Что скрывается за чертополохом

ГЛАВА 2

Главная горничная, миссис Агнес Хатчинсон, справилась о моем самочувствии, как только я спустилась на обед вниз (неохотно в этом проклятом лифте со своей тележкой). Затем она попросила меня, перед тем, как я отправлюсь в столовую для персонала, сообщить мистеру Рэмзи, метрдотелю, о поступлении новой партии столового серебра. Миссис Хатчинсон, казалось, знала обо всем, что происходит в замке, в том числе мельчайшие подробности работы всех остальных. Доставив указанное сообщение, я пыталась незаметно пройти через столовую к помещениям для персонала, чтобы пообедать.

Все помещения для персонала находились в задней части первого этажа замка (или нулевого этажа, как здесь его называли). Убранство комнат и коридоров было практичным по сравнению с комнатами гостей. Спокойный серый оттенок стен и деревянные полы уступали стенам с деревянными панелями, обоями и парку, покрытому обюссонскими коврами.

Я поспешно вышла из столовой и посмотрела налево. Громадный вестибюль замка Арднох был просто великолепен. Я увидела главного дворецкого, мистера Уэйкфилда, во фраке и белых перчатках, несущего поднос с чашками и чайником. Он кивнул мне и вошел в огромный зал.

Он прошел по полированному паркетному полу, покрытому огромным обюссонским ковром посередине. Декор был традиционным, шотландским, роскошным, неподвластным времени. По центру располагалась парадная лестница с шерстяной ковровой дорожкой в красно-серую шотландку. Ступени вели к лестничной площадке, где сквозь три витражных окна от пола до потолка лился солнечный свет. Затем лестница разветвлялась в обе стороны, поднимаясь на этаж выше, где с обоих концов вестибюля частично можно было увидеть галереи коридоров. В огромном настенном камине горел огонь, он располагался напротив лестницы, возле входа. Запах горящих поленьев добавлял уюта гигантскому помещению. Лампы Тиффани, расставленные на столиках, придавали пространству теплое сияние.

Напротив камина стояли два одинаковых дивана с обивкой из замши и ткани и кофейным столиком между ними. Мистер Уэйкфилд подошел к диванам, там сидел гость и читал что-то со своего телефона.

Быстро прошмыгнув мимо, я очутилась в помещении для персонала и с нетерпением готовилась приступить к обеду. Еду для сотрудников готовил невероятный шеф-повар поместья. Несомненным преимуществом работы в пятизвездочном курорте было то, что мы питались пятизвездочными блюдами. Даже персонал, работавший в отдельных зданиях, расположенных поодаль от замка, на обед приходил в поместье.

Я достала из шкафчика телефон и направилась в столовую. Сообщений от Келли не было, хотя поступило несколько новых заказов на торты от местных жителей. Улыбнувшись, я поборола желание написать дочери. Я купила ей самый простой сотовый, потому что чувствовала себя более спокойно, зная, что она может связаться со мной, когда захочет, но таким образом я еще и пыталась удержать ее от использования гаджетов без необходимости. И уж точно не в школе.

Этим утром я подвезла ее в начальную школу — ее первый день в шестом классе. Потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к местным отличиям. Если бы мы вернулись в Штаты, Келли была бы пятиклассницей. Сейчас она взволнована, потому что в прошлом году ее учительницей была Монро, а в этом году Монро ушла в декретный отпуск. Новой учительницей Келли стала миссис Хантер, которая не была такой добродушной и милой, как Ро. Мне не терпелось узнать, как дела у моей девочки. Мысль о том, что ей не нравится школа, была мне ненавистна.

Однако прежде, чем я успела ступить в столовую, зазвонил мой сотовый. Я остановилась в тишине коридора, и во мне вспыхнуло беспокойство при виде имени Риган Адэр.

— Риган?

— Привет, — звонкий голос с американским акцентом звучал беззаботно, и я немного расслабилась. — Извини, что звоню во время обеденного перерыва, но сегодня утром у школьных ворот мы разминулись, а я хотела обсудить с тобой кое-что.

— Да? И что же?

— В общем, вчера, когда Келли была у нас дома, Льюис показал ей программу школы тхэквондо, которую он начнет на следующей неделе. Это в Инвернессе.

— Ладно? — в недоумении ответила я.

— И Келли тоже очень загорелась идеей посещать занятия.

Я нахмурилась.

— Она ничего не сказала мне об этом вчера.

— Может, думала, ты ей не разрешишь.

Перейдя в режим обороны, я сухо спросила:

— Что ты хочешь сказать?

— Ой, нет, ты потрясающая мама, Слоан. Я… ты просто суперопекающая. Что я полностью понимаю.

Естественно, я была суперопекающей. Я родила Келли в семнадцать. Я сама была напуганным ребенком, но как только взглянула на свою дочь, она мгновенно стала всем моим миром. Какими бы ужасными ни были обстоятельства (особенно, каждый раз, когда она болела), моей работой было защищать ее. Только моей и больше ничьей. Иногда было трудно ослабить поводья.

— Келли научится самообороне, это даже к лучшему, — сказала я.

— Здорово! Я согласна с тобой. Так почему бы тебе не поговорить с ней об этом вечером, потому что записать ее нужно немедленно. Осталось всего несколько мест.

Что? Подождите.

— Инвернесс? Разве это не в часе езды отсюда?

— Да, но занятия начинаются после школы, так что я буду рада возить их туда и обратно. Подожду завершения урока в своей машине, пока сама буду заниматься, а потом доставлю их домой.

Риган училась в бизнес-школе, готовясь открыть собственный детский сад. Ее забота о Келли, помимо того, что она была мамой и студенткой на полную ставку, много значила для меня. Предложение возить детей на занятия было типичным для потрясающей Риган.

Но все же…

— Сколько стоят занятия?

— Пятьдесят фунтов в месяц.

У меня отвисла челюсть.

Пятьдесят фунтов в месяц!

Я знаю, что кому-то такая сумма показалась бы не такой уж большой, но каждый заработанный мной пенни был на счету. Пребывание в туристическом центре Шотландского нагорья означало, что стоимость жизни здесь была недешевой.

— Кроме того, если ей понравится, нужно будет купить форму и экипировку. О, и инструктор сказал, что каждый раз, когда дети переходят на следующий уровень, взимается плата, а если они захотят принять участие в соревнованиях, то нужно внести вступительный взнос.

Паника усилилась. Я хотела, чтобы Келли занималась всем, что делало бы ее счастливой, но раньше у нее никогда не было хобби, которое стоило бы таких денег. Фаза увлечения картинами по номерам была намного дешевле.

— Э-м… давай я сначала поговорю с Келли. Как я уже сказала, она об этом не упомянула, поэтому, прежде чем что-то решить, я хочу убедиться, что она действительно хочет посещать занятия.

— Конечно. Обсудим это, когда ты будешь забирать ее сегодня вечером.

Спустя два часа, все еще обеспокоенная тем, как мне отправить Келли на уроки тхэквондо, я убиралась в номере Байрона Хоффмана. Хоффман был младшим сыном Генри Хоффмана, владельца одной из крупнейших теле- и кинокомпаний мира. Он недавно стал членом клуба и прибыл в поместье две недели назад. Я понятия не имела, кто он такой, но миссис Хатчинсон знала всех гостей и давала мне краткое изложение их биографии.

На прошлой неделе я бросала грязные полотенца другого гостя в свою тележку у двери, когда почувствовала, как волосы на затылке встают дыбом. Когда я обернулась, по коридору шел Байрон Хоффман, и его глаза не отрывались от моей задницы. Поняв, что я застала его на месте преступления, он не торопился перевести взгляд к моим глазам. Когда он это сделал, то подмигнул мне, будто был божьим даром человечеству.

Я отвела взгляд, но когда посмотрела на него, он шел, похотливо оглядываясь на меня, от чего волосы на моей голове зашевелились.

А еще он был ужасным грязнулей. В его номере всегда царил беспорядок. Повсюду разбросанная одежда, крошки от еды в самых невероятных местах… но хуже всего были его простыни. Не поймите меня неправильно, за год работы в Арднохе мне много раз приходилось притворяться, что я не замечаю «грязных» простыней. Однако у Хоффмана они почти всегда были грязными, и какая-то часть меня задавалась вопросом: делает ли больной ублюдок это намеренно.

Иногда я действительно ненавидела свою работу.

Тем не менее, я также испытывала удовлетворение, глядя на прекрасно обставленную комнату и видя, что она снова приведена в порядок. Заменив бутылочки с шампунем на новые, я забрала использованные и пошла к двери. Уборка номера Хоффмана означала, что я почти закончила день. И я в волнении предвосхищала встречу с Келли, чтобы узнать, как прошел ее первый день в школе. Я также надеялась, что она опровергнет слова Риган и скажет мне, что не хочет посещать занятия по тхэквондо. Да, абсолютно эгоистично, но я, правда, понятия не имела, как смогу себе это позволить.

Витая в своей голове, я даже не заметила его, когда выходила из комнаты к своей тележке для уборки. Но опуская в нее пустые бутылочки, я почувствовала за спиной резкий жар сильного мужского тела, и мое сердце подскочило к горлу.

Я попыталась повернуться, но жесткая хватка на моих бедрах остановила меня.

— Усердно работаешь? — хрипло спросил мне в ухо мужской голос.

Меня пронзил страх, но я посмотрела в коридор, напомнив себе, что мы в общественном месте, а по всему замку установлены камеры слежения.

Я оглянулась через плечо и, конечно же, к тележке меня прижимал Хоффман.

— Я уже закончила, мистер Хоффман. Хорошего вам дня. — Я сделала движение, чтобы толкнуть тележку, но его хватка усилилась.

С учащенным пульсом я открыла рот, чтобы возразить, когда в конце коридора появились две актрисы. Хоффман отпустил меня, и я поспешила прочь. Женщины, чьи знаменитые лица красовались на обложках журналов, даже не заметили меня, когда я промчалась мимо них к служебному лифту в конце коридора. Я неслась вперед, не поднимая глаз.

Сердце бешено колотилось в груди, а ноги дрожали.

Помимо новогодних праздников, лето в усадьбе было самым оживленным временем года. Проведя юность в Лос-Анджелесе, я знала, что летом Голливуд брал отпуск и возвращался в обычный рабочий режим в сентябре.

Я с нетерпением ждала более спокойного времени.

И отъезда Байрона Хоффмана.

Я решила не рассказывать об этом инциденте миссис Хатчинсон. Что я могла сказать? Он подошел ко мне сзади и коснулся моих бедер. Он был сыном влиятельного человека. Я была горничной. Большинству это покажется пустяком. Поэтому я держала это при себе и решила избегать Хоффмана, насколько это возможно.

Единственное, к чему я стремилась в течение десяти лет, — никогда не позволять Келли увидеть мое волнение или беспокойство. Моя мама умерла, когда я была маленькой, но я помню ее перепады настроения и то, как они меня пугали. Худшим днем моего детства, если не считать ее смерти, был день, когда она на пять часов заперла меня в шкафу из-за того, что я капризничала. Вернувшись домой с работы и обнаружив меня взаперти, папа потерял голову. Он нанял няню, и я больше никогда не оставалась наедине с мамой. Но мне все равно приходилось терпеть ее перепады настроения, и я никогда не хотела, чтобы Келли хоть в малейшей степени испытала нечто подобное.

Нацепив сияющую улыбку, я вошла в дом Риган и Тейна Адэр, чтобы забрать свою дочку. Тейн Адэр был архитектором и спроектировал роскошные дома для себя, своих братьев и сестры на участке прибрежной полосы за пределами Ардноха.

У него было двое детей, Льюис и Эйлид, но он овдовел, когда Эйлид была совсем младенцем. Когда Риган приехала в Арднох навестить свою сестру, Тейн нанял ее няней для своих детей. Они полюбили друг друга, несмотря на тринадцатилетнюю разницу в возрасте, и теперь Льюис и Эйлид называли Риган мамой.

Красавица с рыжевато-каштановыми волосами была супермамой. Серьезно, Риган могла пребывать в режиме многозадачности на нечеловеческом уровне. Это впечатляло. Обычно я обожала ее и все, что она делала для нас с Келли с тех пор, как мы прибыли в Арднох. Но когда Келли взволнованно рассказывала мне о своем желании ходить на тхэквондо два раза в неделю с Льюисом, я почувствовала легкую обиду на Риган, жившую в своем модном большом доме на берегу океана. Обычно Риган проявляла тактичность, но ей и в голову не пришло, что занятия по боевым искусствам Келли станут нагрузкой на мои финансовые возможности.

И все же это не ее вина, напомнила я себе. Келли ухватилась за эту идею, как только Льюис о ней заговорил. Риган лишь поощрила ее, думая, что это хорошо.

И так и было.

Я хотела, чтобы у Келли имелись свои интересы и увлечения, и способность защитить себя была отличной идеей.

Просто… дорогой.

— Пробный урок, чтобы узнать, понравится ли мне, стоит сорок фунтов. А потом, если мне понравится, то пятьдесят фунтов в месяц. Это нормально, да? — спросила Келли, когда я отъезжала от домов Адэров по узкой проселочной улице к главной дороге.

— Ага, — я ухмыльнулась ей, не желая показывать свою внутреннюю тревогу.

Монро помогла нам с арендой дома по выгодной цене на главной улице деревни. Обычно арендная плата за такую недвижимость выходила бы далеко за рамки моего ценового диапазона, но коттедж принадлежал зятю Бродана. А так как Бродан обожал свою очень беременную жену Монро, а она, к счастью, обожала меня и Келли, они поселили нас там. Однако с момента нашего переезда в прекрасный коттедж на Касл-стрит, у Келли, судя по всему, сложилось впечатление, что в финансовом отношении дела у нас идут лучше, чем они были на самом деле. Я хотела, чтобы она так думала. Чтобы чувствовала себя в безопасности.

Но в моем желании имелись и свои недостатки.

— Льюис сказал, что мы начнем с белых поясов или с десятого гыпа. Я пока не знаю, что это значит, но он сказал, что следующий за ним ранг — это белый пояс с желтой полосой, и он хочет получить его быстрее, чем кто-либо другой. Я и не думала, что он настолько конкурентоспособен. — Она хихикнула. — Он так расстроится, когда я получу желтую полосу раньше него! (прим.: гып — ступень мастерства, достигая которую можно взять определенный цвет пояса, либо звание, позволяющее стать инструктором по боевому искусству. Существует разделение на 10 гыпов. Начинающий спортсмен получает белый пояс, то есть 10 гып.)

Услышав радостное волнение в ее голосе, я поняла, что выхода нет. Чтобы покрыть дополнительные расходы, мне пришлось бы каждый месяц находить заказы на выпечку. Или перестать пользоваться услугами парикмахеров в поместье. Я получала мега-скидку для персонала, но стоимость моего ухода за волосами, вероятно, покрыла бы расходы на занятия.

Я так погрузилась в свои мысли, что мне потребовалась секунда, чтобы понять, что моя машина дергается.

— Мама?

Взглянув на Келли, я увидела, как ее улыбка исчезла, и она вцепилась в сиденье, когда машина дернулась еще три раза, но уже сильнее.

Дерьмо!

— Все в порядке, — успокоила я ее, сворачивая на обочину за несколько секунд до того, как автомобиль резко дернулся еще несколько раз, а затем с шипением остановился. — С нами все в порядке.

— Думаю, нам следует выйти.

Кивнув, я вспомнила о своей сумочке, когда Келли схватила свой рюкзак, и мы вышли. Я даже не собиралась делать вид, что заглядываю под капот, потому что ничего не смыслила в машинах.

— Позвоню Риган, — сказала я, когда приближающийся к нам внедорожник замедлил ход.

— Разве это не машина Уокера? — спросила Келли. Ее лицо осветилось. — Это Уокер!

Она замахала руками, приветствуя его.

Здорово.

Два спасения за один день?

Со своим красивым, вечно каменным выражением лица Уокер медленно вырулил на внедорожнике на нашу сторону дороги и припарковался перед моей заглохшей машиной. Я попыталась не обращать внимания на порхание бабочек в животе, когда Уокер вышел из машины на своих длинных ногах. Хотя мне нравился черный костюм, в котором он скорее походил на плейбоя-миллиардера, чем на охранника, больше я любила его нерабочую униформу из футболок и джинсов. Его футболки всегда обтягивали бицепсы, а мне так нравились его руки. Особенно предплечья. Все такие крепкие и мускулистые. Кисти рук у него тоже были великолепные. Длинные пальцы, крупные костяшки. Я представляла эти руки на своем теле больше раз, чем хотела бы признать.

Боже, мне требовалась помощь.

Стараясь не глазеть, я широко, как никому другому, улыбнулась Уокеру. Но ради Келли я собиралась притвориться, будто гибель нашей машины не представляет большой проблемы. Но это была огромная беда. Я не знала, как буду оплачивать ремонт. Бабочки, вызванные Уокером, превратились в узлы беспокойства.

— Мы снова встретились, — беззаботно сказала я.

Взгляд Уокера скользнул по мне и Келли, будто осматривая на наличие травм.

— Что случилось?

Келли многозначительно пожала плечами.

— Она начала дергаться, а затем заглохла.

Уокер посмотрел на меня.

Я тоже пожала плечами.

— Все так, как и сказала Кэл. Я собиралась звонить Риган, но тут появился ты. Если ты куда-то спешишь…

Ехал ли он на встречу с одной из своих случайных связей?

— Никаких проблем. — Он достал из заднего кармана мобильник, нажал кнопку и поднес к уху. — Джо, это Уок… ага, слушай, мне нужно, чтобы ты отправил эвакуатор к A949 неподалеку от Кэлмора. У друга сломалась машина.

Он сообщил Джо, который, как я подозревала, был главным механиком Джо в Арднохе, информацию о моей машине.

Дерьмо.

Как только он закончил беседу, я заговорила раньше его.

— Не стоило беспокоиться. Я бы сама вызвала эвакуатор.

— Дело сделано. — Уокер указал на свой внедорожник. — Залезайте. Я отвезу вас домой.

Меня не привлекала возможность снова оказаться рядом с ним так скоро после того, как он фактически отверг мое субботнее предложение «торта».

— Мы, правда, не…

— Слоан.

Я сжала губы, услышав, как сурово прозвучало мое имя.

Отлично. Ради Келли я бы не стала спорить о том, чтобы принять его помощь.

Пробормотав себе под нос «спасибо», я прошла мимо него, и могла бы поклясться, что услышала смешок. Но когда обернулась, на его лице ничего не отражалось.

Забравшись на пассажирское сиденье очень красивого «Рэндж Ровера» Уокера, я оглянулась на Келли, чтобы убедиться, что она устроилась. Уокер сел и захлопнул дверцу.

— Все пристегнулись? — спросил он.

— Келли? — Я ухмыльнулась ее улыбающемуся личику, когда она пристегнула ремень безопасности, а затем поерзала на сиденье.

— Удобно, — заявила она.

Я бросила взгляд на Уокера и увидела, что красивый засранец почти улыбается. Почему только мой ребенок мог пробить его железную броню? Почему он никогда не обращался ко мне с этой ухмылкой?

— Э-э, у меня молнию на рюкзаке заело, — заявила Келли, когда Уокер развернулся.

— Мы все исправим, когда вернемся домой.

— Я хочу пить.

— Сейчас? Ты не можешь потерпеть десять минут?

— Не очень.

Вздохнув, я отстегнула ремень и наклонилась между передними сиденьями, чтобы взглянуть на ее рюкзак.

— Осторожно, — пробормотал Уокер.

— Да-да, — заверила я его, с кряхтением протискиваясь достаточно, чтобы расстегнуть молнию. После нескольких безуспешных попыток, я вернула рюкзак Келли. — Посмотрю, когда вернемся домой.

Пожалуйста, пусть молния будет не сломана. Этот рюкзак я только купила.

Пытаясь высвободить плечи между пассажирским и водительским сиденьями, я уперлась грудью в твердое плечо Уокера и от соприкосновения втянула воздух.

Наши глаза на несколько секунд встретились, и его пылали таким огнем, что я замерла, как олень в свете фар. Кровь бросилась мне в уши.

Потом так же резко он отвел взгляд, а когда снова обратил на меня внимание, огонь сменился безразличием. И вот мне вновь мерещилось, будто Уокер смотрел на меня сексуальным взглядом.

В досаде я откинулась на спинку сиденья и пристегнулась.

— Я посмотрю твой рюкзак, — обратился Уокер к Келли через зеркало заднего вида.

Если бы я была склонной к фантазиям, то сказала бы, что его голос звучал более хрипло, чем обычно. Но это ведь Уокер Айронсайд. Я начинала думать, что могу расхаживать перед ним голой, а он даже и не моргнет.

К счастью, пока мы ехали в Арднох, Келли взяла на себя большую часть разговора. Моя когда-то тихая и сдержанная дочь действительно выбралась из своей скорлупы. Поскольку отец у нее был полным дерьмом (а своего деда она никогда не встречала), Келли всегда испытывала дискомфорт в присутствии мужчин. Однако с Уокером она болтала с легкостью. Она рассказала ему все о своем предстоящем приключении в мире тхэквондо. Я попыталась снова сосредоточиться на ее волнении по этому поводу и не беспокоиться о предстоящих расходах, к которым теперь добавился еще и ремонт машины.

— Я буду такой же крутой, как Робин, когда стану старше. Льюис говорит, что она мастер боевых искусств, и она надирала кое-чьи задницы, и ее подстрелили, и она спасла жизнь своему мужу. Она — настоящая супергероиня!

Мы все слышали истории о жене Лахлана, Робин, сестре Риган. О тете Льюиса в этих краях ходили легенды. Женщина была по-настоящему крутой. Какая-то часть меня почувствовала укол ревности из-за поклонения Келли своей героине, но в основном я была благодарна за то, что могу окружить дочь женщинами, которые являли собой такой невероятный образец для подражания.

Когда мы подъехали к нашему коттеджу на Касл-стрит, Уокер повернулся ко мне и спросил Келли:

— Когда у тебя первый урок?

— В следующий понедельник. Риган отвезет нас туда и обратно, потому что это в Инвернессе. Мы были в Инвернессе всего несколько раз, и мне нравится мост, по которому мы проезжаем по пути туда, так что даже поездка на машине будет классной. До тех пор, пока Эйлид не захочет выбрать музыку.

Все время, пока моя дочь болтала, я удерживала взгляд на Уокере, пытаясь ничего не выдать.

Тем не менее, порой я задавалась вопросом: может ли мужчина проникнуть в мою голову и увидеть все, что я чувствую.

Если да, то теперь он знал, по крайней мере, о пяти разных сексуальных фантазиях с его участием.

Отбросив эти мысли, я слегка ему улыбнулась.

— Спасибо, что подвез. Можешь прислать мне номер Джо, чтобы я занялась проблемой с машиной?

— О машине не беспокойся.

— Пришли мне номер Джо, — повторила я со всей строгостью, на которую была способна.

Выскочив из машины, я торопливо обогнула ее, чтобы забрать Келли, но Уокер уже вышел и открыл ей дверцу.

— Давай посмотрим твой рюкзак. — Он указал на ее желтую школьную сумку в цветочек.

Келли протянула его ему, и умелый шотландец решил проблему за считанные секунды.

— Спасибо! — воскликнула Келли, глядя на Уокера так, словно он спас ее жизнь от опасности.

Я не хотела, чтобы мой ребенок привязывался к этому парню, если только он сам не собирался привязываться в ответ. А весь Арднох знал, что этого не случится.

— Ага, спасибо, — тихо сказала я, потому что была ему благодарна. Правда.

— Мы можем поговорить секунду? — многозначительно спросил Уокер.

После сегодняшнего утра я не была уверена, что хочу так скоро снова разговаривать с Уокером наедине. Инцидент с Хоффманом отвлек мои мысли от Уокера и лифта, но теперь, когда Уокер стоял передо мной, я почувствовала себя отвергнутой. Мы оба знали, что своим приглашением я сама себя выдала. А он проигнорировал это приглашение.

Уф. Ну что за до невозможности дерьмовый день. Вручив Келли ключи от дома, я велела ей идти внутрь.

Она взяла их, улыбнулась Уокеру и, очаровательно помахав ему рукой, крикнула:

— Пока, Уокер!

— Пока, крошка, — пробормотал он, снова сверкнув своей едва заметной улыбкой.

Как только Келли исчезла в доме, я молча посмотрела на Уокера, спрашивая взглядом: «Итак, в чем дело?».

К моему шоку, он выглядел почти смущенным. Прочистив горло, он угрюмо посмотрел на меня.

— Уроки тхэквондо — хорошая идея. Девочка должна научиться защищать себя.

Такого я не ожидала.

— Ладно.

— Однако это дорого. Я занимаюсь джиу-джитсу, и это требует вложений.

Мои щеки вспыхнули от стыда, когда я поняла, что Уокер видел меня насквозь.

— Я бы хотел спонсировать обучение Келли.

Глядя на Уокера, я не знала, что сказать. Обычно я улыбалась и благодарила его, а потом говорила, что в этом нет необходимости. Но мне не хотелось улыбаться. Моя гордость была задета. У меня был адский день. Он уже спас нас (меня дважды!), а теперь намекал (и был прав), что я, возможно, не смогу позволить себе отправить Келли на тхэквондо.

— В этом нет необходимости, но спасибо. — Даже сама для себя я звучала холодно.

Уокер нахмурился.

— Слоан, я не имел в виду…

У него зазвонил телефон, и я взглянула на зажатый в его руке мобильный. Он раздраженно вздохнул и посмотрел на экран.

На нем мелькнуло женское имя.

Конечно, как же иначе.

— Хлоя звонит, не буду мешать. Увидимся.

Я повернулась и, сделав два шага, толкнула входную дверь. Уокер не остановил меня, и я закрыла ее за собой.

Не знаю, что меня больше расстроило: то, что он задел мою гордость из-за необходимости самой заботиться о дочери.

Или что Уокер действительно встречается с Хлоей.