Демон на миллион

Глава 27

Я предложила сесть за руль, что, возможно, было ошибкой. Я нервничала и беспокоилась, а Дженкс смотрел на меня с зеркала заднего вида, будто я все потеряла, пока мы пробирались через ночные пробки Цинци. Мне не нравилось ехать с Трентом. О, он знал свое дело, и я бы предпочла, чтобы никто не прикрывал мою спину, кроме Дженкса, но если я чему-то и научилась за последние несколько месяцев, так это тому, что и он, и я пожертвовали бы чем угодно, чтобы обезопасить друг друга… и это заставляло сомневаться.

— Я тебя не вижу, — сказал Трент, разговаривая с Дэвидом по телефону. — Мы почти на месте.

Войдя в парк, я взглянула на арку колеса: яркие огни медленно вращающихся спиц и гондол резко контрастировали с черным небом.

Дженкс захлопал крыльями.

— Вот он, — сказал он, и я проследила за его взглядом на темную витрину магазина. — Рядом с киоском «Скайлайн Чили».

Трент наклонился вперед, его костюм заскрипел.

— Где… О, нашел. Да поможет мне Богиня, хорошо. Я тебя почти не вижу.

Я поджала губы и крепче тиснула руль, направляясь к началу пустой стоянки. Я оценила, что стая Дэвида очистила территорию, но теперь, когда мы были здесь, я хотела, чтобы они ушли.

— Дэвид, не вмешивайся, — громко сказала я, и Трент вздохнул и включил громкую связь. — Я серьезно. Если ты мне понадобишься, я пришлю Дженкса. Эддена тоже не пускайте, пока не прибудут первые спасатели. Даже нежить не связывается с парамедиками.

— Я постараюсь, — сказал Дэвид, его голос был тихим в телефоне Трента. — Но Эдден говорит, что пули быстрее, чем вампиры.

— Да? — Я припарковалась прямо рядом с ярко освещенной, но пустой билетной кассой. — Напомни ему, что немертвые вампиры быстрее его пальца. Он останется снаружи, пока не приедут парамедики, или я никогда больше не попрошу его о помощи.

Трент усмехнулся, осматривая колесо.

— На этот раз ты не просила его о помощи.

— Хой! — внезапно воскликнул Дэвид. — Вот он идет! Прости, Рейчел. Дойл прошел мимо нас. Мы думали, что он с Констанс. Она в нескольких кварталах отсюда.

Я глянула в зеркало заднего вида, когда ставила машину на стоянку. Яркие огни качались и подпрыгивали, когда патрульная машина ОВ мчалась по лежачим полицейским… направляясь к нам.

— Все в порядке, — мрачно сказала я. — Я все равно хотела с ним поговорить. Увидимся, когда все будет сделано.

— Когда все будет сделано, — согласился Дэвид, затем мягче, с угрозой: — Каламак? Докажи, что я ошибаюсь.

Трент нахмурился и решительно нажал на клавишу отбоя.

Мой взгляд переместился с машины Дойла на Трента, и я положила руку ему на колено.

— Дэвид просто беспокоится.

— Я тоже. — Трент отстегнул ремень безопасности и вышел, решительно выпрямившись, когда пошел, чтобы обогнать Дойла, чья машина теперь, покачиваясь, остановилась в двух рядах позади. Дженкс последовал за ним, но его внимание было приковано к окружающему парку, жуткому из-за вращающегося колеса и отсутствия кого-либо в поле зрения. Гондолы были огромными, застекленными и кондиционированными. Одна из них даже была превращена в шикарный вагон-ресторан для предложений и вечеринок. Теперь, однако, «Скайстар» выглядел только жутковато, бесшумно поворачиваясь, когда все гондолы и скамейки ожидания были пусты.

Неподалеку находился настоящий мемориал Терна, который в Цинциннати представлял собой искореженный от жары товарный вагон с именами и возрастом горстки беженцев, нацарапанными на одной из внутренних стен. Они представляли бесчисленные тысячи людей, бежавших с Западного побережья, где началась чума, и двинувшихся на восток с выращенными там продуктами. Никто из людей, добравшихся до Цинциннати на потускневшей машине, не выжил.

Дженкс предупреждающе щелкнул крылом, прежде чем приземлиться мне на плечо, пахнущий ветром с близлежащей реки.

— Дэвид хорошо поработал. Местность чиста.

— Хорошо. Спасибо. — Я прислонилась к машине, положив руки на живот, когда Трент встал перед Дойлом, блокируя его. У офицера ОВ в руках был дубликат ордера. Он переместился, чтобы пройти мимо Трента, покраснев, когда тот остановил его. Я не могла так рисковать Трентом.

— Эй, могу я тебя спросить? — внезапно сказала я, и угол наклона крыла Дженкса изменился.

— Конечно. До тех пор, пока это не повлечет за собой расставание с тобой.

Вспомнившийся страх всплыл из ниоткуда, когда Лэндон ударил Дженкса сковородкой. Держать Дженкса в руках, не зная, жив он или мертв, было самой мучительной вещью, которую я когда-либо испытывала. Любовь — это не обуза, но Трент со мной не пойдет.

— Как думаешь, Трент отстанет, если я попрошу его? — сказала я, когда Трент и Дойл начали спорить, их слова были едва слышны из-за ветра с реки. — Констанс может околдовывать тех, кто этого не хочет, иначе она не прожила бы так долго. Мне будет достаточно трудно справиться с этим. — Я нахмурила брови и беспомощно махнула рукой. — У него нет ничего, чтобы справиться с этим.

— Тогда я предлагаю тебе сделать это, — громко сказал Трент, но именно его рука, светящаяся слабой магией, удерживала Дойла, а не его слова.

— Ты уверена? Он больше меня. И у него есть магия, — сказал Дженкс.

— Верно, но ты думаешь, он это сделает? — Мое дыхание дрогнуло, когда я выдохнула. Мне жаль, Трент.

Дженкс завис передо мной, его беспокойство было очевидным.

— Он будет в бешенстве.

Я кивнула.

— Он потеряет свой статус Са'ана, если вампир привяжет его. Если бы это было между ним и Констанс, я бы сказала, рискни. Но это не так. — Я оттолкнулась от машины и начала все сначала. — Ему не нужно быть там, — прошептала я.

Крылья Дженкса зашуршали, когда он последовал за мной.

— Напомни мне никогда не влюбляться в тебя, Рейч.

«Он думает, что я прошу Трента остаться, потому что люблю его», подумала я, зная, что Трент воспримет это так же. Может быть, так оно и было.

Высоко подняв голову, я собрала всю решимость и зашагала вперед, будто владела парковкой.

— Дойл! — крикнула я, и оба мужчины повернулись, их спор не увенчался успехом. — Мне нужно время до восхода солнца, прежде чем я приду по этому ордеру.

Дойл покосился на меня, явно сердитый.

— Ты ожидаешь, что я в это поверю?

Я села перед ними. Ветер с реки прохладил мои волосы, и я вспомнила вонь Алькатраса и запах старого железа.

— Я ожидаю, что ты перестанешь гоняться за славой привлечения Рейчел Морган к ответственности за мелкое преступление, когда я пытаюсь спасти Цинциннати от монстра.

Дойла прищурился, зрачки стали черными даже в темноте. Мое внимание переключилось на вереницу приближающихся машин, медленных и угрожающих

— Прости, Дойл. Тебе придется подождать. Большой лев только что добрался до водопоя.

Стиснув зубы, Дойл отступил назад, чтобы встать рядом с нами и посмотреть на шесть черных внедорожников и переливающийся кремовый «Ягуар», который теперь въезжал на места для парковки. Позади них на окраине припарковались еще восемь черных фургонов с работающими двигателями и направленными на нас фарами.

— Эта женщина знает, как появиться, — остроумно произнес Дженкс, затем взлетел и улетел, хлопая крыльями.

Трент придвинулся ближе.

— Может быть, нам следовало привести больше людей.

Беспокойство о нашем предстоящем споре заставило меня замолчать, когда двери открылись и из них вышли мужчины и женщины в черном. Они не подошли ближе, уставившись на нас, когда Пайк выскочил из Ягуара, чтобы открыть дверь Констанс.

— Чем больше людей, тем больше проблем, — прошептала я.

Дойл в нерешительности потер щетину, когда появилась Констанс, выглядевшая маленькой в своем белом облегающем платье, туфлях на каблуках и с безукоризненно уложенными волосами. Ее украшения отражали свет от машины, напоминая мне о Джони. Пайк тоже оделся по этому случаю, хорошо смотрясь в темном костюме, его волосы теперь были коротко подстрижены, чтобы скрыть ожоги. Явно взволнованный, он махнул всем оставаться на местах, когда Констанс двинулась вперед.

— Морган? Кто это с тобой? — властно сказала Констанс. — Пайк, кто этот вампир рядом с ней? Ты сказал, что у нее нет поддержки среди нежити. Он живой вампир? Он носит значок. Это один из моих людей!

— Это Дойл, — сказал Пайк, вернувшись на свою сторону, и офицер ОВ заерзал. — Полагаю, он пытается вручить ей ордер.

Быстрый шаг Констанс замедлился.

— Ты работаешь на меня? — спросила она и прищурилась, когда сократила расстояние между нами. — Иди встань с остальными, — рявкнула она мужчине.

Дойл наклонил голову, жесткими движениями развернулся и пошел к своей машине.

Констанс пристально смотрела на меня, когда мое внимание вернулось, ее идеально накрашенные губы и едва выщипанные брови изогнулись в насмешливой уверенности, в то время как пальцы играли с украшениями, будто множество нитий хранили секрет, которым она умирала от желания поделиться. Свет от движущегося колеса играл на ней, придавая сюрреалистический, постоянно меняющийся сине-золотой цвет. Пайк был необычно тих рядом с ней, выражение его лица было непроницаемым.

— Ты серьезно говорила про одного, — сказала она категорично, глядя на Трента.

— Мне нужен только один, — сказала я, подавляя чувство вины за то, что Трент был рядом со мной, когда я говорила о Дженксе.

Она раздраженно вздохнула, поворачиваясь, чтобы помахать своей медленно приближающейся свите в ответ.

— Как это старомодно. Хорошо. Мы сделаем это с минимальным штатом сотрудников. Пайк?

Я дернулась, поймав себя на том, что она повернулась с вампирской быстротой и шагнула к рулю.

— Останови колесо, чтобы мы могли продолжить, — потребовала она, и Пайк молча посмотрел на меня, прежде чем побежать к пульту управления.

— На колесе? Она что, шутит? — сказал Трент, когда Констанс остановилась, ее крошечные пальчики ног касались белой линии, будто оставаться за ней было самым важным правилом в мире.

Маленькое замкнутое пространство, ходящее вверх-вниз и по кругу с двумя вампирами? Что может пойти не так?

— Э, я думала, мы могли бы посидеть на открытом месте рядом с мемориалом? — сказала я, и Констанс просияла мне длиннозубой улыбкой. Феромоны будут подавляющими в крошечном, застекленном пространстве… и она это знала.

— Нет. Пайк настаивает на том, что у тебя есть значительная закулисная поддержка. — Она закрыла глаза, когда вдохнула ночь, будто могла почувствовать запах Дэвида на окраине. — Я принимаю это. Пайк? — Она повернулась к нему, широко улыбаясь. — Следующая кабинка подойдет.

Гондола с гидравлическим шипением остановилась. Пайк наклонился вперед, нащупав покрасневшими от ожогов руками дверной замок, прежде чем справился с ним, и дверь распахнулась. Обычного дежурного уже давно не было.

— Оставь свою сумку, — приказала Констанс, войдя в кабинку и усевшись на широкую длинную скамейку, приглашающе похлопав по ней. — Трент, ты сядешь рядом со мной. Пайк и Морган будут напротив нас. Мальчик, девочка. Мальчик, девочка.

Я не оставлю сумку. Я сделала вдох, поймав локоть Трента, когда он переместился, чтобы сделать шаг вперед.

— Я хочу, чтобы ты остался здесь. Дженкс прикроет меня.

— Дженкс… — Трент замолчал, мириады эмоций пронеслись по его лицу в случайном свете от колеса.

Я повернулся спиной к Констанс, у меня внутри все сжалось.

— Дело не в твоих навыках, а в твоем статусе, — мягко сказала я, и разочарование напрягло его черты. — Ты — Са'ан анклава, — настойчиво сказала я, когда он сделал вдох, чтобы возразить. — Если тебя укусят, все уйдет. Не возлагай на меня ответственность за то, что ты снова его потеряешь. Не тогда, когда ты, наконец, возвращаешь себе право первородства.

— Ты не виновата в том, что я потерял его в первый раз, — сказал он, и я схватилась за вращающуюся дверь одной рукой, когда Пайк сделал один длинный шаг и забрался в гондолу.

— Нет, виновата, — резко сказала я, и его следующие слова были услышаны. — Трент, Са'ан должен быть более чем способным, но и достаточно умным, чтобы не рисковать собой, когда это не его бой.

— Это мой бой.

— Только через узы любви, а этого недостаточно. Трент, этого недостаточно, — добавила я решительно, когда он начал протестовать. В моем горле рос ком, и я заставила себя проглотить его. — Если ты хочешь доказать анклаву, что ты — Са'ан, тогда докажи это. Делай свою работу. Оставайся здесь. — Я колебалась. — Защити меня от внешнего предательства, пока я разбираюсь с этим. Это моя битва, а не твоя.

Он нахмурился, наклонил голову и перенес свой вес.

— Ты действительно поэтому хочешь, чтобы я остался? Потому что Са'ан не должен вмешиваться?

Я выдавила из себя улыбку.

— Нет. Я хочу, чтобы ты остался, потому что, если тебя укусят, ты рискуешь подвергнуться такому обращению, и вероятность того, что ты умрешь под ним, больше, чем вероятность того, что я умру в этой гондоле.

Пайк хихикнул из кабинки, и я покраснела.

Трент нахмурился, в глубине его глаз появился намек на душевную боль.

— Может быть, я не хочу быть Са'аном, — сказал он, и моя улыбка стала болезненной.

— Уже слишком поздно. Ты уже. — Я колебалась, моя грудь болела. — Сейчас вернусь, — добавила я с фальшивой легкостью, и Дженкс опустился, чтобы зависнуть между нами.

— Береги ее, — сказал Трент Дженксу, и пыльца пикси согрела наши пальцы, когда рука Трента медленно соскользнула. Не сводя с меня глаз, он сделал шаг назад.

Облегчение нахлынуло на меня, когда я повернулась к открытой двери, но беспокойство снова сковало, когда я увидела ожидающую улыбку Констанс. По крайней мере, с Трентом все будет в порядке.

Кабинку слегка качнуло, когда я садилась, и я заняла место напротив Констанс, между нами было тревожных пять футов. Все, что меньше восьми, делало защиту рискованной, и я начала ценить ее гениальность. Пайк стоял рядом с ней, стоически сжав челюсти. Дженкс вошел впереди меня и один раз облетел кабину, прежде чем приземлиться мне на плечо.

— Он воспринял это довольно хорошо, — сказал пикси, и мое чувство вины усилилось.

— Он привык к тому, что Квен заставляет его отсиживаться, — сказала я, но то, что он был там, чтобы держать площадь открытой и спокойной, когда я вернусь с раскаявшейся Констанс, было находкой.

— Каламак! — позвала Констанс, и Трент стиснул зубы. — Заводи колесо. Останови его на самом верху. Не спускай меня вниз, пока я тебе не скажу.

Он глянул на меня, и когда я кивнула, он использовал простую задвижку, чтобы заблокировать дверь снаружи, прежде чем перейти к управлению. После минутного изучения он нажал кнопку на панели, и машина дернулась назад и вверх.

— Чудесно. — Констанс играла со украшениями, пока Пайк покачивался, пытаясь обрести равновесие. — Я не была на колесе обозрения с тех пор, как была маленькой девочкой. В Джорджии было больше, но это приятно.

«Первое колесо обозрения?» подумала я, когда шум от машин исчез, и я открыла крошечное, затянутое сеткой окошко. Здесь начинало пахнуть вампиром, а мы даже не поднялись на уровень третьего этажа.

— Ну? — Констанс сидела передо мной, скрестив ноги, с абсолютной уверенностью.

Я положила сумку рядом с собой, пульс участился.

— Спасибо, что уделила мне время. Я постараюсь сделать это быстро, — сказала я, думая, что вежливость не повредит. За Констанс по мере того, как мы поднимались, начал простираться город. Было почти больно видеть его там, беспомощного перед ней. Я усилила хватку на лей-линии, мою шею покалывало от тяжелых феромонов, которые она выбрасывала. «Слава богу, Трента здесь нет», подумала я, подавляя желание выхватить пистолет.

Пайк стоял рядом и немного впереди нее, опустив руки по бокам, и ждал. Его пустое выражение лица показалось мне странным, но он дернулся, когда я снова устроилась на жесткой скамье, отчего он стал жестким и быстрым, как сломанный кнут.

— Во-первых, я хочу, чтобы ты публично извинилась за смерть Нэша Лендорски, — сказала я, и Констанс моргнула от искреннего удивления.

— Ты хочешь, чтобы я… — Она замолчала, когда прищурилась. — Извинилась? — добавила она, ее гнев был очевиден.

— Пресвятая матерь Иисуса, — прошептал Пайк, и в его глазах мелькнул намек на то, что могло быть страхом.

Дженкс заскрипел крыльями, и я дернула головой, чтобы заставить его соскользнуть с моего плеча. Слабый сквозняк от его крыльев обжигал мой шрам. Она оживила его, даже не попытавшись. Вздернув подбородок, я сделала успокаивающий вдох, моя хватка на лей-линии была твердой и уверенной. Я могла дотянуться до лей-линии на вершине башни Кэрью. С верхней части колеса это было легко.

— Во-вторых, ты будешь обуздывать своих людей. Больше никаких захватов баров или многоквартирных домов. Этот шок и трепет прекратятся.

Пайк переступил с ноги на ногу, беспокойно проведя рукой по щетине, когда Констанс напряглась. Ее глаза стали черными от зрачков, и я подумала, что она перестала дышать, сосредоточившись на мне с пугающей интенсивностью. Ее приоткрытые губы, обнажающие клыки, были четким сигналом к отступлению, но я еще не закончила.

— В-третьих, я расскажу тебе о местных территориях вампиров, которые удерживали нас от трений на протяжении поколений, — сказала я. — Ты будешь уважать не только их, но и традиционные земли оборотней. Твоим людям будет предоставлено старое помещение Пискари, которое, вероятно, составляет тридцать девять процентов от общей вместимости Цинциннати для вампиров. Большое влияние, если ты хорошо его используешь. Набережная, центр города и хороший участок железной дороги. Что касается ведьм, оставь их в покое, или ты обнаружишь, что твои возрастные чары внезапно не работают.

— Ты приказываешь мне? — спросила она, повысив голос, и из-за моего плеча я услышала тихий щелчок Дженкса, ослабляющего свой меч. Пайк выпрямился, покрасневшее от ожога лицо побледнело.

— В-четвертых, ты будешь держать свои пальцы подальше от вещей Каламака, — сказала я, и она чуть не поперхнулась. — Это запрещено, как и моя церковь. Очевидно.

— Очевидно, — сказала она, ее многочисленные ожерелья дрожали, когда она дрожала.

— И, наконец, ты перестанешь пытаться контролировать мой город, — закончила я, напряженно готовая ко всему. Мы достигли вершины, и гондола слегка покачнулась, когда остановилась.

— А если я этого не сделаю?

Я взглянул на свободно сжатые руки Пайка.

— Тогда я заставлю тебя. — Я колебалась. — Или ты можешь вернуться в Вашингтон. Это может быть легче для твоего эго. Я расскажу всем, что ты ударила меня первой, если это поможет.

Она вздернула подбородок, и меня дернуло чувство самосохранения при виде ледяного, холерического гнева, сделавшего ее глаза совершенно черными. Вся старая нежить была сумасшедшей. Вся до единого.

— Уехать? — прошептала она, играя с украшениями, и я напряглась, когда волна гневных вампирских благовоний затопила кабинку.

— О Боже, — прошептал Пайк.

А потом она сделала выпад, и что-то с тихим звоном упало на пол.

— Stabils! — восторженно закричала я, протягивая руку. «Попалась, комар-переросток», самодовольно подумала я, когда линия пронеслась сквозь меня, а потом… умерла.

«Какого черта?» Я ударилась головой о заднюю часть гондолы, когда она приземлилась на меня, и я увидела звезды. Констанс своим весом пригвоздила меня к скамье, одной рукой она вцепилась мне в горло, коленом уперлась в мой живот. Ее черные глаза были в нескольких дюймах от моих, ее губы растянулись, обнажая зубы. Я слышала, как Дженкс в гневе хлопает крыльями, и приглушенные ругательства Пайка, когда он отбивался от него.

— Не… сработало… — прохрипела я, легкие болели, и ее дикая улыбка стала шире, когда ее ожерелья качнулись в меня.

Сбитая с толку, я нащупала линию, ничего не чувствуя. Будто их там и не было. Со мной все было в порядке, пока я не попыталась использовать одну, а потом они исчезли, будто… Вспомнив металлический звон, я посмотрела на множество ее ожерелий, обнаружив среди них лей-линейный амулет, пульсирующий тем же уродливым оттенком, который я видела в вестибюле ОВ. У нее была своя личная зона без магии. Сукина дочь…

— Сюрприз, — самодовольно сказала Констанс, и я вздрогнула от ее низкого голоса, когда все мое тело вспыхнуло от нежеланного желания. — Я бы не дожила до такого возраста, если бы не знала, как прижать ведьму.

— Констан-с-с-с, — выдохнула я, когда ее хватка усилилась. Одной рукой я схватила ее за руку, а другой потянулась за сумкой и пистолетом. Зона без магии блокировала только магию лей-линий. Я не была беспомощна… пока.

— Ты знаешь, какое горе я бы испытала от своей родни за то, что позволила кому бы то ни было, даже демону, рожденному ведьмой, управлять мной? — сказала она, и я вздрогнула от теплой слюны, которая упала мне на шею. Образы Айви промелькнули во мне и исчезли, оставив после себя тлеющие воспоминания о страсти.

— Мне дали все, и я сохраню все, — сказала она, и, роясь пальцами в сумке, я попыталась смотреть мимо нее на сухой запах пыльцы пикси. Пайк отступил в угол, его покрытое шрамами лицо покраснело и кровоточило, когда Дженкс прижал его там. Паника пронзила меня при мысли о тех, кто укрылся в церкви, доверяя мне свою безопасность. Я собиралась потерпеть неудачу из-за лей-линейного заклинания? Ни за что на свете.

— Т-т-ты так думаешь? — выдавила я из себя. Я затаила дыхание, кончиком пальца касаясь гладкой поверхности моего пистолета. Выпучив глаза, я медленно опустила руку ниже.

Улыбка Констанс стала шире, она явно наслаждалась моим отрицанием. Они всегда так делали. Страх и адреналин делали кровь слаще.

— Ты покинешь эту гондольную кабинку или оставишь ее мертвой. Этот твой шрам прожег себе путь к твоей душе, — прошептала она, прижимаясь ко мне все глубже, и я ахнула. — Ты знаешь нас, — выдохнула она, прикрыв глаза, впитывая мой гнев. — Ты знаешь, какой экстаз мы несем, разбрасывая повсюду, словно цветы. Почему ты вообще протестуешь? Как ты думаешь, это делает тебя более желанной? — Ее глаза открылись, черные, чтобы показать мое отражение в них. — Так и есть.

— Ни… за… что… — Я подавила волны обещания, текущие из моей шеи. И когда ее глаза снова закрылись, и она наклонилась ко мне, моя рука легла на пистолет. Адреналин подскочил. Я ударила ногой, отбросив ее назад. Задыхаясь, я встала, вытащив оружие.

— Констанс! — Пайк замахнулся на Дженкса, когда тот бешено метнулся, чтобы загнать его в угол.

В панике я сделала три выстрела.

Констанс отскочила в сторону, уворачиваясь от пулек со странной ловкостью. Я проследила за ее движением, и шарики разбились о стеклянную стенку гондолы. Ее глаза расширились и почернели, маленькая женщина оттолкнулась от стены, чтобы увернуться от четвертого, перекатилась и оказалась прямо передо мной. Она была слишком близко. Я даже не могла вызвать круг. Я потянулась к амулету у нее на шее. Если бы я забрала его, то вернула бы свою магию.

— Рейчел, нет! — взвизгнул Дженкс. А потом я застыла, мое левое запястье оказалось в руке Констанс, кончики пальцев коснулись сияющего металла, спрятанного среди маскирующих нитей золота и драгоценных камней. Я даже не видела, как она двигалась.

— Нет… — прошептала я, а затем закричала в агонии, когда она раздавила мое запястье, будто это была хлебная палочка. Оно было в огне, и я выронила пистолет, чтобы вырваться из ее пальцев, сжимающиеся так, словно она хотела расщепить мне руку.

— Рейч! — Дженкс взвизгнул, и раздался глухой удар, когда Констанс поймала мой падающий пистолет.

Мое дыхание участилось, когда она отпустила меня. У меня пересохло в горле, и я подумала, что меня сейчас стошнит.

— Не стоит играть с оружием, — сказала Констанс, а затем, все еще держа мое разбитое запястье, она просунула мой пистолет прямо сквозь оконную сетку и выкинула его. Плотно сжав губы, Пайк прижался к двери, на его лице виднелись следы от пыльцы Дженкса. Дженкс застыл в нерешительности. Оставить меня и сказать Тренту, чтобы он спустил гондолу, или остаться, чтобы удержать Пайка. Смахнув пыльцу нереального цвета апельсина, он остался.

Мое запястье словно взорвалось.

— Ты… совершаешь ошибку, — выдохнул я, сгорбившись от боли, когда она держала меня за запястье, протянув руку между нами. — Ты должна найти согласие со мной.

— Это то, что я делаю. — Глаза Констанс были совершенно черными, а затем я ахнула, ноги заскользили, когда она притянула меня к себе.

— Отвали! — потребовала я, пытаясь поставить свое колено между нами, а затем закричала, когда она снова сжала.

Стиснув челюсти, я обмякла, вытянув руку, почти опустившись перед ней на колени. Мои глаза встретились с ее, и я вздрогнула. Пайк ругался между агрессивными щелчками крыльев Дженкса, но зрачки Констанс были моим миром, и я едва могла дышать. Не было никакого удовольствия; это была сплошная боль. Только по-настоящему старые могли это сделать. «Опять дерьмо на тосте?» подумала я, вспомнив Пискари. Он также прижал меня, и я сморгнула слезы неудачи. Если они не могли заманить вас хитростью, они били вас силой.

— Ты совершаешь ошибку, — снова сказала я, черные точки заплясали перед глазами, пока она не ослабила хватку на моем запястье, и сознание не вернулось. Она бы хотела, чтобы я была в сознании для этого. Я чувствовала запах горячей пыльцы пикси, но Пайк оставил попытки добраться до нас, стоя в углу с Дженксом лицом к нему. Этот амулет был так близко, но я не могла… дотянуться до него.

— Я связываю тебя, и ты объединяешь город под моей властью, — прошептала она, подходя ближе. Она уткнулась носом в волосы у меня на шее, и я вздрогнула. — Они следуют за тобой. Бог знает почему. А потом я убью тебя так медленно, что ты будешь умолять об этом. Цинциннати — мой. Старая нежить должна мне это. Они сделали меня тем, кто я есть, и они у меня в долгу! Все они! — воскликнула она, и я прижала запястье к себе, когда она отпустила его, чтобы показать на город. Ее взгляд упал на меня. — Я начну с тебя.

Она отпустила….

— Ты. Не. Получишь. Меня! — крикнула я, стиснув зубы, когда оттолкнула ее и выпрямилась.

Безумная женщина закричала от гнева и упала на спину. Я восстановила равновесие, чувствуя головокружение и тошноту. Задыхаясь, я попятилась, падая на пол и перекатываясь, чтобы удержать ее подальше от себя. Она последовала за мной, ударив меня головой о твердый металл. Темнота угрожала затопить сознание, и я ударила ногой, заставив ее скользнуть в запертую дверь.

Она снова набросилась на меня, яростно. Я убралась с ее пути, когда могла, принимая удары, Как голодная собака, она набросилась на меня. Я медленно сдавала позиции, только моя практика с Айви и полное отсутствие у Констанс опыта в боевых искусствах удерживали меня вне ее досягаемости.

Пока ее пальцы не вцепились в мое плечо и не потянула.

Она притянула меня к себе, широко раскрыв рот.

Паника придала мне сил, и я ударила ее коленом в пах, оттолкнувшись назад. Огонь опалил мое плечо, когда ее хватка ослабла, а затем она оказалась рядом с Пайком, ее безупречно белое платье было покрыто грязью и моей кровью, она тяжело дышала в ярости с черными глазами.

Я едва осознавала, что Дженкс был со мной, сыпля пыльцу на кровавые царапины, которые она оставила после себя. Его меч отливал красным, а крылья отяжелели от усталости, но он был в порядке. Я прижала запястье к животу и отступила так далеко, как только могла, но амулет был вне моей досягаемости, и я ничего не могла сделать.

— Хорошая работа, Рейч, — сказал Дженкс, в его голосе звучало явное беспокойство. — Я знал, что ты можешь выбросить пакет с кровью. Пусть она будет занята. Я сниму с нее этот амулет, чтобы ты могла поймать эту моховую салфетку.

«Занять ее чем-нибудь? Он что, спятил?» подумала я, паника захлестнула меня. Если Лэндон мог победить Дженкса, Констанс могла.

— Дженкс, подожди, — прошептала я хрипло и с болью в горле. Было несколько способов снять с нее этот амулет, и я повернулась боком, пряча свои неуклюжие поиски мышиного зелья в кармане. Я хотела сначала обездвижить ее, но так или иначе, эта магия должна проникнуть через ее горло.

Лицо Дженкса побледнело, когда он увидел крошечную ампулу. Был только один способ подобраться достаточно близко. Я должна была позволить ей схватить меня. Он медленно кивнул, и я подавила дрожь. Поехали…

Зажав ампулу в ладони, я вытерла ее слюну со своей шеи, напрягшись, когда оставшиеся щупальца желания и страсти пронеслись сквозь меня, заставляя меня содрогаться от неразрешенного экстаза. Мысли об Айви, тоска по Кистену были вплетены во все это. Там была любовь. Здесь ничего не было, и она не разорвет мою кожу.

— Если ты думаешь, что можешь забрать у меня город, сделай это, — сказала я отрывисто. — Но держи свои зубы подальше от меня. — Подойди немного ближе, ты, дохлый мешок с кожей. Я вызываю тебя…

— Ах ты. — Констанс начала жутко раскачиваться из стороны в сторону, как зверь в клетке. — Ты так просто не сломаешься. — На ее лице расцвела уродливая улыбка. — Ночь будет многообещающая, Пайк.

Но Пайк не двигался, его лицо исказилось от отвращения к тому, что, по его мнению, должно было произойти.

— Бла-бла-бла, — поддразнила я, затем кашлянула, чтобы прочистить горло, потрясенная тем, как надломлено звучал мой голос. Теперь это было настоящее соревнование на выносливость. Цинциннати висел на волоске. — Ты не сможешь победить меня, заколдовав. И ты, клянусь Богом, не превзойдешь меня силой. Я выиграю и уничтожу тебя, ты, жалкий мешок с гноем. Убирайся со своей надутой задницей из моего города.

Крылья Дженкса взлетели выше. Я стояла с кажущейся уверенностью, но внутри меня просачивались сомнения: мысли о солнце и ветре, которые я, возможно, никогда больше не увижу и не почувствую, о Тренте, мягком во сне рядом со мной, о Дженксе, о великих идеях, которые поддерживали его, медленно умирающего, когда он колебался, один в церкви. Впервые я задумалась, переживу ли я это.

И Констанс увидела мои сомнения, почувствовала мою усталость в воздухе, насыщенном пыльцой пикси и вампирскими феромонами.

— Подержи ее, — сказала Констанс, сделав короткий жест Пайку. — Держи ее, чтобы мне не пришлось этого делать.

Но Пайк не двигался и прищурился, когда перевел взгляд с Дженкса, нависшего над моим плечом, на меня.

— Нет… — сказал он, его неожиданный бунт придавал его скрытому гневу благородный вид. — Она твоя добыча. Не моя. И она права. Если ты сама не можешь победить ее, ты не заслуживаешь ее крови. Я больше никого не буду удерживать для тебя.

На мгновение показалось, что она не слышала, ее глаза медленно расширились.

— Ты смеешь… ты смеешь говорить «нет»! — закричала она, и гондола закачалась. — Держи ее, или вы оба умрете, и я буду питаться вашей кровью тысячу лет!

Пайк небрежно пожал плечами, и Констанс встала, дрожа от безмолвной ярости.

Это было все, что мне было нужно. Она отвела от меня взгляд, и я сделала то, чего никто не ожидал.

Я прыгнула на нее.