Дистанция между нами

Глава 36

— У меня нет бабушки с дедушкой.

Лукас и Ксандер смеются, а затем Лукас произносит:

— Она разговаривает с такой серьезной миной, Ксандер, как ты определяешь, шутит она или нет?

— Она всегда шутит.

Самуэль улыбается и говорит:

— Пока Ксандер не сообщил мне, я и не знал, что у Майерсов есть тут какие-то родственники.

Ксандер кивает.

— Да я тоже не знал, пока бабушка не рассказала.

Что за бред. Должно быть, миссис Далтон что-то напутала. Почему она думает, что я родственница каких-то там супербогатых Майерсов? Из-за того, что у нас одинаковые фамилии?

Я нервно сглатываю и разглядываю столики вокруг нас, а затем поднимаю взгляд на дверь и наблюдаю за прибытием гостей. Конечно, я пошутила насчет бабушки с дедушкой. У меня они есть. Два комплекта. Только вот я с ними не знакома. Предки моей мамы отреклись от нее, когда она забеременела мной, а родители моего отца заплатили ей, чтобы та держала рот на замке. У меня самые злобные в мире бабушки и дедушки. Майерс — фамилия моей матери, но она очень распространенная. Не может быть, чтобы моя мама имела хоть какое-то отношение к этой сети аптек. Это просто совпадение. Я смотрю через весь зал на миссис Далтон. Милая миссис Далтон улыбается мне.

Все взгляды за нашим столом обращены ко мне, и я понимаю, что, должно быть, кто-то задал мне вопрос. Рука сжимает мое колено, и я подпрыгиваю от неожиданности. Мой взгляд падает на руку, поднимается вверх на плечо Ксандера, а затем на его взволнованное лицо.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

— Нет… то есть да… мне просто нужно в дамскую комнату.

— Через те двери и направо. — Он встает и целует меня в щеку. — Не сбегай через окно или как-нибудь еще. Вот-вот начнется самая скучная часть. Ты не должна это пропускать.

Я пытаюсь выдавить улыбку, но это выше моих сил. Дамская комната — долгожданное укрытие; я запираюсь в одной из кабинок и пытаюсь понять, что сейчас произошло. Ксандер думает, я богатая. Он считает, что я родом из обеспеченной семьи. Вот почему его отец принял меня, когда услышал мою фамилию, а его братья общаются со мной, как с равной. Из меня вырывается всхлип, и я пытаюсь заглушить его рукой.

— Богатые мальчики — глупцы, — ворчу себе под нос, пытаясь разозлиться, ведь сейчас я не могу позволить себе почувствовать боль. Мне нужно добраться до дома с высоко поднятой головой.

Я как раз собираюсь покинуть дамскую комнату, подхожу к двери, когда та резко открывается, и мне еле-еле удается вовремя отшагнуть в сторону.

— Простите, — говорит девушка, проскакивая мимо меня. Она поворачивается к раковине и начинает застирывать пятно от красного вина на белой рубашке. Когда я замечаю ее черную юбку, то понимаю, что это одна из официанток. И она на грани слез.

— Ты в порядке?

— На меня только что пролили красное вино, и я не думаю, что оно сойдет. — Она трет пятно сильнее и тянется за мылом. — Мой босс отправит меня домой.

— Подожди, только не мылом. Вот, у меня кое-что есть. — Я роюсь в сумочке и достаю маленькую бутылочку перекиси. В магазине не часто пачкают кукол, но каждый ребенок с липкими пальцами или человек с кофе могут нанести ущерб. И это средство творит чудеса. Я наношу немного перекиси на пятно и промокаю его полотенцем со столешницы. — Ты только посмотри на это. Волшебство.

Она внимательно изучает рубашку и крепко меня обнимает. А потом, вероятно понимая, что не должна так вести себя с гостями, отлетает от меня со смущением.

— Простите. Просто… Спасибо вам огромное.

— Это всего лишь перекись.

— Я очень благодарна.

— Рада была помочь.

Она окидывает взглядом свою белую рубашку в последний раз.

— Мне лучше вернуться.

— Да, верно.

Она уходит, и я прислоняюсь к кафельной стене. Ее «кризис» отвлек меня на минутку, но не стер то, что ожидает меня за дверью.

Мне нужно уйти отсюда. Я не смогу смотреть Ксандеру в лицо, когда скажу правду.

На пути в зал я чуть не врезаюсь в женщину с наушником в ухе и клипбордом в руке. Я начинаю обходить ее, но потом резко останавливаюсь.

— Вы организатор этого мероприятия?

Она одаривает меня вежливой улыбкой, предназначенной для всех гостей, но я замечаю признаки волнения в ее глазах. Похоже, она думает, что у меня имеются жалобы.

— Да, чем я могу помочь?

— Ксандер Спенс сказал мне, что мои бабушка с дедушкой здесь, но я не могу их найти. Не подскажете, за каким столом они сидят? Майерс. — Я указываю на ее клипборд, на случай если она не знает, где какой гость сидит.

— Конечно. — Она просматривает страницы, проводя пальцем по бумаге, а затем говорит: — Ах, вот они. Тридцатый столик. Я вас провожу.

— Спасибо.

Такое ощущение, что я иду по дну морскому. Мои ноги еле передвигаются, а голова раскалывается от давления. Уже в зале я прислоняюсь к ближайшей стене, и женщина следует моему примеру.

— Вон они. Ваша бабушка в бирюзовом. Видите?

Я смотрю на указанную женщину.

— Да, это она. Спасибо.

— Не за что. — Организатор торопливо удаляется, возможно, чтобы ответить писклявому голосу в ее наушнике.

Они сидят ко мне спинами. У женщины в бирюзовом темные волосы до плеч, а у мужчины рядом с ней в волосах седина. Выдерживая дистанцию, я медленно иду по периметру, чтобы увидеть их лица. Есть. Я останавливаюсь, ожидая, что, разглядев их, что-то почувствую, но ничего не происходит. И небольшой груз спадает с моих плеч.

Женщина поднимает голову, и наши взгляды пересекаются. Выражение ее лица водружает назад мне на плечи удвоенный груз — она меня узнает. Ее губы шепчут «Сьюзен». Это заметно даже с моего расстояния. Мое лицо вспыхивает от имени мамы на устах этой женщины.

Миссис Далтон ничего не перепутала. Эти Майерсы — мои бабушка и дедушка.

Женщина хватает мужа за руку, и он смотрит на нее в замешательстве. Мне не хочется видеть результат. Я разворачиваюсь на каблуках, намереваясь уйти, но врезаюсь прямо в грудь Ксандера.

— Вот ты где. Только что подали закуски. Икру и крекеры с каким-то греческим салатом. Ты любишь икру?

— Не знаю. Я никогда ее раньше не ела. — Внезапно его слова о том, что моя мама получает пальму первенства за жизнь над магазином кукол, поражают меня. Ему кажется, что она сделала это нарочно, чтобы показать мне, как живут простые люди. И только сейчас я понимаю, что в каком-то смысле он прав. Моя мама выросла среди роскоши. Вот почему ей столько известно о жизни элиты. Моя мама…

Она лгала мне. Вся моя жизнь — сплошная ложь. Нет. Это ее жизнь ложь. А моя — горькая правда. Мы банкроты. Еле сводим концы с концами. Любая мелочь может положить конец нашему магазину.

— Что-то случилось? Я что-то сделал не так? — спрашивает Ксандер.

Ох, должно быть, я излучаю ярость. Ведь я очень, очень зла.

— Я тебе нравилась только потому, что я… — Даже не могу закончить фразу. Я слишком зла. И не только на него. На всех. На мать, на ситуацию, на бабушку с дедушкой, которых даже не знаю. — Мне нужно идти.

Я разворачиваюсь и натыкаюсь на еще одно знакомое лицо. То, которое совсем не желаю видеть. Роберт. Жаль, что в прошлый раз я не вылила на него содовую.

Ксандер хватает меня за локоть.

— Подожди. Поговори со мной.

— Не думаю, что помню твое имя, — говорит Роберт.

— Я тебе его никогда и не называла, — выплевываю я.

— А где твой парень? Мэйсон, кажется? Он и в самом деле неплохо поет.

Рука Ксандера на моем локте сжимается.

— Роберт, сейчас не самое лучшее время.

— Я просто видел ее на концерте на прошлой неделе. Сложно не понять, что они с Мэйсоном встречаются.

— Мы не встречаемся, — протестую я.

— О чем ты? — Рука Ксандера соскальзывает с моего локтя.

— Они были так поглощены друг другом.

— Нет, не были. — Краем глаза я замечаю, что моя бабушка направляется к нам. — Мне нужно идти.

— Кайман. — Глаза Ксандера наполнены болью, но и мне тоже больно. Слишком больно, чтобы думать. Слишком больно, чтобы защищаться от его друга-придурка. Мне просто нужно уйти.

Так я и поступаю.