Дистанция между нами

Глава 20

Наверное, мне не следовало покупать тот журнал. Я и так уже достаточно зла на Ксандера. Но я купила и теперь сижу в одиночестве на диване в гостиной, ожидая, когда мама вернется домой, и перечитываю статью еще раз. В ней лишь говорится, что «Принц Отелей» был замечен в Нью-Йорке во время открытия одного из отелей его семьи.

Неудивительно, что при первой нашей встрече он бы в шоке, когда узнал, что мне не известно, каким бизнесом владеет его семья. Может быть, Ксандер подумал, что я притворяюсь. Зря. Все потому, что у нас нет кабельного. Однако хоть я и не знала, кто он, я всегда понимала, что он является кем-то значимым. И статья, напоминающая мне об этом, ничего не меняет. Я сминаю тонкий журнал и бросаю его в работающий телевизор. Спустя пару секунд в комнату заходит мама.

— Привет, — говорит она, заметив меня на диване.

— Твоя встреча длилась вечность. — Если я подберу журнал сейчас, то будет слишком заметно, поэтому я оставляю его на месте в надежде, что она не заметит.

— Прости. После приема мне нужно было выполнить парочку дел.

Я указываю за свое плечо.

— Я сделала тебе сэндвич. Он в холодильнике.

Освещение меняется, когда по телевизору начинается реклама, и я замечаю, что у мамы заплаканные глаза. Я сажусь ровно и поворачиваюсь к ней.

— Ты в порядке?

— Конечно. Просто устала. — Она уходит на кухню, которая отделена от гостиной одной стенкой.

— Правда?

— Да, все хорошо.

Я хватаю журнал и засовываю его в карман.

Мама гремит чем-то на кухне, а потом кричит:

— Хорошо провела время?

Я делаю несколько шагов до телевизора и выключаю его, потом жду, когда она присоединится ко мне на диване.

— Да, мы ездили к отцу Скай копать могилу. Это было круто.

— Звучит здорово. Твой друг должен к нам прийти. Я хочу с ним познакомиться.

Нет, не хочешь. Тебе бы не захотелось с ним знакомиться.

— Он боится кукол. Детская травма.

— Серьезно?

— Нет, мам.

— Ты смешная, Кайман.

— А ты стала понимать сарказм.

Она смеется.

— Так этот друг — твой парень?

— Мы просто друзья. — Но являемся ли мы ими сейчас?

— Ну, если это все, что тебе нужно, то тебе стоит быть внимательнее, потому что разница между «просто друзья» и «парень»…

Я с улыбкой закатываю глаза.

— Да, да.

— Очень маленькая, — продолжает она. — Не разбивай сердца.

— Ты что, подражаешь Сократу, мам.

— Так заметно? — Я слышу, как открывается и закрывается шкафчик, и жду, когда она присядет ко мне, но она говорит: — Спасибо за сэндвич, дорогая. Съем его завтра. Я уже поела.

— Хорошо.

— Прости, что пришла и испортила твои планы, но я иду спать.

— В восемь часов?

— Это был долгий день, сначала я занималась магазином, а потом бегала по городу.

Я вскакиваю и следую за ней по коридору.

— Подожди.

Она поворачивается ко мне лицом. Свет выключен, и мы стоит в темноте.

— Да?

— Пожалуйста, поговори со мной. Что-то не так. — Мы с мамой всегда всем делились. Дистанция, которую я ощущаю между нами, — моя вина, я знаю. Она из-за всех секретов, которые мы держим в себе, но нам нужно поговорить.

Мама смотрит на свои руки, а ее плечи поднимаются и опускаются. Она избегает моего взгляда, когда произносит:

— Все в порядке, правда.

— Пожалуйста, мам. Я же чувствую, что что-то не так.

— Сегодня я пыталась взять ссуду, и мне отказали.

Мне не нужно спрашивать, но я все равно это делаю:

— Ссуду на что?

Она наконец поднимает взгляд. Ее глаза налиты кровью.

— На оплату некоторых счетов. — Мама берет мою руку. — Только не переживай. Все будет хорошо. Выберемся, как всегда. Давай надеяться, что дальше будет лучше. Нам просто нужно быть экономнее.

— Экономнее? — Как мы можем быть экономнее? Мы и так практически ничего не покупаем.

— Не переживай, ладно? Все хорошо.

Я киваю, и она меня обнимает. Но это не уймет мое беспокойство.

Когда она скрывается в своей комнате, я закрываю дверь в свою спальню с огромной тяжестью на душе. Журнал упирается мне в бедро, поэтому я достаю его и расправляю.

— Стоишь ли ты всех этих проблем, Ксандер? — говорю я смятому лицу.

В понедельник утром я очень долго собираюсь. Все выходные я пыталась придумать, что сказать Ксандеру. Я устала от чувства, которое поселилось у меня в груди и угрожает там остаться.

Когда я спускаюсь по лестнице, мама складывает зеленый банковский бланк для вклада и убирает его в сумку.

— Я думала, ты разобралась с депозитом в субботу.

Она подпрыгивает от неожиданности.

— Ты меня напугала. — Она оценивающе пробегается по мне взглядом с головы до пят. — Ух ты, ты сегодня хорошо выглядишь. Я не видела тебя в этом свитере целую вечность. Он подходит твоим глазам. Это для особенного мальчика в школе?

Если бы я так сильно не любила свою маму, то задушила бы ее.

— Нет, мам. Я же говорила, мы просто друзья. — И он не ходит в мою школу. И… подождите, она пытается сменить тему? У нее почти получилось. — Так, что с депозитом?

— Я не внесла взнос в субботу.

Она не внесла взнос? Моя мама дотошна, когда дело доходит до вкладов. И разве она вчера не говорила, что у нас и так проблемы с оплатой счетов?

Должно быть, мама замечает мой взгляд, так как говорит:

— Ничего страшного. Внесу, как только откроется банк.

— Хорошо. — Я беру свои вещи, поправляю свитер и иду к двери. Мое сердцебиение ускоряется впервые с того момента, как мы повздорили с Ксандером. Я улыбаюсь и выхожу на холод.

Его здесь нет.

Дорога до школы кажется длиннее, чем обычно. Может быть, потому, что я постоянно оглядываюсь назад или потому что иду медленнее, давая ему возможность меня догнать. Но он так и не появляется.

После школы, пока мама наверху разбирает заказы, я достаю камеру Ксандера, которую спрятала под столом в подсобке, и фотографирую кукол. Еще никогда не чувствовала такую мотивацию создать сайт. Он поможет увеличить продажи. Когда я смотрю через объектив на безжизненные глаза Айслин, меня посещает мысль о том, как утром мама стояла у прилавка и пыталась избежать вопросов о депозите.

Вешаю камеру на шею и проскальзываю в ее кабинет. Первой вещью, которую я просматриваю, является гроссбух. Долг еще больше — три тысячи долларов. Это не удивляет меня, однако заставляет беспокоиться еще сильнее. Я открываю ящик, где мама хранит сумку с деньгами, и достаю ее. Она закрыта. Ощущая груз в своих руках, я смотрю на нее несколько секунд. Мне не хочется ее открыть и узнать, что деньги еще внутри. Даже не представляю, что это будет означать, если деньги еще там. Что она по-прежнему что-то от меня скрывает? Быстро и безболезненно. Я открываю сумку и заглядываю внутрь. Пусто. Но, даже зная, что она внесла вклад, я не могу успокоиться.

Звенит дверной колокольчик, я запихиваю сумку обратно в ящик и бегу в зал.

Высокий мужчина с темными волосами и бородой стоит около двери. У меня уходит всего секунда, чтобы вспомнить, что он был в магазине несколько недель назад и разговаривал с мамой.

— Сьюзан здесь? — спрашивает он, его взгляд задерживается на камере у меня на шее.

— Нет, ее нет. — Я могу казать ему, что она наверху, но беспокойство, которое появилось у меня в мамином кабинете, только возросло.

— Можете передать, что заходил Мэттью?

— Могу ли я вам чем-либо помочь?

Его глаза загораются, а губы растягиваются в улыбке.

— Нет. — И с этим он выходит из магазина. Через витрину я наблюдаю, как он уходит, а потом быстро выбегаю наружу и прислоняюсь к зданию, чтобы он меня не заметил. Мэттью садится в темно-синий внедорожник, припаркованный через несколько магазинов. Я быстро делаю пару снимков, приближая фокус к номерным знакам, а затем к его лицу. Мое сердце почти останавливается, когда он смотрит в объектив камеры. Ручка металлической двери впивается мне в спину, когда я резко отклоняюсь назад. Навряд ли он меня заметил, я ведь совсем немного приблизила.

Зайдя в магазин, я поднимаю трубку телефона. И как раз тогда, когда готова нажать на кнопку, я себя останавливаю. Не хочу говорить маме о Мэттью по телефону. Я вообще не хочу говорить ей о нем. Не то чтобы мама никогда ни с кем не встречалась. У нее были… знакомства. Но она всегда мне о них рассказывала. Так что кем бы Мэттью ни являлся, она с ним не встречается. А если она с ним не встречается, то кто он?