Демон на миллион

Глава 28

Констанс взвизгнула от возмущения, когда я врезалась в нее всем телом, мое сломанное левое запястье подвернулось, когда мы обе упали на скамейку. Ее жесткое тело смягчило мое падение, а затем черные провалы ее глаз нашли мои, она широко открыла рот, гневно рыча.

— Давай! — Дженкс взвизгнул, и я одной рукой сорвала крышку с флакона с зельем.

— Попробуй это, кровавый мешок, — прохрипела я и влила ей в горло зелье.

— Не…е-е-е… — булькнула Констанс, а затем я пошатнулась, ухватившись за скамейку, когда ее внезапно там не оказалось. Ее одежда рухнула в тишине, и раздался мягкий стук, когда упала туфля.

— Боже мой, где она? — воскликнул Пайк, и я поморщилась, рассчитывая, что Дженкс удержит его, пока я лихорадочно похлопывала по одежде и украшениям Констанс в поисках ее маленькой фигуры. Мои пальцы покалывало от пульса магии, и именно там я нашла маленькую коричневую мышку, которой она теперь была, уютно устроившуюся среди массы золота и драгоценных камней. Она была без сознания от боли превращения, и я выдохнула, опустив плечи.

— Она все еще здесь. Она — мышь, — сказала я, устало окидывая взглядом гондолу и, наконец, заметив свою сумку, засунутую в угол. Все, что мне нужно было сделать, это посадить ее в клетку до того, как она придет в себя.

Сначала о главном. Мое запястье пульсировало, когда я сняла с нее светящийся амулет, пошатываясь, подошла к разбитому окну и бросила его. Сила хлынула обратно, и я тяжело прислонилась к холодному металлу, закрыв глаза, когда почувствовала, как она вибрирует. Завтра мне будет очень больно.

Но я обернулась, распахнув глаза при внезапном щелчке вытаскиваемого ножа.

— Эй, эй, эй! — сказала я, протягивая руку к Пайку, когда Дженкс поднялся с обнаженным мечом. — Что, черт возьми, ты думаешь, ты делаешь?

Пайк прищурено посмотрел на мышь, свернувшуюся калачиком в драгоценностях, от его ненависти сам воздух стал кислым.

— Я думал, ты собиралась убить ее, а не превратить в мышь.

Я покачала головой.

— Я уже говорила тебе раньше… эй! — крикнула я, когда он бросился на нее, размахивая ножом. Потеряв равновесие, я прижала к себе сломанное запястье, кряхтя, когда подняла ногу и врезала ему.

Пайк резко повернулся назад, поймав себя на гневном предчувствии.

— Прекрати это, Клыкастик! — воскликнул Дженкс, и Пайк выпрямился с замкнутым выражением лица. Он выглядел ужасно, его костюм был порван Дженксом, его и без того покрытое шрамами лицо было в пятнах и разводах от пыльцы пикси.

— Она не может… она должна умереть дважды, — сказал он, указывая, и я удивилась намеку на страх. Это было не ради него. Джони? Я размышляла, обмениваясь понимающим взглядом с Дженксом. — Я думал, ты собираешься убить ее! — повторил он. — Я бы никогда… — Выражение его лица стало жестче. — Убей ее. Или я это сделаю.

Моя сумка с клеткой была на другой стороне гондолы, совершенно вне досягаемости. Рукой призывая в воздухе к терпению, я устало опустилась на скамейку между ней и Пайком. Если он снова набросится на меня, я уложу его одним словом. Констанс тоже.

— Что хорошего это даст? — тихо сказала я, все еще шокированная тем, каким грубым был мой голос. Мои плечи поникли, и я прижала к себе сломанное запястье, стараясь не двигать им. — Если она умрет, я окажусь в тюрьме. Округ Колумбия пришлет нового мастера вампиров…. — Я подняла глаза, понимая, что происходит. — Ты думаешь, что, убив ее, ты сможешь снискать расположение нового мастера вампиров? — спросила я, зная, что была права по его внезапной гримасе. — Присаживайся. Нам нужно поговорить.

Но он этого не сделал, и думаю, что только воспоминание о том, как я уложила его на колокольне, удерживало его неподвижным, с ножом в руке, пока я сидела и пыталась удержаться от рвоты. Я выжила… едва-едва, и когда я смотрела на Цинциннати, сверкающий в новой ночи, чувство беспомощности закралось в меня. Мне предстояло справиться со всем этим, но если последние десять минут и научили меня чему-то, так это тому, что я не смогу справиться с этим в одиночку. Я не могу стать тем, кем была, без посторонней помощи. Мне потребовалось все, что у меня было, чтобы победить Констанс, и я почти потерпела неудачу.

И все же, когда я посмотрела на Дженкса и вспомнила Трента, и Дэвида, и Этюда, и даже Вивиан, я решила, что это не так уж плохо. «Может быть, я смогу с этим поработать», подумала я, с интересом разглядывая Пайка.

— Ты думал, я сделаю за тебя грязную работу, да? — сказала я, найдя где-то там комплимент, и Пайк поморщился. — Я сказала, присядь. — Он этого не сделал, и я потянула за лей-линию, пока мое запястье не начало болеть, а кончики моих волос не начали плавать. — Сядь! У меня есть идея получше, чем верить, что какой-нибудь безымянный мастер вампиров возьмет тебя под свое крыло за то, что ты освободил Цинциннати для его правления.

Пайк взглянул на Констанс, затем на Дженкса. Крыло пикси угрожающе поднялось, и, отбросив пиджак в сторону, Пайк осторожно сел напротив меня.

Я попыталась выпрямиться, но мои ребра слишком сильно болели.

— Я буду защищать тебя от твоих братьев, — сказала я, и лицо Дженкса просветлело от удивления. — Ты знаешь, что я могу это сделать. Я уже это сделала. Я обеспечиваю твою безопасность, а ты ведешь дела вампиров под моим началом.

— Под твоим началом, — сказал Пайк, уставившись. — Зачем мне так рисковать, когда Округ Колумбия пришлет кого-нибудь ей на замену?

Мои глаза обратились к тихому звону украшений, но это был просто Дженкс, ковыряющийся вокруг.

— О, давай не будем впутывать в это немертвых округа Клумбия, мммм? Никто не должен знать, что она мышь, верно? Кто скажет, откуда ты получаешь приказы? Если ты столкнешься с чем-нибудь, в чем тебе понадобится помощь, я всегда рядом. — Я колебалась. — Или тебе нравится, когда люди, о которых ты заботишься, подвергаются нападкам со стороны кого-то, кому наплевать, если они проснутся мертвыми утром?

Казалось, весь мир затаил дыхание, когда мы покачнулись. Цинциннати и Низины раскинулись вокруг нас, ночные звуки слабо доносились с нашей высоты. Город будет в безопасности, если следующие пять минут будет за мной, даже если мигающие огни начнут заливать набережную.

Я должна закрепить это и быстро. Мой взгляд упал на сумочку и мышиную клетку.

— Ты не можешь спасти нас, — прошептал он, с трудом сдерживая душевную боль в глазах.

— Я спасла Айви. — Я начала вставать, поморщившись и опустившись обратно, когда у меня заныли ребра. — Я могу спасти тебя. Ты спасаешь Джони. И всех остальных, кому доверяешь. Отпрыску субросы Цинциннати понадобится немного мускулов. — Я подавила вздох, услышав нарастающий вой сирен. — Дженкс, как думаешь, ты сможешь достать клетку из моей сумки? — спросила я, и пикси кивнул.

— Я люблю, когда план срабатывает, — сказал он, густо рассыпая серебряные искры, когда метнулся в пыльный угол и перевернул мою сумку, чтобы добраться до отверстия.

— Это был твой план? — недоверчиво спросил Пайк, и я перевела свое внимание от Дженкса, теперь рывшегося в моей сумке. — Ты бы уже была истощена, мертва или связана с Констанс, если бы не я.

— Я знаю это. Именно поэтому нам придется поработать над нашей версией собитий, если мы собираемся продолжать работать вместе. — Я пошевелилась, ребра болели. — Ты в порядке? Дженкс хорошо тебя достал.

Пайк уставился на туго свернувшуюся мышку, уютно устроившуюся в украшениях Констанс. Он сделал медленный, болезненный вдох, коснулся своего распухшего лица… и, наконец, сунул нож обратно в сапог.

— Почему у меня такое чувство, будто я только что подписал себе смертный приговор? — пробормотал он, упершись локтями в колени, опустив голову и плечи от усталости.

Я улыбнулась, одним ухом прислушиваясь к приглушенным ругательствам Дженкса.

— Нет, ты только что освободился, — сказала я, пытаясь сделать перевязь для запястья из своей рубашки, мое зрение угрожало потемнеть, пока я не сдалась и не перестала двигать рукой. — И Джони, и любого другого, с кем тебе нравится работать, но секретность должна быть абсолютной, потому что, если кто-нибудь когда-нибудь узнает, что не Констанс командует, мы оба будем жалеть, что Шарпс не перемолол наши кости на хлеб на мосту Твин Лейкс.

Пайк посмотрел на меня, в глубине его глаз горела почти болезненная надежда.

— Думаешь, ты можешь…

Я подняла голову на звук крыльев пикси.

— Я знаю, что могу, — сказала я, когда Дженкс, наконец, вытащил клетку для мышки и с трудом поднял ее в воздух, посыпая густой пыльцой.

— Ты не могла ты положить в свою сумочку еще больше всякого хлама? — сказал Дженкс, ставя маленькую, но надежную клетку на скамейку. — Хорошая работа, Рейч. — Он тут же подлетел обратно к моей сумке, нырнул внутрь и снова принялся искать.

Хорошая работа? Это не было похоже на хорошую работу. Это было похоже на работу на заднем сиденье, но это было примерно то же самое. Нахмурившись, я неловко подняла Констанс за хвост и бросила ее в клетку. Движение разбудило вампира, и я немедленно защелкнула дверцу, с облегчением опустив плечи, когда Констанс начала издавать тихие, панические звуки, когда она села на корточки и потерла руки, будто пытаясь сбросить мех. Черт бы побрал все это до Поворота и обратно. Мне придется делать ее работу, но с Пайком я, возможно, смогу это сделать.

Устало, я подняла клетку повыше, чтобы посмотреть на очень несчастную, очень странно выглядящую мышь с клыками почти такой же длины, как ее усы. Доисторический грызун.

— О, Констанс, — сказала я насмешливо высоким голосом, и мышь бросилась на меня и на решетку с внезапной, шокирующей яростью. — Я так рада, что мы пришли к соглашению, и ты согласилась разобраться с вампирами под моим руководством.

Пайк оторвался от вытирания одной из своих более глубоких царапин, слабая улыбка смягчила его измученные черты.

— Что? — Я подняла клетку, притворяясь, что слушаю, как она кричит на меня тонкими, высокими писками. — Ты хочешь, чтобы все, кроме нескольких избранных фаворитов, ушли, чтобы люди, которых они выгнали, могли вернуться в свои дома? Какой замечательный жест доброй воли с твоей стороны.

Пайк усмехнулся, его поза смягчилась еще больше. На другом конце гондолы Дженкс снова появился из моей сумки с одним из моих амулетов от боли размером с него. «Спасибо, Дженкс».

— И как мило, что ты решила больше не беспокоить интересы Каламака с Бримстоном, — сказала я Констанс, пока Дженкс тащил тяжелый амулет по полу. — Или бросать вызов территориям оборотней? Это замечательная идея. Счастливые улицы, счастливая прибыль, и разве это не то, чего все хотят? Особенно вампиры из Вашингтона? — Приподняв брови, я посмотрела на Пайка, ставя клетку на землю, а Констанс набросилась на прутья с пугающей яростью. — Думаешь, ты сможешь справиться с большей частью этого? — спросила я его, облегчение наполнило меня, когда я наклонилась, чтобы взять свой амулет, и боль в запястье отступила до чего-то почти терпимого.

— А как насчет того, когда кто-то хочет с ней поговорить? — Он нахмурил брови. — Или два дома расходятся во мнениях о правах крови? Кто-нибудь заметит, что она не выходит из своих комнат.

— Вот тут-то я и вмешиваюсь, — сказала я, теперь, когда мое опухшее запястье больше не болело, я могла смотреть на него. — Я могу себе представить, что на самом деле никто не хочет видеть Констанс. Ты бы спустился, чтобы поговорить с ней, если бы в этом не было необходимости?

Он покачал головой, погруженный в свои мысли.

— Ты держишь моих братьев на расстоянии, и мы вместе управляем городом.

— Более или менее, то есть я — больше, ты — меньше, — поправила я его. — Я стою между тобой и твоими братьями, а ты управляешь делами вампиров под моим началом так, как я хочу, чтобы они управлялись. По моему указанию. То же самое, что ты делал бы при Констанс, только без крови и секса. Если ты убьешь себя из-за неосторожности, это не моя проблема.

Он ухмыльнулся.

— Никакой крови или секса? Я не уверен, что выгоды соизмеримы с поставленной задачей.

Но его хорошее настроение сказало мне, что мы почти все уладили, и я улыбнулась, глубже опускаясь на скамейку. Констанс сосредоточила свои усилия на том, чтобы опрокинуть клетку, и я обдумывала идею позволить ей это сделать. Она была близка к краю, и удар об пол мог бы немного успокоить ее. Смилостивившись, я ногой отодвинула клетку от края. Она немедленно атаковала мою ногу, но ее зубы были неэффективны на моем ботинке, и я оттолкнула ее назад, где она пищала на меня, пока Дженкс не привел ее в еще большую ярость.

— Одна проблема, — сказал Пайк, используя носовой платок, чтобы стереть раздражающую пыльцу Дженкса с лица. Его шрамы выделялись резким рельефом, новые следы Дженкса были почти незаметны среди хаоса линий. — Никто не поверит ничему из этого, если не увидит, как Констанс выходит отсюда.

Дженкс оторвал взгляд от своего оскорбительного нависания над Констанс. Выражение его лица было обеспокоенным, но у меня — нет.

— Ага, — сказала я, наклоняясь к разбитому сетчатому окну. Посмотрев вниз, я увидела мигающие аварийные огни и огромные фары новостного фургона, освещающие настоящую толпу. Эдден продвинулся вперед, и между оборотнями, вампирами и репортерами росла атмосфера цирка. Но того, кого я хотела, внизу не было, и, сделав вдох, я посмотрела… вверх.

— Ходин! — крикнула я в сторону освещенных городом облаков. — Ты хочешь остаться в саду? Дженксу нужен амулет двойника!

Пайк в удивлении поднял брови, когда я снова обратила свое внимание внутрь. Он знал о чарах двойника. Все знали. Они были разрешены только на Хэллоуин, потому что дорогие были настолько убедительны, что двойников невозможно было отличить от реальных людей. Проклятия двойника от демонов были еще более убедительными. И дороже. Но, видя, что ничто не будет иметь большого значения, если я не смогу завязать это красивым бантом, стоило выяснить, сделает ли Ходин это для места, которое он мог бы назвать домом. «Извини, Ал. Он здесь, а тебя нет».

Дженкс метнулся вверх, затем вниз и, наконец, ко мне.

— Рейч, ты уверена? — сказал он, а затем черная тень ударилась о стекло. Это была огромная ворона, с опадающими грязными перьями, когда она смотрела на меня одним красным глазом с козлиным зрачком и уродливыми когтями, удерживающими ее там.

— Ворона… — сказал Пайк, когда Ходин растворился в пронизанном перьями тумане, который хлынул через крошечное окно в гондолу. — На собрании? — Пайк вскочил на ноги с вампирской быстротой, его глаза были прикованы к высокой фигуре, обретающей форму, даже когда он отступал. — Это был демон? Я думал, это бутафория. Ты знаешь. Сумасшедший демон, живущий в церкви.

Да, я была такой, но мне не нужна была опора, чтобы это провернуть. Настроение испортилось, я с трудом поднялась на ноги, держась одной рукой за качающуюся стену, когда Ходин застыл в своей кожаной куртке и черных джинсах, с распущенными волнистыми волосами и пустым, выжидающим выражением на длинном лице. Он был там все это время, наблюдая, выживу ли я. Вероятно, он хотел заполучить церковь для себя.

— Как насчет этого? — Дженкс завис слишком близко, заставив Ходина нахмуриться. — Хочешь арендовать место в саду? Нам нужно заклинание двойника и десять минут твоего времени.

Я прочистила горло, чтобы заставить Дженкса отступить, но его гордость за то, что он собирался быть тем, кто вытащит мое печенье из огня, заставляла его раздражающе двигаться вперед-назад между нами. Я выдавила улыбку, когда Ходин выгнул брови. Технически он не помогал мне, учитывая, что я уже уложила Констанс. Но я была уверена, что Ал не посмотрит на это так.

— Это будет проклятием, а не заклинанием. — Ходин пренебрежительно посмотрел на Пайка. — И для того, чтобы я мог притвориться нежитью, даже на десять минут, требуется место в церкви, а не в саду.

Черт возьми, он наблюдал, и я поморщилась, боль в запястье прорвалась сквозь мой амулет, когда я прижала его к себе. Если бы Ходин жил в церкви, Ал никогда бы не поверил, что я не получаю от него наставлений.

— Ты убедительно притворяешься ею, пока Пайк не вернется в Пискари, и ты получишь шесть месяцев в саду, — сказала я, и Дженкс приземлился мне на плечо, довольный тем, что позволил мне уладить сделку.

Ходин фыркнул.

— Год. В церкви. Комната с окном, выходящим на юг. И я хочу, чтобы демонический колокольчик убрали.

Крылья Дженкса затрепетали, щекоча мою шею.

— Это старая комната Айви.

Взгляд Ходина упал на пикси.

— Мне нравится шкаф.

Пайк переступил с ноги на ногу, и я кивнула.

— Комната Айви. Шесть месяцев. Держись подальше от моей колокольни. И моих книг. И моих принадлежностей для чар.

Ходин ухмыльнулся, став совсем другим человеком.

— Согласен, — сказал он, и я вздрогнула, когда почувствовала, как от него исходит импульс намерения, приглушающий свет, когда он пронесся над Цинциннати, как дурной ветер или обещание. Отлично…

Произошло второе изменение моего сознания, и он исчез, чтобы появиться снова, выглядя точно так же, как Констанс, вплоть до ее растрепанных волос и грязи на платье. У него даже были ее глаза, красные, с козлиными прорезями были зачарованы до вампирского черного цвета.

— Будь осторожна в своих желаниях, — сказал он, накидывая на себя ее ожерелья, и Пайк тихо выругался. И голос тоже.

— Хорошо, Дженкс. Опусти нас вниз, — сказала я, и Дженкс проскочил сквозь разорванный экран, оставив за собой покрывало падающих искр.

Ходин хмуро смотрел на туфлю Констанс, и я не удивилась, когда он поднял ее, мгновение изучая инкрустированный бриллиантами каблук, прежде чем та исчезла, чтобы снова появиться на его ноге. Из мышиной клетки донесся возмущенный писк.

— Добро пожаловать на темную сторону, Рейчел Морган, — сказал Пайк, и я подняла глаза, чтобы увидеть, как он протягивает руку. Наклонив голову, я вложила свои пальцы в его. Его хватка была теплой и твердой, и неприятные, основанные на феромонах мурашки пробежали по мне, когда он отпустил меня, и его пальцы оледенели от моих.

— Добро пожаловать на светлую, Пайк Уэлроу, — сказала я, чтобы скрыть неудержимую дрожь. — Веди себя прилично, или я брошу тебя на съедение волкам. Буквально. — Гондола накренилась, и я потеряла равновесие. Пайк поймал меня за локоть, посылая еще одно покалывание вампирских феромонов через меня оседать в моей сердцевине, прежде чем растаять.

— Не угрожай мне пустыми словами, — прошептал Пайк, и я вырвалась из его рук.

— Они не пустые, и ты это знаешь, — сказала я, чувствуя себя неловко из-за того, что Ходин стоял там, даже если он, казалось, был поглощен кричащей на него длиннозубой мышью.

Пайк усмехнулся, его взгляд переместился на мое запястье и обратно.

— Смертоносные навыки ничего не значат, когда ты связываешь себя такими словами, как честь и справедливость, — сказал он. — Все твои знания так же полезны, как линии, если ты боишься последствий их использования.

— Я не боюсь. Я просто вижу больше вариантов, чем ты, — сказала я, наблюдая за приближающимися крышами. Мы были почти внизу, и Дженкс снова стоял у сломанной сетки, уперев руки в бедра.

— Рейч, убери одежду вампирши, — сказал Дженкс, но моя рука дрогнула, когда Ходин пробормотал слово, и вещи исчезли. — Готовы к прессе? — спросил пикси, когда мы приблизились к земле, и шум превратился в четкие крики и требования. — Думаю, Трент вызвал их, чтобы сдержать агрессию вампиров/оборотней. Эдден тоже не остался в стороне. Очевидно, он видел, как твой пистолет вылетел из окна, и это было все.

— Я в порядке, — сказала я, вставая, чувствуя каждый появляющийся синяк, когда пошла за сумкой, чтобы спрятать Констанс. — Ходин, держи рот на замке. Это будет более убедительно, если я буду говорить сама. Пайк, вы с Ходином идите первыми.

Дженкс метнулся прочь, когда Пайк и Ходин двинулись к двери, а я отступила назад, осторожно запихивая разъяренную мышь в сумку. Гондола, качнувшись, остановилась, и я вздрогнула, когда шум усилился. Сердитые, испуганные лица окружали нас, появляясь и исчезая в движущемся свете. Татуированные оборотни и вампиры из частной охраны в костюмах оттесняли их назад, пока посадочная площадка не освободилась, кроме Дойла за пультом управления, блокирующего штурвал. Трент протиснулся сквозь толпу, узнаваемый всеми. Дженкс был с ним, и еще два болеутоляющих амулета свисали с его руки. Он посмотрел мне в глаза, его облегчение было почти ошеломляющим.

«Боже мой, думаю, мы сделали это», подумала я, и голова Пайка резко повернулась ко мне, ясно ощущая внезапную волну любви, проходящую через меня. Моя улыбка исчезла при неожиданном намеке на уязвимость в глубине его глаз, и он кивнул, зная, что я это вижу. Единственное, что может быть более непредсказуемым и опасным, чем неживой вампир, — это живой вампир, который отказался от любви, а затем получил шанс на то, чтобы она снова обрушилась на него в виде горько-сладкой угрозы. Джони…

— Ты доведешь это до конца, — сказал Пайк, и я кивнула, нервно бросив взгляд на Ходина/Констанс, когда он деликатно фыркнул.

Дойл рявкнул всем, чтобы они держались подальше, и открыл дверь. Но его угрюмое настроение стало неуверенным, когда он посмотрел на поцарапанное все, что было у Пайка, на мою усталую ссутуленную фигуру, держащую сумку, как фиговый лист, и на надменную позу Ходина/Констанс между нами.

— Пригони машину! — воскликнул Пайк, и я вдохнула свежий воздух, когда отработанная пыльца Дженкса закружилась в углах и испарилась. — Прыгай через бордюр! — потребовал он от внезапной давки у двери. — Я сделаю заявление, прежде чем мы уйдем, но мне нужно немного пространства!

Репортеры ринулись вперед, и, как и следовало ожидать, люди Дэвида и Констанс заставили их отступить. Шум усилился, когда Ходин/Констанс вышла, высоко подняв подбородок, и помедлила перед дверью, чтобы Трент мог проскользнуть внутрь.

— Поздравляю? — сказал Трент, накидывая на меня дополнительные болеутоляющие амулеты, и я вздохнула с облегчением. — Дженкс рассказал мне, что случилось, — добавил он, опустив глаза на мою плотно сжатую сумку. — У меня — твой пистолет. У Дэвида — тот амулет, который ты выбросила. Черт возьми, до Поворота и обратно, Рейчел, — сказал он, нахмурившись на веселую ухмылку Дженкса, прежде чем пикси выскочил, чтобы занять прессу. — Мы должны придумать что-то получше, чем это.

— Следи за запястьем! — Я почти зашипела, когда он попытался заключить меня в объятия с облегчением, и он резко остановился, хмурясь в нерешительности. — Все в порядке, — тихо добавила я, когда внезапно накатила усталость, почти свалив меня теперь, когда адреналин был израсходован. Все, что осталось, — это пресс-конференция.

«Проще простого», подумала я, высматривая искорку пыльцы пикси и, наконец, заметив ее, просеивающуюся над миниатюрной фигуркой Пайка и Ходина/Констанс, все еще стоящей на лестничной площадке. Они казались почти силуэтами в ярком свете репортеров, поскольку Пайк игнорировал выкрикиваемые вопросы журналистов, больше озабоченный разговором со своей охраной. Микрофоны были установлены на плечах живой стены, и требования информации становились все громче.

— Что ты собираешься с ней делать? — сказал Трент, его губы не двигались, когда он осторожно обнял меня за талию, чтобы помочь мне дойти до двери. — Могу я отдать ее Джону?

Я бросила на него острый взгляд, но он улыбался. Что делать с Констанс, было проблемой. Я бы позволила Пайку оставить ее, видя, что ей нужен источник крови и где-то на глубине шести футов, чтобы пережить день, но я не была уверена, что он не убьет ее, когда я не буду смотреть.

— Морган! Рейчел Морган! — закричала маленькая женщина в платье от «Пауэр», когда я, моргая, появилась в свете мобильных новостей, и стоявший перед ней оборотень внезапно взвыл, отступив назад и запрыгав на одной ноге. Не двигаясь с места, репортер одарил опасной зубастой улыбкой приближающуюся охрану. — Правда ли, что вы с Констанс боретесь за контроль над городом, и если да, был ли достигнут какой-то консенсус сегодня вечером? — спросила она, затем протянула микрофон.

— Ты прекрасна, — прошептал Трент, и я вздрогнула, когда его рука соскользнула с меня, и он сделал шаг назад.

Я не чувствовала себя красивой. Мое дыхание стало прерывистым, пульс участился, когда волна шиканья и требований тишины просочилась наружу. Но я запнулась, когда Ходин деликатно откашлялся, прекрасно уловив высокомерное требование Констанс.

— Между мной и Морган нет никаких споров, — сказал Ходин, и я резко повернула голову. Испуганный вскрик вырвался у Пайка, и он отпустил локоть Ходина, когда демон медленно подмигнул мне. Я вздрогнула, представив, какой ущерб он может нанести за десять минут. Я слишком много работала, чтобы Ходин все испортил.

— Морган и я не друзья, — сказал Ходин, и Пайк нахмурился от беспокойства, даже когда недоброжелательность Констанс исходила от Ходина, будто это было реально. — Но нет причин прихлопывать муху, если она не садится на вашего любимого, — добавил он, и репортеры двинулись вперед. — Я — мастер вампиров Цинциннати, — сказал он громче. — Демоническая шлюха смотрит на меня!

Черт бы все это побрал, что он говорил. Мой гнев не остался незамеченным, и после легкого толчка Трента я шагнула вперед, чтобы поравняться с Ходином.

— Это ты хотела? — прошептал Пайк, прикрывая рот рукой, и я почувствовала, что краснею.

— Я не смотрю на Констанс, — громко сказала я, и микрофоны повернулись ко мне. — Но мы пришли к соглашению. Она будет заниматься делами вампиров в традиционных границах Цинциннати и Низин…

— Как мое Богом данное право! — сказал Ходин, заглушая меня, когда он бросил на меня взгляд. Однако, — выражение его лица смягчилось до злобного зла, — в качестве жеста доброй воли я согласилась принять осиротевших детей Пискари как своих собственных и вскоре выведу свой народ с традиционных территорий Оборотней.

Я испустила задержанное дыхание, и поднялся слабый крик, когда заявление Ходина донеслось до задних рядов толпы.

— Это было сделано по просьбе Рейчел Морган? — спросил репортер, протягивая микрофон.

Ходин расширил улыбку Констанс, почти обнажив ее зубы.

— Что ты об этом думаешь?

Дженкс хихикнул с плеча Трента.

— Ты забыла извиниться за убийство Нэша.

Ходин развернулся, и оба, Трент и Дженкс, отскочили назад.

— Пригоните машину! Сейчас же! — крикнул Пайк, и репортеры ринулись вперед. — Интервью окончено!

Ходин прищурился, и мои губы приоткрылись, когда я увидела в них намек на демонический красный цвет.

— Никто не говорит мне, что делать! — крикнул он, и высокий голос Констанс зазвенел. — Мне дали все, и я все удержу! Я — главный вампир Цинциннати. Я всегда буду главным вампиром Цинциннати!

Толпа зашевелилась, и внезапная волна страха охватила ее, когда неожиданно погас свет в фургоне новостей. «Спасибо, Дженкс», подумала я, увидев предательское мерцание пыльцы пикси, а затем ахнула, когда Констанс, или, скорее, Ходин, схватил меня за локоть и дернул вниз, так что мое ухо оказалось рядом с его ртом.

— Суброса — это скрытая позиция, — сказал он, глаза вспыхнули чистым демоническим красным. — Ты не можешь публично заявлять о чем-либо. Те, кому нужно знать, узнают. В конце концов, ты стоишь рядом с Констанс невредимой и с новым… фамильяром в твоей сумке для заклинаний. — Он улыбнулся мне клыками Констанс, заставив вздрогнуть. — Беспорядки в городе улажены. Отличная работа, мадам суброса.

«Невредимой?» подумала я, когда он отпустил меня и позволил подтолкнуть себя к черному внедорожнику, который выскочил на обочину, рассеивая толпу. Все больше огней вспыхивало дождем искр, и репортеры сходили с ума.

— Морган! — крикнул Пайк, когда Ходин забрался в машину, выглядя маленьким на фоне черного салона. — Констанс требует, чтобы ты сопровождала нас обратно в Пискари.

Его покрытое шрамами лицо напряглось при мысли о возвращении в Пискари с демоном, который мог… сделать все, что угодно. Высоко над шумной толпой было слабое свечение пыльцы пикси. Мигающие огни заполняли парковку, но гораздо больше машин на окраинах исчезали в ночи. Они разговаривали, встречаясь в барах и гостиных по всему городу, и я уже чувствовала, как воцаряется новый покой. «Теперь все кончено», подумала я, благодарная Дженксу за то, что он все еще там, зажигает огни, как пиньяты.

— Прости, но я не могу, — сказала я, и живой вампир нахмурился. Прижав левое запястье к груди, я неловко перекинула сумку через плечо и передала ее Тренту. — Ты позвонишь сестре Айви и попросишь ее посидеть с мышкой? — сказала я, и глаза Трента расширились. — Ей понадобится кровь, а у меня нет для нее места на глубине шести футов. О, и стенку гондолы нужно промыть из шланга соленой водой, — добавила я, и он кивнул, крепко сжимая сумку.

— Ты не можешь, да? — мрачно сказал Пайк. Все больше людей разбегались, и я слышала, как ОВ кричало людям, чтобы они остановились. Никто этого не сделал.

— У меня есть планы на сегодня, — сказала я, затем слегка сжала Трента и шагнула ближе к машине, мягким голосом добавляя: — У тебя есть шесть-восемь недель, чтобы показать мне, что ты можешь справиться с вампирами без моей постоянной помощи, или я найду кого-нибудь, кто сможет.

Его брови поползли вверх.

— Шесть-восемь недель? — спросил Пайк, и я, пошатываясь, углубилась в хаос, Трент внезапно оказался у моего локтя.

— Правило номер один о хороших парнях, Пайк, заключается в том, что мы всегда платим по заслугам. — Выпрямившись во весь рост, я оглядела рассеивающуюся толпу. — Дойл! — крикнула я. — Где ты? Я готова к вручению ордера!