, что это каким-то образом означает, что я согласна с тем, что я принадлежу ему.

Помешанный засранец.

Я просто выжидала, пока у меня не появится достаточно денег, чтобы убраться вместе с Келли подальше от него.

Теперь, глядя на его лицо, я видела за красотой злобу. Стараясь не показывать свои истинные чувства, я осталась в его объятиях и сказала:

— Я потеряла работу, и меня выселяют. Мне нужны деньги, чтобы оплатить аренду и продержаться до тех пор, пока не найду новую работу.

Его пальцы впились мне в бедра, а взгляд стал жестче.

— Ты же знаешь ответ на этот вопрос. Возвращай свою задницу в мою постель, и тебе не придется беспокоиться о таком дерьме.

— Эй! — Брюнетка, о которой я почти забыла, спрыгнула с кровати и оттолкнула Натана от меня. — Я, мать твою, здесь, а ты пытаешься склеить другую девушку!

Я удивилась, что она говорила так четко, учитывая, что выглядела так, будто кутила уже несколько дней.

Лицо Натана окаменело.

— Толкни меня еще раз, сука, и пожалеешь.

Выражение ее лица стало вызывающим.

— Никто не обращается со мной как с дерьмом. И это касается предложения меня одному из тех негодяев, которые только что вышли отсюда.

Негодяи?

Я присмотрелась к ней пристальнее. Почему она казалась мне такой знакомой?

— Ты теперь в моем мире, принцесса. И делаешь все, что я, нахуй, говорю тебе делать… и прямо сейчас я говорю тебе: ЗАВАЛИ ЕБАЛО!

Я вздрогнула от его рыка, а брюнетка едва шевельнулась. Через секунду она плюнула Натану прямо в лицо.

Мое сердце упало.

— Натан, не…

Меня прервал шлепок его ладони по ее лицу, и девушка упала обратно на кровать. Внезапно Натан оказался на ней, оседлав, зажав ее ноги.

В моей голове всплыло воспоминание.

То был первый раз, когда я попыталась уйти.

Малютка Келли плакала в гостиной в манеже. Натан прижимал меня к кровати, расстегивая молнию на штанах. Чтобы доказать, кто владеет мной.

К счастью, его друзья ворвались в квартиру прежде, чем он успел взять желаемое. Тем вечером я оставила его, пока он где-то шлялся.

Вырвавшись из воспоминаний и вернувшись в комнату, я с ужасом наблюдала, как он, удерживая девушку одной рукой, тянулся к молнии на штанах.

— Натан!

Он повернул ко мне голову.

— Хочешь увидеть, чего лишилась?

— Слезь с меня! — взвизгнула девушка.

Когда он снова ее ударил, его футболка задралась, и за поясом штанов я заметила пистолет. Дебил носил заряженный пистолет в штанах.

В страхе я сосредоточилась на оружии.

Я не могла позволить ему…

Я шагнула к кровати, но мое сердце чуть не остановилось, когда Натан выдернул пистолет из-за пояса и приставил дуло ко лбу брюнетки.

Она перестала сопротивляться, но смотрела на него вызывающе.

— Хорошая девочка.

Меня охватило отвращение.

Так он говорил каждый раз, когда я капитулировала перед ним. Ему никогда не приходило в голову изнасиловать меня, но руки он распускал часто, и я столько раз притворялась, что прощаю его. Ради спокойной жизни я делала все, что он хотел. До того дня, когда он попытался взять то, что я не хотела давать. Это стало последней каплей.

— Подожди меня в коридоре. — Натан оглянулся на меня. — Мы поговорим, когда я закончу здесь.

Мой взгляд метнулся к девушке. Она уставилась на меня.

Умоляя.

— Я не уйду. Мне нужно вернуться к Келли. Отпусти девушку.

Он усмехнулся.

— Если не уйдешь, мы все равно это сделаем.

— Не похоже, чтобы она этого хотела, Натан, так что отпусти ее.

— Ты ведь хочешь? — Он сильнее вжал дуло ей в лоб.

И даже тогда она прошипела:

— Нет.

И тут я бросилась на него. Это отвлекло его достаточно надолго, чтобы брюнетка так сильно укусила руку, державшую пистолет, что Натан вскрикнул.

Остальная часть потасовки пронеслась как в тумане. Натан ударил меня кулаком по голове и животу. Но я думала, что совместными усилиями мы с брюнеткой одержим верх.

Не знаю, у кого оказался пистолет, но когда раздался выстрел, мое плечо пронзила боль, и я закричала.

— Дерьмо! — взревел Натан.

Дверь в спальню задребезжала, но была заперта.

— Андрос!

— Блядь, да в порядке я! — прокричал он в ответ, а я сморгнула красную пелену боли и увидела, как девушка сидит на кровати и смотрит на меня широко распахнутыми глазами, в которых стояли слезы.

Натан вырвал у нее пистолет.

Озабоченно нахмурив лоб, он упал рядом со мной на колени. Я заметила, как он отложил пистолет в сторону, когда я схватилась здоровой рукой за кровоточащее плечо и отстранилась от него.

— Дерьмо, Слоан, — прошипел он, потянувшись к моей ране. — Какого хрена ты сунулась?

— Она… ей нужна «скорая», — захныкала брюнетка.

— Никакой гребаной «скорой». — Он посмотрел на нее. — Я позабочусь о ней. И знаешь, почему? Потому что мне на нее не плевать. Она — мать моего ребенка, которую ты, сука, только что ранила!

Он встал, забыв про пистолет. И принялся ее бить.

Снова и снова.

И снова.

Будто не остановится, пока не станет слишком поздно.

Преодолевая агонию боли, пронзающую руку, я схватила пистолет и прицелилась в Натана.