Дракон и золотая фея

Глава 27. Вестники Армагеддона

Итак, отныне я знала, что уже давно пою среди минного поля, и самая смертоносная из этих мин находится прямо у меня под носом. Некоторое время назад мы почти не пересекались, а когда пересекались, то иногда даже не обменивались ни словом кроме стандартного приветствия. Но теперь я вижу его каждый день. Он постоянно где-то неподалеку. И если вдруг узнает, что именно я — та, кто ему нужна, мне не дадут прожить даже минуты.

Что тут скажешь, не слишком обнадеживает. Остается только радоваться, что все это время я была осторожной и не обмолвилась о своем бывшем месте работы Бренту, который мог ненароком сказать это Майку. Ведь тогда одна певица, набиравшая популярность, исчезла бы, в то время как инсайдер мятежных колоний получил бы пирожок за успешное выполнение своей задачи.

Только вот еще нечто пугало, запутывало и озадачивало: если Майк действительно шпион с Брейдесских надоблачных городов, о каких таких «анкернах» они тогда говорили с каким-то его «коллегой» в гримерке на «ХардСкрим»? И почему говорили об альянсе королевств как об «одной единственной примитивной цивилизации»? Неужели они там настолько за два десятилетия сошли с ума, что стали считать себя какой-то другой расой?

Или может...

Может речь действительно шла не о нашей цивилизации?

Эта догадка казалась совершенно сумасшедшей. Но что, если мятежные города действительно находятся под покровительством иномирян? Которые или захватили их силой, или обратили на свою сторону и обеспечивают всем тем необходимым, чего города вот уже третий десяток лет не получают от других колоний и Центра? При этом помогают отбиваться от королевских войск, которые уже и оставили попытки массового наступления, давно заморозив конфликт.

И по какой-то невероятной причине именно то, что я до сих пор жива, мешает тем иномирцам пойти в атаку? Черт, это же просто маразм! Как в такое вообще возможно поверить? Больше похоже на какой-то хорошо спланированный розыгрыш. Хорошо бы, если бы в конце мне просто весело сообщили, что меня снимает скрытая камера.

— Слушай, — осторожно позвала я, встретив Брента на выходе из гримерки. — А ты давно работаешь с Майком?

— Не очень, — задумавшись, ответил мужчина. — Лейбл приставил его ко мне, когда я перебрался в Артемис. До этого у меня был другой, и даже не один. Менеджеры, за редким исключением, не обязаны по контракту вести кочевнический образ жизни, и живут на своих станциях с семьями. А еще — со всеми наработанными профессиональными связями. Поэтому когда компания решает перевести артиста на другую станцию, нового менеджера ему находят среди тех, которые работают на них уже там. Даже сейчас Майк таскается с нами именно из-за конкурса. Когда тот закончится, то он вероятно вернется домой, в Артемис. Мы же полетим туда, куда договоримся с руководством. Если после конкурса наша популярность сильно возрастет — сможем даже диктовать им свои условия. Но для этого придется хорошенько постараться и как минимум дойти до финала.

— Неплохая мотивация, — кивнула я, вместе с напарником проходя в студию, где нам предстояло немного попозировать в костюмах со второго тура для промо-фотосессии, которую должны использовать в ходе рекламной кампании. При этом снять несколько статичных кадров для видеоролика визитки.

Клип на конкурсную песню «Армагеддон» как раз заканчивали монтировать, в то время как мы, в перерывах между репетициями, уже написали следующую — ту, с которой пойдем на финал, если сейчас не вылетим. Ну а если вылетим, то просто включим ее в свой репертуар — в ближайшее время большинство концертов у нас точно будут на двоих. И кроме сольных песен, надо было подготовить побольше дуэтов, которые станут основой совместного альбома.

Это все, конечно, при условии, что меня в ближайшее время не убьют.

— Канария, Брент, привет! — энергично защебетала молоденькая высокая лепреконка с рыжими каре, в котором выделись яркие фиолетовые пряди.

От Карин я уже знала, что это Полина Фокс, лучшая фотографка Рейнеры. И именно ей предстояло сегодня снять с нами побольше интересных и эффектных кадров в знаменитой фотостудии «Эвисен». Студию построили таким образом, чтобы внешняя стена верхнего этажа прилегала к городскому куполу и буквально «срослась» с ним. Поэтому от смертоносной внешней среды нас отделяла большая защитная панорамная стена, изготовленная так, чтобы во время фотосъемки оборудования вообще «не видело» ее. Таким образом, создавалась иллюзия присутствия непосредственно на поверхности Рейнеры — как раз с такого ракурса, чтоб для снимков был потрясающий фон в виде парящего вдалеке Эвисена, самого большого из небесных островов.

Вдобавок комнату студийной съемки украшали соответственно с потребностями заказчика. В нашем случае фотографка (учтя идею песни и материалы клипа, концепты сценических иллюзий и созданные для номера костюмы) разработала декорации в виде обломков огромной наполовину разбитой птичьей клетки, эффектных развалин, между которыми горели лавовые ручьи, и кроваво-красных роз с яркими зелеными стеблями, которые все это оплетали.

— Рада знакомству, — мило улыбнулась я в ответ, пожимая тонкую руку, на которую были нанизаны куча браслетов. — Ну что, поработаем?

— Еще как! — утвердительно кивнула девушка. — Для начала сделаю по несколько фото каждого из вас по отдельности, а потом возьмемся за общие. Брент, ты первый. Становись-ка вон туда, правую ногу на тот камень, — добродушно скомандовала она, выставляя студийный свет.

Имея немного свободного времени, я воспользовалась моментом и устроилась в кресле, из которого было хорошо наблюдать за процессом съемки. Это оказалось даже забавно — смотреть, как Брент в багровой рубашке, черных брюках и тяжелых сапогах пафосно стоит посреди всего этого пейзажа. В то время как Полина прыгает вокруг с камерой, выворачивая свое тело, будто акробат в цирке, используя самые разнообразные штативы, камеры и приблуды для световых эффектов.

От Карин я знала, что эта девушка была из сторонников натуральных съемок, и обрабатывая фото, только выравнивала баланс, поправляла кадрирование где считала нужным его изменить, и могла добавить несколько легких коррективы. Остальное же было результатом работы со светом, декорациями и самыми моделями. Даже иллюзии она использовала только тогда, когда ей нужно было сделать именно фотографию иллюзии. А вот искусственный антураж, замаскированный под реализм для простоты моделирования фона, был против ее правил. Такой подход сегодня очень ценился в ее профессии, и Полина умело использовала свой талант.

— Готово! — довольно сообщила фотографка, жестом давая Бренту знак, что он свободен и может пока расслабиться. — Канария, теперь ты. Тебя я хочу, в первую очередь, сфотографировать в движении, чтобы показать костюм и волосы в динамике.

Как оказалось, самих прыжков на батуте Полине было мало! Она хотела не только скачка, в результате которого я бы замерла в кадре в нужной позе. Но и чтобы во время этого прыжка волосы и крылья разлетелись именно так, как она задумала. И в то же время странная длинная юбка — крашеная градиентом от багрового на подоле до желтого у пояса, с разрезом во всю длину и черной подкладкой — эффектно развеялась, открыв ногу с татуировкой. Я уже даже начала подозревать, что надо мной просто издеваются... но потом Полина, подозвав меня к себе, показала на экране последний кадр — тот самый, на котором наконец поймала то, что хотела. И тотчас моя челюсть чуть не пробила пол, платформу города, многокилометровый лед и внутренний океан, чтобы стукнуть по голове одного из рабочих, трудившихся на его дне.

— Ничего себе, — присвистнул Брент, подойдя ближе, чтобы лучше рассмотреть фото.

— А то! — гордо заявила лепреконка. — Вы двое даже не представляете, как давно я хотела вас поснимать! После того вашего совместного выступления на концерте, где вы в конце поцеловались, я просто фанатка вашей пары.

— Рады стараться, — немного смущенно проговорила я, пока не понимая: мне ее словам радоваться, или наоборот время насторожиться?

— Ну, давайте продолжать! Канария, теперь стань вон туда, хочу сделать еще несколько простых кадров.

Далее действительно было легче, прыгать и выгибаться будто макаронина больше не приходилось. И эффектно сидя на куче обломков с гирляндой искусственных цветов, которые обвивали мою ногу до самого татуировки, я уже даже немного расслабилась....

Как показала последующая минута, зря!

— Брент, а теперь иди в кадр, стань перед ней на колено, положи руку ей на бедро — так, чтобы твоя ладонь немного отодвигала цветы и край юбки, и слегка коснись губами канарейки на татуировке.

Не знаю, даже понятия не имею, что в эту минуту подумал сам Брент. Но я вероятно не покраснела только потому, что впала в ступор! Как вообще эта девушка додумалась?..

Каждая клеточка оцепенела, когда я почувствовала сильную руку, осторожно коснувшуюся кожи у татуировки. Легкие медленно вдыхали немного прохладный воздух сквозь разомкнутые губы, а взгляд не мог оторваться от лица мужчины, который, прикрыв глаза, невесомо поцеловал маленькую желтую птичку.

— Мать моя радуга, вот это кадр! — восторженно запищала Полина, бегая вокруг нас с фотоаппаратом, который делал снимок за снимком под всеми возможными ракурсами. — Просто невероятно! Все шипперы вашей пары на эту фотку молиться будут, и я в первой тройке! Дождаться не могу официального релиза фотосессии, чтобы почитать комменты в сети! Это подорвет весь фэндом!

Не знаю как фэндом, а мое сердце уже готово было вот-вот взорваться и разлететься во все стороны с бешеным криком. Еще никогда я не чувствовала такого сладкого волнения... и такого невыразимого страха.

— Прекрасно! Так, теперь Канария, развернись корпусом немного на меня. А ты, Брент, встань и нависни над ней, правую ногу поставь между ее ног... немного ближе к тому камню. Теперь левой рукой коснись ее щеки, лицо немного ближе к ней... так, идеально! — командовала Полина, в то время как я уже ничего не слышала и не воспринимала. Голова шла кругом так сильно, что я просто не понимала, как до сих пор не потеряла сознание.

Мне конец. Мне просто конец. В эту минуту, захваченная взглядом ярких зеленых глаз, я без малейшего сомнения осознавала эту простую истину. В конце концов, все логично, я уже давно поняла, что пропаду. С того момента, как запаниковала и поцеловала Брента на сцене, и мы после этого не разлетелись по разным островам, для меня все было предрешено. Оставалось только дождаться исполнения приговора. Шаг за шагом, улыбка за улыбкой, прикосновение за прикосновением. Я катилась вниз. Таким простым и смертельно опасным было единственное осознание: та точка, до которой еще можно было вернуться назад, уже давно и безнадежно пройдена, и теперь без этого дракона я уже не смогу.

Поэтому я дрожала. Несколько невыносимо долгих секунд, растянувшихся на вечность.

А потом это дрожание исчезло. Я просто ответила губам, которые нежно коснулись моих.

— Святые пегасы, я не могу, какие же вы классные! — тем временем восторженно визжала Полина, с маниакальным выражением лица бегая вокруг нас с камерой. Но мое сознание просто не воспринимала ее, как и все вокруг. Единственное, что я могла, это неподвижно сидеть на месте и смотреть на мужчину, который только что целовал меня.

Понятно, что это был просто поцелуй на камеру, ради кадра. И поэтому я могу не бояться разговора на эту тему, если бы вдруг кому-то из нас пришло в голову его начать. Однако раньше я все равно не могла даже представить, что поцелуй может быть таким чувственным.

— Шикарно! — удовлетворенно выдохнула Полина с выражением лица маньяка, у которого изо рта вот-вот польется водопад слюны. — Да, лирику мы уже наснимали, а теперь еще несколько кадров пафоса, но уже вдвоем.

Если честно, то с этого момента я чувствовала себя наполненным гелием шариком, который за веревочку таскают туда-сюда. Впрочем, даже в таком состоянии удивительным образом умудрилась хорошо позировать для фотографий, на которых надо было выглядеть классно... и одну из них, вполне возможно, лейбл решит поставить на обложку сингла конкурсной песни.

— Это было действительно круто, спасибо за работу, — удовлетворенно выдохнула лепреконка, отключая свою камеру. — И знайте, что на «Магическом ветре» я буду в фан-зоне!

Оставив Полине на память автографы и селфи, которое она сразу же побежала поститься в соцсети, мы вернулись в гримернки, чтобы снять и осторожно сложить сценические костюмы. А потом переодеться в удобную повседневную одежду и отправиться в квартиру, которую для нас в Кларке арендовал лейбл. Завтра генеральная репетиция, а затем кульминация нескольких недель тяжелой работы.

Больше всего я боялась, что когда сядем в такси, Брент наконец захочет поговорить на тему: не слишком ли часто мы случайно целуемся, а потом делаем вид, что ничего не произошло? Но именно в ту минуту, как дверь за нами закрылась, мне поступил голосовой вызов от Карин. Менеджерка, пока что занятая в концертном комплексе, хотела поинтересоваться, как там прошла фотосессия, а заодно напомнить, что до самого конкурса я могу даже не мечтать бить баклуши. И этот совет, черт побери, был действительно уместным! Поэтому я решила воспользоваться им, и как только мы вернулись домой — погнала Брента репетировать.

Покинули репетиционную мы только поздней ночью, чтобы иметь ровно столько свободного времени, сколько необходимо для легкого перекуса, быстрого душа и хорошего сна.

А потом наступил очень удобный день: нагрузок было столько, что нам однозначно становилось не до неудобных разговоров.

Еще одним моментом, который радовал меня, был Майк, работавший за пределами концертного комплекса, где мы втроем с Карин застряли на весь день. Поэтому присутствие парня, который охотится на меня, не давило на мою и так нестабильную психику.

Впрочем, этот бешеный ритм последнего дня даже пошел мне на пользу, потому что позволил ненадолго оставить все страхи, подозрения и волнения относительно всего, кроме самого конкурса. Единственное, на что осталось место в голове — собственное выступление и выступления конкурентов, каждый из которых был мощным исполнителем в своем жанре. И если мы дадим слабину, то можем оказаться среди тех пятнадцати, кто останется за бортом.

— Блин, чего вы сегодня такие мрачные? — нахмурилась Карин, которая не отходила от нас. — Если с таким настроением готовитесь в полуфиналу, то как вообще собираетесь в Центре с «Проект А» конкурировать?

— Извини, сама не знаю, что нас укусило, — соврала я.

— Смотрите мне, собирайтесь, и чтобы завтра были готовы к бою! Давайте, вы же крутые ребята! — заявила подруга, похлопав нас по плечам, и побежала к постановщикам.

— А она права, — грустно вздохнул Брент. — Не расстраивайся, все в порядке, — добавил он, и кажется собирался взять меня за руку, но в последний момент передумал и просто похлопал по плечу.

Ситуацию ухудшало также и то, что согласно жеребьевке, мы открывали концерт и сразу оказывались в невыгодном положении. Первые номера обычно получали меньше голосов от зрителей, у которых впереди целый калейдоскоп выступлений, большинство из которых хорошо поставлены и зрелищные. Но выбирать не приходилось. Единственное, что мы могли сделать, это задать жару.

Что ж, по крайней мере, усталости оказалось достаточно, чтобы бессонница не помешала мне выспаться перед важным днем. И когда я утром проснулась, то чувствовала себя хоть до сих пор нервной, однако полной сил. Именно в таком состоянии я, сидя в гримерке, положила в скрытый карман костюма небольшую подвеску в форме серебристого пера со скрипичным ключом, и вышла в коридоры. Где встретилась с Брентом и молча двинулась с ним за кулисы — в гринрум мы пойдем уже после того, как отстреляемся.

— Только не думай, что ты здесь одна такая, — улыбнулся он, и от неожиданности я чуть вздрогнула. — Мне тоже никогда не приходилось выступать первым на всяких конкурсах, массовых концертах, фестивалях и тому подобном. Но не расстраивайся, справимся! Еще заведем их так, что другие девятнадцать номеров после нас никто не будет смотреть.

— А знаешь, думаю, в такие моменты лучше действительно быть высокомерными.

— Именно, — подмигнул дракон, неожиданно притянул меня к себе, положив мою голову себе на плечо, и прижался виском к моему виску. — Поэтому запомни: мы лучшие. Одни из немногих участников сегодняшнего шоу, кто будет аккомпанировать себе сам. И одни из трех, чьим инструментом является мелодин. Слышишь? Мы не какие-нибудь музыканты из подворотни! Что ты, что я много работали ради того, чтобы сегодня уметь то, что умеем, и стоять здесь. Следовательно, и эту ступень пройдем. Согласна со мной?

— Согласна, — коротко ответила я, чувствуя каждую молекулу кислорода, врывавшуюся в легкие, и летевшую по венам вместе с кровью.

И именно в этот момент, после какого-то шутки ведущих, на огромных экранах запустили нашу визитку.

— Тогда вперед, к победе! Покажем им, что такое «ШтормХейл»!

— Верно, — твердо произнесла я и не пряча взгляд посмотрела на него, когда он отстранился, до сих пор держа меня за плечи.

— Слушай, Канарейка, — задумался Брент. — Я тут подумал... Рейнера же славится своей школой тату-мастеров. И я слышал, что здесь в столице есть один салон...

— На что ты намекаешь? — нахмурилась я.

— Предлагаю следующее: давай, если сейчас пройдем в финал, сделаем себе парные татуировки?

— А неплохая идея! Мне первый сеанс понравился, хотелось бы повторить.

— Тогда порвем там всех, и забиваться! — улыбнулся дракон, пожимая мою руку. А потом, не отпуская ее, побежал вместе со мной на сцену. И только заняв позицию спиной к спине партнера, я в полной мере осознала, где нахожусь и сколько глаз сейчас внимательно следят за этой сценой.

Полуфинал. Не отборочный, которых были десятки. Отборочные игнорировались большинством зрителей за границей секторов, в которых проходил концерт. Теми же зрителями, которые на полуфиналах уже прилипали к экранам. А финал смотреть будут еще больше! И все эти зрители увидят и услышат меня. Итак, у меня просто нет другого выбора, кроме как пленить каждого из них и добраться до финала, чтобы спеть для всех и каждого. Собрать аудиторию, которая бывает только раз в жизни. Но для этого нужно именно сейчас, через несколько секунд, начать то, что поразит всех.

С каждым кадром визитки время до выступления сокращалось. Приготовиться, сейчас начнется...

Я замерла в темноте, слушая хор голосов, которые радостно кричали от нетерпения. Рука в кожаной перчатке без пальцев со всей силы сжимала микрофон. Взгляд невольно скользил по трибунами огромной арены, где собрались десятки тысяч зрителей.

Сейчас вокруг было темно, но уже через несколько секунд сцена вспыхнет тысячами ярких огней, вместе с которыми зал взорвется криками и аплодисментами, что дополнят первые аккорды. Скоро, совсем скоро. И никому из них я не позволю отвести взгляд!

Мне еще далеко до конца. И я до сих пор не могу сказать, выживу ли в этой сумасшедшей игре. Но теперь мне ясно одно:

Такой как раньше; такой, как когда-то давным-давно...

...Наивной. Слабой. Уязвимой. Хрупкой. Беспомощной...

...Я БОЛЬШЕ НЕ БУДУ!

— Тени иллюзий падают вниз,

— Больше надежда не выйдет на бис.

— Но на рассвете новый закон

ВСТУПИТ С ОГНЯМИ В АРМАГЕДДОН!