Демон на миллион

Глава 5

«Спасибо вечно любимым лей-линиям, что у меня есть машина», — подумала я. Пятнистая тень была приятной, когда я ехала по тихой жилой улице Низин с багажником, полным моих вещей, и несчастной кошкой. Впереди Стеф смотрела в окно, погруженная в молчаливые раздумья. Между нами стоял пакет с бутербродами и поднос с двумя остывающими стаканами с кофе. В машине было полно народу, тепло и пахло кофе, и я не знала, как бы я справилась без этого. То есть без машины, хотя поездка без кофе посадила бы меня на безостановочный веселый поезд до Отстойного Города.

Дженкс рассыпал довольную золотую пыльцу, когда дремал на зеркале заднего вида, пропустив свой обычный четырехчасовой сон около полудня. Что отправило мои мысли к Тренту и девочкам, спящим по дороге в Сиэтл. Его не было еще и дня, а я уже скучала по его спокойному, уверенному присутствию… хотя, если бы он был рядом, я, вероятно, все еще была бы у Пискари с адвокатом Трента, споря о юридических лазейках, а не по дороге в церковь, чтобы собраться и пообедать. Спор не изменит ситуацию. Не тогда, когда Констанс владела ОВ.

Воспоминание о черных глазах Пайка, дразнящем гневе, когда он уходил, послало по мне укол вины, отравленный желанием, и я крепче сжала руль. Было такое чувство, будто я каким-то образом изменила Тренту, хотя это стопроцентные вампирские феромоны зажгли меня. Может быть, это было потому, что я отчасти наслаждалась эротической опасностью, которую он представлял в некотором роде. Прошло много времени с тех пор, как я дразнила живого вампира, а Пайк умел держать свои инстинкты в узде, что делало его легкой мишенью и забавой для игр.

Улыбка тронула мои губы, и я шикнула на Рекс, рычащую на Бутса. Я все еще думала о нем, когда свернула на свою старую улицу, и мои плечи поникли. Это было похоже на возвращение домой, но в конце концов и на новое место тоже. Я уже переезжала раньше.

Но никогда из того места, где я так сильно изменилась, не став тем, кто мне действительно нравится, подумала я, замедляя шаг, чтобы оценить перемены на улице.

— Я сожалею об этом, — сказала Стеф, явно неправильно истолковав мой тихий вздох.

— Эй, я должна извиниться перед тобой, — сказала я, и Дженкс пошевелился, потягиваясь, его крылья вздрогнули и подняли пыльцу. — Я предлагаю тебе место для ночлега, которое исчезает, а потом ты угощаешь меня обедом?

— Это меньшее, что я могла сделать, — сказала она, борясь с Бутсом. — Это хорошая улица.

Я кивнула, вспомнив, как меня тащили по ней по льду и снегу, в ужасе, когда Ал попытался похитить меня. Опасность была реальной, что делало демона, который теперь был моим, по общему признанию, тайным другом, еще лучше.

Моя улыбка стала нежной, когда я посмотрела на колокольню и вспомнила, как каждый Хэллоуин звонили в колокол для детей. Я буду скучать по тому, как они будут выпрашивать конфеты и помидоры на крыльце нашего дома. Но потом моя улыбка исчезла. Я нашла Айви, изнасилованную в крови, на тех же самых ступеньках.

Я опустила руку, чтобы обхватить Биса, лежащего на коленях. Какого черта я здесь делаю?

Одной рукой я въехала под навес и нажала на тормоз в нескольких дюймах от того, чтобы протаранить его конец. Тренируюсь… Мой щит и меч.

— Вот мы и приехали, — сказала я, и Стеф отстегнула ремень безопасности. — Входная дверь, вероятно, открыта. Дженкс, ты хочешь, чтобы я забрала твои запасы еды? Холодильник подрядчиков все еще был там, когда я проверяла в последний раз. — Рабочая бригада также оставила свой покрытый пятнами краски и запыленный бумбокс и кассету с лучшими хитами Джонни Кэша. Оборотни…

— Спасибо, конечно, — сказал Дженкс, удивив меня, но от странного осознания у меня заболел живот. Констанс, внесшая меня в черный список, объяснила, почему даже Дэвид не смог убедить их вернуться. Их прогнали не шесть пентаграмм на бильярдном столе. Это была Констанс.

— Привет, Стеф. Ты думаешь, Бутс и Рекс могли бы использовать одну и ту же коробку? — спросил Дженкс, поднимаясь. — Или мы могли бы поставить кошачью дверь на задний двор. Рекс — уличный кот, — добавил он с гордостью.

Кошачья дверь казалась довольно постоянной в течение двух недель, но я не была четырех дюймов ростом, и у меня были проблемы с ручками.

— Бутс — домашний кот, — сказала Стеф, выходя, затем заколебалась, наклонившись, чтобы оглянуться на меня, видя, что я еще не сделала ни единого движения, чтобы выйти.

— Я сейчас, — сказала я, махнув им рукой. — Хочу выпустить Рекс. И мне, наверное, следует написать Эддену, чтобы он привез сюда твои вещи, а не к Пискари. Дженкс может показать тебе тут все. — Или то, что от него осталось, кисло подумала я. — Я принесу бутерброды. У тебя руки заняты.

Выражение лица Стеф сменилось облегчением.

— Спасибо. — Разговаривая по-детски с Бутсом, она направилась с Дженксом к крыльцу, ее больничные туфли на мягкой подошве бесшумно ступали по тенистому, потрескавшемуся тротуару. Я наблюдала за ними, радуясь, что подношения еды и цветов, которые когда-то украшали нашу дверь, ослабли. Там была всего лишь горстка увядших, собранных вручную ромашек, и я не была здесь уже неделю. Хвост Бутса подергивался. Он явно устал от того, что его удерживали. Стеф держала его на руках большую часть часа. Она была хорошей кошачьей мамой.

— Кстати, об этом, — сказала я, осторожно перекладывая Биса на освободившееся переднее сиденье. Его хвост снова обвился вокруг моего запястья, и у меня перехватило дыхание от боли в сердце, когда я распутала его. — Привет, Рекс, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал легко и непринужденно, когда я вышла, чтобы открыть заднюю дверь и притянуть кота поближе.

Оранжевый полосатый кот выпрыгнул, как только я открыла переноску, насторожив уши, когда обнюхивал кончики моих пальцев и ориентируясь. Высоко задрав хвост, котяра неторопливо направился на задний двор, легко запрыгнув на верх забора, где уставился на меня и стал чистить уши.

— Мой хороший мальчик, — сказала я, смирившись с той малой любовью, которую я когда-либо получала от кота. Прислонившись к машине, я вдохнула прохладную сырость и закрыла глаза, позволяя покою впитаться в себя. Они распахнулись при почти ультразвуке. Рекс исчез, вероятно, терроризируя какого-то пикси, поселившегося в саду Дженкса.

Я потянулась за телефоном и большой сумкой через плечо, бросив туда вещи Дженкса и пакет с едой на вынос. Одной рукой я быстро отправила сообщение Эддену, чтобы он привез вещи Стеф в церковь.

— Почему? — он сразу же написал ответное сообщение.

Радость от того, что я снова разговариваю с Эдденом, испарилась. Я нахмурилась, начала писать сообщение, затем стерла его. Я скажу ему, когда он приедет сюда.

— Возвращение в церковь — это не неудача. Это временно, — сказала я, засовывая телефон в задний карман и осторожно поднимая Биса на руки. Беря поднос с кофе в другую руку и с тяжелой сумкой на плече, заставляющей меня смешно ходить, я направилась к парадной дорожке.

Я не могла не сравнить церковь с другими объектами недвижимости, которые мы рассматривали. У нее была отличная ночная уличная парковка вместе с крытым навесом для машины. Стоянка уходила вглубь, давая массу места, и тянулась до самой соседней улицы. Большие деревья давали много тени, и автобус проезжал прямо мимо дальнего конца кладбища.

— Двор — много работы, — прошептала я, глядя на прошлогодние листья, все еще лежащие на цветочных клумбах. Не говоря уже о том, что входная дверь запиралась только изнутри. Но после того, как я увидела на витрине магазина амулеты с истекшим сроком годности, я решила добавить сюда несколько своих.

Я изо всех сил старалась не пролить кофе, когда наклонилась, чтобы собрать увядшие маргаритки. Табличка над дверью со всеми нашими именами была горько-сладкой. Однажды в день зимнего солнцестояния я заплатила парню триста баксов, чтобы он повесил ее и лампочку над дверью, чтобы все могли видеть, что мы здесь, днем или ночью.

Я толкнула дверь ногой, закрыв ее пинком, прежде чем Бутс, прятавшийся под бильярдным столом, смог даже подумать о том, чтобы выбежать. Дженкс и Стеф были в одной из спален, их голоса были слишком тихими, чтобы расслышать слова.

— Привет, милый, — промурлыкала я коту. — Мы скоро выпусти тебя из коробки. — Но все, что я получила, — это кошачий взгляд.

В святилище царил полумрак, все витражи, кроме одного, были разбиты и заколочены досками. Детский рояль Айви был задвинут в угол, забытый, и я поставила маргаритки на бильярдный стол Кистена, обтянутый войлоком и без шишек. Теперь это был ненамного больше, чем огромный кусок грифельной доски с дырами, на котором все еще красовались меловые линии последних проклятий, которые я наложила. Ходин не поставил стол на место так, как он его нашел, и теперь я была слишком зла на него, чтобы настаивать.

Так или иначе, я чувствовала, что стол Кистена был показателем моей жизни и ущерба, который я причинила всем вокруг меня. Из-за меня совершенно хороший стол не мог использоваться по назначению. Точно так же из-за меня Кистен умер, потому что он противостоял Пискари, став тем человеком, которым я его знала, а затем умер за это.

Опустив голову, я подошла к низкой сцене, на которой когда-то стоял алтарь. Дыра все еще находилась в середине пола, прикрытая листом фанеры. Тем не менее, там было много места для занятий моими боевыми искусствами. Потолок был высоким, красивым, с выступающими стропилами, темными на фоне потолка. Я почти могла слышать, как детишки-пикси поют там, наверху, в моей памяти. Брошенная Айви мебель была покрыта опилками, и я поставила сумку на длинный низкий кофейный столик. Он тоже был сделан из сланца, благодаря тому, что Ходин с помощью магии превратил стекло в камень. Шаррон назвала бы это «уникальным» свойством с «проблемами ремонта». Это означало, что церковь невозможно было занять без масштабной перестройки.

Но даже с исчезновением кухни святилище оставалось приятным местом как для собеседования с клиентами, так и для чтения заклинаний. Не было необходимости перенаправлять газовые или электрические линии, чтобы сделать безопасный круг. Так почему же я чувствовала себя такой непрофессиональной в этом? «Интересно», — подумала я, проводя пальцем по меловым линиям, все еще остававшимся на кофейном столике.

Я уговаривала себя перейти от плохого настроения к откровенной депрессии и уложила Биса на один из стульев. Слова Дженкса и Стеф были тихим бормотанием, когда я положила еду Дженкса в крошечный холодильник и превратила температуру для пива из полузамороженного в прохладное, как в погребе. Я достала из сумки пакет с бутербродами, поколебавшись, прежде чем положила его на пыльный стол. Я не хотела есть в темноте, когда в саду был отличный стол для пикника, только наполовину сгоревший.

Но даже когда я подумала об этом, то вспомнила, как солнце обычно заливало святилище весь день. Если бы можно было смотреть сквозь строительную грязь, в жизни здесь было много плюсов. «Минусов тоже», подумала я. Даже кладбище выглядело уже не так плохо.

— Это старая комната Айви, — отчетливо услышала я слова Дженкса и снова подняла кофейный поднос. — На колокольне есть раскладушка, которую вы с Рейч можете принести вниз. Знаю, это немного, но лучше, чем спать под капустным листом.

— Что насчет Рейчел? — спросила Стеф, когда я проходила мимо «его и ее» ванных комнат, давно переоборудованных в ванную / прачечную и более традиционную полноценную ванну.

— Это его церковь, — сказала я, притормозив и заглянув в крошечную пустую церковь десять на десять. — Так что все, что он говорит, меня устраивает. Моя комната через коридор. — Я осторожно переступила порог, вспомнив мамину фобию по поводу лиминальных пространств. — Здесь две ванные комнаты, так что выбирай сама. Я бы показала тебе остальное, но кухня и гостиная исчезли, а колокольня используется под склад. Это в некотором роде все. За исключением кладбища.

Стеф начала быстро моргать, ее глаза покраснели не только от кошачьей шерсти, покрывавшей ее.

— Большое спасибо, — выдавила она, а затем, уронив голову на руки, начала тихо плакать. — У меня даже нет зубной щетки, и я так благодарна, что мы с Бутсом не на улице. Вы, ребята, такие милые, и у вас нет для этого никаких причин.

Дженкс подлетел, явно смущенный. Подойдя ближе, я мрачно посмотрела на него.

— Что? — пожаловался он. — Я сказал ей, что она может поставить кроватку.

Но я вспомнила, каково это — когда мир забирает все, оставляя тебя с уродливыми, пустыми пространствами там, где когда-то был комфорт. Айви создала для меня место, где я могла собраться с силами и начать все сначала. Ладно, у Айви были скрытые мотивы, но это не уменьшило того, что это значило для меня. Стеф нуждалась в том же. Она выглядела как дающая, а не берущая. Она не стала бы злоупотреблять гостеприимством.

— Эй, все в порядке, — сказала я, подходя ближе, и неловко обнимая ее, поддерживая, пакет с едой затрещал, ударившись о ее спину. — Если ты не возражаешь против пыли, у нас есть комната. Автобус проходит мимо восточной части кладбища в Цинци, если Эдден не взял твою зубную щетку.

— Да. — Дженкс завис рядом. — Рейч знает расписание. Она целый год жила без машины. А затем несколько месяцев без лицензии, пока DMV не включила демонов в качестве опции в приложение.

Стеф напряглась, и я отпустила ее, отступив назад, когда она шмыгнула носом, глядя в потолок, как будто смущаясь.

— Посмотрите на меня, — сказала она с печальным смехом. — Я в полном беспорядке. Я должна позвонить на работу и сообщить им, что со мной все в порядке. Последнее, что они знали, это то, что я вылетела за дверь.

— Хорошо, конечно. — Я отодвинулась, пока не уперлась в дверной косяк. — Комната твоя до тех пор, пока она тебе нужна, или пока город не выгонит нас за отсутствие разрешения на проживание. Что бы ни случилось раньше.

— Еще раз спасибо. — Стеф оглядела крошечную комнату, все еще слегка пахнущую вампиром, когда достала телефон из кармана. — Я, вероятно, отправлюсь в Цинциннати позже. Узнаю, когда автобус ходит отсюда в больницу.

— Звучит заманчиво. — Я отступила в коридор, чтобы дать ей немного уединения. — Бутерброды будут на заднем дворе, когда будешь готова. Дженкс, возможно, ты захочешь осмотреть сад, — добавила я, когда он не выказал никаких признаков того, что собирается уходить. — Я слышала, как Рекс напугал нескольких пикси.

— Да, я видел их, — пробормотал он, его пыльца приобрела средне-серый и красный оттенки нерешительности и гнева. — Они знают, что лучше не быть здесь.

— Ну, будь милым, хорошо? — сказала я, зная, что это будет трудно, так как они вторглись на чужую территорию, а он очень гордился садом. Стеф уже говорила по телефону, рассеянно махая мне рукой, когда мы с Дженксом направились по коридору к временной задней двери.

У него, вероятно, была где-то нора пикси, которую он мог использовать, чтобы выбраться наружу, но он ждал, напевая на высоте головы, пока я жонглировала кофе и бутербродами и открывала импровизированную задвижку. Наконец дверь распахнулась, и в комнату ворвались солнце и прохладный ветерок, шевеля мои волосы и поднимаясь до самой колокольни, чтобы развеять пыль. Это было так, будто церковь сделала очистительный вдох, и я стояла там, где была, глядя за обрыв на ранний весенний сад и заросшее высокой травой кладбище.

Дженкс захрустел крыльями, устремляясь к группе пикси, которые кружили вокруг Рекс.

— Будь осторожен! — прокричала я, и его пыльца замерцала красным.

— Я не собираюсь быть съеденным моим собственным котом, женщина!

Я говорила не о коте. Дженкс был одним мечом против их множества, и хотя пикси обычно не сражались с другими пикси за землю, это был большой, продуктивный сад. Напомните-ка мне еще раз, почему мы обмениваем его на несколько ящиков на крыше?

Кто-то, предположительно строительный рабочий, поставил пятидесятипятигаллоную бочку как ступеньку. Это привело меня на полпути вниз, а оттуда пара камней, взятых из разрушенного фундамента, доставили меня на влажную землю.

Выражение моего лица смягчилось, когда я пробиралась через оставшийся фундамент к цементной площадке, которая когда-то удерживала наши задние ступени. На дубе, затенявшем стол для пикника, раскрылись крошечные листочки, и на мне мелькнула улыбка. Он выжил. Я не была уверена. Возможно, стоило бы нарушить мое молчание с Алом, чтобы спросить его, есть ли проклятие, чтобы исправить это.

Благословенное удовлетворение охватило меня, когда я поставила кофе и бутерброды на обгоревший стол и опустила свой зад на слегка влажную скамейку.

— Кофе и еда, — прошептала я, разворачивая похрустывающую бумагу, довольная этим единственным моментом времени. Я закрыла глаза, когда откусила первый кусочек, терпкий помидор идеально сочетался с дополнительным беконом, который парень положил для меня.

Пока не зазвонил телефон, все испортив.

Вздохнув, я вытащила его из кармана. Если это Эдден, я отправлю его на голосовую почту. Но это была Шаррон, и, быстро сглотнув, я нажала на значок приема и включила ее на громкую связь.

— Шаррон! — воскликнула я, и с другого конца сада Дженкс отвернулся от своих переговоров на крыльце. — Я рада, что ты позвонила. — Я сдвинулась на скамейке, пока не нашла более сухие доски на солнце. — Каковы шансы, что мы сможем снять в аренду наше новое помещение до даты закрытия?

Я услышала, как Шаррон вздохнула, а потом ничего.

— Шаррон? — нерешительно спросила я.

— Я здесь, — наконец сказала она, но ее тон заставил меня волноваться больше, а не меньше. — Я немного смущена. И на самом деле очень зла. У нас было устное соглашение, и когда я передала его на подпись, они отказались. Просто не подписали.

Мои губы приоткрылись, и взгляд устремился через сад к Дженксу.

— Они отказали? — громко сказала я, и пикси метнулся ко мне. Я не могла в это поверить. Мы потеряли еще одно место.

«Или не мы?» подумала я, и мой гнев усилился, когда я вспомнила слова Пайка. Это не было случайностью. Это была Констанс.

— Я так зла, что готова грызть гвозди и плеваться ржавчиной, — говорила Шаррон, и я одними губами сказала Дженксу: — Мы потеряли витрину.

— Ведро с дерьмом волшебного пукающего тролля, — выругался Дженкс, его пыльца стала сердито-красной.

— Шаррон, — перебила я, но она была в ударе.

— … так непрофессионально, — говорила она. — Не могу поверить, что Боб сделал это со мной. С тобой.

— Шаррон, — попробовала я снова. — Это не его вина. Это Констанс, будущий городской мастер вампиров. — Тирада женщины комично быстро оборвалась, и я добавила: — Она не хочет, чтобы я была в Низинах или Цинциннати, и думаю, она скупает или угрожает всем, чтобы они не продавали или не сдавали мне в аренду. — «Или не приходили и не чинили церковь», кисло подумала я.

— О, нет, — простонала она, внезапно поняв. — Может быть, мне не следовало выгонять Боба. Мы что-нибудь придумаем, прежде чем тебя выселят. Даже если это чей-то подвал.

Что, когда я сидела на солнце и чувствовала, как земля просыпается вокруг меня, звучало так же привлекательно, как, скажем, жизнь в подвале.

— На самом деле, на данный момент, это спорный вопрос, — сказала я, бросив взгляд на Дженкса. — Дженкса и меня насильно выселили из «Пискари». Мы разбили лагерь в церкви. Вообще-то, все в порядке, — сказала я, когда она издала недовольный звук, с удивлением обнаружив, что «в порядке» было не желанием, а правдой. — До тех пор, пока город не обрушится на нас из-за отсутствия разрешения на проживание. Знаешь ли ты каких-нибудь подрядчиков, которые не находятся в этом районе, которые могли бы приехать сюда? Думаю, что там меня тоже занесли в черный список. Я надеюсь, что город не сможет выгнать меня, если я покажу, что пытаюсь обустроить кухню. У нас также нет никаких шансов продать церковь без нее.

— Я позвоню Финли, — сказала Шаррон. — Она дорогая, но она того стоит. Последние несколько лет она была на Западном побережье, занимаясь ремонтом на телевидении, но вернулась и ищет что-то реальное, во что можно вонзить зубы. Я скину тебе ее номер, если она заинтересуется.

«Что-то реальное? С нашим ничтожным бюджетом?» подумала я, морщась при виде отсутствующего заднего конца церкви. Все, чего я хотела, это облегчить продажу.

— Э, Шаррон?

— Это неправильно, — говорила она, не слушая. — У нас есть законы, запрещающие это.

— Это зависит от того, кого ты спрашиваешь, — сказала я с горечью. Затем я просияла от злой мысли. — Эй, не могла бы ты кое-что для меня сделать?

— Если смогу.

Я взглянула на Дженкса, разрывающегося между мной и этими пикси, уперев руки в бедра.

— Ты знаешь старые биолаборатории в западной части Цинциннати?

— У заброшенной больницы? Конечно, — сказала она. — Но тебе там ничего не нужно. Затраты на очистку для удаления загрязнений от Поворота делают его недоступным для тебя. Покупатель несет ответственность за оплату.

Следовательно, никто ничего с ним не делал в течение сорока с лишним лет.

— Это оно. Не могла бы ты все равно проверить? Размеры участков, доступные коммунальные услуги. Не поднимай из-за этого много шума.

— Могу, — сказала она неуверенно. — Но почему? То, что она делает, незаконно. Если ты сможешь это доказать, это прекратится.

— Просто рассматриваю все свои варианты, — сказала я, затем сунула мизинец в кофе и согрела его простой мыслью.

— Хорошо, но даже небольшой участок на краю стоит непомерно дорого.

— Я могла бы попросить Трента помочь с финансами, — солгала я. — Разве там нет ручья, который протекает через место? Это было бы здорово. — И очень, очень дорого убирать…

— Я посмотрю, что могу сделать, — сказала она отстраненно, а затем экран погас.

Я не собиралась жить или работать на окраине мертвой зоны, созданной чумой, но если Констанс собиралась купить недвижимость, которая меня интересовала, я могла бы также заставить ее сделать несколько улучшений в городе. Дорогостоящих улучшений.

— Если ты связываешься с ведьмой, то получаешь метлу, — сказала я, мой взгляд поднялся на Дженкса и восемь оборванных пикси, стоящих перед ним.

Видя, что он все еще там, я задумалась, не рассматривает ли он возможность позволить им остаться в обмен на содержание. Это было бы одновременно удивительно и неслыханно в культуре пикси, но Дженкс привык нарушать традиции, пережив смерть Маталины. Не говоря уже о том, что сад действительно нуждался в этом.

Я действительно в огромном долгу перед Дженксом. Айви разбила сад много лет назад в надежде заманить меня сюда жить, что и произошло, но Дженкс и его семья были теми, кто поддерживал его. Тот, с кем Айви заключила контракт на его посадку, сделала все правильно, и в городском саду было все, от основных видов ивы и папоротника, тысячелистника и тиса до более экзотических и эзотерических растений, таких как лунный цветок и аконит. На кладбище росли беспорядочные дикие растения, такие как кружева королевы Анны, цикорий, подорожник и даже ядовитый плющ. На самом деле у меня была маргаритка на берегу озера, растущая на известняковой могильной плите, где ее никто не мог видеть, и рута за воротами, чтобы ее было легко украсть… потому что, чтобы быть эффективной, руту нужно было украсть. Я получила свою из Ботанического сада Цинциннати. Они держали ее у обочины. В противном случае у ведьм может возникнуть соблазн взять больше, чем просто руту.

Мой взгляд поднялся к задней двери, когда Стеф вышла, моргая от яркого света.

— У меня есть неделя отпуска, чтобы найти место, — сказала она, опустив голову, и прямые каштановые волосы развевались, когда она делала рискованные шаги. — Возможно, было бы легче справиться с этим, если бы у меня была работа, чтобы отвлечься. Иначе это будет раздражать меня до чертиков.

Дженкс присоединился ко мне, когда Стеф уселась поперек и вниз, не сводя глаз с кладбища.

— Рейч, ты не возражаешь? — сказал пикси, указывая на кофе, и я открыла для него крышку.

— Так что там с кланом пикси? — сказала я, когда он зачерпнул немного в свою чашку размером с пикси.

Дженкс покраснел. Стеф заколебалась, заметив, как затрещала бумага, когда она открывала свой сэндвич.

— Я позволю им остаться, если они будут продолжать работать на кладбище, — пробормотал он, теперь сидя на краю моей чашки, чтобы насладиться теплым паром. — Примерно через час я проведу их патриарха Барибаса на экскурсию, чтобы рассказать ему, какие растения тебе нужны в хорошем состоянии. Сад на заднем дворе и дуб — мои, — сказал он, и я улыбнулась его территориальному тону. Понятно, когда твоя жизнь зависела от того, что может дать маленький клочок земли, и его редко хватало на всех. Эволюция сделала его тем, кем он был: диким поэтом-воином, которому я доверила свою жизнь.

— Я горжусь тобой, Дженкс, — сказала я, и его крылья вспыхнули красным.

— Мне бы не помешала помощь, а им некуда идти. Вся семья была изгнана. Ты знаешь тот парк на Эдисон-авеню?

— Тот, который они снесли бульдозером для парковки кинотеатра? — сказала Стеф, затем скорчила гримасу, глядя на свой холодный кофе. — Почему твой все еще теплый? — спросила она, и я прикоснулась к чашке, чтобы от варева пошел пар. — О, вау. Я не знаю никого, кто мог бы так делать.

— Я могу показать тебе, хорошо ли ты обращаешься с лей-линиями, — предложила я, и ее глаза расширились.

— Я позволяю им остаться, пока они что-нибудь не найдут, — проворчал Дженкс, явно смущенный.

«Чего может и не случиться», подумала я. Но, может быть, Дженкс мог бы сделать ситуацию постоянной, когда мы переедем из церкви. Боже! Констанс все портила. Оборотни были недовольны тем, что их традиционные границы были сжаты. То, что осталось от вампиров Пискари, было действительно несчастным, поскольку они были готовы потерять все влияние, которое имели при Айви и Нине. И ведьмы были недовольны, потому что их было легче всего вытеснить, когда люди Констанс переехали, впитывая или забирая все хорошее жилье.

Я поковырялась в сэндвиче, съев сначала бекон.

— Не понимаю, как переезд Констанс кому-то помогает, — сказала я. Между пикси и Стеф церковь оправдывала свой почти забытый статус убежища от паранормальных явлений, что мне показалось забавным, поскольку она была непригодна для жизни.

— Да. — Пыльца Дженкса под воздействием кофеина стала почти ослепительно белой. — Мы прекрасно справлялись со всем без городского мастера вампиров. Кому нужен мастер-вампир, когда у тебя есть постоянный демон?

— Дали? — сказала я в замешательстве, и взгляд Стеф метнулся ко мне, как бы говоря, что она слышала о нем. — Какое ему дело?

Дженкс рассмеялся над краем моей чашки.

— Я говорю о тебе, ведьма. — Он наклонился и отрезал себе кусочек помидора от моего сэндвича. — Вампиры Цинци слышали, что ты сделала с Сан-Франциско. Они наступают на проклятую линию, детка!

— Что ты сделала с Сан-Франциско? — спросила Стеф, наморщив лоб от беспокойства.

Дженкс открыл рот, и я стукнула коленом по нижней части стола, чтобы заставить его заткнуться. Он взлетел, смеясь.

— Расскажу тебе позже, — сказал он. — Ты… я… немного горячего шоколада.

— Договорились, — сказала Стеф, но мне не понравилось, что Дженкс думал, что это я, а не Айви и Нина, держала их в узде. Это была Айви. Она знала, что делать, с кем говорить, какой нос сломать, чтобы все исправить. Все. Последние десять лет или около того она укрепляла Цинциннати под руководством Пискари. Вероятно, было бы легче без того, чтобы он все испортил своими потребностями и требованиями. То, что все было хорошо, пока она была в Вашингтоне, означало только то, что они знали, что она разобьет головы, если они устроят неприятности, когда ее не будет.

Но даже в этом случае меня чертовски раздражало, что Констанс думала, что может заставить меня уйти. Это был мой дом, черт возьми. И когда я оглядела заросший сорняками сад, мне в голову пришла идея.

— Дженкс? — сказала я, и он отвел взгляд от пикси, следующих за Рексом через кладбище на осторожном расстоянии четырех футов. — Пережила ли какая-нибудь из этих пасхальных лилий под окном Айви ее последнее «очищение»?

Он хихикнул.

— Возможно, она пропустила несколько луковиц. А что?

Я сделала глоток кофе, чувствуя, как он возвращает меня к жизни, возвращает к ведьме, которой я была раньше.

— Она вырвала их, потому что не могла вынести запаха, верно?

Кивнув, Дженкс наблюдал за пикси.

— Я еще не встречал вампира, который любит лилии. — Его взгляд вернулся ко мне. — Это напоминает им о похоронах.

Я качнула головой и завернула остатки сэндвича.

— Ты можешь показать мне, где они? Я хочу сделать Констанс подарок на новоселье «добро пожаловать в Цинциннати».

Стеф фыркнула, чуть не подавившись кофе.

— Ты хочешь подарить ей цветы? — сказала она с недоверием, но Дженкс смеялся.

— Да, настоящая чертова Тинки! — воскликнул он. — Самое время. Мы с Эдденом поспорили, сколько тебе понядобиться, прежде чем размазать ей нос в маленьком правосудии Рейчел Морган. — Жужжание его крыльев участилось. — Я выиграл.

Правосудие. Это было хорошее название. Правосудие Рейчел Морган. Наполнение комнат Констанс запахом лилий не могло быть связано со мной — если я все сделаю правильно — но она поймет. И, может быть, немного отступит. Это было идеально. Раздражение без какой-либо реальной угрозы. Дженкс сказал, что это один из моих лучших навыков.

— Ты творишь заклинание? — сказала Стеф, ее карие глаза расширились. — Я могу помочь? Я в долгу.

Я замерла. Она была колдуньей. Это было бы похоже на то, как пятилетний ребенок помогает маме на кухне, замедляя процесс и увеличивая время уборки. Но, увидев ее нетерпеливую, и очень приятную улыбку, я передумала.

— Конечно, — сказала я, и она просияла. — Если ты собираешься пробыть здесь какое-то время, ты должна знать немного магии.

— Да. Немного магии увеличит продолжительность твоей жизни рядом с Рейч, — сказал Дженкс, и я плеснула в него каплей кофе. Смеясь, он встал и умчался на поиски новых местных пикси, которые помогут ему выкопать луковицы.

Но он был прав. Немного магии поможет сохранить Стеф в живых.