Дракон и золотая фея

Глава 23. Подложенная свинья

Несмотря на все невзгоды, кое-что меня, все же, немного радовало: квартира, в которой нас с Брентом поселили, действительно была шикарной. Немного порывшись в домашней операционной системе, я обнаружила, что здесь даже стены были оборудованы интерактивными панелями, и можно хоть каждый день загружать из магазина новый дизайн для каждой комнаты! В том числе проектировать гиперреалистичные пейзажи на целую стену. Чем я, собственно, и воспользовалась, установив в своей комнате имитацию панорамного окна, в котором меняла виды соответствии с настроением. Сейчас в нем красовались пейзажи Маралора в реальном времени — картинка транслировалась с камеры, установленной коммерческой фирмой. По желанию я могла выбрать аналогичные трансляции с видом на любые небесные острова, а также камеры с бесконечными вариациями в галереях видов из Центра.

Поэтому последние дни я — девушка, привыкшая к значительно более скромному жилью — время от времени ковырялась в домашней ОС и зависала, найдя новую прикольную функцию. Вероятно, так надолго и пропала бы, если б Брент вовремя не спускал меня с небес напоминанием о работе и приближающемся концерте.

И все же, жить с ним в одной квартире было странно, даже тревожно. Не из-за каких-то его действия — наоборот, Брент оказался просто эталоном тактичности. После того, как я рассказала ему все, он был воплощением деликатности. Носился со мной, как археолог с древней вазой, на которую дунуть страшно.

Поэтому нет, источником моей тревоги был не он, а я сама. Потому что понимала, что несмотря на все, не могу воспринимать его просто как друга. И от этого меня охватывали противоречия, способные разорвать на куски: желание коснуться и непреодолимый, смертный страх этого прикосновения.

А еще из-за него мне теперь было не только страшно, но и неловко заходить в тот чертов чат. Теперь, когда я знала, что там также сидит и Брент, который расположился в соседней комнате, то становилось очень неудобно. Хотя это же бессмысленно, мы с ним каждый день свободно общаемся!

Впрочем, теперь он очень редко что-то туда писал. Канкана игнорировал, к Эпею, Этернитас и Боконону относился с настороженностью, Мерсера словно не замечал, а мне ему проще было что-то сказать, просто подойдя из соседней комнаты, при этом не светя в чате лишний раз своими размышлениями по тому или иному поводу. Даже на нейтральные темы «ни о чем», которые становились там поводом поболтать.

Я и сама появлялась в руме только из надежды, что Эпей и Алекс до сих пор не знают, кто сидит с ними в чате, и чтобы не вызвать у них подозрений относительно себя. А еще — из болезненного любопытства, сумасшедшего желания знать, что происходит в этом осином гнезде. Словно последняя призрачная соломинка, которая давала мне надежду хоть как-то не терять над ситуацией последние капли контроля, не превращаться в слепого котенка, который просто ждет момент, когда мешок с ним бросят в реку.

— Эй, ты как, уже проснулась? — спросил напарник, постучав в дверь моей комнаты.

— Да-да, иду, — ответила я, открывая ему. — Не бойся, помню.

— Это хорошо. А то я уже испугался, что ты снова залипла, выбирая трансляцию для своего панорамного окна.

— Да нет, с этим уже справилась, — рассмеялась я. — До условного вечера будет Маралор, а как вернемся домой, меня уже встретит имитация вида из окна на один из мегаполисов Центра.

— Вижу, ты сильно на эту функцию подсела.

— Я удивляюсь, чего ты не подсел, — пожала плечами я. — У самого же раньше таких стен не было.

— Не было. Но мне хватило просто скачать дизайн с небольшим окном, за которым трансляция горной долины с какого-то небесного острова.

— Вот зануда!

— Какой уж есть, — подмигнул Брент, выходя вместе со мной из квартиры.

Купив завтрак на вынос в ресторанчике возле дома, мы прыгнули в такси и отправились в направлении павильона лейбла, где недавно работали вместе с постановщиком над номером для «Магического ветра». А параллельно снимали клип, который запустят в ротацию уже после концерта. Если пройдем во второй тур — как официальный промо-материал, чтобы больше зрителей заинтересовались нами и захотели проголосовать на следующем этапе.

Кажется только благодаря подготовке к конкурсу и нагрузке, которой компания не прекращала меня засыпать, я спасалась от того, чтобы круглосуточно прятаться в своей квартире, висеть в чате и строить теории. Каждая из которых вряд ли имела хоть что-то общее с безумной реальностью. Все равно, сколько я об этом ни думала, мне не приходило в голову ничего, что я бы вообще могла сделать, кроме как продолжать свою музыкальную карьеру. Никто по-настоящему не делился со мной информацией и не собирался делать меня игроком. Только дразнили, запугивали, предупреждали. Но в итоге, все равно держали на расстоянии, с которого я не могла хоть что-то сделать.

Это бесило. Безумно бесило. После побега от Алекса я стремилась сама создавать свое завтра, выбирать себе судьбу и чего-нибудь достигать. Именно на это и был направлен каждый мой последующий шаг. Но теперь меня ставили перед фактом: есть большая и опасная игра, в ней я — просто предмет, в котором заинтересованы определенные игроки, однако сама никак не участвую в событиях и на ни что не влияю.

Правда вот, нет, одну вещь я действительно могла сделать: громко заявить на все тридцать три королевства, что работала хостес в «СтарКейдж». О да, это бы действительно изменило ход игры. Но были способы самоубийства и попроще, если мне вдруг совсем надоест жить, поэтому делать этого я не собиралась.

Хотя... а не много ли я на себя беру? Действительно, если речь идет об угрозе настоящего вторжения иномирской цивилизации, что вообще может сделать обычная певица? Более того, сначала я об этом не подумала, но если немного разложить все по полочкам, следует логический вывод: Эпею и тем, кто за ним стоит, нужна на самом деле совсем не я! Да, правильно, мне пришло в голову, что охотятся именно на меня, потому что раньше я считала себя единственной из «СтарКейдж», кто выжил. Однако недавно тетушка Лиззи дала знать, что она тоже жива-здорова, и именно она стоит за моим спасением. Вполне логично предположить, что мишень тех пришельцев — она, а не я. А что касается того предупреждение, которое я получила на почту, и данных обо мне, которые тетушка Лиззи удалила из базы кабаре — вероятно, это было только потому, что она действительно любила меня, хотя я тогда и улетела, ослушавшись ее. И именно поэтому захотела спасти девушку, о которой заботилась.

Итак, во всей этой истории я не более чем случайная прохожая. Маленькая феечка, которую спасли из доброты и попросили после этого не подставляться, а просто переждать, пока большие и серьезные ребята со всем разберутся. И мое присутствие в том чате — как и все с ним связанное — вероятно продиктовано именно желанием как-то выманить тетушку Лиззи и ее напарницу, вероятно, скрывается под ником «Тисифона».

Поэтому лучше мне выключить режим подростка, который пересмотрел мультиков про избранных героев, не лезть куда не надо, быть осмотрительной и делать то, что и должна: петь. Особенно когда от этого зависит мое выживание.

— Хорошая работа, — довольно сказал постановщик, когда мы закончили последнюю на сегодня прогонку. — До следующего понедельника мы дорабатываем фон и иллюзии, а вы свободны.

— Ни черта они не свободны, — лихо заявила Карин. — Режиссер клипа хочет их на съемки визитки для конкурса, а затем промо-фотосессия. Это не считая стандартных ежедневных репетиций песни каждую свободную минуту.

— Кажется, мы не угадали, выбирая название для нашего дуэта, — хмыкнул Брент. — Надо было называться не «ШтормХейл», а «Два раба на плантации».

— Поговорите мне, — рассмеялась менеджерка, мимоходом открывая на голографической панели почтовый ящик.

А через несколько секунд ее лицо стало мрачным.

— Эй, что случилось? — нахмурилась я, когда короткая пауза немного затянулась.

— Это от твоего менеджера, — проговорила она, взглянув на Брента. — Похоже, у тебя появилась небольшая проблемка.

— Какая еще проблемка? — насторожился мужчина.

— Майк ждет у вас дома, расскажет все там, — поспешно сообщила Карин, сворачивая экран. — Поехали.

Это было то самое чувство, когда одновременно и очень хочешь что-то узнать, и понимаешь, что если узнаешь, это тебе сильно не понравится, поэтому лучше не слышать всего как можно дольше. Но затягивать мы в любом случае не собирались, поэтому попрощались с командой постановки и сели в такси.

По дороге никто ничего не говорил. Карин снова утонула в работе, развернув органайзер, а мы с Брентом просто молча сидели, глядя куда угодно, кроме как друг на друга. Я отстраненно рассматривала свои руки, лежавшие на коленях, когда услышала как подруга окликнула меня — такси остановилось возле нашего дома.

Майк встретил нас, сидя на диване в гостиной. Выражение на его лице лишь добавило уверенности в том, что новости, которые он принес, вряд ли нам понравятся.

— Привет. Слушай, говори, что там стряслось? — спросил Брент, пожав ему руку.

— Свинья, которую нам подложили невероятно вовремя, — буркнул человек. — Свою бывшую жену помнишь?

— Такое забудешь, — вздрогнул он.

— И вероятно среди «такое забудешь» у тебя считается и тот ее сын, с помощью которого она тогда пыталась вытрясти из тебя немалые алименты.

— Ага. А потом, когда сама же отказалась от теста на отцовство, таскала его по всем дневным ток-шоу, куда ее только пускали, и рассказывала, какой я изверг. Так в чем дело?

— Сегодня эта дрянь опять вылезла на тех же дневных ток-шоу, — прошипел Майк сквозь стиснутые зубы. — Вылезла, размахивая заключением лаборатории, которая провела тест на отцовство и подтвердила, что ты отец того пацана, просто он унаследовал расу матери, а не твою.

На несколько следующих секунд повисло не просто молчание, а гробовая тишина, в которой было слышно, как где-то на кухне щелкнул тостер.

— Это ты сейчас прикололся, да? — наконец протянул Брент, пялясь на менеджера выпученными глазами.

— Если бы, — тяжело вздохнул Майк, покачав головой.

— Слушай, это не смешно, — выпалил дракон, медленно выдыхая воздух. — Разве что Илия забеременела от того, что посидела со мной на одном стуле.

— Да-да, я помню, ты говорил, что она тебе изменяла, а с тобой последние месяцы до разводу даже почти не разговаривала, — проговорил менеджер. — Но сейчас у нее на руках факты в виде результатов теста на отцовство, с которыми она подает в суд, о чем, похоже, собралась громко кричать всем медиа, чтобы тебе не дали так просто соскочить с этого дела.

— Тогда делай свою работу и организуй с лейблом встречный иск, требуйте повторной экспертизы в других лабораториях под контролем представителей обеих сторон, чтобы подделать их не удалось. И следите за судьей, который будет вести дело. Круглосуточно, чтобы ему не попытались дать взятку.

— Не думаю, что это так уж необходимо, — предположила Карин. — В конце концов, если она столько лет копила на одну поддельную экспертизу, то вряд ли имеет возможность подкупить целую роту лаборантов и юристов...

— Если только не нашла какого-то спонсора для этого дела, — фыркнул Брент. — Поэтому будьте так уж добры, держите все под контролем, пока Илия не уберется туда, откуда вылезла после стольких лет.

— Ладно-ладно, только успокойся, — закатила глаза Карин. — Но вся эта волокита точно не закончится до того концерта первого тура, на котором вы будете выступать. И даже если повезет, и ты всем докажешь, что твоя бывшая врет, опровержение все равно будет иметь меньший ажиотаж, чем сама скандальная новость, ты же понимаешь. Поэтому на конкурсе, где все решает зрительское голосование, оно вам в плюс не сыграет, имейте это в виду, ребята.

— Будто у нас есть выбор, — фыркнул Брент, провожая менеджеров взглядом.

— Однако весело, — наконец выдохнула я, поняв, что снова обрела дар речи.

— Да не говори, — тяжело вздохнул мужчина, подойдя ко мне. И посмотрев мне прямо в глаза, проговорил: — Канария, послушай, я не знаю, что там происходит, но уверен на все сто процентов, ребенок не мой. Если бы существовала хоть малейшая вероятность, что отцом действительно могу быть я, если бы были хоть малейшее сомнение, то я бы не отказывался от своего ребенка.

— Успокойся, верю, — вздохнула я и ободряюще улыбнулась, похлопав его по плечу. — Я тоже предпочитаю верить словам близкого человека, а не визгам неадекватов в СМИ и сети.

— Спасибо, Канарейка.

— Не за что.

— Да нет, есть за что, — покачал головой Брент, плюхнувшись на диван. — Похоже, этот скандальчик сильно подпортит нам результаты зрительского голосования. Еще смотри, отсеют в первом же туре.

— Если честно, то подозреваю, что этот скандальчик тебе устроили не без помощи Алекса, — задумалась я, даже не обратив внимания на то, что на автомате села рядом с ним. — Наверное, пробил о твоей бывшей и ее прошлых попытках тебя обчистить, нашел ее и предложил еще немного попортить тебе жизнь, щедро проспонсировав поддельную экспертизу и пообещав подкупить кого только сможет в судах. Но один из крупнейших лейблов тоже не без зубов, поэтому думаю, отобьемся. А с конкурсом... просто споем там так, чтобы ни у кого не осталось другого выбора, кроме как проголосовать за нас!

— Ага, только это и остается, — улыбнулся он.

— И все же, какая мы с тобой скандальная сценическая парочка! Бывшая куртизанка и подонок, отказывающийся от родной кровиночки, и не платящий алименты, — неожиданно расхохоталась я и бессознательно прислонилась к мужчине, который сидел рядом.

— Ой, не говори, какие мы негодяи, — поддержал Брент, обняв меня за плечи.

...И только в последний момент я вовремя остановилась, прежде чем поцеловать его.

Он почувствовал, как я вздрогнула и напряглась — словно каждую клеточку моего тела пронзила игла. Но сделал вид, что ничего не заметил.

— Ладно, пойду я спать, это был слишком тяжелый день, — пробормотала я, неуклюже поднимаясь на ноги. И не оглядываясь, чтобы случайно не встретиться с ним взглядом, поспешила в свою комнату.