Женьшеневая карамель

Глава 10. Свет во тьме

— Жалоба на перебои с электричеством уже была отправлена в местное управление, — оповещает всех продюсер Пак Хумин, сидя во главе длинного стола. — Администрация киностудии пообещала, что сегодня это безумие закончится. А пока я попрошу вас соблюдать спокойствие и попытаться продолжать работу, несмотря на неприятности, — уже неделю то и дело на киностудии отключается свет. Это губительно не только для аппаратуры на площадке, но и для нервных клеток Мин Тэджи. Несколько не сохранённых документов, которые навсегда исчезли после отключения компьютеров, и Джи выработала привычку нажимать кнопку сохранения каждые пять минут. — И ещё раз напоминаю, что некоторые электронные замки на дверях могли выйти из строя. Всегда держите при себе телефон, чтобы сообщить о блокировке дверей. Звонить можно мне или моему секретарю. Вам помогут, главное — не паникуйте, — на этих словах Хумин смотрит на Джи, а она закатывает глаза, снова возвращая внимание к планшету перед собой.

Неужели он думает, что она испугается какой-то там блокировки замков? После того как они с Шиву в детстве играли в прятки, и Тэджи застряла в шкафу-сушилке на два часа, — ей уже ничего не страшно.

— А не логичнее ли остановить съёмки, пока поломка не будет устранена? — спрашивает кто-то из присутствующих на совещании. Кажется, этот парень отвечает за сведение звука.

— Если мы сейчас остановим съёмки, то это повлечет за собой различные издержки. В том числе и финансовые, — по взгляду Хумина становится понятно, что ждать внеплановых выходных никому не стоит. — Эта не та ситуация, в которой мы можем пожертвовать сроками. — С другого конца стола доносится печальный вздох, а Джи едва заметно улыбается своим мыслям, рисуя на планшете простецкие ромашки. — Прошу прощения, у меня ещё одна встреча сегодня — Хумин закрывает ноутбук, и экран проектора становится ярко-синим. — Так что, если у кого-то остались вопросы или претензии, прошу обращаться к моему секретарю, — он учтиво кланяется и направляется к выходу из переговорной, как резко оборачивается: — Сценарист Мин, — проигнорировав собственное имя, Джи продолжает выводит последний лепесток, пока Минхёк не пинает её ногой под столом. — Прошу пройти со мной. Остальные могут быть свободны.

Почему так официально? Это на него не похоже. Все смотрят, а Джи ищет во взгляде Минхёка какое-то объяснение, ведь Хумина уже нет в кабинете. Но Хёк лишь непонимающе пожимает плечами, так что Джи небрежно хватает со стола свои вещи, спеша за начальником в холл.

— Что-то случилось? — догоняет его Джи.

— Мне нужно уехать. Поэтому хотел попросить тебя отнести менеджеру Чону кое-какие бумаги, — кажется, он направляется в свой кабинет, а Джи послушно следует рядом.

— А почему секретаря не попросишь? — удивляется она, ведь бегать с бумажками вовсе не входит в её обязанности — только если эти бумажки не новый сценарий.

— Подружка, ты действительно не понимаешь или прикидываешься? — он смотрит на неё так разочарованно, что даже стыдно становится. — Сындже, скорее всего, будет в гримерной, — поясняет он. — Понимаешь, к чему я клоню? — Хумин говорит, а она кивает в такт каждому слову, будто и правда всё понимает. Но, если честно, доходит с трудом. — Да господи, — не выдерживает Хумин, и она резко перестаёт кивать. — Просто отнеси уже эти бумаги Сындже и полюбуйся на своего красавчика. Больше от тебя ничего не требуется.

— Ты про Джинсо? — нерешительно уточняет Тэджи, понижая голос и оглядываясь по сторонам.

— Нет, блин. Хочу, чтобы ты полюбовалась на Чон Сындже.

— Зачем так громко? — шипит Джи, втягивая шею и прижимая указательный палец к своим губам. — Вдруг кто-то услышит?

— Ну да, — усмехается он. — Вдруг кто-то подумает, что между вами с Сындже что-то есть.

— Не смешно, — щурится Джи, понимая, что и так уже успела нажить одного врага, благодаря тесному общению со звёздным менеджером.

Вместо ответа Хумин лишь звонко клацает языком, закатывая глаза, а Джи дует губы, продолжая смотреть на него с призрением. То Минхёк шутит про флирт Тэхёна, теперь Хумин с этими усмешками про Сындже. Если в их команде практически нет девушек, это не значит, что можно спускать все шуточки со скрытым подтекстом на Тэджи.

— Передайте госпоже Мин бумаги, которые я подписал утром, — даёт распоряжение Хумин, и девушка в его приёмной согласно кивает, открывая один из ящиков стола. — Через десять минут выезжаю. Подготовьте пакет документов.

— Уже всё готово, — секретарь сосредоточенно перебирает стопку, выуживая из неё жёлтую папку-уголок и протягивая Джи, а Хумин скрывается за дверью своего кабинета. — Их нужно передать менеджеру Чону лично в руки, — предупреждает она, передавая папку. — Вы же знаете, где его искать?

— Ага, — небрежно бросает Джи, выходя из приёмной и не обращая внимания, как надменно ей вслед смотрит секретарь.

Конечно, ей ведь приходится приходить на работу на шпильках и в юбке-карандаш, а Джи разгуливает по студии в рваных джинсах и удобных кедах. Хотя, может, все эти расфуфыренные девушки, которых Джи каждый день встречает то в очереди за кофе, то в коридорах офисного здания, рассчитывают подцепить кинозвезду? Или успешного продюсера? Или звёздного менеджера?

— Ты телефон в переговорной забыла, — доносится сзади голос одного из осветителей, и Джи оборачивается на группу мужчин, стоящих в месте для курения во дворе.

— Я? — она растеряно проверяет карманы свободной рукой, понимая, что забрала лишь пустую бутылку воды и планшет, на котором осталось четыре процента зарядки.

— Режиссёр Ан забрал его, — успокаивает мужчина, и Джи благодарно кивает ему.

Вот растяпа. Но ладно, заберёт его потом. Тем более, что в руках Ан Минхёка её мобильник точно будет в целости и сохранности.

Ещё на подходе к павильону Джи замечает, как двое охранников из команды Ли Джуна пристально следят за ней. Но пропуск на её шее открывает любые двери — почти. По крайне мере, проход в этот павильон Мин Тэджи обеспечен. Она с важным видом демонстрирует мужчинам пластиковую карточку и, расправив плечи, проходит в павильон, который сейчас совсем пустует.

Работа ещё не началась, так что все софиты выключены, декорации дремлют, а шаги любимых кедов звонко отскакивают от напольного покрытия. Электронный замок издаёт характерный звук, и Джи заходит в знакомый коридор, где находится гримёрная Ким Джинсо. Больше нет мандража, как в предыдущий раз. И Тэджи уверенно стучит в дверь со звездой, дожидаясь приглушённого «войдите».

Но в ответ лишь тишина, что приходится постучать снова. Они там спят? Артисты ведь часто борются с недосыпом. Может, Джи не стоит так тарабанить?

Она осторожно прислоняется ухом к двери, пытаясь прислушаться, и едва не проглатывает язык, когда по коридору разносится эхо мужского голоса:

— Кого-то потеряли? — Ли Джун закрывает за собой дверь, ведущую в коридор с техническими комнатами.

Как же, наверное, Джи сейчас странно выглядит. Она даже не даёт себе отчёта и, нервно выпрямляясь, начинает мямлить объяснения:

— У меня документы лично для менеджера Чона, — произносит она, думая, что говорит решительно, а у самой рука трясётся, поднимая вверх жёлтую папку.

— Мы сегодня задержались. Там жуткая авария, и мы простояли в огромной пробке всё утро, — объясняет Джун, направляясь к комнате охраны. — Он сейчас подойдёт, — похоже, его не волнует присутствие Джи. Он даже больше на неё не смотрит. Вытаскивает из внутреннего кармана чёрного пиджака свой ключ-карту, прикладывая его к датчику. Но вместо знакомого писка, слышится лишь сухое шуршание пластика и треск люминесцентных ламп на потолке. — Что за прикол? — не понимает Джун, а свет и вовсе отключается, оставляя их с Тэджи в кромешной темноте. — Только не говорите, что она опять заблокировалась.

Теперь Джи слышит, как Джун нервно дёргает ручку двери, но всё тщетно.

— Продюсер Пак сказал, что администрация пообещала устранить сегодня все неполадки, — информирует Джи, неспеша двигаясь вперёд, выставив перед собой свободную руку. — Ай! — пальцы касаются чужой кожи.

— Аккуратнее! — предостерегает Джун, отводя от себя её руку. Кажется, Тэджи заехала ему по лицу. — Лучше стой на месте.

— Простите, — неловко бормочет Джи, замирая. — Хотела проверить входную дверь.

— Я проверю, — щелчок, и в глаза ударяет холодный свет карманного фонарика. Стойте на месте, — ещё раз предостерегает он, теперь освещая себе путь к двери, в которую они с Джи вошли несколько минут назад. — Чёрт, заперто, — выругивается, снова поворачиваясь на Джи, что ей приходится прикрыть глаза папкой с документами. — Наберите кого-нибудь.

— У меня нет с собой телефона, — виновато произносит Джи, выглядывая из-за папки. — Вы не могли бы не светить мне в лицо?

— Конечно. Простите, — теперь луч освещает лишь в пол. — Тогда напишите кому-то на почту, — он кивает на планшет в её руке, и Джи снова виновато улыбается:

— Без вай-фая он бесполезен. Позвоните сами.

— Разрядился полчаса назад, — с досадой пожимает плечами Джун.

— Рация?

— В комнате охраны, — он вскидывает брови, указывая взглядом на заблокированную дверь.

— Вы глава службы охраны практически самого популярного человека Южной Кореи. У вас есть с собой карманный фонарик, но нет зарядки и рации? — Джи не понимает, как Ли Джун вообще мог оказаться в такой нелепой ситуации.

Да, случай не самый приятный, но ведь могло быть и хуже. На месте Джуна вполне себе мог оказаться Чон Сындже или Кан Тэхён. В обоих случаях Джи бы попыталась взять заблокировавшиеся двери тараном. Но сейчас ей не о чем беспокоиться. Находиться с Ли Джуном хоть и не по себе, но всё же намного спокойнее, чем с кем-то из этих двоих.

— Эй! Меня кто-нибудь слышит? — Джун уже стучит по двери, пытаясь докричаться до кого-то в павильоне.

— Разве на площадке кто-то был?

— Без понятия, — тяжело вздыхает Джун, опускаясь на пол и прислоняясь спиной к двери. — Я слишком торопился поставить на зарядку телефон.

Какая-то абсурдная ситуация. Все ведь в курсе, что уже неделю сбоит электричество. Но Тэджи угораздило оказаться запертой без связи с внешним миром, да ещё и с кем? С телохранителем её кумира. С человеком, который знает о Ким Джинсо больше, чем любой фанат. Человеком, которого опасаются все партизанки-фанатки на съёмочной площадке.

— Вы что, так и собираетесь тут сидеть? — не понимает она.

— Похоже, пока внешнюю дверь не разблокируют, нам ни до кого не докричаться. Так зачем тратить силы?

— А Вы не можете её вскрыть изнутри? — она поражена такому спокойствию.

— Чем Вы предлагаете мне её взламывать? Фонариком или, может, стилусом от планшета? — ответа он не ждёт. Просто прикрывает глаза, будто собирается задремать: — Присоединяйтесь, — хлопает рядом с собой по полу, приглашая Джи сесть. — Похоже, что мы здесь надолго.

— А другого выхода отсюда нет? — по правде говоря, Тэджи хочется в туалет. И очевидно, что он тоже отсутствует.

— Заблокирован.

Супер. Кажется, выхода отсюда и правда нет. Вентиляция больше не работает и становится душно. Джи остаётся только гадать, сколько жидкости может выйти через пот, чтобы облегчить работу её мочевого пузыря.

— Надеюсь, что нас скоро выпустят, — признаётся она, не выдерживая затянувшегося молчания. — А то я долго не продержусь, — она с обидой смотрит на пустую бутылку в своей руке, ощущая предательство от самой матери-природы.

— А меня наоборот жажда мучает, — усмехается Джун, и на его щеке появляется очаровательная ямочка.

Фонарик теперь лежит на полу, а его луч направлен вглубь коридора. В душном полумраке суровый телохранитель Ли Джун больше не кажется таким устрашающим, как раньше. Он такой же обычный человек, который может попасть в неприятности. И от этого понимания становится так легко на душе. Словно прежде Тэджи делила людей лишь на супергероев и неудачников.

Но супергероями не рожаются, как и неудачниками. Люди все одинаковые — только судьбы разные. И всем свойственно взлетать и падать. И Джи восхищается, с какой покорностью Ли Джун принимает эту неудачу. Где такому научиться?

— Не напомнишь своё имя?

— Джи. Тэджи. Мин Тэджи, — начинает путаться в собственных именах, сбитая столку неформальным общением на «ты». — Сценарист Мин.

— Теперь мы братья по несчастью, сценарист Мин Тэджи, — опять улыбается Джун, демонстрируя ту самую ямочку. — Ли Джун, — протягивает ей руку для рукопожатия, на которое Тэджи отвечает с лёгкой опаской. — Ничего, если перейдём на «ты»?

— Ничего, — кивает она, чувствуя жар его шершавой ладони. Интересно, сколько преследователей Ли Джун скрутил этими руками?

— Ты прости, у меня хорошая память на лица, но плохая на имена, — пожимает плечами он, снова садясь ровно.

— Всё нормально, я понимаю. Нет смысла запоминать имена случайных встречных.

— Ну, ты вообще-то сценарист этого проекта. Да и рядом с Сындже я тебя несколько раз видел. Кажется, вы с ним в хороших отношениях?

— Следишь за мной? — конечно он следит, что ещё за вопросы? Но Джи так не хочется поднимать тему «Сындже». Есть стойкое ощущение, что все вокруг пытаются свести их вместе.

— Ха, — ухмыляется он. — Работа такая.

— Я шучу.

— А ещё, я знаю, что ты единственная она из персонала, кто ещё не попросил автограф или фото у Джинсо, — приподнимает одну бровь Ли Джун, отчего Джи чувствует себя как-то неловко.

— А я должна была?

Забавно, что имя её он не запомнил, зато помнит о каждом, кто просил автограф.

— Да нет, — качает головой Джун. — Просто если ты переживаешь о штрафе, то на автографы это не распространяется. Просто до истечения контракта нельзя о нём никому рассказывать или выкладывать снимки в соцсети.

Это он сейчас благословляет Тэджи на автограф-сессию с Джинсо или что?

— Дело не в контракте и не в штрафе. Просто я стараюсь соблюдать субординацию и уважать личное пространство других людей. Не думаю, что господину Киму хочется фотографироваться с кем-то после тяжёлого дня. На крайний случай, я могу прифотошопить себя к его фотке, — осекается. Кажется, последнее предложение можно было и не говорить.

Джун внимательно изучает её лицо, а Тэджи боится повернуться на него. Но всё же делает это — пусть не думает, что она опасается чего-то. Кажется, что после этого проекта она уже ничего в этой жизни бояться не будет.

— А я ошибся на твой счёт, — он больше не смотрит на неё, глядя лишь в полумрак тускнеющей глубины коридора. — Признаюсь. Я видел видео с камер наблюдения. В первый день. Когда ты столкнулась с Джинсо перед павильоном. И я сразу подумал — а вот и наш клиент, — усмехается он, мельком глядя на Джи. — Но твоей выдержке можно только позавидовать. Моё почтение.

— Это типа комплимент?

— Ну, типа. Ты молодец, — он слегка толкает Джи плечом, приободряя. — Я всякое видел. И знаю, как тебе, наверное, тяжело сдерживать визги внутренней девочки-фанатки, — он начинает махать руками, парадируя реакцию типичных фанаток, которые не могут сдержаться при виде кумира.

Но даже в этой пантомиме нет какого-то призрения или осуждения. Джун просто констатирует факты, а Джи понимает, что он прав — внутри неё действительно сидит визжащая девочка-фанатка, в рот которой она запихнула свою гордость.

— Не правда. Моя первая реакция — всегда ступор, — смеётся она. — Визги уже приходят потом, без свидетелей.

— Ты и правда впала в ступор, — смеётся Джун, и она тоже усмехается.

Кажется, этот момент был самым неуклюжим в её жизни, если так вообще можно сказать. Обычно, девушки теряют дар речи, когда им признаются в любви или делают предложение руки и сердца, даря кольцо с огромным бриллиантом. А Мин Тэджи только и достаточно, что взглянуть на любимого айдола, чтобы уже лишиться рассудка.

— Надеюсь, что эту видеозапись больше никто не видел, — морщится Джи, притягивая колени к груди и утыкаясь в них носом.

Как же стыдно. Она-то думала, что никто не видел этого конфуза. Кроме Тэхёна, но чёрт уже с ним. А если Джун показал это видео ещё и Сындже?

Не понятно, Тэджи стоит как-то беспокоиться об этом? Но учитывая, что Сындже не оставляет попыток покорить её сердце, то даже если он и видел всё, то не придал этому значения. Или же наоборот. Он думает, что раз Тэджи фанатка Джинсо, то она лёгкая добыча? Готова пойти на всё, лишь бы приблизиться к знаменитости? Даже думать об этом отвратительно. Не дай бог, если это окажется правдой.

Тэджи и не подозревала до этого момента, как бы ей хотелось, чтобы симпатия Сындже оказалась искренней, а не подпитывалась лишь корыстными помыслами и извращёнными сексуальными желаниями. Если ему хочется потешить своё эго в штанах, то есть и более простые пути решения этой проблемы. Джи даже знает одно такое решение, наносящее Ким Джинсо макияж каждый день.

Чёрт, о чём она вообще думает?

— Когда закончатся съёмки, я подарю тебе копию этой записи, — Джун снова слегка задевает её плечом, вынуждая посмотреть на себя. — Будешь потом внукам хвастаться.

— Спасибо. Но не стоит, — выражать эмоции больше нет сил. — Это просто позор.

— Да брось, зато будет что вспомнить, — отмахивается Джун и стягивает с себя пиджак, а затем закатывает рукава рубашки. — Тут и правда становится душновато.

На лбу выступает липкая испарина пота, и Джи чувствует, как дышать всё сложнее. Но вряд ли они задохнутся тут от нехватки кислорода. В крайнем случае просто пропотеют до нитки — Джи уже потеет сильнее, чем после тех пяти походов в спортзал, на которые она осмелилась за свою жизнь. Но плюсы есть — в туалет теперь хочется намного меньше.

Кажется, они всё же переживут эти неприятные минуты, со счёта которых Тэджи сбилась. Вот только последний источник света не собирается геройствовать вместе с ними, и в одно мгновение коридор снова погружается в кромешную темноту.

— Чёрт, — выругивается Джун, и Джи слышит, как он щёлкает кнопкой на фонарике. — Батарейки разрядились.

— Может, попробуем ещё раз позвать на помощь? — предлагает Джи, хотя понимает, что успех их вряд ли ждёт.

— По ощущениям, мы здесь уже минут сорок. И я думаю, нам недолго осталось, — рассуждает Джун и осекается: — Я имею ввиду, что скоро должны дать свет.

Есть в его голосе что-то такое, чего Джи не может признать. Сдавленное мужское дыхание вызывает неприятную тревогу, и она тщетно пытается разглядеть в темноте мужской силуэт.

— Джун? — зовёт шёпотом, будто обращается к призраку.

— Да?

— Всё нормально?

— Да, а у тебя? — после небольшой паузы отвечает Ли Джун, слишком громко сглатывая.

И ситуация становится ещё карикатурное. Телохранитель и фанатка заперты вместе без света, воды, туалета и телефона. Она стыдится своей любви, а он — своей фобии. И теперь становится понятно, почему Ли Джун оказался таким болтливым, когда обычно с Тэджи они никогда не разговаривают.

— Джун? — снова осторожно зовёт она, протягивая к нему руку, пытаясь дотронуться, и чувствует, как он вздрагивает, будто ошпаренный.

— Ну что? — теперь его голос и вовсе не узнать.

Раздражённый и испуганный. Бедный Ли Джун. Кажется, эта работа загнала в ловушку собственных страхов не только Тэджи. И пусть её переживания по большей степени высосаны из пальца и подпитываются собственной неуверенностью, но если даже Джи порой видит свет во тьме, то бесстрашному начальнику службы охраны точно не о чем переживать. Ведь он не один — Джи будет рядом.

Она всё же дотрагивается до его плеча, чувствуя под пальцами приятную ткань его рубашки. Плечи вздрагивают, но Джун больше не отстраняется, и Тэджи сильнее сжимает его плечо, позволяя почувствовать реальность.

— Ты боишься темноты? — скорее не вопрос, а констатация факта. — Всё нормально. Свет скоро включат.