Демон на миллион

Глава 17

— Алькатрас, Сан-Франциско? — недоверчиво произнес Пайк, хотя мы были окружены оранжевыми комбинезонами и ужасающим отсутствием средств для укладки волос. Я никогда не была во дворе, но это было то место, где мы, вероятнее всего, оказались, тень от стен от заходящего солнца холодом ощущалась на цементе.

Ленор снова замахнулась на меня, и я пригнулась, метнувшись влево. Если бы это был кто-то другой, я бы пнула женщину, но тетя Ленор была как стена.

— Да, — сказала я, когда безликая заключенная пихнула меня обратно, крича, чтобы я надрала ей задницу. — Как только я здесь закончу, проведу тебе экскурсию.

— Зачем ты привела нас сюда? — сказал Пайк, затем впился взглядом в мужчину, толкающего его, пока парень не побледнел и не нашел другое место, чтобы встать и кричать на меня. — Алькатрас — женское отделение?

— Это была не моя идея. — Я дернулась вправо и пригнулась. — Один объект, где высок риск бегства, — пустая трата денег, два — непомерно высокая стоимость на содержание ведьм. Мы можем выбраться практически из чего угодно.

— Прекрати двигать своей тощей задницей! — протянула Ленор. — Аррргх! — воскликнула она, подходя ко мне с широко раскинутыми мускулистыми руками, чтобы заключить меня в смертельные медвежьи объятия. Она впечатляюще топала толстыми ногами, когда раскачивалась взад-вперед, приближаясь шестидюймовыми шагами, предназначенными для устрашения. Сработало. — Теперь ты стоишь смирно, — протянула она, ее акцент был резким и грубым. — Я раздавлю тебе хребет, Солнышко.

— Солнышко? — эхом отозвался Пайк, и я бросила на него быстрый взгляд. Он втиснулся между краснолицым мужчиной, потрясающим кулаком, и испуганной худой женщиной.

«Мэри? Манкшуд Мэри?» подумала я, узнав в расстроенном мужчине с баскетбольным мячом рядом с ней Ральфа. А потом я отшатнулась, когда Ленор замахнулась мясистым кулаком. Схватив женщину за руку, я швырнула ее в окружающих людей. Ленор врезалась в них, уложив троих заключенных. Но несколько ее подняли, развернули и толкнули обратно ко мне.

Гнев и облегчение были отвратительной кашицей во мне, пока мысли перемешивались: гнев на Ала за то, что он бросил меня в Алькатрасе, облегчение от того, что он не оставил меня в лей-линии, чтобы я выбиралась сама. Я знала, что Ал все еще скорбит по жене, но то, что Ходин мог иметь какое-то отношение к ее смерти, было чем-то новым.

Очевидно, я причинила ему боль. И все же, стоя на холодном цементе и уклоняясь от очередного удара Ленор, я знала, что он не бросил меня полностью. Он мог бросить меня на двести ярдов вправо и в пролив, чтобы я утонула, или в темницу, чтобы я умерла с голоду, или на вершину горы Фудзи, чтобы я замерзла. Но нет. Он бросил меня здесь, в тюрьме, за редкостную глупость.

— Прекрати! — закричала я, но женщина продолжала наступать, и я, наконец, ударила ее ногой в живот, вращаясь назад. Толпа требовала продолжения, и Пайк вежливо аплодировал, пока Ленор раскачивалась. Разочарование подогрело мой гнев, и я взмахнула ногой, откидывая ее голову назад.

Размахивая руками, Ленор упала в кружащих людей. Однако она почувствовала это и стояла там, моргая, пока толпа подгоняла ее.

— Какая-нибудь помощь здесь? — сказала я Пайку, и он ухмыльнулся, качая головой.

— Я и близко к этому не подойду, — сказал он, и я уклонилась от следующего неуклюжего удара Ленор. — Кроме того, ты демон, — прокричал он, перекрывая громкие крики. — Занимайся своими демоническими штучками!

Но я была демоном на острове, окруженном соленой водой. Здесь не было лей-линии, а моя сумочка со всеми игрушками была в двух тысячах миль отсюда.

— Рейчел, берегись! — закричала Мэри, и кулак Ленор врезался мне в голову, отбросив меня в толпу.

Ой…

— Мы посмотрим, какого цвета кровь у черных ведьм, Солнышко, — протянула Ленор, и я вскочила, увидев блеск металла в ее мясистом кулаке. У нее был нож. Конечно, был.

Широко раскрыв рот в отвратительном вое, Ленор бросилась на меня, рассекая воздух ножом. Пульс участился, я нырнула под ее первый замах, схватила Ленор за руку и дернула вниз, так что коленом ударила ее в солнечное сплетение. У Ленор со свистом вырвалось дыхание. Я отпрянула назад, потрясенная, когда ее толстые пальцы обхватили мое запястье и рывком остановили меня.

Женщина не дышала, но все равно замахнулась на меня, лицо красное, глаза злые.

«Боже милостивый!» подумала я, когда уклонилась от первого удара, отразила второй, затем использовала хватку на руке женщины, чтобы подняться по ее ноге и перевернуть через голову, вывихнув ей руку, когда я приземлилась позади нее.

Ленор закричала от яростной боли, рука бесполезно болталась, когда она снова бросилась на меня.

Я крутанулась вправо, затем влево, ударила ее по уху, пока Ленор не отшатнулась назад, дезориентированная.

Толпа начала скандировать мое имя, что было одновременно приятно и тревожно. Пайк смеялся, но мне стало дурно. Избивать Ленор было совсем не весело.

— Рейчел, смотри! — закричала Мэри, и я последовала за ее отчаянным жестом, указывающим на окружающих людей. Стража. Их было много, и все с обнаженными волшебными палочками. Двор пустел по мере того, как люди отрывались от драки и разбегались по всем углам. Те, кто был слишком близко к охранникам, стояли на коленях, заложив руки за голову, и ждали, пока те пройдут мимо, прежде чем вскочить и побежать к воротам.

— Я размозжу твою хорошенькую головку! — кричала Ленор, ничего не замечая.

— Дерьмо на тосте, — прошептала я. В последний раз, когда я подралась в Алькатрасе, охранники сломали мне колени, пригрозили лоботомией и бросили в одиночную камеру.

Хмурясь, я перевела взгляд с охранников на убегающих людей, а затем на Мэри, стаскивающую ухмыляющегося Ральфа на колени. Я чувствовала, как скрытая сила в палочках растет, переходя от одной к другой. Может быть, у нас были секунды. В отчаянии я подбежала к Ленор, прыгнула и ударила ее обеими ногами в грудь. Мне пришлось удерживать ее достаточно долго, чтобы сюда добрались охранники. Глухой удар, казалось, отдался в моем мозгу… А затем я с болезненным стуком ударилась о холодный, покрытый пятнами соли цемент.

Взвыв, Ленор вскарабкалась на ноги и двинулась в мою сторону, открывая и закрывая свою единственную здоровую руку.

Но охранники были близко, маленькие дуги силы связывали их вместе, когда они кричали всем, чтобы все ложились на землю.

— Пайк, пригнись! — крикнула я, садясь на корточки. — Руки за голову!

— Что? — спросил он, но его глаза были прикованы к приближающимся охранникам, когда круг зрителей распался, половина побежала, будто за ними гнались все черти ада, остальные съежились на коленях.

— Делай! — крикнула я, и он с трудом опустился на колени, сцепив руки за головой.

«Будет близко», — подумала я, вздрагивая, когда Ленор, все еще ничего не замечающая, подошла ко мне.

— Rigor! — крикнул ближайший охранник, и со свистом силы, от которого у меня волосы встали дыбом, волна магии поднялась прямо из ранее заколдованного цемента, зацепилась за кончики поднятых палочек, а затем сгустилась в яркий горячий свет, который образовал дугу и поразил каждого заключенного, чьи колени не были на земле.

Ленор дернулась в беззвучном крике и с широко раскрытым ртом упала.

Запах озона и дохлой рыбы окутал меня, словно донесенный стонами и рыданиями. Я встала, когда подошли охранники, и Пайк тоже поднялся, напряженный и встревоженный.

— Я Рейчел Морган! — воскликнула я, подняв руки в воздух и медленно вращаясь кругом, пока они кричали нам, чтобы мы возвращались на землю. Наша уличная одежда была очевидна, и я покраснела, задаваясь вопросом, думали ли они, что мы здесь, чтобы кого-то вытащить. Это было глупо. Кто пытается вызволить кого-то из тюрьмы посреди дня в черных колготках и короткой юбке, испачканной синим от медного купороса?

Кольцо заключенных медленно редело по мере того, как настороженные охранники проходили мимо них, и те отступали, сгорбленные и испуганные.

— Я Рейчел Морган! — повторила я, и Пайк поморщился, явно больше не веселясь. — Я здесь случайно. Я просто хочу позвонить и убраться отсюда!

— На колени! — сказал ближайший, его палочка была нацелена прямо мне в сердце. — Сейчас же!

Но я не могла этого сделать. Я не могла опуститься на колени и подчиниться. Я была таким человеком раньше, и я не собиралась делать это снова. И пока я стояла там, зная, что только моя уличная одежда и поведение удерживали меня от выстрела заклинанием, Пайк придвинулся ближе, его глаза потемнели, а выражение лица стало жестким, когда он повернулся ко мне спиной.

Он не был мне ничем обязан, особенно своим доверием, и его присутствие там сильно ударило меня.

Мы не двигались, пока охранники пробирались сквозь поверженных заключенных, приближаясь к нам. Один подтолкнул Мэри и Ральфа к двери во двор. Было трудно сказать, кто кому помогал, поскольку Мэри цеплялась за Ральфа, плача, когда простой человек показал мне большой палец. Мяч, который был у него в руках, откатился в сторону, забытый. Ленор лежала и пускала слюни, ее глаза были расфокусированы.

— На колени! — снова крикнул самый крупный стражник, его нацеленная палочка драматически подпирала его согнутую руку. Я могла видеть полоску Мебиуса, поблескивающую серебром на его знаках отличия. Это была личная охрана Ковена Моральных и Этических Стандартов, смотрители их частной тюрьмы для ведьм, чтобы остальной мир не знал, насколько опасными мы можем быть, когда загнаны в угол, и когда я смотрела на него, нахлынули нежелательные воспоминания, воспоминания о том, как нас обижали, издевались и угрожали сделать магически кастрированными. Я была бессильна остановить их.

Страх затопил меня, и я услышала, как Пайк прерывисто вздохнул. Мои эмоции сильно задели его, но его тихий стон дал мне что-то, за что я могла зацепиться, и я затолкала страх поглубже.

— Мы не хотели приходить сюда, — сказала я, но теперь их было двенадцать, двое вышли вперед с серебряными наручниками.

— Сначала достань вампира, — сказал один, и Пайк издал предупреждающий рык.

— Пусть они наденут на тебя наручники, — сказала я, а потом кто-то попытался дотронуться до него, и он больше не был у меня за спиной. — Пайк, прекрати! — крикнула я, разрываясь между тем, чтобы смотреть на него и не спускать глаз с ухмыляющейся женщины, стоящей передо мной с наручниками в руках. Вздохнув, я протянула руки, чувствуя, как усиливается головная боль, когда наручники защелкнулись на моих запястьях. Позади меня драка стала громче, когда четыре ведьмы набросились на Пайка, заставив его упасть лицом вниз на холодный цемент и агрессивно сковав его руки за спиной. Раздался тихий звук удивления, когда они поняли, что он истекает кровью, но это не привлекло к нему никакого внимания, поскольку они держали его там и обыскивали.

Я вздрогнула, когда охранница начала грубо обыскивать меня. Мое внимание переключилось с нее на главного охранника, все еще держащего палочку, направленную мне в глаз, и я ничего не сделала, когда она взяла мой телефон, амулет поиска Дали и, наконец, мое кольцо. Белая жемчужина почернела, когда покинула меня, и я нахмурилась. «Трент, все в порядке. Не психуй».

Пайк все еще лежал, вяло отпинываясь от охранников, обыскивавших его, чтобы найти второй нож, пистолет, о котором я даже не знала, его сломанный телефон и бумажник. Закончив, они перевернули его и отступили, чтобы он мог встать. Если бы он не был полумертвым, они никогда бы не сбили его, и я видела его разочарование, может быть, даже гнев, что я ничего не сделала, чтобы остановить их.

Но они были охранниками Алькатраса. Они ни перед кем не отчитывались, и я знала, что происходило в медицинском крыле.

Только теперь главный стражник опустил свою палочку. Двор был пуст, что еще больше встревожило меня.

— Кто вы? — спросил он с подозрением в глазах.

— Не твое собачье дело, — сказал Пайк. — Сними наручники, и завтра у тебя, возможно, все еще будет работа по уборке туалетов.

Я бросила на Пайка усталый взгляд, но старший охранник уже решил, что я — та, с кем нужно говорить, видя, что я уверенно стою пассивно и не устраиваю истерику шипящей девчонки.

— Я же говорила, — сказала я, позволяя немного проявить нетерпение. — Я Рейчел Морган. Это Пайк Уэлроу. Мы не собирались сюда приходить. Все, чего мы хотим, — это уйти.

Охранник, заглядывающий в пакет Ала с едой, нахмурился в замешательстве.

— Это гамбургер, — сказал он, и брови старшего охранника поползли вверх. — И картошка фри.

— Ральф попросил меня привезти его в следующий раз, когда я буду в этом районе, — остроумно сказала я, потом ахнула, когда тяжелая, влажная волна соленой воды ударила меня сзади, чуть не сбив с ног.

— Какого хрена! — воскликнул Пайк, теперь с него тоже капало, но я все поняла. Это должно было разрушить любые земные чары, под которыми мы могли бы находиться, разоблачая нас, если бы мы пытались сбежать, выдавая себя за кого-то, кого здесь не должно было быть.

— О, маленькие зеленые какашки троллей, — сказала я, с отвращением глядя на охранника с пустым ведром. Я снова промокла, а ветерок с залива внезапно стал холодным в лучах заходящего солнца. — Я совершила неправильный прыжок с лей-линии и оказалась здесь по ошибке. Мы здесь не для того, чтобы кого-то спасать!

Но один из охранников уставился на меня, щелкая пальцами в знак узнавания.

— Я знаю эти волосы, — сказал он, и я поникла, не уверенная, хорошо это или нет. — Это Солнышко. — Он повернулся ко всем, его лицо расплылось в грубой улыбке. — Солнышко! Помнишь?

— Твое тюремное имя Солнышко? — Пайк усмехнулся, вытирая плечом соленую воду, стекающую с подбородка.

Я почувствовала, что покраснела, несмотря на то, что холодная вода стекала в нижнее белье. Он смеялся надо мной. По крайней мере, до тех пор, пока один из охранников не толкнул его и не велел заткнуться.

— Ты знаешь… — Я придвинулась ближе к нему, пока они пытались решить, что с нами делать. — Рейчел. Рей — луч. Солнечный луч. Солнышко?

— Та, которая сбежала, разговаривая с верховной жрицей ковена? — сказал главный охранник.

Да, Брук была очень зла, но со мной был Бис, и Айви вызвала меня на свидание. Бис теперь был в коме, и я больше не могла быть вызвана как демон. Я должна была выбраться отсюда сама. Богиня? Я задумалась, но потом отбросила эту мысль. Слишком рискованно, когда я еще не исчерпала свой истинный талант отговариваться от неприятностей. Но если это не удастся, она может оказаться единственным способом получить доступ к магии на острове без лей-линий и окруженном соленой водой. И разве Ал не был бы доволен?

— Ты сбежала из Алькатраса? — сказал Пайк, явно впечатленный, и я пожала плечами. Он тряхнул головой, чтобы убрать темные мокрые волосы с глаз, и это выглядело по-мальчишески мило.

— Ага, — сказала я, когда охранники пошли. — Так ясно, что я не должна быть здесь. — Черт, они просто продолжали приближаться, и я попятилась к Пайку. — Я была помилована! — воскликнула я, добавив: — Хватит толкаться, — когда они разняли нас и подтолкнули к двери. — Черт возьми, все до Поворота и обратно, я была помилована. Я не хотела приходить сюда! Дай мой телефон, и я все улажу.

Но они не слушали, окружили нас и загнали к воротам двора. Согласно новостям, поступающим по радио, все были учтены, и они не знали, что делать. Это может быть хорошо или очень плохо.

— Мы должны поместить их в кабинет начальника тюрьмы. Пусть он сам разбирается, — сказал один из охранников.

— Я не собираюсь пачкать его ковер соленой водой. — Старший охранник вытянул руку, чтобы посмотреть на часы, и добавил: — Отведем их в столовую. Он может поговорить с ними там.

Я наклонилась к Пайку. Он погрузился в угрюмое молчание. Может быть, ему не нравилось, что его угрозы не воспринимаются всерьез. «Добро пожаловать в мой мир, приятель».

— Поверь мне. Это лучше, чем камера, — сказала я, а затем остановилась как вкопанная перед дверью и волной от кислого красного дерева, которая лилась из отверстия. Страх поднялся из ниоткуда, и я подавила его, почти запаниковав, когда Пайк вопросительно посмотрел на меня. Он учуял мой страх.

— Шевелись, — сказал кто-то, и Пайк споткнулся, его толкнули сзади.

— Полегче, — сказал он, его глаза были темными и понимающими, когда он устоял. — У меня колотая рана.

— Это сделала Ленор? — спросил один из них, но я сосредоточилась на дыхании, пытаясь убедить себя, что я не иду в тюремную камеру. Мы поговорим с надзирателем, все объясним, и если он не послушает, я позову Богиню, чтобы она утопила этот камень в море, потому что я больше не попаду за решетку.

Пайк повернулся, одаривая меня дерьмовой ухмылкой, когда охотно вошел в дверь, похоже, довольный, что нашел что-то, что напугало меня.

— Нет, — протянул он, и я заставила себя последовать за ним в темноту, холод, уродство из камня и металла. — Я не должен быть здесь.

Из одной из камер, мимо которых мы проходили, донесся смешок.

— Никто из нас, — сказал человек за решеткой, затем плюнул в охранника, который провел палочкой по металлу и велел ему заткнуться.

И все же у меня внутри все сжалось, когда нас провели в столовую. Я уже один раз здесь обедала. Это был завтрак, закончившийся яйцом в волосах и моим одиночным заключением. Единственная причина, по которой они не сделали мне лоботомию, заключалась в том, что Брук хотела сначала поговорить со мной, предложив мне выход, который требовал, чтобы я стала фабрикой по производству детей и рядовым солдатом Брук в случае необходимости.

— Сядь, — сказал кто-то, подтолкнув меня вперед.

«Но это не то, что здесь произойдет», поклялась я, направляясь к ближайшему столику. Удовлетворенный, старший охранник вышел, предположительно, чтобы проинструктировать начальника тюрьмы.

Пайк вздохнул, каким-то образом умудрившись быть грациозным, когда сидел со скованными за спиной руками. Его взгляд был прикован к охранникам, копавшимся в наших вещах через два столика от нас. Очевидно, у пистолета Пайка было несколько модификаций, которые не были законными. Мое кольцо не представляло особого интереса, и меня охватило чувство облегчения, когда женщина-охранник, примерявшая его, не смогла надеть его на мизинец.

— Твое тюремное имя Солнышко? — сказал Пайк, и его длинное лицо сморщилось от удовольствия.

Мой взгляд оторвался от кольца. Боже, у меня болит голова.

— Я позабочусь об этом. Не волнуйся.

— Беспокоишься? — Пайк просиял, показывая мне свои острые клыки. — Один звонок, и я ухожу отсюда. Но ты. — Он сделал паузу. — Каламак в конце концов вытащит тебя, но не раньше, чем Констанс по-настоящему получит Цинциннати. Ты, Морган, маленький кусочек в конце большой трапезы.

Вампирская идиома? Я не была точно уверена, что это значит, но звучало не лестно. Мое внимание переключилось на звук щелкающих ботинок. Охранники напряглись, и, как один, они перестали возиться с нашими вещами и подошли, чтобы встать неприятно близко. Очевидно, это был надзиратель, и я посмотрела на Пайка, чтобы он молчал, чтобы я могла слышать, что говорят.

— Каждый был учтен индивидуально. Дважды, — говорил охранник, когда он и мужчина в костюме вошли внутрь. — Они появились во дворе. Ни один из них не был под чарами. Сэр, я думаю, это действительно она. Мы все еще ждем положительной идентификации этого человека.

— Она сказала, почему она здесь? — спросил надзиратель, и я глупо улыбнулась ему и слегка помахала рукой, когда он остановился в восьми футах позади и уставился на меня.

Охранник беспокойно заерзал.

— Она сказала, что принесла Ральфу Ларону гамбургер.

— Ее сотовый был рядом с его, верно? — Взгляд надзирателя переместился на нашу кучу вещей.

— Я здесь случайно, — сказала я, а затем нахмурилась, когда охранница шлепнула меня по ноге своей палочкой. С меня было достаточно, и мои глаза сузились. — Может быть, я промокла насквозь и посинела, но я не заключенная, — сказала я охраннице, сжав челюсти, когда она опустила тяжелую руку мне на плечо. — И если ты продолжишь обращаться со мной так, я перестану быть милой. Поняла?

Ни на кого это не произвело впечатления, и Пайк усмехнулся.

— Маленький кусочек, — сказал он, и я почувствовала, что горю.

— Руку. Прочь, — пробормотала я. — Или я возьму ее с собой, когда буду уходить. Ты знаешь, кто я, — добавила я, и женщина откашлялась и отступила назад.

Озабоченно нахмурив брови, надзиратель подошел к нашей мокрой куче вещей.

— Нет, ты не заключенная, — сказал он, держа амулет над нашими вещами, прежде чем заглянуть в сплющенный пакет с едой и поморщиться. — Ты попала сюда, чтобы вытащить кого-то, и все пошло наперекосяк, или… ты потерялась в лей-линии? Я на это не куплюсь. — Он поставил пакет на землю, и мой пульс участился.

— Что это? — спросил он, игнорируя пистолет Пайка и направляясь прямо к амулету. — Заклинание поиска? От кого ты пыталась сбежать?

— Ни от кого, — сказала я, и Пайк усмехнулся с самодовольным выражением лица.

— Ее учитель-демон разозлился и бросил ее здесь, — сказал Пайк. — Я готов к поездке. Если бы я мог позвонить, то мог бы прояснить ситуацию.

— Пайк! — воскликнула я, смутившись, пока он насмешливо не облизнул губы, и тогда я просто разозлилась. Небольшой кусочек.

Но надзиратель кивал.

— В это я мог бы поверить, — сказал он, затем поморщился, когда его телефон загудел. — Извините меня. Это, наверное, о вас. — Бросив несущественный амулет поиска обратно в кучу, он отвернулся, прижимая телефон к уху.

— Ты потрясающий, Пайк, — почти прорычала я, когда все, кроме меня, пытались слушать. — Я не маленький кусочек. Я — целое блюдо, которым Констанс подавится. Я пытаюсь вытащить нас отсюда, так что заткнись и дай мне поговорить.

— Да. Хорошо. Повеселись там. — Пайк уверенно заерзал на скамейке запасных, но дискомфорт снова начал проявляться на его покрытом шрамами лице, когда баланс адреналина и боли изменился.

— Тебе нужно слушать и смотреть, как играют взрослые, — пробормотала я. Но это было действительно плохо.

— Вау, это больно. — Пайк театрально вздохнул. — Если я чему-то и научился, пережив Констанс, так это тому, что сумасшествие работает только тогда, когда твоя власть над ним основана на страхе, и если ты думаешь, что сможешь отговорить себя от проникновения в Алькатрас по своим собственным заслугам, ты сертифицирована — Солнышко.

Я скривила губа, но надзиратель закончил разговор, недоверчиво качая головой. Резким жестом он приказал охранникам отпустить нас, и дыхание, которое я и не подозревала, что сдерживаю, медленно вырвалось наружу. Он отпускал нас?

— Ваша история подтверждается, — сказал он, и Пайк моргнул в шоке, ошеломленная тишина охватила его, когда он повел плечами после того, как они расстегнули его наручники. Мои были следующими, и я потянулась за своим кольцом, когда охранник бросил наши вещи на стол. Ну, по большей части. Они придержал нож и пистолет Пайка, что не очень понравилось мужчине. «Маленький кусочек, а?» подумала я, надевая прохладное кольцо обратно на палец, обеспокоенная тем, что жемчужина оставалась такой же уродливо черной. Мне запретили въезд в Сан-Франциско по какой-то причине, и это было связано с неожиданной реконструкцией центра города.

— Кто поручился за меня? — спросила я, желая знать, кого добавить в мой список рождественских открыток.

— Вивиан Смит, — сказал надзиратель, и я не смогла сдержать улыбку. Все охранники, кроме одного, вышли, забрав с собой оружие Пайка и пообещав, что вернут его. По опыту я знала, что вся тюрьма узнает о случившемся как минимум через три минуты.

— Глава Ковена Моральных и Этических Норм, и, следовательно, мой босс, — продолжил надзиратель. — Она сказала, и я цитирую: «Это похоже на Рейчел», а затем посоветовала мне отпустить всех, кто будет с вами, из вежливости к вам.

Пайка резко вскинул голову, отвлекшись от ощупывания своей колотой раны.

— Разве ковен не изгнал тебя в безвременье?

— Ага. — Я просияла ему, потребность позвонить Тренту росла, когда я засовывала телефон во влажный карман. Не здесь, где все могут услышать.

На лице начальника тюрьмы была слабая улыбка, когда он стоял в конце стола и ждал нас.

— Извините за соляную ванну, — сказал он. — Мы должны были быть уверены, что кто-то не пронес контрабандой амулет двойника. Не хотите ли принять душ? Следующий пароход прибудет не раньше полуночи.

Боже. Полночь. По крайней мере, у меня был телефон.

— Это было бы здорово, спасибо, — сказал Пайк, но мысли об этой общей душевой комнате не выходили у меня из головы, и я подавила дрожь. Я была свободна, но все еще в Алькатрасе.

— Нет, спасибо, — сказала я, и Пайк уставился на меня, его взгляд пробежал по моим мокрым, липким волосам к синей юбке и промокшим ботинкам, натирающим дырку на пятке.

— Вы можете воспользоваться душем охраны, — сказал надзиратель, казалось, поняв. — Кому-нибудь из вас нужна медицинская помощь? Еда? — Он посмотрел на полностью расплющенный пакет с едой.

— Я бы не отказался от чего-нибудь поесть, — сказал Пайк, вставая. — Аспирин…

«Он только что ел!»

— Мне ничего, спасибо, — сказала я, нервничая. Все, чего я хотела, это спокойного момента, чтобы позвонить Тренту и заверить его, что я не умерла. Не говоря уже о том, что здешняя еда была насыщена волшебными аминокислотами.

Но опять же, надзиратель, казалось, понял, и повернулся к оставшемуся охраннику.

— Соберите несколько четвертаков для торгового автомата, — тихо сказал он, жестом приглашая нас следовать за ним, а затем громче, обращаясь к нам: — Я отведу вас в комнату отдыха охраны. Душевые работают, если передумаете. Уверен, мы сможем найти для вас что-нибудь не оранжевое, что вам подойдет. Но, насколько помню, вы хорошо смотрелись в «Рок-апельсине», мисс Морган.

Он играл со мной, но в этом не было никакой скрытой угрозы, и я выдавила улыбку.

— Спасибо. — Я посмотрела на кольцо. — Мне нужно тихое место, чтобы сделать несколько звонков, вот и все.

— Прямо сюда, — сказал он, и я поспешила за ним.

Пайк уже прижимал к уху свой треснувший телефон, отвлекаясь, когда шел рядом со мной, пахнущий вампирскими благовониями и соленой водой. Вампир на пляже. Поди разберись.

— Нет, пока нет, — лукаво сказал он тому, с кем разговаривал, заставляя меня думать, что это обо мне. — Столкнулся с небольшой проблемой. — Он посмотрел на меня с непроницаемым выражением лица. — Ничего такого, что не заживет. Рейчел отвела меня кое-куда, чтобы привести себя в порядок. — Он поколебался, затем добавил: — Понятия не имею. Возможно, ей не понравилось, что наша встреча сорвалась. — Его взгляд остановился на мне, он сказал: — Нет. Я свободен идти. Я жду пару часов, пока не станет легче двигаться.

Но мы были более чем в двух тысячах миль отсюда. «Пара часов» не собирались нас заметно сближать.

— Вы бы мне не поверили, если бы я вам сказал, — произнес Пайк, когда надзиратель повел нас по коридору, наполненному легкой офисной болтовней и запахом типографской краски. — Нет. В данный момент это неразумно. — Взгляд Пайка снова встретился с моим. — Слишком много людей вокруг, — сказал он, и надзиратель оживился, в уголках его глаз появилось беспокойство. — Конечно. Поговорим, когда все будет сделано.

— Мне нужно напомнить вам, чтобы вы держались подальше от Сан-Франциско? — сказал начальник тюрьмы, и я покачала головой. — Хорошо. Вот мы и пришли, — громко добавил он, притормаживая у двери из матового стекла и набирая код на панели рядом с ней. Дверь резко предупредительно загудела, и он открыл ее, ожидая, пока я войду первой. — Персонал знает, что вы здесь, — сказал он, когда я вошла и обнаружила ожидаемый фирменный диван, стол из белого ламината, столешницу с крошками и запятнанную водой раковину из нержавеющей стали с наполовину ополоснутыми кофейными чашками. Там даже была доска с объявлениями. Из помещения вели две двери, на одной было написано «мужчины», на другой — «женщины». Предположительно, душ, и я почувствовала себя в десять раз более грязной.

— Рейчел, одна из охранниц, Мэнди, примерно твоего роста, — сказал надзиратель, добавив: — У нее есть пара спортивных штанов для бега, если ты передумаешь насчет душа. Я вызову для вас лодку, но она прибудет сюда не раньше обычного полуночного рейса. Там установлен торговый автомат. Четвертаки уже в пути. Хорошо?

Я обернулась на вздох Пайка и увидела, как он осторожно устраивается за столом.

— Да, спасибо, — сказала я. Чем скорее он уйдет, тем скорее я смогу позвонить Тренту.

— О, и я был бы признателен, если бы вы остались здесь. — Он улыбнулся, но на этот раз улыбка не была милой. — Никаких братаний. Пайк, кто-нибудь из медиков подойдет, когда ваш поднос будет готов. Лазанья подойдет? — спросил он, и я вздрогнула.

Пайк перевел взгляд с меня на начальника тюрьмы, явно заметив мое отвращение к кухне Алькатраса.

— Спасибо. И кофе? — спросил он. — Хорошо?

Начальник тюрьмы кивнул.

— Понял, — сказал он, затем вышел, закрыв за собой дверь.

Раздался щелчок замка, но это не казалось таким уж плохим, когда в камерах на расстоянии крика находилось почти тысяча человек, и все они медленно лишались своих магических способностей во время завтрака, обеда и ужина.

— Хм. — Пайк поморщился, осторожно меняя позу. — Мне было бы легче обратиться к врачу, чем приносить мне лекарства.

— Они не хотят, чтобы ты видел, что они там делают, — сказала я, и его взгляд метнулся ко мне, внезапно заинтересовавшись. — Что ты имел в виду под «когда это будет сделано»? — подсказала я. — Ты говорил о том, чтобы убить меня?

Широкая улыбка появилась на его лице, показав мне скол зуба.

— Я пересмотрел свою оценку. Ты могла бы продержаться против меня одну минуту. Может быть, больше. Но в конце тебе будет больно.

«Не такой уж маленький кусочек, а?» подумала я.

— Спасибо, что не сказал Констанс, где мы, — сказала я, положив руку на дверь дамской комнаты, и он пожал плечами.

— Это ничего бы не изменило.

Но это произошло. Она бы воспользовалась этим, угрожая Заку, когда я была слишком далеко, чтобы что-то сделать.

Опустив глаза, он потер запястья, теперь свободные от зачарованного серебра.

— Ты все еще в двух тысячах миль от Цинциннати. Может быть, тебе стоит остаться здесь, на Западном побережье. Ты проиграла.

— Разве? — Я не двигалась, все еще пытаясь понять, где мы находимся с ним. Он стоял ко мне спиной во дворе, но это было сделано из соображений самосохранения.

— Забавно, — сказал Пайк, закрыв глаза и уронив голову на сложенные чашечкой руки. — Я не чувствовал себя в такой безопасности с тех пор, как мне было семь лет, и я жил со своей тетей. — Он усмехнулся воспоминаниям, которыми не хотел делиться со мной. — Эта женщина была крутой сукой. Я скучаю по ней.

Я толкнула дверь в женский душ. Запах шампуня был сильным, и где-то капала вода.

— Я знаю, что ты чувствуешь. Лучший сон, который у меня когда-либо был, был тогда, когда я была заперта в безвременье с демоном, который хотел сделать меня своей рабыней.

Пайк поднял голову.

— Серьезно?

Я изучила выражение его лица, вдохнула воздух и решила, что он не будет пытаться убить меня в окружении личной охраны ковена.

— Убийцы ОВ не смогли бы добраться до меня там, — сказала я. — У Ала была эта странная идея, что я слишком важная персона, чтобы портить ее легкомысленными играми в спальне. — Я заколебалась, когда моя боль вернулась. — Извини. Мне нужно позвонить.

Пайк пренебрежительно махнул рукой, и я практически бросилась в ванную.

— Эй? — громко произнесла я, чтобы убедиться, что одна, и когда никто не ответил, я заглянул под двери кабинок и в душевые, чтобы убедиться. Зная не понаслышке, как хорошо вампир может слышать, я включила один душ. Поднялся пар, и, увидев его там, яркий и манящий, я решила, что могу рискнуть выглядеть как апельсин, если это означает, что я буду чистой.

Я пролистала контакты в телефоне в поисках Трента, колеблясь, прежде чем нажать кнопку подключения, когда увидела себя в длинном зеркале.

— Боже милостивый, — прошептала я, ужаснувшись, когда мокрое чудовище сделало то же самое. Мои волосы были в жестких локонах, высохшая соль на концах посинела от медного купороса. Моя юбка выглядела так, будто детсадовцы нарисовали на ней пальцем небо, а колготки — порваны. «Как долго это будет держаться?» — удивилась я, глядя на синеву своих кутикул.

Но это было лучше, чем кровь Нэша, и, вздохнув, я повернулась спиной к зеркалу и нажала «Позвонить». Возникло чувство неудачи, и я крепче вцепилась в холодный пластик. Я не хотела, чтобы меня спасали. Меня не нужно было спасать. В полночь ко мне прибывал катер, и оттуда я могла бы сесть на самолет обратно в Цинциннати. Или, по крайней мере, Дейтон. У меня все было в норме.

Но мне нужно было услышать его голос и сказать ему, что я жива.

Телефонный звонок прервался, и я услышала приглушенное «Это Рейчел», затем, громче:

— Рейчел? Ты в порядке? Мое кольцо почернело.

Закрыв глаза, я прислонилась к стойке. Тяжелое тепло от душа поднималось по ногам, и я обхватила себя руками, не позволяя слезам подступить. Я слышала его любовь ко мне, и это сильно задело меня.

— Прости, — выдавила я, затем прочистила горло, заставляя себя улыбнуться, хотя он не мог этого видеть. — Какой-то идиот снял с меня кольцо. Я только что получила его обратно. — Я посмотрела на кольцо, все еще черное на пальце, затем сжала кулак.

— Слава Богине, — сказал он с тихим вздохом. — Ты в порядке? Что случилось?

Я повернулась к зеркалу, снова шокированная своим состоянием.

— Я в порядке… — Мой голос повысился в конце, и я прижала кулак ко рту, закрыв глаза.

— Голос не очень хороший. Что случилось?

«Не смей плакать», подумала я, пытаясь отогнать головную боль.

— Я в порядке. Прости, что мне потребовалось так много времени, чтобы сказать тебе, что со мной все в порядке, но они забрали и мой телефон тоже.

— Рейчел? — спросил Трент, и я вздохнула.

— Я в порядке, — сказала я в третий раз, но это начинало звучать нелепо даже для меня. Я не хотела, чтобы он приходил мне на помощь, но, черт возьми, я хотела увидеть его, обнять его и вдохнуть его, чтобы напомнить себе, что я все еще жива, и что все будет хорошо.

— Это Зак? — спросил Трент. — Рейчел…

— С Заком все в порядке, — выпалила я, не желая пока рассказывать ему о Нэше. — Пока что. — Я сделала медленный вдох, чтобы найти хоть каплю профессионализма. Спокойно. — Я все еще работаю над этим. Я позвонила, чтобы сказать тебе, что со мной все в порядке. Извини за кольцо. Это одноразовая сделка, или мы можем договориться еще раз?

— В чем дело? — настаивал Трент. — Ты расстроена. С Айви все в порядке? Дженксом?

— Все хорошо! — сказала я с наигранной бодростью. — Я вроде как застряла до полуночи, когда смогу доехать до аэропорта. — Не говори ему, где ты. Не надо!

— Я думал, «Низины Интернэшнл» закрыли, — сказал Трент, и я поникла.

— Так и есть. — Я повернулась к зеркалу, говоря своему отражению, что было бы слишком глупо пытаться лгать.

— Рейчел, где ты?

Я закрыла глаза, а к горлу подступил комок. Конечно, я была зла на Ала, или виновата, или что-то в этом роде, но я не хотела, чтобы Трент знал, как сильно я все испортила.

— В Алькатрасе, — прошептала я, но знала, что Трент услышал меня, хотя и ничего не сказал. — Ал выкинул меня сюда. В шутку. — Мои глаза открылись, и я обхватила себя рукой за талию. «В шутку», сказала я. Но это была не шутка, и это было больно. — Я в порядке, — снова сказала я. — Надзиратель был великолепен. Вивиан поручилась за меня. Я жду следующего парохода, чтобы добраться до аэропорта и вернуться домой.

— Я буду там через сорок минут, — сказал Трент, и я услышала, как он щелкнул пальцами, привлекая внимание Квена… а затем скрип ручки по бумаге.

— Трент, я справлюсь, — сказала я, но я была в трех секундах от того, чтобы расплакаться. — Я позвонила не потому, что мне нужен рыцарь на белом коне. У меня есть деньги на билет домой.

— Хорошо, что у меня лошадь черная, и у меня немного не хватает наличных. Возможно, тебе придется угостить меня ужином, — сказал он, и я не была уверена, серьезно он это или нет. — Я иду. Мне нужно убираться отсюда, пока я не ударил Элласбет. Она… я скажу тебе, когда увижу тебя. Боже, Рейчел, приехать сюда без тебя было ошибкой. С тобой все будет в порядке, пока я не приеду?

Я сморгнула слезы, чувствуя себя любимой. Любящей его.

— Да. Пайк здесь, со мной.

— Пайк? — сказал он, явно застигнутый врасплох, а затем закончил разговор.

Он не попрощался. Он не сказал, что любит меня. Это было довольно очевидно. Вздохнув, я заблокировала экран телефона и улыбнулась грязной женщине в зеркале.

После того, как я позвонила Дженксу и Дэвиду, я собиралась использовать холодную-горячую воду в баке.