Глава 15

— Стряхни на него пыльцу, Дженкс! — крикнула я, когда Пайк прислонился к перилам, закрыв глаза и прижав руку к нижней части груди. Из верхней части его плеча сочилась кровь, но меня беспокоила ножевая рана в нижней части торса.

Дженкс бросился вниз, звук его крыльев изменился, когда с него посыпалась странная пыльца, чтобы закупорить текущую кровь.

— Ты хочешь сохранить ему жизнь? — сказал он, вопросительно глядя на меня.

Я посмотрела через траву в сторону звука сирен.

— Да, особенно когда я последний человек, который видел его живым, — пробормотала я. — Он — мой билет к Констанс. — Я колебалась, разрываясь на части. — Ты понял? — спросила я, и когда он кивнул, я побежала к Дэвиду, уворачиваясь от кровавых пятен, чтобы не оставить отпечатков.

Дэвид сидел, держа шляпу в руке и держась за голову, залечивая небольшую царапину от того места, где его кто-то ударил.

— Дэвид, — позвала я, почувствовав облегчение, когда его взгляд стал острым и печальным.

Мое внимание переключилось на три патрульных машины ОВ, которые пересекли парк, сильно ударившись о бордюр и подпрыгивая по траве в нашу сторону. Святое дерьмо на тостах, они ехали по траве!

— Elerodic! — закричала я, мои ладони болели, когда я направила через них кучу энергии линии, фокусируя ее с помощью заклинания, которое я получила от Трента. Они обвинят меня в этом. Я знала это.

Заклинание ударило по трем машинам с драматическим хлопком, подняв капоты с визгом металла и пластика и остановив их намертво. Один капот вырвался на свободу и закружился по земле, пока не воткнулся в мягкую почву и не встал вертикально. Позади них проезжающие машины на улице закоротило с более мягким треском, и светофор взорвался дождем искр.

— Черт, Рейч, — сказал Дженкс, нависая над моим плечом. — Думаю, ты попала.

Взволнованная, я опустилась на колени, чтобы коснуться лица Дэвида и заставить его посмотреть мне в глаза. Он сосредотачивался, но, вероятно, у него было сотрясение мозга.

— Мы должны двигаться. Ты можешь идти?

— Конечно, — печально сказал он, убирая мои руки со своей головы. Но он не встал, а нам нужно было уходить. — Господи, что я пропустил? Ты синяя. И мокрая. Ты что, упала в воду?

Я повернулась к Пайку. Он вроде как стоял, но выглядел не намного лучше, чем мертвые парни, плавающие в воде.

— Мы должны идти. Я могу перенести нас в безвременье. Ты можешь идти?

Он кивнул, и я посмотрела на траву. Потрясенные агенты ОВ выходили из машин. Они приближались с неуверенной медлительностью. Лей-линия была между нами, и пока я наблюдала, прибыла третья машина, запоздавшая, когда она пробиралась сквозь застопорившееся движение. Трое агентов вышли, и я нахмурилась, когда один из них вытащил палочку.

Дерьмо на тосте. Они привели колдуна.

— Иди. — Дэвид подтянулся, пошатываясь, пока не обрел равновесие. — Я остаюсь. Кто-то должен держать сопротивление в курсе событий. Они могут подумать, что ты мертва, если я не скажу им обратное. Никто не знает, что они сделают.

Он ухмыльнулся, и я тупо уставилась на него. Сопротивление?

Дженкс нетерпеливо заскрипел крыльями.

— Вперед, Рейч! — сказал пикси, подпрыгивая вверх и вниз. — Отправляйся в безвременье. Я вытащу Дэвида отсюда. Ключи! — приказал он.

Я вытащила их из кармана и сунула Дэвиду в руку. Ухмыляясь, оборотень надел шляпу на голову и, пошатываясь, направился к моей машине, напугав меня, когда он потянулся к дереву.

«Сопротивление? Он имеет в виду беженцев в моей церкви?» подумала я, глядя на мост почти в панике. Я не могла оставить Пайка здесь. Не в том состоянии как сейчас. Констанс солгала бы и сказала, что это сделала я, а поскольку ОВ активно охотились за мной, у меня было, типа, ноль шансов на то, что мой план сработает.

— К черту все это до Поворота и обратно, — выругалась я, взглянув на приближающихся офицеров ОВ, затем побежала на мостик. Один из колдунов произнес заклинание, и я вскрикнула, пригибаясь, когда оно ударилось о бетон и заскользило, рассыпая искры, когда заскрежетало по грубым камням. Щупальца вырвались из массы пурпурной магии, разрушая колонну, за которую она зацепилась. Не похоже на белое заклинание…

— Поехали! — Я потянула Пайка, отпрянув назад, когда он выбросил руку, чуть не задев меня. — Это я! — Я снова бросилась вперед, поднимая его на ноги. — Ты хочешь, чтобы тебя поймали? Шевелись! Если кто-то пытается тебя убить, последнее место, где ты хочешь быть, — это больница.

Пайк, пошатываясь, выпрямился, прижав руку к животу. Он не истекал кровью благодаря Дженксу, но ему явно было больно, и его взгляд не фокусировался.

— Что ты делаешь?

Я обняла его за талию и повела к концу моста.

— Сохраняю тебе жизнь. Не хочешь немного пошевелить ногами? Нам нужно добраться до статуи кормящей волчицы.

Он моргнул, подняв голову.

— Это волк?

Его худощавое тело тяжело давило на меня, а запах вампирских благовоний становился все сильнее. Образы Кистена мелькали и гасли. Агенты ОВ организовались, и этот колдун снова выходил из себя, с его рук капала зловещая красная жидкость.

— Rhombus, — прошептала я, представляя огромный круг, окружающий нас, и красивый участок линии. Энергия подскочила, разозлив агентов ОВ, когда они резко остановились в четырехстах ярдах. Позади себя я услышала, как Дэвид и Дженкс с ревом уехали на моей машине, и мне стало легче дышать.

— Обойдите вокруг! — услышала я. — Поймайте ее!

Пайк споткнулся, и я наклонилась, чтобы поймать его. Мы двигались недостаточно быстро, но были за пределами моста, и я усилила круг. Главный колдун жестом приказал двум другим встать позади меня. Если бы они образовали треугольник, то смогли бы убрать мой круг. Он не был нарисован, и ему не хватало постоянства.

— Эй. — Пайк повернулся, чтобы заглянуть мне через плечо. — Моя машина в другой стороне.

Линия была прямо впереди. Я чувствовала, как она прижимается к моей коже. Возможно, я не смогу пройти по линии без Биса, но если я встану на одну из них, то смогу перейти в безвременье — взяв с собой любого, кого захочу, независимо от того, согласны они или нет. Это было демоническое чувство, и я подавила вспышку вины. Я спасала ему жизнь. Мне было все равно, простит он меня или нет.

— Машина? — сказала я, когда мы, прихрамывая, двинулись вперед. — Там, куда мы направляемся, нам не нужна никакая машина.

— Остановите ее! — закричал колдун, дико жестикулируя. — У нее есть доступ к лей-линии!

— Лей-линия? — Бледное лицо Пайка стало еще белее. — Э…

Но я ухмыльнулась, когда мы вошли в нее, и красный и золотой цвета моего круга ярко вспыхнули. Я стояла в линии. Теперь ничто не могло разрушить мой защитный пузырь.

— Извини за это. Сначала момент странности, а потом все в порядке.

— Морган, я не хочу… арргх! — булькнул он, голос оборвался, когда я изменила наши ауры, чтобы соответствовать линии, и мы внезапно… исчезли.

Звуки Цинциннати исчезли с шокирующей внезапностью. Мое сердце стукнуло один раз в новой тишине, а затем его сменил мягкий шелест ветра в высокой траве, когда мы были там с едва заметным ощущением разобщенности. Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох, плечи расслабились, когда низкое солнце, казалось, впиталось в них. Это не было адским безвременьем моих родителей с красными пятнами. Оно было совершенно новым. И оно было… прекрасно.

— Ты сумасшедшая ведьма! Что с тобой не так? — Пайк отстранился от меня, пошатываясь, пока не упал на четвереньки. Дрожа, он ощупал высокую траву, будто она была нереальной. — Трава? — спросил он, щурясь на заходящее солнце. — Я думал, безвременье — это разрушенный солнцем ад.

— Больше нет, — прошептала я. Моя улыбка приобрела довольную мягкость. Влажный, по-весеннему зеленый луг простирался на многие мили, и солнце, казалось, было ближе к закату, если бы не мешали здания. Очевидный дождь сделал воздух чистым, по-настоящему чистым, и я глубоко втянула его в легкие и со вздохом выпустила. Я могла видеть черные облака вдалеке, но здесь было хорошо.

Далеко на горизонте виднелись горы, которые никогда не окружали Цинциннати. Первоначальное безвременье было создано демонами как зеркало реальности, чтобы обмануть эльфов, заставив их поверить, что они не были вырваны из реальности и брошены в сложную камеру, чтобы умереть. Что-то вроде волшебной голодеки. Ал сказал, что когда-то там было зелено и прохладно, но когда эльфы по очереди заключили в тюрьму демонов, грязь от их многовековой войны превратила место в красные руины.

Когда Лэндон уничтожил безвременье в прошлом году, пытаясь убить демонов, Бис и я создали еще одно. Поскольку больше не было необходимости имитировать реальность, мы создали то, что хотели: деревья, траву, прохладные бассейны и высокие горы, сейчас розовые в лучах заходящего солнца. Где-то здесь должен был быть пляж, но я его никогда не видела. «Бис», подумала я, сутулясь и глядя на высокие горы. «Я найду способ. Обещаю.»

В одном я была уверена. Не было никаких агентов ОВ. Улыбаясь, я повернулась к характерному стуку барабана, не совсем противоречащему пасторальной обстановке.

Пайк выпрямился, колени взмокли, глаза щурились от низкого солнца. Рука была прижата к боку, а лицо забрызгано чужой кровью.

— Почему я здесь?

Я никогда не видела на нем такой смеси гнева и беспокойства, и подумала, не совершила ли я ошибку. Я не могла сказать, было ли это из-за поездки по линии или просто из-за того, что я была вдали от бетона и небоскребов.

— Чтобы не умереть, — сказала я. — И не за что.

Он достал телефон из кармана, хмуро глядя на треснувший экран. Его плохое настроение усилилось, когда телефон включился и не обнаружил вышек.

— Ты серьезно? — сказал он, убирая его. — Может быть, ты не заметила, но я убил их.

— Заметила. — К грохоту барабана присоединилось мужское пение, низкое, громкое и отчасти красивое. В последний раз, когда я была здесь, не было ни музыки, ни барабанов. Дали, должно быть, открыл свой ресторан. — Ты голоден? — сказала я, делая шаг на звук барабанов. — Угощаю.

Сгорбившись от боли, он осторожно двумя пальцами сдвинул разорванную рубашку, чтобы увидеть медленно сочащийся, покрытый пыльцой пикси прокол.

— Боже мой. Ты сумасшедшая, — сказал он, очевидно, довольный тем, что сегодня не умирает.

Музыка доносилась из-за пологого холма. Покачивая бедрами, я откинула назад свои синие мокрые волосы и направилась в ту сторону, продираясь сквозь высокую траву и радуясь, что тем утром надела ботинки, надирающие задницу, даже если сейчас они хлюпали.

— Как твое плечо? — спросила я, поворачиваясь, когда он не ответил.

Он не пошевелился. Он смотрел на пустой луг, и я почти видела момент, когда он понял, что попал в ловушку.

— Думаю, «Флирт» — это уже чересчур, — сказала я, пытаясь быть милой. — Мы можем наложить тебе швы, если кто-нибудь отправится в Париж во Вторую мировую войну.

Стиснув зубы, он подался вперед, прижав руку к животу.

— Я слышу слова, слетающие с твоих губ, но они не имеют смысла.

— Мне жаль, но все мои болеутоляющие амулеты на мосту, — сказала я, морщась при мысли о том, что ОВ конфискует мою сумку. Мой бумажник. Наличные. Удостоверение личности. И я беспокоилась о том, чтобы не оставить следов? К счастью, наличные не были обычным способом оплаты там, куда мы направлялись. — С тобой все будет в порядке?

— Странное время спрашивать меня об этом, — пробормотал он, поравнявшись со мной.

— Итак, — сказала я, когда мы вместе поднимались на невысокий холм. — Если они охотились не за мной, то за кем? — Я не была точно уверена, что чувствую по этому поводу. Я имею в виду, я видела, как он убил каждого из них, последнего без жалости, которая не оставила меня равнодушной. Но он не был инициатором драки — это я могла сказать, во всяком случае, — и это было важно. И все же… Его брат послал их?

— Великолепная пятерка, там? — подсказала я, когда он промолчал.

Пайк сделал очень длинный шаг, сжавшись от неожиданной боли.

— Не твое дело.

— Хорошо. — Боже, с меня капала голубая вода. Не совсем то впечатление, которое я хотела произвести, когда мы шли во «Флирт». Если мне повезет, у Дали будет гангстерская тема. Это был единственный способ приспособиться к тому, что Пайк истекал кровью в том виде, в каком он был.

Затаив дыхание, Пайк резко остановился.

— О чем ты думаешь? — сказал он, боль исказила его лицо, а здоровая рука указывала в никуда. — Ты пытаешься похитить меня?

Я не смогла сдержать ухмылки.

— Пытаюсь? Думаю, уже похитила.

Выражение лица Пайка стало пустым.

— Прости. Плохая шутка, — сказала я, хотя похищение его было именно тем, что я сделала. — Это не входило в мои намерения. Но ОВ арестовали бы меня по подозрению в чем бы то ни было, и то, что я убежала, было лучше для всех, чем то, что я уничтожу Иден-парк, чтобы заставить их отступить. Ты истекал кровью, и я вроде как была у тебя в долгу.

— Как ты это себе представляешь?

Я пожала одним плечом.

— Ты спас меня на мосту. Как так вышло?

Пайк прищурился, а затем моргнул, вспоминая. Он оттолкнул меня с пути брошенного в него ножа.

— Мне не понравилось, что ты примешь мой удар, — сказал он, и я кивнула.

— Вот именно. И если бы я оставила тебя на мосту, ОВ отвезли бы тебя в больницу. Не самое лучшее место, когда кто-то пытается тебя убить. Поверь мне.

Пайк скривился. Опустив голову, он снова двинулся вперед.

— Я оказала тебе услугу, клыкастый мальчик. — Я прыгнула следом, сокращая расстояние между нами.

— Клыкастый мальчик? — пробормотал Пайк, замедляя шаг, когда мы достигли гребня и посмотрели вниз.

Моя улыбка вернулась, когда я увидела ожидаемый ресторан под открытым небом, расположенный на дне идеально круглой выемки в земле. Трава поредела совсем, и деревьев не было, только низкорослые кусты. Это выглядело так, как я себе представляла Месопотамию три тысячи лет назад. Было даже несколько верблюдов, полученных с помощью магии, привязанных к высокой веревке, которые стонали и плевались.

Большая территория уже находилась в тени окружающей земли, когда солнце приближалось к закату. Там стояло несколько палаток и костров, но я сосредоточилась на центре, где музыканты барабанили в течение удлиняющегося дня. Бородатые мужчины, которые на самом деле были демонами, сидели вокруг, обслуживаемые тем, кому лучше было бы быть наемными работниками, а не наемными фамильярами. И они пели, неземной звук смешивался с барабанами, заставляя меня дрожать.

Будто кто-то щелкнул выключателем, барабаны смолкли. Пение прекратилось, и, как один, собравшиеся демоны повернулись к нам, силуэтам на фоне голубого неба на вершине холма.

— Эй, привет! — громко прокричала я, глупо помахав рукой, и они отвернулись, склонив головы друг к другу и разговаривая. Обо мне, очевидно. Барабаны отбили тук-тук-тук и заиграли снова. Пение, однако, не продолжилось.

Покраснев, я схватила Пайка за руку и потянула его.

— Не очень-то ты здесь популярна, не так ли, — сказал он категорично.

— Бывало и хуже. — Я откинулась назад, чтобы справиться с крутым наклоном. Рядом со мной Пайк едва сдержал стон. Трава стала более редкой, сменилась грязью и, наконец, песком. Даже воздух стал суше, когда мы попали под влияние волшебного ресторана, и я сморщила нос от вони немытых тел и животных. Дали считал важным поддерживать как можно более тесную связь с реальностью в своей многотиражной закусочной, от этого возникал вопрос, что им нравилось в песке и верблюдах, когда они могут быть в костюмах и галстуках, пахнуть одеколоном и есть икру.

Я поискала неодобрительный взгляд Ала, но его здесь не было, и я вздохнула.

— Кого-то ждешь? — Пайк сбросил мою руку со своей, когда мы достигли ровной площадки.

— Нет. — Я улыбнулась демону, ожидающему у арки, ведущей в ресторан. Он был либо хозяином, либо вышибалой. В любом случае, мне пришлось пройти мимо него, и он с отвращением оглядел меня с ног до головы, в безопасности в своей пыльной фиолетовой мантии. — Я знаю, что ты не в себе, но постарайся произвести хорошее впечатление, хорошо? Обычно тут только демоны, но им, вероятно, достаточно скучно, чтобы сделать исключение для тебя. — Я искоса посмотрела на Пайка, увидев его уродливый, страдальческий взгляд. — Ты можешь немного улыбнуться? Притворись, что ты моя пара, и мы сможем войти.

— Да, я всегда встречаюсь с женщинами, покрытыми синей водой, воняющими утиным дерьмом, — пробормотал он, добавив: — Это не демоны. Они выглядят как статисты в плохом фильме «Тысяча и одна ночь».

Черт возьми, они это услышали, и красные, с козлиными щелочками глаза обратились к нам. Моя улыбка застыла.

— Знаешь что? Тебе действительно нужно прекратить говорить о том, как я выгляжу, пахну или веду себя. Ты кровавое, чертово месиво, Пайк.

Кто-то засмеялся, и я стиснула челюсти. Внезапно я поняла, что, должно быть, чувствовала Тритон. Они тоже едва терпели ее, даже если она могла превзойти каждого из них.

Но мистер Пурпурная Мантия стоял лицом ко мне, преграждая нам путь, и я заставила себя улыбнуться.

— Добрый вечер, — громко сказала я и, хлюпая ботинками, остановилась. Табличка «Флирт» светилась в пыли, вися над аркой, как знамя, сверкающее и неуместное. Это был единственный видимый признак магии, но я чувствовала ее повсюду. — Подушку на двоих, пожалуйста.

— Подожди. Не впускай ее! — потребовал громкий голос, и моя надежда одновременно возросла и упала, когда Дали оттолкнул хозяина с дороги, чтобы преградить нам вход. Он обхватил руками свой широкий живот, а его красные глаза с козлиными щелочками сузились. Его халат был плоского коричневого цвета, испачканный пылью и жиром, но, учитывая, что он был поваром, это, вероятно, было нормально. — Иди проверь жаркое. Я разберусь, — сказал он, и вышибала кивнул и ушел.

— Привет, Дали. — Я оттащила Пайка на шаг назад и встала перед ним с застенчивой решимостью. — Два места, пожалуйста. Может быть, где-нибудь в баре? — Мой взгляд устремился туда, где горстка демонов сидела вокруг костра, руками едя из переполненных мисок. — Это бар, да?

— Что это за запах… — с отвращением сказал Пайк, и Дали напрягся.

— Мы называем это бараниной, — коротко ответил Дали. — Ты не сядете в баре. Но если сумеете одеться соответствующим образом, я найду для вас место где-нибудь на кухне, поворачивать вертел.

Я прищурилась и положила руку на бедро.

— Послушай, ты…

— Нет, ты послушай, — прервал меня Дали, продвигаясь вперед, пока я не врезалась в Пайка, который проглотил стон боли, даже когда удержал меня от падения. — Ты знаешь правила. Ты либо вписываешься, либо нет.

Несколько демонов засмеялись, отметив меня.

— Впусти ее, Дали! — крикнул один из них. — Это первый раз, когда дождь прекратился за два дня!

Не считая комментария о дожде, вся ситуация жутко напоминала тот первый раз, когда Ал привел меня во «Флирт», и я съежилась.

— Без ужина? — ссутулившись, Пайк держался за живот. Между его пальцами сочилась кровь. Первая помощь Дженкса была хороша, но всему были пределы. Лицо парня тоже начало опухать.

Но Дали был прав. Если мы не сможем вписаться в нынешний мотив ресторана, связанный с древней Месопотамией, мы не сможем войти. Тем не менее, были способы обойти это, и я оглянулась на тюки овечьей шерсти, завернутые и сложенные как зона ожидания.

— Сядь, пока не свалился, — сказала я Пайку. — Сейчас вернусь.

— Меня не просили ждать у ресторана с тех пор, как мне было пять, и я был на экскурсии, — пробормотал Пайк, морщась, когда садился. — И никогда ни на чем, что так пахло, — добавил он, вытирая руку об окровавленные брюки.

Дали устроился передо мной поудобнее.

— Это с тебя капает туалетная вода?

— Я изменю тему, чтобы мы вписались, — настаивала я, и Дали покачал головой. — У меня должны быть деньги на счету, — сказала я, уверенная в этом, когда выражение лица Дали стало пустым. — Я знаю, что ты использовал тульпу для пикника, которую я приготовила, — добавила я, и он съежился.

«Да!» восторженно подумала я. Прошла целая вечность с тех пор, как я сделала свои воспоминания о жарком солнце Аризоны реальными, чтобы доказать, что я демон. Каждый раз, когда кто-нибудь из них «проигрывал» тульпу в музыкальном автомате Дали, я должна была получать гонорар. Ал помог мне сделать это, потому что, хотя только женщина-демон обладала ментальной выносливостью, чтобы объединить воспоминание в твердую форму, требовался демон-мужчина, чтобы успешно распутать тульпу из ее разума и «закодировать» ее в проклятие, чтобы любой мог получить к ней доступ. Этот опыт унизил и его, и меня. Я верила, что он сохранит мне жизнь и простит меня за то, что лежало в моих самых глубоких мыслях, раскрытых ему.

А теперь он не хотел разговаривать со мной, потому что я не стала осуждать его брата.

— Ты можешь подкинуть мне монетку для автомата, пока я не заставлю Ала выложить свой процент, — сказала я, и выражение лица Дали исказилось в усмешке. Покладистой няни нигде не было видно, и я гадала, не идут ли дела плохо на фронте ученик / учитель.

— У тебя есть заслуга, — признал Дали. — Но это не принесет пользы ни здесь, ни в коллективе, если ты все еще будешь учиться у Ходина. — Он протянул руку, и я отшатнулась назад, краснея, когда поняла, что все, что ему было нужно, — это один из тех цветов, которые все еще находились в моих волосах. — Он эльфийская грязь, — сказал Дали, очевидно, зная, что это было. — И это начинает цепляться к тебе, — добавил он, бросая ветхий, покрытый синими пятнами цветок на песок.

— Я не учусь у Ходина, — сказала я, волосы на затылке встали дыбом, когда почувствовала, что демоны позади него слушают. — И тебе нужно отстраниться от его дела. Он знает то, чего не знаешь ты.

Дали рассмеялся.

— О, поверь мне, Рейчел. Я знаю, как использовать свои гениталии, чтобы добывать пищу, и это все, на что он годится. Ты перестанешь разговаривать с ним, или обнаружишь, что он единственный, кто будет говорить с тобой. — Дали сплюнул, тяжелый комок оставил темное пятно на цветке. — Эльфийская магия.

— Которую, как ты знаешь, я практикую… — Я замолчала, когда два демона протиснулись мимо меня, остановившись, чтобы встать над Пайком, со злобными ухмылками на лицах. — Э, я имею в виду эльфийскую магию, а не что-то другое, — добавила я, удивленная, когда Пайк поднял глаза, и они изменили одежду на шелковые костюмы, их волосы были прилизаны и пахли мускусом. Прищурившись, Пайк застыл в настороженной угрозе, когда они сели рядом с ним, говоря о нем так, будто его здесь не было. Они выглядели как живые вампиры, и я поморщилась, не в силах помочь ему в данный момент. Боже! Демоны — такие хулиганы.

— Не ты пересидела войну, поедая малину и надевая шелк, — сказал Дали, и я повернулась обратно.

— Так ты признаешь, что злишься из-за того, как он выжил, а не из-за эльфийской магии?

— Он не пережил войну, — сказал Дали. — Он наслаждался этим. Уходи.

— Потому что я разговаривала с Ходином? — Взволнованная, я встала с ним лицом к лицу, отказываясь отступать. Теперь это было больше, чем просто отсутствие столика. — Ты думаешь, что сможешь вышвырнуть меня отсюда? Я сделала это, — сказала я, жестикулируя. — Все это!

Взгляд Дали метнулся к Пайку, затем вернулся ко мне.

— Скажи мне правду, Рейчел, — сказал он с новой настороженностью в голосе. — Ходин помогает тебе с Констанс, или ты здесь сама по себе?

— Ходин мне не помогает. — Я отступила назад, зная, что это было важно из-за его внезапного отсутствия бахвальства. — Он мне не помогает! — повторила я, когда Дали прищурился. — Он сделал клош, чтобы прикрыть лилию, которую я использую, чтобы вонять у Пискари. Громкий разговор. Это было между ним и Дженксом. И он помог мне похоронить Нэша. Опять же, это скорее проблема санитарии, чем что-либо еще. Но в остальном — нет. Он не очень хорош ни в чем, кроме пассивных вещей, — призналась я, и Дали посмотрел на меня.

— Ты только разозлила ее этой лилией, — сказал он.

— Да? Я выгнала мастера вампиров из ее дневных покоев шутливым проклятием! — гордо сказала я. — Заставила ее и ее камарилью ночевать в ОВ, я унизила ее, — сказала я, затем поморщилась, когда Пайк многозначительно прочистил горло. Взволнованная, я одернула подол своей промокшей юбки. — И чтобы все было ясно, я вступаюсь за Ходина, потому что из всех вас он единственный, кто пытается помочь мне вернуть Биса. — Мой голос начал повышаться, и я позволила этому случиться. Я была зла на них, и мне было все равно, знают ли они или Пайк об этом. — Из всех вас, — крикнула я, — он единственный, кто готов признать, что примирение с Богиней может быть единственным способом пережить возрождение эльфов!

Лицо Дали скривилось в уродливом выражении.

— Возрождение, которое ты породила.

— Чертовски верно. — Я подалась вперед, пока не столкнулась с ним лбом к подбородку. — Я работала с эльфом из рода Каламака, чтобы спасти их. А потом я выступила против эльфийского дьюара и спасла каждую из ваших задниц. Я не знаю почему. — Я отступила, переводя взгляд мимо него на остальных. — Я никому из вас не нравлюсь. Если подумать, эльфы тоже меня не очень любят.

Мой пристальный взгляд обжигал Дали, я протянула руку с синим оттенком.

— Вперед. Монета. Для музыкального автомата. Я не уйду.

— Сумасшедшая. Чертова психопатка, — пробормотал Пайк из-за тюков с шерстью, и я бросила на него быстрый взгляд. Два демона по обе стороны от него улыбнулись своими длинными зубами, поправляя его волосы и смеясь, когда Пайк шлепал их по рукам. Они играли с ним, но это была всего лишь игра. Очевидно, он боялся своих братьев. Без сомнения, они пытались убить его.

Дали переступил с ноги на ногу. Его взгляд переместился на Пайка, затем снова на меня. Он был в большом долгу передо мной за то, что я познакомила его с малышом Кериком. Я не видела необходимости напоминать ему об этом. Он знал.

И, наконец… Дали обмяк.

— Сейчас у нас ограниченный выбор из-за нехватки материалов, — сказал он, и я выхватила из его пальцев появившуюся плоскую помятую монету.

— Оставайся здесь, — бросила я через плечо Пайку, проходя мимо Дали. Иногда я думала, что демону нравится иметь несколько фунтов лишнего веса, потому что он слишком долго испытывал мучительный голод. И, возможно, он нашел передышку от своих мыслей в приготовлении пищи для других по той же причине…

Высоко подняв голову, я обогнула самый большой костер, двигаясь быстро, чтобы избежать ворчащих демонов, пытающихся сбить меня с ног тайным заклинанием, брошенным, как спотыкающаяся нога. В некоторых был гнев, в меньшем количестве — веселье. В воздухе пахло бараниной, и я не могла понять, почему они расположились вокруг костра. Если только это не было потому, что они действительно были под открытым небом, которое принадлежало им и не было токсичным из-за отходов, рожденных в их войне с эльфами.

— Тронь меня, Трон, и твой нос превратится в змею, — пробормотала я, целясь в задрапированную холстом фигуру, которая, должно быть, была музыкальным автоматом, и поднялась волна смеха. Напрягшись, я повернулась к ним спиной и откинула вонючий брезент, чтобы найти ожидаемый современный музыкальный автомат с пузырьками и светом. В нем была не музыка, а тульпы, воспоминания о временах и местах, ставшие реальными с помощью демонической магии. Заплатив символическую монету, я могла превратить ресторан Дали из «Верблюд и Осел» в электронную дискотеку, и благодаря этому мы с Пайком вписались бы в него и могли бы остаться.

Постепенно мое воодушевление начало угасать. Дали был прав. Было всего несколько вариантов там, где когда-то были сотни. В текущем столетии никогда не было много тульп, поскольку только женщины-демоны обладали умственной выносливостью, чтобы создать одну, и Тритон никому не доверяла вырвать ее из своего разума, чтобы сделать парочку. Но я даже не видела высококлассного нью-йоркского пауэр-бара. Все было о Древнем Риме, Китае и Монголии. Старые вещи. Мне нужно было что-нибудь с антисептиком, джинсами и, может быть, чизбургером. Но потом мои брови поползли вверх. Американский жиголо?

— Э, только не это, — внезапно сказал Дали, оказавшись у моего локтя.

— Почему нет? — я бросила монету, и он беспокойно заерзал.

— Тритон сделала это, когда была в одном из своих самых странных настроений, — сказал он, и мои глаза сузились, услышав полуправду. — Это никому не нравится.

— Звучит весело, — сказала я, затем нажала нужную кнопку.

Дали застонал, отступая назад, когда все, кроме демонов, стало туманным. Барабаны перешли в наводящую на размышления, консервированную музыку семидесятых. Небо потемнело до низкого потолка, а песок превратился в грязный, исцарапанный пол. Появились тусклые стены, а освещение, то, что от него осталось, стало тусклым. Маленькие круглые столики образовывали полукруг вокруг сцены. Я чувствовала запах сигарет и тухлого Бримстона. Бар был достаточно большим, чтобы на нем можно было танцевать, с сотнями бутылок и одним отвратительным демоном в фиолетовой мантии за ним. Пока я смотрела, его халат исчез, превратившись в пару шорт для бондажа и недоуздок. У него даже были подведенные глаза и выкрашены в голубой цвет волосы. Боже милостивый, это был стриптиз-бар.

— Вау, даже трапеция, — сказала я, увидев, как она покачивается за спиной человека на сцене. Между моими глазами и его кожей было не так уж много, и, пока я смотрела, становилось еще меньше.

Демоны в своих месопотамских одеждах издавали отвратительные звуки. Большинство выскочили, но трое двинулись к сцене, их одежда сменилась на современную, неряшливую одежду бизнесменов, когда они размахивали долларовыми купюрами и пытались заманить мужчину-стриптизера поближе.

— Ты погубишь меня, — сказал Дали, и я просияла. Теперь он был похож на вышибалу, и я смахнула блестки с его цветастого жилета. Пайк и я соответствовали обстановке. Если бы он хотел отказать мне в столике, ему пришлось бы честно признаться в этом.

— Я вижу тихое местечко сзади, — сказала я, жестом подзывая Пайка, и он встал. Позади него тюки с шерстью превратились в жесткую скамью с вырезанными на ней именами и цифрами. — Мы возьмем три чизбургера, пару бутылок пива и аптечку первой помощи. В таком захолустном заведении, как это, она обязательно найдется.

Сморщив нос, Дали наблюдал, как воспоминание о человеке кружится по сцене.

— Я помню день, когда она сделала это, — сказал он, сосредоточенно отстраняясь. — Это был плохой день. Миниас вытащил это из ее психики. Он так и не сказал мне, что послужило причиной. Я понятия не имел, что она перешла на сторону реальности. Миниас тоже. Он клялся, что она не ускользала от него в течение ста лет, но ты не можешь сделать тульпу, если не был там. Принесу ваш заказ. — Дали отвернулся от сцены. — У меня осталось только три. Это не займет много времени.

— Спасибо, Дали, — сказала я, с благодарностью оглядывая комнату с низким потолком. У меня было ощущение, что в музыкальном автомате было всего несколько тем, потому что у Дали не было волшебных средств, чтобы поддержать больше. Они потеряли почти все, кроме своих жизней и тех проклятий, которые были в коллективе, когда рухнуло первоначальное безвременье.

Я отогнала вспышку вины, хмуро глядя на трех демонов в дешевых костюмах, выкрикивающих ругательства и размахивающих долларовыми купюрами перед стриптизером. Скорее всего, он был не платным дополнением, а частью самой тульпы, прочной иллюзией из памяти Тритон. Несмотря на это, я почувствовала тепло, когда высокий воображаемый вампир послал мне воздушный поцелуй и закружился только для меня. На его шее был шрам в форме серпа, а его бутылочно-светлые волосы напомнили мне Кистена. Покраснев, я направилась к столику.

Пайк тяжело опустился на стул. Он сел спиной к стене, и я заняла место рядом с ним, сцена была слева от меня. Боль, исказившая его покрытое шрамами лицо, заставила его выглядеть старым, и мое чувство вины усилилось. Он мог быть в больнице прямо сейчас, накачанный вампирскими феромонами и ничего не чувствующий. Но опять же, его пребывание в больнице сделало бы его уязвимым для плана Б его братьев.

— Стриптиз-бар? Это то, что считается для тебя ночной прогулкой? Мило.

Я выдавила улыбку, услышав саркастический юмор в его голосе.

— Это было либо так, либо пикник в аризонских пустошах, и не думаю, что в машине была аптечка первой помощи.

Пайк осторожно переместился в более удобное положение.

— Когда-нибудь тебе придется объяснить это, чтобы каждое твое второе предложение не звучало безумно.

Я подпрыгнула, когда Дали подошел ко мне сзади и бросил на стол аптечку первой помощи, а затем две пивные бутылки, с которых капал конденсат.

— Бургеры займут некоторое время. Если только ты не хочешь бараний фарш? — с надеждой спросил он, и я яростно покачала головой.

— Спасибо, Дали, — сказала я, затем чокнулась своей бутылкой с бутылкой Пайка и сделала глоток. Ссутулившись, Пайк с тоской уставился на свою, и я задумалась, беспокоится ли он о подделке. — Твой брат не может связаться с тобой здесь. Если только твой брат не демон.

Пайк потянулся за бутылкой, выглядя огорченным, когда наклонил ее и осушил, его кадык дернулся.

— Черт, холодное, — сказал он, когда убрал ее, чтобы глотнуть воздуха, на дне оставалось несколько глотков. Взглянув на стойку, он поднял два пальца, и вышибала, обернувшись, кивнул.

Каким-то образом это заставило меня почувствовать себя хорошо. Надавив, я открыла аптечку первой помощи и начала рыться в ней.

— Снимай рубашку, — приказала я. — Давай посмотрим на ущерб.

Он снова заколебался, будто не хотел делать себя уязвимым, но под моим выжидающим взглядом осторожно, мучительно снял рубашку. Я была права: он был обшит кевларом, ткань во многом способствовала минимизации повреждений. Стриптизерша издала клич, и я, побледнев, отвела взгляд от сцены.

Грудь Пайка представляла собой месиво старых и новых шрамов, кровь и запекшаяся пыльца пикси удерживали кожу вместе. Или, по крайней мере, так оно и было, и новые полоски крови стекали вниз, когда он промокал их пачкой салфеток.

— Эй, можно мне тазик с теплой водой и пару полотенец? — громко позвала я. Стриптизер закончил, оставив на сцене только нас и трех демонов, потягивающих свои напитки и слушающих плохую музыку семидесятых. — Хорошо, — сказала я, неохотно проводя по торсу Пайка пальцами. Его пресс был более чем хорош, а тело подтянуто. Я пододвинула стул поближе и, поколебавшись, чтобы убедиться, что он мне позволит, потрогала его распухший нос, чтобы посмотреть, не сломан ли он. У него была царапина на скуле, царапина у линии роста волос и неприятный синяк под глазом, но по сравнению со старыми шрамами они выглядели едва заметными. — Твое лицо выглядит нормально.

— Отлично, — кисло сказал он.

— Но завтра у тебя будет ужасный синяк. Насколько сильно у тебя болит голова?

Пайк допил пиво, когда бармен принес новое.

— Терпимо, — сказал он, выпивая одно, будто это было лекарство.

— Головная боль? — спросила я, но он не ответил. — Головная боль?! — крикнула я, и его блуждающий взгляд нашел мой. — Тебе не следует пить больше одного пива. Вообще-то, тебе не следует…

— В этом нет необходимости, — сказал он, и я издала издевательский смешок, отжимая ткань.

— Необходимость в большинстве случаев не входит в мой процесс принятия решений. — Я промокнула кровь под его ухом, мои движения стали грубыми, когда я поняла, что это не его кровь, затем остановилась, когда обнаружила, что она скрывает старый опухший шрам. Отличная работа, Рейчел. — Но кое в чем из этого есть и моя вина. Если бы я знала, что кто-то пытается убить тебя, я бы позволила тебе привести второго.

— Я закончу, если ты не возражаешь, — сказал он, и я вложила салфетку в его окровавленную руку.

Что я делаю? Я гадала, наблюдая, как он прокладывает себе путь к новой ножевой ране, вытирая кровь со своей гладкой широкой груди, обнажая шрам за шрамом. Некоторые были старыми, некоторые — новыми. Некоторые были просто царапинами, но другие… другие выглядели так, будто их было трудно пережить.

— Как долго твои братья пытались убить тебя? — спросила я, открывая антисептик. — Этот шрам выглядит очень старым.

Пайк молчал, напрягшись, когда я трижды прыснула в него антисептическим спреем. Одну рану нужно было зашить, но я и без просьбы знала, что он не позволит мне это сделать. Подойдет повязка в виде бабочки.

— Так вот почему ты с Констанс? — догадалась я, роясь в поисках самого большого пластыря, который могла найти. — Она защищает тебя? — Это объяснило бы, почему он заботился о ее нуждах, когда между ними явно не было любви. Большинство отпрысков были опасно увлечены своими мастерами.

Ничего не говоря, Пайк допил вторую бутылку пива и принялся за третью. У вампиров обычно была высокая переносимость алкоголя, но он потерял много крови, и никто из нас еще не ел. Я не смогу вытащить его отсюда, если он потеряет сознание.

— Это братья, да? Множественное число? — подсказала я, и его хватка на бутылке усилилась, его взгляд устремился на сцену, пустую под единственным уродливым прожектором. — Ты сказал тому последнему убийце сказать твоим братьям, что он пришел слишком легко. — А потом ты убил его. — Пятеро против одного, а они были хороши. — Я колебалась, громко шурша оберткой от бинта, когда ее открывала. — Очень.

— Мой отец — ублюдок, — сказал он, поморщившись, когда я закрыла порез бинтом и засунула свободный конец вниз. — Это не твое дело. Почему тебя это вообще волнует?

Боже милостивый, я заклеивала его пластырем, когда ему нужен был профессионал.

— Понятия не имею. Дженкс сказал бы, что это дело рук Рейчел. — Закончив, я начисто вытерла руки, затем открыла упаковку с антисептиком, чтобы попытаться вывести синеву из-под ногтей. — Терпеть не могу хулиганов. Они уже давно пристают к тебе. Как ты обзавелся наградой за свою голову?

Пайк осторожно надел свою окровавленную рубашку обратно.

— Я родился.

Я ждала продолжения, но он молчал. Хуже того, синева не выходила у меня из-под ногтей.

— Соперничество между братьями и сестрами — отстой. — С отвращением я бросила салфетку на стол вместе с окровавленными тряпками.

Он усмехнулся, подавив смех, когда его лицо исказилось от боли.

— Так верно. Так верно.

Я почувствовала запах готовящихся бургеров, и у меня потекли слюнки, когда я все убрала. Пайк медленно потягивал третью бутылку пива, его мысли почти заметно начали меняться по мере того, как непосредственная опасность того, что он истечет кровью, уменьшалась.

— Если я не позвоню ей, Констанс решит, что ты похитила меня, чтобы обменять на Зака. Уверена, что хочешь разыграть это именно так?

Я поставила аптечку на ближайший стол, чтобы освободить место для бургеров.

— Убеди ее встретиться со мной за пределами ОВ? — предложила я, и он покачал головой. Я сделала вдох, чтобы возразить, но остановилась его, когда Дали направился в нашу сторону с двумя пакетами еды на вынос в руке. — О, да ладно тебе! — запротестовала я. — Мы вписываемся. Мы более чем подходим.

Дали положил пакеты на наш стол и нахмурился.

— Я не могу потерять целую ночь в стрип-клубе из-за того, что твоего вампира порезали. Бери свои бургеры и уходи.

— Я еще не допила пиво, — пожаловалась я. Моего вампира?

Пайк вздохнул и потер распухшую скулу.

— Выгнали из стрип-клуба. История моей жизни.

Дали нехорошо улыбнулся.

— Правильно ли я предполагаю, что у вас нет никаких средств, чтобы заплатить за питание?

Мой бумажник, вероятно, уже лежал на столе Дойла, но они все равно не брали монеты во «Флирте». Все царство демонов управлялось сложной системой счетов, состоящей из милостей и гонораров от проклятий. Давным-давно я почти истощила значительное состояние Ала, но я знала, что у меня есть немного денег.

— Мои деньги у Ала, — сказала я, когда Пайк открыл один пакет и достал горсть картошки фри. — Возьми оплату у него.

Дали отодвинул пакеты подальше от Пайка, бургеры пахли так вкусно, что за них можно было умереть.

— Возьми у него сама.

Пайк нахмурился, пиво и потеря крови явно подействовали на него.

— Худшее свидание в моей жизни.

— Скажу тебе, что мы сделаем. — Дали воткнул кухонный нож, который был засунут за пояс, в стол между пакетами и протянутой рукой Пайка. — Ты можешь пробыть у меня неделю в качестве официанта…

— Нет, — сказала я, и Пайк поднял глаза, удивленный горячностью в моем голосе.

— Тогда у меня есть заказ, который нужно отправить. — Дали улыбнулся, обнажив зубы. — Доставь его, и мы квиты. — Он повернулся к Пайку и вытащил нож.

— Идет, — сказала я, довольная примерно три секунды. Два приема пищи и смена тульпы для доставки еды звучали так, будто мы получили лучший результат. Обычно это было тогда, когда у меня из-под ног выбивали ковер. — В любом случае, все на месте? — сказала я, заглядывая в самый тяжелый пакет, чтобы увидеть два бургера и картошку фри. — Проклятие снято. Им не обязательно оставаться в безвременье. — Я оторвалась от влажного тепла, встревоженная. — Что они сделали? Неужели их ауры уже настолько грязные?

Дали покачал головой, в его глазах промелькнуло сожаление.

— Нет. Хуже, — тихо сказал он, его внимание переключилось на трио у сцены. — Они были ошеломлены. Ал — единственный, кто хорошо справляется. Вероятно, потому, что он был самым активным в делах реальности. «Флирт» всегда был местом для общения и решения проблем. — Его внимание вернулось ко мне. — Вот почему я меняю два приема пищи на доставку третьего. Иди.

Я поняла, что они нуждались во мне, но не была уверена, хорошо это или нет.

— Как далеко это место? — спросила я, сворачивая пакет, чтобы запечатать его влажный жар.

Дали повернулся к выходу, привлеченный громкими жалобами четырех демонов, которые только что появились, их отвращение сменилось громкими предложениями о том, что поставить в музыкальный автомат.

— В безвременье все близко, — сказал Дали, снимая с шеи лей-линейный амулет и протягивая его. — Красный — горячо, зеленый — холодно, — сказал он. — В пяти минутах ходьбы. Это очень близко к лей-линии рядом с твоей церковью. Твой вампир должен быть в состоянии справиться с путешествием.

— Его зовут Пайк. — Я взяла пакет, чувствуя тепло его тела, оставшееся на металлическом диске. Демоны страдают от культурного шока?

— Я не ее вампир, — сказал Пайк, и я встала, готовая идти. Ресторан должен был измениться, и я хотела быть подальше от него, когда это произойдет. Иногда еда на тарелке менялась вместе с ним.

— Так и будет, — кисло сказал Дали. — Рейчел никогда никого не приводит сюда, если только не выбраковала его из стада.

У меня отвисла челюсть, но Пайк усмехнулся, очевидно, найдя в этом комплимент.

— Пошли, — сказала я, схватив два пакета. — Нам нужно убираться отсюда, пока наши бургеры не превратились в баранину.

Пайк медленно поднялся, и когда Дали крикнул демонам, чтобы они убирались со сцены, я вытолкала нас вон.

Солнце село, пока мы были внутри, заливая золотым и розовым половину неба. Появился запах выхлопных газов, намек на темную парковку, а затем все исчезло, когда лачуга позади нас испарилась. Пальмы шепотом вернулись к жизни, и послышались крики экзотической птицы.

— В пяти минутах ходьбы. Мы не будем торопиться. — Я вглядывалась в темнеющее небо, не видя достаточно звезд, чтобы понять, те ли они.

Пайк отвлекся от звона крошечных колокольчиков и женского смеха, доносившегося из оазиса позади нас.

— Чтобы пересечь Цинциннати на машине в это время ночи, потребуется двадцать человек.

— В безвременье все ближе. Мы пройдем по нему здесь и выскочим там.

Пайк вздохнул, дернув плечами.

— Один из них мой, верно? Я умираю с голоду.

Я протянула ему пакет, и он открыл его, отдав мне верхний бургер, прежде чем вернуться за своим. Вот вам и его правило «если я не принес это, то и не съем».

— Ха, — сказал он, оглядываясь через плечо на затихающую музыку. — У тебя получается лучше, чем я ожидал.

— Что… именно? — Бумага затрещала в сумерках, когда я развернула ее, и у меня потекли слюнки от ароматного пара. Боже, помоги мне, там был сыр Гауда.

— Добиваться своего в антагонистической ситуации с минимальными трениями, — сказал он, хромая рядом со мной. — Констанс не смогла бы войти, получить то, что хотела, и выйти без криков, без воплей, без крови на полу.

— Ну, я демон. А чего ты ожидал?

— Только не этого, — пробормотал он, откусывая кусочек, и я поняла, что не могу с ним спорить.

Загрузка...