Драконьи тропы

Глава 1

Вечерело. По бледному небу плыли куда-то темно-сизые с серебристым краем облака. Потихоньку опускалась на землю ночная сырость.

Саднила царапина на щеке, оставленная какой-то веткой, ныл ушибленный локоть, и рукав, кажется, порван… Ну да ладно, все это чепуха. Слава Богу, глаза целы, голова на месте и ноги не переломал, когда вылетел из седла в кусты на краю дороги. И опять же повезло! До этих кустов, которые, надо отдать им должное, как могли смягчили его падение, шел кусок дороги с крутым склоном с одной стороны и крупными (и, наверное, очень жесткими) обломками скал — с другой, а впереди, дальше кустов, по обе стороны дороги самых разных размеров камни перемежались со стволами деревьев. Там упасть помягче, наверное, совсем бы не получилось… В общем, у Левко было вполне достаточно поводов чувствовать себя счастливым.

И где же, интересно, теперь это хромоногое приключение, чертова кляча, волчья сыть?! Да и надо ли искать эдакое счастье?.. А, нет, не надо — вон стоит рядышком, на дороге, переминается с ноги на ногу с самым невинным видом. Левко разразился неприветливой речью:

— Ты что же это натворил, паразит?! Что я теперь делать буду?! Ты хоть понимаешь, что произошло?

Хотя, это уж он, конечно, хватил. Тут и человеку-то сразу не понять, что случилось… Впрочем, если вспомнить и немного подумать, все довольно просто.

Дело шло к вечеру. Они гнали табун в Ковражин по неширокой дороге среди леса. Купцы ехали впереди. Три человека охраны и Левко с Дарианом — сзади. Было тихо и спокойно, ничего подозрительного. Потом дорога немного сузилась. То справа, то слева к дороге подступали скалы. Местами получалось, что они ехали между высоких утесов — как по коридору.

Вот в одном таком «коридоре» на них и напали. Несколько отчаянного вида мужиков, а попросту разбойников, выскочили из-за придорожных кустов, из-за деревьев, остальные сыпались по склонам, грозя окружить табун со всех сторон. Охрана — Ринар и Тайгор с Велехом — кинулись на бандитов, один направо, двое налево. Левко взял на себя тех, кто был сзади. Одного конем сшиб, другого мечом достал — не достал… не понял. Повернулся к третьему и успел увидеть и услышать только, как Дариан вскинул руки в сторону табуна, крикнул что-то. Полыхнуло белым, табун рванул вперед…

И тут вдруг конь под Левко метнулся куда-то в сторону, сделал несколько прыжков, будто это и не конь был, а горный козел, и помчался — он даже не успел понять куда. Потом, зажмурившись и нагнувшись к самой лошадиной шее, он долго несся сквозь какие-то заросли, делая судорожные попытки поймать обрывок порванного повода, приостановить коня и при этом не свалиться ему под ноги…

И теперь вот сообрази, где они сейчас оказались, где табун, куда идти. Хорошо еще меч не выронил. Левко аккуратно вернул клинок в ножны и подошел к коню. Поклажа на месте, оборванный повод свисает до самой земли. Левко связал разорванные концы. Получилось коротковато, ну да и на том спасибо. И ведь как такое могло случиться, совершенно непонятно. Уздечка была новая, крепкая. Правда, это шкодное животное уже пыталось ее пожевать, как будто нечаянно, еще когда они остановились обедать. И до этого, утром, ни с чего ремешок вдруг оказался расстегнутым.

— Нет уж, мы так не договаривались. Я тебя на колбасу коновалу не оставил, так что, будь добр, не выступай и меня не подводи. Вот как я сейчас буду табун искать? Где?

Он вспомнил крутые склоны, с которых вдруг посыпались на них разбойники. Что же с остальными? Может, бандиты их захватили в плен, а может, и… А он что же, выходит, в самый горячий момент смылся, оставив товарищей на поле боя?! Жгучее мучительное чувство захлестнуло Левко с головой. Что же он сможет им сказать в свое оправдание, когда встретит? И когда он их втретит? Да и есть ли еще те, кому он должен что-то об этом говорить? От жуткой мысли у него перехватило горло. Он постоял с минуту, пытаясь унять волнение и сориентироваться.

Да ну и хватит же рассуждать в конце концов! Сколько можно вот так стоять и охать, как баба, упустившая в колодец ведро? Он собрался.

Так, после того как этот леший потащил его назад, они влетели в кусты, что были справа от дороги, когда они ехали в сторону Ковражина. Точно, справа — слева были деревья. Сейчас под ногами дорога, неширокая, но плотная, набитая. Если вспомнить карту, которую они смотрели в обед, так это, выходит, дорога на Одинец. В этом месте она идет почти параллельно дороге на Ковражин. Солнце было слева. А если вот так повернуться, ага, сейчас тоже слева. Слева же и впереди — скальник, расщелистый, не очень высокий. Если забраться повыше, может, оттуда что-нибудь да увидишь.

Левко прошел вперед до самых скал и повернулся к коню.

— Вот что, Рыжик, стой здесь, — он накинул повод на крепкий сук стоящего на обочине дерева, — а я пойду посмотрю, что в округе делается.

Как мог осторожно, оглядываясь, стараясь не шуметь и прячась от любых возможных наблюдателей, Левко забирался на скалы все выше и выше. Залез почти на самый гребень, осторожно высунулся, огляделся. Слева лес, справа лес, к счастью, не очень густой, просматривался он довольно далеко. Нигде никого. Не видно и, кажется, не слышно. Левко прислушался. В чаще леса, не спеша, отсчитывала кому-то года кукушка, еле слышно шелестели под ветром листья и… еще какой-то неясный звук… Он прошел по гребню еще немного, торопясь обнаружить хоть что-нибудь до темноты. Однако скалы есть скалы, бегом не побежишь. По-прежнему никого.

Закатное солнце запалило золотом макушки деревьев. Счет до сумерек пошел уже на минуты. Когда станет совсем темно, найти в лесу кого бы то ни было будет почти невозможно. Парень еще прибавил ходу. Споткнулся, чуть не упал, обругал себя за неуклюжесть и замер… Вроде бы конь заржал… где-то впереди, в лесу, справа… Или показалось? Еще саженей сто… Тихо. Неужели он так никого и не найдет? Левко был близок к отчаянию. Рядом вдруг стрекотнула сорока. Он пригнулся к земле. Может быть, беспокойная птица заметила его? А может, и не его. Он замер, начал вглядываться в лесные кущи и, наконец, заметил крошечную трепещущую искру. Костер! Рванул вперед и чуть не загремел с каменной кручи. Быстрее, быстрее! Темнота сгущалась с каждой минутой.

Слез со скалы и двинулся в ту сторону, где виднелся огонек. Тише, тише! Торопясь, можно все испортить. Левко остановился на несколько секунд, перевел дыхание. Впереди среди стволов и веток проглядывало пламя костра. Взяв себя в руки, сдерживая нетерпение, он пошел дальше с удвоенной осторожностью.

Как сейчас была бы кстати удача! Левко нащупал на груди Наирин подарок. Может быть… Он вытащил талисман, раскрыл серебряную оправу, взглянул на опалово мерцающий молочно-белый зуб дракона, мысленно попросил помощи, сунул сокровище обратно под рубашку и начал медленно подкрадываться к костру. Может статься, это совсем не то, что он думает, может быть, это отдыхает какой-нибудь одинокий охотник… Еще ближе, еще…

Нет, не охотник, и не одинокий…

Из-под густого куста он оглядывал большую… да нет, пожалуй, даже и не совсем поляну, просто деревья в этом месте росли гораздо реже. А между деревьев расположились на отдых разбойники.

Он наглухо застегнул куртку, чтоб не светилась в темноте его белая рубашка, и задумался, как бы спрятать свои светлые волосы. Пошарив по карманам, вытащил на темень божий тряпку, которой протирал потного коня. Цвет и размер были вполне подходящие, ну а аромат… вполне вписывался в естественные природные запахи. Поморщившись, повязал голову и, прижавшись к земле, прокрался еще ближе, потом еще ближе…

От одного костра на поляне было не очень много света. Левко ползал вокруг разбойничьего стойбища уже с полчаса и никак не мог толком сориентироваться. На первом кругу обнаружил загон для лошадей, хлипковатую времянку из наскоро связанных жердин. Увидев там темно-серого жеребца с белой гривой, сразу и обрадовался (он там, где надо), и расстроился (все-таки они не сумели отбиться) и пополз по второму кругу, изо всех сил надеясь отыскать нечаянно оставленных им товарищей.

Он слышал разговоры вполголоса, звуки шагов, бряцанье металла — в общем, не так уж мало. А вот видно было плохо. По счастью, тут в разрыве облаков показался месяц, и лес наполнился неверным серо-голубым светом.

Левко решил воспользоваться моментом, встал во весь рост рядом с ольхой, очень удачно для него свесившей свои ветки почти до самой земли, и оглядел все «логово».

На дальнем сейчас от него краю стоянки был лошадиный загон, справа невдалеке — костер, около которого сидело человек десять. В их числе был высокий, темноволосый, с тонко вычерченными бровями и холеной бородой господин, судя по выражению снисходительного терпения на лице, предводитель. А по левую сторону стойбища, ближе к Левко, всего в нескольких саженях от него у кустов бересклета сидели на земле Велех и Ринар со связанными за спиной руками, а рядом лежал Тайгор. У Левко заколотилось сердце, он плотнее прижался к стволу и затаил дыхание. Ага, как же он не увидел сразу! Дариан сидел, привязанный к дереву, совсем близко к Левко.

Следопыт еще раз окинул взглядом поле своего будущего действия и снова залег в траву, пытаясь слиться с природой. Набежавшие облака меж тем опять пришли ему на помощь, и в сгустившейся темноте он подобрался совсем близко к пленникам, ну и, естественно, и к охранникам тоже. Он был от них уже буквально в двух шагах и, уткнувшись в мох, мог слышать разговор. Говорили между собой двое из разбойников, те, что сидели ближе.

— У тебя там осталось чего? Дай-ка хлебнуть.

— Сам бы хлебнул, коли бы че осталось. Третьи сутки из лесу не вылезаем, хозяин не велит. Завтра, может, отпустит — в Одинец съездим. Только толку-то туда без денег ехать!

— Думаешь, не заплатит?

— С чего?! Табуна-то не взяли, ушел с купцами вместе. Ведьмак помешал. Нам одна охрана и осталась, да этот ведьмак ихний. За охрану-то, пожалуй, много выкупа не дадут. А мага хозяин, поди, и предлагать не будет. Трое стражников (это еще если вон тот выживет) да четыре коня — за такую добычу как бы еще по зубам не получить.

— Ну!

— Вот и ну!

Молчание…

— Ворх!

— М-м?

— Слышь, а мы ведь, кажись, упустили одного.

— Еще че выдумай.

— Да точно! Я охрану-то пересчитывал перед тем, как мы… Пятеро их было.

— Да ты считарь-то тот еще, на руке пальцев обсчитаешься.

— Ну, до двух-то и Харш не ошибается. А их двое было, светловолосых: этот и еще один. Только он слинял сразу, — Левко скрипнул зубами и еще раз ругнул про себя коня, — как раз когда колдун табун спровадил.

— Привиделось тебе. А если и не привиделось, сиди, помалкивай лучше, а то как бы его искать не пришлось — среди ночи-то. Да его, к тому же, может, тот же маг вместе с табуном — того…

— Чего?

— Ну уж не знаю, как это они делают. Табун-то был — и нет, только белым пыхнуло. Нам бы, едрена корень, тоже досталось, пятерых-то он успел оглушить, как бревна повалились. Хорошо, вовремя его хозяин захомутал, сейчас, вишь, смирный, не шелохнется.

— А не проснется?

— Не, ничо не будет. Пока у него эта хрень на башке, он как рыба снулая.

Левко, не дыша, изогнул шею, чтобы хоть одним глазом из-за травы увидеть, что там с Дарианом. То, что он увидел, ему очень не понравилось. Маг был бледен (хотя в свете луны все бледны), сидел, безвольно склонив голову, и вроде бы был без сознания. Если бы не веревки, которыми он был привязан к дереву, он, наверное, лежал бы на земле. Вокруг его головы диадемой вилась свернутая несколькими кольцами тонкая металлическая лента — та самая «хрень», догадался Левко. Кроме тех двоих Дариановых сторожей, которых он подслушивал, совсем близко (слишком близко) сидели еще трое бандитов. Да и до костра было рукой подать, а слева, и впереди, и около загона с лошадьми еще сидят, трудно сказать даже, сколько их. Двадцать, сорок?

Что же делать? Он перебирал в уме один за другим мыслимые и немыслимые способы помочь пленникам и прислушивался к разговору.

— Сейчас бы завалиться в деревню какую-нибудь поглуше, погуляли бы. Жаль, хозяин велит прятаться. Нас сейчас много, вот у нас где вся округа была бы. Ну да ничо, нагрянем как-нибудь хоть в Одинец, все наше будет: и погреба, и кони, и девки, и вдовицы.

— Там че, вдов много?

— Наедем — будет много, — бандит плотоядно хмыкнул.

Второй в ответ мелко, по-шакальи, засмеялся.

У Левко зачесались руки. Однако пока не время! Обнаружить себя сейчас значило бы погубить все дело. Нужно было дождаться, когда здесь сторожей будет поменьше. Ведь рано или поздно понадобится же им спать. Но время шло и шло, а ничего не менялось.

В лесу становилось все тише и тише. Густая чернота, разлившаяся под деревьями, под кустами, застрявшая меж стеблей травы, казалось, поглощает все звуки, кроме звяканья ложки и лошадиного фырканья. У Левко от напряженной неподвижности ныло и чесалось все тело. Колени, уткнувшиеся в мягкий мох, благополучно промокли. То, что несколько минут назад крайне назойливо ползало по шее, гуляло сейчас уже между лопаток и обещало в ближайшем будущем совершить длительное путешествие, крайне занятное для всех его участников. Время тянулось все медленнее и грозилось вскоре совсем остановиться. Ожиданию не было конца, а умнее, чем ждать, ничего не придумывалось…

Меж тем на небе разошлись облака, в ровном свете месяца было даже кое-что видно. Левко рассмотрел уже все разбойничье стойбище, только толку от этого не было ровным счетом никакого. «Столько времени прошло, а ничего не переменилось, скоро, кажется уже корни пущу, а из этой, леший бы ее побрал, охраны ни один даже по нужде не отошел». Он все ждал и маялся и начинал уже отчаиваться, когда в лесу вдруг поднялся какой-то шум, затрещали сучья, и на бандитскую поляну к костру выскочил…

Левко застонал.

— Черт возьми, этого только не хватало..! — если б только можно было, он и вслух бы это сказал.

Эта чертова скотина прогарцевала по стойбищу и, заржав на весь лес, направилась к лошадиному загону. Вражий колдун вскочил, ошалев от такой наглости, простер руку в сторону коня и что-то крикнул… И ничего не произошло. Тут он рявкнул на свою банду, и те, очнувшись наконец, забегали. А рыжий свободолюбец (сам уже без узды, конечно) вовсю крушил копытами жерди загона, и, судя по треску, удачно. Еще несколько секунд — тюрьма пала, и лошади, ржа и топоча, подались кто куда. Поднялся переполох. Разбойники кинулись кто собирать коней, кто ловить ту бешеную скотину, которая все это устроила.

Левко поднял наконец голову, не опасаясь быть обнаруженным. При пленниках остались только двое, остальные участвовали в общей суматохе. Быстрота действий сейчас решала все.

Он вскочил на ноги и рукоятью меча от души жахнул по голове того, что был справа. Постарался он и за дев, и за вдов. Одного удара хватило, чтобы тот пока больше не мешал. Второй, высокий и грузный, как медведь, успел обернуться и размахнулся на парня увесистой шипастой дубиной, и при этом начал орать на весь лес, зовя подельников. И… у Левко не оставалось выбора. Едва увернувшись от дубины, он сделал выпад и еле успел вытащить меч и снова увернуться перед тем, как ухнула вниз дубина, а следом за ней и сам охотник за чужим добром.

С секунду Левко, как на чужую, смотрел на свою руку, сжимавшую рукоять меча, и на клинок, с которого, не оставляя следа, крупными багровыми клюквинами скатывались на землю капли крови. Потом резко повернул голову, оценивая обстановку, взял себя в руки и кинулся к Дариану.

Первым делом он снял с его головы эту загадочную штуку, потом одним махом разрезал веревки, потряс его за плечо:

— Дариан, Дариан, очнись!

Увидев, что тот зашевелился, подбежал к остальным, освободил Велеха, Ринара, склонился над Тайгором, попытался понять, что с ним… и не понял… Ладно, после. Левко огляделся. Обстановка стремительно менялась. Дариан был уже на ногах и вертел в руках штуковину.

— Это у тебя на голове было.

— Угу, — маг обвел взглядом поляну, не по-хорошему чему-то улыбаясь.

Велех с Ринаром разжились уже оружием, позаимствовав его у бывших сторожей. И вовремя. Их заметил хозяин этого сброда.

— Олухи, черт с ними, с конями, ловите пленников!

И он кинул в их сторону что-то блестящее, выкрикнув вдогонку замысловатую фразу. Дариан шагнул вперед и встретил «подарок», выставив перед собой обруч, который был у него на голове всего пару минут назад. И произошла занятная штука: нечто, посланное колдуном, со свистом втянулось внутрь обруча, а потом, лишь только Дариан успел перевернуть его другой стороной, вылетело оттуда снопом голубого пламени и искр, разлетевшихся в разные стороны сияющими шершнями. Ринувшиеся было на пленников разбойники вдруг повалились, сбиваясь в кучу. Колдун отступил, призывая к себе остальных, потом еще отступил на несколько шагов назад и исчез, сдернув за собой со стойбища все, что мог. Меж деревьев широким темным шлейфом пронесся вихрь, забирая внутрь себя мечущихся по стоянке разбойников и лошадей. Дойдя до того места, где только что стоял предводитель бандитов, вихрь свился в плотное черное веретено и мгновенно канул в неизвестно куда, не оставив следов. Поле боя осталось за бывшими пленниками.

Крики, топот, лязг металла смолкли в одно мгновение, и от всей суматохи остались только звуки возни и проклятия, издаваемые несколькими сваленными в кучу разбойниками.

Дариан начертил в воздухе какой-то хитрый знак вслед исчезнувшим татям («Не иначе, дорогу им сюда перекрыл», — догадался Левко) и распорядился:

— Ринар, Левко, займитесь пока этими злыднями. Я их связал, как мог, наскоро, позаботьтесь, чтобы не освободились, и проверьте, нет ли еще кого. И коней заодно поглядите. Что с ними? Вряд ли он успел забрать всех. Чтоб не спотыкаться, держите, — он подкинул вверх пару еловых шишек, которые превратились в два слабых голубоватых огонька, повисших в воздухе на уровне пояса, — а мы с Велехом попробуем помочь Тайгору.

Все вместе они перенесли его на место посветлее, поближе к потухающему костру, и Дариан начал обследовать раны, а Левко с Ринаром отправились осматривать «добычу».

У корней старого дуба, кряхтя и чертыхаясь, пытались подняться на ноги пятеро бородатых мужиков. Оружия при них не было. Хотя, пожалуй, вернее было бы сказать, что оно именно было, совсем недавно. А теперь то, что было мечами, ножами и саблями, стало многими саженями толстой проволоки, опутавшей ноги и руки бывших хозяев. Парни где дополнили, а где заменили проволочные путы веревками, собранными по всей поляне, обнаружили еще одного бандита, пытавшегося уползти в кусты, того, которого Левко оглушил в самом начале своей «военной кампании», и присоединили его к «товарищам по работе».

С конями было сложнее. Ринарова коня и двух бандитских они нашли в загоне. Остальных, если их и не прибрал с собой колдун, поблизости видно не было, а дальше в лес углубляться не хотелось: по темноте не мудрено и заблудиться. Они подтащили поближе к костру несколько найденных под деревьями седел и подошли к Дариану. Тот, склоняясь над Тайгором, накладывал на его сломанную ногу шину, наскоро сделанную из толстых ровных веток.

— Это его вон тот здоровый дубиной приложил, — Велех показал на простертое под деревом тело убитого бандита. — Я слышал даже, как кости захрустели — жуть. И сразу же после этого кто-то ему еще и бок распорол. Потом хозяин их матерился, что товар попортили, а может, и вовсе сгубили. Говорил, что рана глубокая.

Велех с надеждой заглянул Дариану в глаза.

— Я саму рану закрыл, и больше он крови не потеряет, но он ее уже очень много потерял… и в себя не приходит, — Дариану хотелось ответить что-нибудь обнадеживающее, но… Он огляделся внимательно и сказал:

— Знаете что, вон там, под скалой, бьет родник, и там же энергетический источник, не сильный, но, может быть, хватит. Давайте перенесем его туда. И надо бы его согреть. Развести костер побольше, нагреть воды. Нальем во флягу — будет грелка.

Они осторожно уложили раненого на то место, которое указал Дариан. Ринар принес из своей поклажи одеяло, а маг снял с себя амулет, такой же, как у Левко, драконий зуб, и, полностью раскрыв оправу, положил Тайгору на грудь.

— Это пока все, что я сейчас могу. Нужно срочно найти лошадей, вряд ли он их всех с собой утащил. Мы с Левко попробуем их собрать, а вы оставайтесь здесь. Далеко мы не уйдем, если что, зовите.

По лесу они ходили совсем недолго. Дариан время от времени звал своего Снежка. Звал на всякий случай негромко, вполголоса. Налетевший невесть откуда вечерний ветерок трепыхал денежки осиновых листочков, и в шелесте листьев голос звучал совсем неразличимо. Тогда маг достал из кармана тоненький свисток. В ответ на резкий высокий звук где-то рядом всхрапнула и топнула копытом лошадь.

— А, вот они где, — раздвинув кусты руками, Дариан, а следом за ним и Левко вышли на крошечную полянку у ручья. — Взгляни-ка, какая идиллия!

Около двух симпатичных кобылок, одна из которых принадлежала Тайгору, крутились Дарианов Снежок, Велехов конь и, конечно же, неотразимый герой нынешней ночи, дитя вольных ветров изнорских степей… Седло и поклажа были на нем, а вот уздечку он все-таки какому-то лешему оставил.

— Нет, люди добрые, вы поглядите на это сокровище, — Левко опять, сгорая со стыда, вспомнил свое нечаянное бегство. — Ведь это он меня утащил, когда на нас напали. Повод оборвался, он и понес. Я его пришибить был готов, до чего зол был. Ведь в самый тяжелый момент! Я вас потом еле нашел. Дернул же меня черт купить коня по дешевке!

— Зря казнишься. Если бы этого не случилось, тебя сграбастали бы так же, как и нас всех. Их было чуть не сорок человек. Ринар с Велехом успели только троих уложить да еще двоих ранить. Еще ты одного достал, ранил сильно, а колдун не стал его спасать. «Возни слишком много», — сказал и бросил. Мне это все Велех рассказал, пока Тайгора перевязывали. Я сам почти ничего не помню. В самом начале только, когда увидел, что дело плохо, я успел открыть для табуна портал, — он взглянул на Левко и пояснил: «короткую дорогу», недалеко, правда, всего на версту вперед, наверное, но им должно было хватить, чтобы уйти от бандитов. И все, дальше — темнота, помню только, ты меня трясешь за плечо.

— Я у тебя с головы такую штуку снял…

— Да, я понял. Ловушка. Я, конечно, ничего подобного не ожидал. На моей памяти ни разу здесь не случалось, чтобы нападали такой большой бандой, и уж вовсе такого не бывало, чтобы в этих краях кто-то поймал мага. Некому было. А теперь, вот, видно, есть кому. Интересно было бы знать, кто это такой и откуда. Очень от этого неспокойно… А пока, по-моему, стоит порадоваться, что все вышло так, как вышло. Ну, а мы у тебя в долгу.

— Да тогда уж, выходит, у Рыжика, — удивленно отозвался Левко. — Я там битый час вокруг стоянки ползал, да в траве рядом с вами лежал уж не представляю сколько, ума не мог приложить, что делать, а тут вдруг он выскочил и такой переполох устроил… Дальше все шло как-то само собой. А колдун, мне показалось, пытался его остановить, но почему-то ничего не вышло.

— Это неудивительно. Мы с Лестриной в свое время столько сохраняющих заклинаний прочитали над его переломанными ногами, что теперь его никакое колдовство не берет. А, может, у этого чародея просто времени не хватило…

— Слушай, а они не вернутся?

— Я на их вход-выход наложил запретительное заклятие. Оно должно действовать, по крайней мере, несколько часов. Судя по тому, как быстро они убрались, большой силы их хозяин пока в себе не чувствует. Однако поручиться за спокойствие, к сожалению, уже нельзя, и медлить не стоит.

Он взял под уздцы своего коня и кобылу Тайгора и направился к стоянке, оставив Левко разбираться со своим «сокровищем». Разбойничья лошадь последовала за магом, решив, как видно, не оставаться в одиночестве в темном лесу.

Левко постоял с минуту, глядя на своевольное создание и раздумывая. Как-то все совсем непросто с этим конем. Ну, будь что будет… Он прошел мимо своего жеребца, будто и не замечая, как тот радостно притопнул передними копытами, завидев хозяина, и проронил через плечо, ни к кому особенно не обращаясь:

— Не знаю, как с тобой и разговаривать теперь. Ты у нас парень вольный, сам себе голова. Вот сам себя и води куда хочешь.

Он подошел к Велехову Ветру, ласково поворошил его гриву и повел к стоянке, сосредоточенно выискивая между кустов и деревьев мерцающую искру костра. Рыжик пошел следом и всю дорогу пытался оттереть от хозяина чужую лошадь и поминутно толкал Левко мордой в плечо, отчего тот чуть не падал.

«Ну да, ну да, чем меньше мы кого-то любим, тем больше мы ему нужны…» До самой стоянки Левко выдерживал характер, изображая суровое пренебрежение, однако сердце не камень… В конце концов он повернулся к коню и протянул ему на ладони найденный в кармане сухарь.

— Держи, ты у нас сегодня спасатель, пропали бы без тебя.

Тем временем Тайгору стало чуть лучше, он начал приходить в себя, хотя о том, чтобы подняться, не могло быть и речи. Они начали собираться в дорогу, радуясь тому, что их коней не распрягали и поклажу не трогали (то ли не успели, то ли хозяин не велел), и лишь только стало чуть посветлее, тронулись в путь, погоняя перед собой взятых в плен разбойников. Раненного Тайгора вез перед собой Велех, благо его Ветер был на редкость крупный и сильный конь. А Левко ехал на своем Рыжике, думая, чем бы занять руки, свободные от управления лошадью.

Перед тем как выехать, они с конем долго церемонились, сообща утрясая детали своих сложных взаимоотношений, чем немало развеселили всю компанию. Конь всячески демонстрировал готовность служить хозяину транспортным средством верой и правдой во веки вечные, только что не приседал, чтобы на него легче было залезть. Левко же, видя со стороны вообще-то очень гордого животного такое расположение, крайне нехотя, но все-таки позволил себя уговорить принять его верную службу (а может, и дружбу). Уздечку решил даже и не искать. Что с нее толку: через полдня, самое большее, либо разорвется, либо потеряется. Пусть уж будет как есть, а там видно будет.

Двигались они медленно, из-за раненого и из-за пленных, и когда до Ковражина оставалось еще верст пятнадцать, они встретились с большим отрядом Ковражинской дружины, высланной им на выручку.