Женьшеневая карамель

Глава 6. Снова ты

Съёмочный день закончился, и обещанная Минхёком праздничная вечеринка уже в самом разгаре. Конечно же, все стоят и пускают слюни на блюда с канапе и мясные нарезки. Но пока руководство не закончит свои вступительные речи, ничего трогать нельзя. У всех в руках бокалы шампанского, а в мыслях лишь рулетики с мясом, которые каждый хочет попробовать, но не каждый успеет заполучить. Живот Тэджи скручивает от желания что-то поскорее съесть, но думать она может лишь о Ким Джинсо.

Он тоже говорит несколько слов, соглашаясь с вышесказанным — все возлагают большие надежды на этот проект. И стоит Джинсо сказать всего две фразы, как толпа взрывается аплодисментами и возгласами «Мы Вас не подведём!» — речи продюсера Пак Хумина никто так не радовался. Но Тэджи лишь молча хлопает всем и сейчас тоже ни больше ни меньше, чем и Хумину — в меру, но звонко. Нужно себя контролировать, иначе Джи вылетит со съёмок, как пробка шампанского, которая в этот момент взрывается где-то позади толпы.

Главе службы охраны тоже достаются десять секунд славы, чтобы напомнить всем присутствующим о правилах, прописанных в сводке о конфиденциальности. Но получает он за это лишь скудные аплодисменты со стороны Чон Сындже, который тут же перебивает его:

— Оторвитесь сегодня, как настоящая команда! — выкрикивает он, поднимая бокал, и толпа снова взрывается восторженными криками, а помещение заполняется хрустальным звоном.

Тэджи без малейшего энтузиазма делает небольшой глоток шампанского, случайно замечая на себе взгляд Сындже — и нашёл ведь её в толпе. Какой кошмар.

Теперь Джи вообще не уверена, что звёздный менеджер проявляет к ней интерес из личных побуждений. Может, ещё до начала работы над проектом всю съёмочную группу нашли в соцсетях, чтобы проверить на «чистоту». А у Тэджи там сплошная звёздная пыль с посещённых концертов и фанмитингов — стоит прибраться. Или хотя бы сделать свои аккаунты приватными. Хумин и Минхёк её не сдадут, а вот насчёт остальной съёмочной группы Джи не может быть так уверена. Вдруг кто-то случайно найдёт её фан-аккаунт.

Закрадываются подозрения, что менеджер Чон стал таким надоедой, лишь с целью контроля. Теперь особенно не хочется с ним пересекаться. Если он посмеётся над ней, то Джи больше никогда не выйдет из дома.

И вот как в такой обстановке наблюдать за Ким Джинсо? Когда он стоит прямо между своим менеджером и телохранителем, кланяясь и улыбаясь собравшейся съёмочной группе. Сейчас как будто это единственная легальная возможность на него поглазеть. Потому что лишь один миллиметр вправо или влево, как можно напороться на острые взгляды его конвоиров.

Но пусть смотрят. Джи ничего такого в данный момент не делает. Она же не может завязать себе глаза или избегать Джинсо на площадке. Тут все пялятся — это не возбраняется. Он такой красивый — глаз не оторвать. Такой скромный и предельно вежливый — настоящий айдол. Скромно улыбается и смущается, когда его поочерёдно хвалят Хумин и Сындже. Эти недолгие полчаса, пока Хумин распинается о важности атмосферы в коллективе, а Сындже пророчит небывалый успех проекта, Джинсо скромно стоит в стороне с бокалом шампанского и постоянно сдерживает застенчивую улыбку — Джи обожает, когда он смущается.

А когда официальная речь заканчивается, и Хумин даёт добро на дегустацию закусок, Джинсо продолжает кланяться, повторяя слова благодарности, адресованные съёмочной группе.

В течении дня к нему периодически подходил кто-то из персонала и просил о совместном фото или автографе. И Джинсо был со всеми очень вежливым — даже когда отказывал в фотографии, ведь любая съёмка, помимо рабочей аппаратуры, на территории киностудии теперь запрещены. А когда к айдолу обращалась очередная девушка, держа в дрожащей от волнения руке его фото, коллекционную карточку или альбом, Джинсо сразу же смотрел на своего личного телохранителя, дожидаясь одобрительного кивка.

Не то, чтобы Тэджи вела счёт, но за съёмочный день Ким Джинсо удостоился внимания каждой женщины, имеющей допуск к павильону. От этого на душе Джи стало намного легче. Теперь она не чувствует себя «главной угрозой» для их шоу. Она считает, что уже достаточно зрелая и мудрая, чтобы не забывать о субординации и сдерживать свою внутреннюю фанатку-чупакабру — Хумин-оппа должен ей гордиться.

«Чтобы на работе, никакого «Хумин-оппа»! Там я твой начальник», — с такой напутственной речи Хумин и Шиву начали свою попойку перед первым рабочим днём Тэджи. Поэтому она экстраполировала это и на Джинсо: пока они на работе, то никакого айдола, кумира, самого желанного мужчины на планете. В этих стенах он — ведущий шоу Ким Джинсо, а Мин Тэджи — сценарист и не более. Никаких автографов — только, конечно, если он сам не предложит. А по теории вероятности это равно «невозможно в периоде».

После его отъезда, все охранники заметно выдыхают, а стафф набрасывается на закуски. Как же долго все пытались казаться адекватными — только ради Джинсо. Теперь же дерутся за мясные нарезки, как гиены. Со стороны это тоже выглядит как стадо.

А когда еды больше не остаётся, а остатки шампанского разливают по последним бокалам, толпа начинает рассасываться. Кто-то сразу едет отдыхать домой, а кто-то жаждет веселиться дальше, агитируя оставшихся отправиться то в ресторан, то в клуб, то в бар. Одна из стилисток, имя которой Тэджи в душе не знает, но с которой они столкнулись в дамской комнате, пригласила её в караоке. Но Хёк, кажется, не особо горит желанием составить ей компанию:

— Я не люблю петь, — наотрез отказывает он. — В караоке ходят только школьники и пьяные студенты.

— Какие школьники? Я люблю караоке, — обиженно выпячивает губу Джи.

— Ты можешь поехать с ними, я не обижусь, — улыбается он, кивая в сторону компании девушек, уже готовых к выходу. — Я слышал, как Хумин говорил что-то про клуб. Я бы лучше потанцевал.

По правде говоря, Джи не очень хочет идти в караоке без Минхёка. Этих девушек она не знает, так что выбор даётся ей легко.

— Спасибо за предложение, — она подходит к ним, чтобы извиниться. — Но, к сожалению, я откажусь. Как-то нет настроя на караоке, может, в другой раз? — предлагает она, хотя понимает, что больше её никуда не позовут.

— Жаль, конечно, — хмыкает одна из них. — Будет весело.

Интересно даже, в караоке будут петь песни только Ким Джинсо или ещё чьи-то? Потому что половина из собравшихся в караоке дам подходили в Джинсо за автографом в течение дня дважды — Джи запомнила их лица, но не имена.

— Ты с нами? — тут же интересуется Сындже, как только Тэджи возвращается к Минхёку.

— Естественно, — отвечает вместо неё Минхёк, прижимая к себе Джи за плечи.

— Отлично, — в карих глазах Сындже уже вспыхивают огни вечерних улиц Сеула. — Хумин и Тэхён не пили, поэтому они нас отвезут. Мы как раз должны поместиться в две машины.

Погодите, ни о каком Тэхёне речи не шло. Но, кажется, ни Минхёк, ни Сындже сейчас не примут отказа. А девушки уже уехали в караоке без Тэджи.

— Чур, я еду с Хумином, — бронирует место она, залпом допивая бокал шампанского и надеясь, что на этом казусы уходящего дня закончатся.

Время уже перевалило за полночь. Изначально Тэджи не планировала много пить — зарплата ещё нескоро, да и завтрашний рабочий день никто не отменял, а жаль. Но когда выяснилось, что Чон Сындже решил устроить аттракцион невиданной щедрости и угостить всю компанию выпивкой, Джи тут же ломанулась к бару за виски с колой. Хочет он покрасоваться перед остальными или же делает это лишь по доброте душевной — какая разница? Ведь чтобы наконец-то расслабиться, Мин Тэджи мало пары бокалов шампанского, которые она выпила на фуршете — нужен допинг.

И спустя несколько часов безудержных танцев с Хумином и Минхёком, а также бесчисленного количества выпитых коктейлей, Тэджи уже с трудом держится на ногах — соображает тоже с трудом. Продолжает танцевать, будто по инерции, но и курица с отрубленной головой тоже ещё пару минут может бегать.

— Подружка, тебе стоит присесть, — предлагает Хумин, стараясь перекричать техно-музыку.

И в какой момент он проглядел, что подруга собирается пересечь рубикон своих возможностей? За эту оплошность она отдавливает ему обе ноги.

— Это моя любимая песня! — игнорируя его предложение, она продолжает прыгать, абсолютно не попадая в такт музыки. А руками-пропеллерами то и дело пытается заехать Хумину по лицу.

— Как и каждая предыдущая, — подмечает Минхёк, подхватывая Джи под левую руку. — У меня есть подозрения, что домой она сама не доберется, — обращается к Хумину, предотвращая неминуемое падение подруги.

— Я слишком пьян, чтобы садиться за руль, — Хумину подхватывает Тэджи под вторую руку, чтобы помочь. — Да и ночь в самом разгаре. Я бы ещё повеселился.

Он ведь не её старший брат, чтобы приглядывать. Шиву, конечно, выскажет ему всё завтра за состояние Тэджи, но что поделать. Как говорят французы — это жизнь. И Джи наконец-то почувствовала её сладостный привкус. Зато потом будет что вспомнить. Хотя, видя, как заплетаются её ноги, Хумин понимает, что помнить сегодняшний вечер будет только он. Может, ещё Минхёк.

— Я бы тоже ещё остался, — честно признаётся Хёк. — Как вариант, можем в такси её посадить.

— Я боюсь оставлять её в таком состоянии одну, — она для них обуза. Но Хумин не такой ублюдок, чтобы бросать пьяную девушку на произвол судьбы. Тем более, они близкие друзья. Плевать уже, что подумает Шиву — Хумин сам себя не простит, если с Джи что-то случится, пока он будет веселиться дальше.

— Давай её хотя бы на диван посадим. Может, она проспится и сможет идти на своих ногах?

Это отличная идея. И было бы просто замечательно, если бы Джи не сопротивлялась и шла спокойно, пока её ведут к их столику.

До клуба их доехало десять человек, но сейчас тут остались лишь самые стойкие. Их компания заметно поредела. Теперь за столиком сидит только менеджер Чон, беседуя с владельцем заведения, который оказался его близким другом, а на другом конце притаился Кан Тэхён, неспешно потягивая безалкогольный махито.

Кажется, всё складывается очень даже неплохо. Хумин будет проклят за это, но зато в ад они отправятся вместе с Минхёком. Бесы в его глазах уже водят хороводы, и Хумин понимает всё без лишних слов:

— Мне кажется, Тэджи заслуживает, чтобы этот день запомнился ей на всю жизнь, — ехидно улыбается он, косясь на Минхёка. — Что думаешь?

— Думаю, что она это точно заслужила, — соглашается он, опуская взгляд на свои истоптанные ботинки. Тэджи по всем прошлась — в прямом смысле. — Сам справишься? Ты для него более авторитетный, чем я.

Даже обидно такое слышать.

За годы их дружбы Хумин не раз тащил пьяную Джи в кровать — никаких извращенств, лишь дружеская поддержка. Поэтому он поудобнее закидывает руку Джи себе на плечо и осторожно придерживает за талию, теперь в одиночку таща на себе её непослушное тело.

— Встретимся у бара, — подмигивает Минхёк и тут же исчезает в толпе, будто опасаясь, что Хумин передумает.

Но у Джи внезапно открывается второе дыхание. И стоит Минхёку только отойти, как она тут же рвётся за ним, спотыкаясь о собственные ноги.

— Да угомонись ты уже, — Хумин пытается её сдержать, но на удивление Джи сильнее, чем кажется. — Раз ты теперь можешь идти, тогда хотя бы держи курс в сторону дивана.

— Я не хочу на диван, — она обиженно надувает губы, глядя на него снизу вверх, всё ещё повисая одной рукой на его шее. — Я хочу… — икает, — танцевать!

— За что мне это наказание, — в никуда бубнит Хумин, буквально через силу таща Джи к их столику. Будет непросто реализовать их с Минхёком план. Но зато, как они потом все вместе посмеются — он надеется на это. Усаживает Джи на диван, и сам садится рядом. — Тэхён, — приторно улыбается он, уже зная, что получит отказ. — Ты же сегодня не пил?

— Я догадываюсь, к чему ты клонишь, — Тэхён поворачивает на него голову, продолжая перемешивать трубочкой подтаявший лёд в высоком стакане. — Хочешь, чтобы я отвез вас с ней домой?

«Милый, наивный Тэхён. Ты ещё даже не догадываешься, что тебя ждёт», — Хумин ещё больше расплывается в улыбке, но в слух произносит совсем другое:

— Ну, почти, — смотрит так жалостливо, поглаживая Джи по растрепавшимся волосам. А она уже лежит головой на столе, бормоча что-то совсем неразборчивое — вырубилась моментально.

— О, не-не-не, — Тэхён смотрит несколько секунд на Джи, прежде чем осознаёт, о чём его просят. — Сами напоили её — сами и везите, — отрезает он, делая большой глоток махито, будто в горле пересохло.

— Да посмотри на неё. Она же абсолютно безобидная, — откровенно врёт Хумин, продолжая рекламировать Джи, точно завалявшийся товар с бешенной скидкой. Все понимают, что он бракованный, но продавцу нужно втюхать его кому-то, чтобы закрыть план на сегодняшний день. — Она проспит всю дорогу, как сурок. Адрес я тебе сейчас скину.

Какой же Кан Тэхён упрямый — они с Джи друг друга стоят. Так что Хумин будет добиваться этой поездки всеми правдами и неправдами.

— У вас всё в порядке? — вклинивается в их разговор Сындже, отвлекаясь от беседы с приятелем.

— Да, — отмахивается Хумин. — Просто Тэхён и Джи собираются ехать домой.

— Никуда я не собираюсь с ней ехать! — Тэхён даже выставляет руку, пытаясь дать понять, что никакого соглашения не давал. — Почему вы просто не вызовите ей такси?

— Её в таком состоянии нельзя оставлять, — Хумин резко поднимается с дивана, пытаясь поднять на ноги Джи, создавая иллюзию спешки.

— Я бы отвез её, но я слишком много выпил, — Сындже искренне разочарован, но Хумину всё равно. Это было бы не так эффектно. Но вот если её отвезёт домой Тэхён…

— Тогда хорошо, что наш Кан Тэхён решил сегодня воздержаться от выпивки, — Хумин игриво подмигивает Тэхёну, а тот закатывает глаза от раздражения, допивая мохито теперь уже до дна.

— Позаботься о ней, — просит Сындже, глядя на Тэхёна в упор. — Ты ей нужен.

— Да уж, конечно, — фыркает он, но из-за музыки никто не может разобрать его слов. — Если её стошнит у меня прямо в машине, то вы вместе будете менять мой салон! — угрожает он, глядя поочерёдно на Хумина и Сындже.

— Да не кипишуй ты. Всё будет в порядке, — заверяет Хумин, хотя и сам не очень верит в это. Но он готов оплатить химчистку машины — если бы следил лучше, то Джи бы так не напилась. Так что он виноват и даже почти готов это признать.

— Вставай уже, — Тэхён буквально выпихивает Джи из-за стола, что Хумин едва успевает подхватить её под руки.

Да, Кан Тэхён церемониться с ней не собирается. Но и вряд ли бросит посреди ночи — он ответственный. Хумин знает его по нескольким проектам, так что доверяет. И чтобы немного облегчить ему работу, самостоятельно выводит Джи из клуба, пока Тэхён забирает своё пальто и её куртку из гардероба.

— Когда она успела так надраться? — Тэхён с пренебрежением смотрит на Джи, растекающуюся по скамейке возле клуба, а затем на наручные часы, сверяя время.

— У неё очень нервная работа, — усмехается Хумин, стоя согнувшись пополам и упираясь руками в колени. Всё же, в одиночку её непросто тащить — видимо, тяжёлые кости. — Хотела снять стресс и перестаралась.

Тэхён лишь раздражённо закатывает глаза, понимая, что Хумин намекает на него.

— Она весь вечер вокруг вас с Минхёком крутилась. Неужели вы не видели, что ей уже хватит? — он не стесняется упрекнуть начальника. — Куда он, кстати, делся?

— А ты что, следил за ней? — игриво вскидывает брови Хумин, но на лице Тэхёна не дёргается ни одна мышца:

— Минхёк где?

— Ждёт меня где-то у бара, — пожимает плечами Хумин, выпрямляясь.

— Замечательно, — недовольно цокает Тэхён. — Вы, значит, будете веселиться, а я должен возиться с этим, — он пренебрежительно пинает ногу Джи носком ботинка, наблюдая, как по её подбородку медленно стекает слюна.

— Зато будет чем её потом подкалывать на работе, — он пытается найти плюсы для Тэхёна, отправляя ему по смс адрес для «доставки». — Ты же не упустишь такую возможность? — улыбается Хумин, убирая мобильник обратно в карман. — Адрес только что скинул, а код от двери она сама должна вспомнить. И на вот, сумку её не потеряй, — суёт Тэхёну сумку, которой этим вечером досталось не меньше, чем её хозяйке. Пришлось отобрать её у Джи на выходе, а то ремешок постоянно цеплялся за ручку на двери, мешая их срочной эвакуации.

— Боже, по ней что, кто-то ходил? — Тэхён с отвращением держит ремешок двумя пальцами, разглядывая пыльный след от подошвы на тёмной коже.

— Ты про Джи или про её сумку?

— Ты мне всегда нравился, — усмехается Тэхён, перекидывая ремешок сумки через плечо.

— Вставай, алкобаза, — Хумин уже пытается привести Джи в чувства, чтобы поскорее посадить её в машину. — Пора ехать домой.

Свежий воздух немного приводит Джи в чувства. Но к несчастью парней, развязывает не только её дурной язык, но и непослушные руки.

— Я не хочу домой. Я хочу веселиться, — невнятно бормочет она, пока Хумин тянет её за обе руки, чтобы поднять на ноги. И как безвольная марионетка, она поддаётся, позволяя Хумину усадить себя на спину. А ему только и остаётся, что молиться. Ведь если Джи сейчас укачает, то вывернет не в машине Тэхёна, а на его новый пиджак. — Мне всегда так нравились твои серёжки, — пьяно хихикает она, теребя ухо Хумина с изящным кольцом в мочке. — Ты мне подаришь такие же? У меня день рождения скоро, — она пытается заглянуть ему в лицо, сильнее обнимая шею.

— Не скоро, но подарю, — хрипит Хумин, чувствуя, как и сам начинает сильнее пьянеть от её дыхания. — Только не задуши.

— Может, всё-таки оставим её здесь? — ворчит Тэхён, и Джи моментально поворачивает голову в его сторону, точно хищный коршун, заприметивший добычу:

— Кан Тэхён!

С этими словами Джи резко дёргается в сторону, пытаясь дотянуться до ремешка на его плече, но теряет равновесие. Теперь ей придётся сходит в храм и помолиться за здоровье Кан Тэхёна, который буквально спас ей только что жизнь. Не среагируй он так быстро, подхватив, то Джи бы просто рухнула на асфальт, и ночь бы закончилась не возле её входной двери, а в травмпункте.

— Верни мою сумочку, — скулит она, пытаясь забрать сумку и игнорируя то, что буквально висит сейчас на шее своего злейшего врага. — Она тебе не подходит. Верни.

Хумину приходится остановиться и поставить ноги Джи на землю. Потому что в такой позе она ещё больше похожа на ленивца, корой всё никак не может переползти с одной ветки на другую.

— Угомонись, чудовище, — безразлично произносит Тэхён, убирая от неё руки, как только Джи встаёт на ноги. — Сама же потеряешь, а потом будешь винить меня.

— Верни, я сказала! — она делает к Тэхёну шаг, но спотыкается о свою же ступню, утыкаясь носом в его плечо.

Ограничений у её обмякшего тела больше, как и сил на драку за сумку. Поэтому Джи так и стоит, потираясь лбом о бежевое пальто Тэхёна и больше не двигаясь.

— В машину сядем и отдам, — терпеливо произносит он, понимая, что в его же интересах сейчас не спорить.

Но, кажется, Джи не оценит такую жертву с его стороны. Потому что она уже даже не слышит то, о чём переговариваются парни, пока ведут её к автомобилю.

— Ты всегда был таким противным, — икает она, уже без сопротивления позволяя Хумину вести её под руку. — Вот Хумина-а, — тычет пальцем свободной руки Хумину в грудь, — он такая лапочка. А ты… — щурится, стараясь сфокусироваться на профиле Кан Тэхёна, идущего рядом, но безрезультатно. Он очень красивый, а значит, она очень пьяная. — Такой высокомерный, — икает. — Смотришь на всех сверху вниз, — икает. — И не потому, что ты высокий. Ни-фи-га ты не высокий! — смеётся непонятно чему, продолжая разглядывать Тэхёна, словно музейный экспонат.

— Поднажми. Умоляю, — цедит Тэхён, обращаясь к Хумину.

— Она мне все ноги истоптала. Я уже сам еле иду. Зачем ты так далеко припарковался?

— Я вообще-то за тобой ехал! Зачем ты так далеко припарковался? — парирует Тэхён, чувствуя, как нервы уже на пределе, а они ещё даже не сели в машину.

— Так места нигде не было.

Но Джи совсем нет дела до проблем парней. Кое-что уже несколько лет гложет её, и вот-вот вырвется наружу.

— Тебе как будто доставляло удовольствие издеваться надо мной в универе, — икает. — Ты же прям упивался этим. И что вышло? — ядовито усмехается. — Где сейчас ты, а где я? Не ожидал? Молчишь? — икает. — Я вот тоже не ожидала, — вздыхает, будто сожалеет о чём-то. — Лучше бы я тебя никогда не встречала.

Может, она бы ещё что-то сказала — ей точно есть что. Дурной мозг пытается обрабатывать информацию, но мысли то и дело путаются, как и ноги. А когда слышится писк отключенной сигнализации, то появляется резкая потребность сесть.

…как же кружится голова — Кан Тэхён во всём виноват.

— Давай на переднее сидение, — командует Хумин. — Оттуда её будет проще вытащить.

— Может лучше в багажник? — предлагает Тэхён, нехотя открывая дверь.

— Сам ты багажник! — огрызается Джи, будто совершенно рефлекторно.

— Голову аккуратнее, — предостерегает Хумин, прикладывая ладонь к макушке Джи, пока она неуклюже плюхается в кресло. — Если сотрясение заработаешь, то тебя точно вырвет.

И как только Джи за занимает положенное место, Хумин протискивается через неё, чтобы пристегнуть ремнём безопасности — так она точно не сбежит.

— Только не буянь, — он едва хлопает её по щеке и, пока Джи ещё не успела что-то ответить, закрывает дверцу. — Я рассчитываю на тебя, дружище, — произносит он, кладя руку Тэхёну на плечо. — И буду молиться.

Ещё раз сверившись с адресом, который прислал Хумин, Тэхён глушит мотор и отстёгивает ремень безопасности.

— Чудовище, подъём! — тычем пальцем в плечо задремавшей Тэджи, пытаясь привести в чувства.

Бесполезно. Она лишь причмокивает пересохшими губами, продолжая сидеть неподвижно, прислонившись веском к окну. И зачем Тэхён только согласился на это? Потому что несмотря на их неприятное прошлое, он всё ещё не последний ублюдок? Потому что дружки Джи тоже напились и не смогли о ней позаботиться? Потому что не хотел оставлять её наедине с Чон Сындже?

Она теперь будет ему по гроб жизни обязана. Ведь то, через что она заставила его пройти, он просто так не забудет.

…просто не сможет.

Дожидаться, пока она выспится и проснётся, у Тэхёна нет времени. И он выходит из автомобиля, чтобы ускорить процесс. Но стоит открыть дверь пассажирского сиденья, как Джи буквально вываливается на улицу — только ремень безопасности не даёт шлёпнуться окончательно.

— Ты меня уронил, — недовольно бубнит она, всё же приходя в себя и сонно глядя на Тэхёна снизу вверх.

— Просыпайся, домой приехали, — он сам отстёгивает её ремень, помогая выйти из машины.

Вроде, она уже может стоять самостоятельно. Тэхён пару секунд наблюдает за её прецессией и на свой страх и риск отворачивается, чтобы найти в салоне сумочку, которую Джи всё же уронила под ноги.

— Ты костюмы тоже на заказ шьёшь? — спрашивает Джи, и Тэхён даже оборачивается, чтобы понять, с кем она разговаривает:

— Что прости?

— Я говорю, костюмы на заказ шьёшь? — пытается облизать пересохшие губы, отчего выглядит очень нелепо.

— Что за глупости, нет, конечно, — морщится он, закрывая дверцу. — Дурацкий вопрос. И ты дурная.

— Я тебе тут комплимент сделать пытаюсь. А ты в своём репертуаре, — обиженно дуется она, но даже не смотрит на Тэхёна. Стоит с закрытыми глазами, пошатываясь и всё ещё жуя собственные губы, как вдруг заваливается вперёд, что Тэхён едва успевает среагировать:

— Э-э-э, не смей падать! — подставляет ей плечо, не позволяя рухнуть. — Чудовище, ты идти можешь? — трясёт её за плечо, понимая, что Мин Тэджи не только пьяная, но и утомлённая, будто неделю глаза не смыкала. Ей бы выспаться хорошенько, а не написаться до чёртиков. — Ты идти можешь? — ни ответа, ни привета. Лишь слюни, медленно стекающие по его пальто. — Только протрезвей, — цедит сквозь зубы Тэхён, отстраняя её от себя.

Совсем немного и он будет свободен. Чем быстрее закинет её в квартиру, тем быстрее поедет домой. Так что в его же интересах поскорее добраться до входной двери. И Тэхёну ничего не остаётся, как усадить Мин Тэджи себе на спину, ведь в противном случае придётся встречать вместе с ней рассвет на этой самой обочине.

— Ты испортил мой вечер, — сквозь сон бормочет Джи. — Почему ты до сих пор портишь мне жизнь?

— Я тебя на руках несу. Это ещё кто кому портит вечер и жизнь? А? — он чуть оборачивается, но видит лишь тёмную макушку.

— Ты всегда всё портишь, — мычит Джи ему куда-то в шею.

— Да кто бы говорил, — он не без труда поднимается по лестнице, надеясь, что никто из соседей сейчас не решит прогуляться до круглосуточного.

Это один из тех странных домов, где нет подъездов, а вход прямо с пожарной лестницы. Ещё обычно на крыше живёт странный тип, снимая самый дешёвый «пентхаус» без душевой. Вот только, кажется, главная чудачка этого района поселилась на втором этаже в квартире с серой дверью — номер, вроде, правильный.

— Эй, чудовище. Какой у тебя код от замка? — он осторожно ставит её на ноги, встряхивая за плечи, чтобы активизировать.

— …и волосы у тебя такие волнистые, — продолжает бредить она, глядя на него стеклянными глазами. — Это что, химическая завивка? — тянется обеими руками к его кудрявой чёлке, но Тэхён успевает её остановить:

— Сосредоточься, — чуть сжимает оба её запястья, не позволяя дотронуться до его головы. — Скажи код.

— Ты вот весь такой загадочный. С идеальным лицом. В идеальном костюме. Не голос, а мурлыканье большого кота, — а язык у неё развязался не на шутку. Теперь и сон как рукой сняло. — Женщины всегда перед тобой голову теряли, — делает глубокий вдох, будто пытаясь почувствовать аромат его одеколона или наоборот, перевести дыхание. — Но! — она смотрит как ошалелая, резким рывком высвобождая руки и теперь мотая указательным пальцем перед носом Тэхёна. — Но со мной… — выдерживает паузу, продолжая качать рукой из стороны в сторону, точно стараясь загипнотизировать. — Со мной, этот номерок не прокатит! — уверенно заявляет, будто давая клятву.

Совсем сбрендила. Тэхён ни черта не понимает, продолжая смотреть на её палец, которым Джи и дальше ему угрожает.

— Какой ещё номерок? — закатывает глаза он. — Если ты сейчас свой код не вспомнишь, я оставлю тебя спать под дверью.

И это не пустой звук. Уговор был довезти её до дома — он довёз. Даже на спине дотащил до квартиры. Двери выламывать он точно не будет. Уже собирается ещё раз встряхнуть Джи за плечи, но писк кодового замка повергает в ужас раньше.

Быть не может, чтобы Тэхён перепутал адрес. Только если Хумин не решил подшутить, скинув неправильные координаты.

— О, а вот и ты, — усмехается парень, которого Тэхён видит впервые.

Они знакомы — аллилуйя. Хотя бы не нужно объясняться перед неизвестно кем, почему они копошатся ночью под дверью чужой квартиры.

— Тебе стоит лучше следить за своей девушкой, — с этими словами Тэхён резко разворачивает Джи за плечи в сторону незнакомца, подталкивая вперёд. И, кажется, слишком сильно.

Мин Тэджи фонарным столбом заваливается на парня, ударяясь носом о его ключицу.

— Шиву-и… — тянет она, улыбаясь и трогая его лицо, будто слепая.

Но этому Шиву, похоже, плевать на Джи. Ни один мускул на его лице не дёргается, когда он отстранят от себя Тэджи, разворачивая обратно в сторону Тэхёна. А через мгновение она опять летит в его «объятия», сама не понимая, что происходит. И в бесчисленный раз за эту ночь Тэхён подхватывает её, растерянно глядя на безразличного Шиву.

— Снова ты! — а вот Тэхёну она уже не так радуется, морща нос, словно от него воняет чем-то.

— Спасибо за совет, — бесцветно произносит Шиву. — О своей я позабочусь. А эта, видимо, теперь твоя.

Что вообще происходит? Куда Хумин их отправил? Тэхён даже не понимает, ему смеяться над нелепостью сегодняшней ночи или злиться.

— Мин Тэджи разве не здесь живёт? — уточняет он, а сам молится, чтобы её уже поскорее забрал этот парень и освободил Тэхёна от ненужной головной боли.

— Вот смотрю на тебя, — опять начинает свою шарманку Тэджи, цепляясь за воротник его пальто. — И мне хочется…

Но никто так и не узнает, чего ей хочется. Тэхён уже собирается выкрикнуть отчаянное «не смей!», но поздно. Теперь только и остаётся наблюдать, будто в замедленной съёмке, как Мин Тэджи выворачивает прямо на его любимые брюки.

— Твою мать! — скулит он, запрокидывая голову от обиды и бессилия. — Я так и знал, что этим всё закончится.

И даже когда Шиву подхватывает Джи под руку, быстро уводя вглубь квартиры, Тэхён продолжает стоять, понятия не имея, что теперь делать. В свою машину он таким красавцем не сядет, и в такси не пустят. Да и пешком он до дома не дойдёт — только если к рассвету. Но эту авантюру он оставит для другого случая.

— Заходи! — слышится голос Шиву, и Тэхён не спешит отказываться. Выбор у него всё равно невелик. — Только никуда не садись!

Квартира этой парочки выглядит весьма уютно. Коридор переходит в гостиную, а гостиная переходит в кухню — стандартная планировка. Серый диван, ковёр, журнальный столик, телевизор на стене. Плотные зеленые шторы в пол уже задёрнуты, что окон не видно. Горшок с фикусом в углу и фоторамки на комоде у входной двери.

На всех снимках эти двое: в начальной школе, в средней школе, на лестнице университета. Как давно они знакомы? Любовь с пелёнок? Отчего-то Тэхёну становится неловко тут находиться. Но он всё равно стоит, держа в руках фоторамку, где Тэджи и Шиву сидят в парке на газоне. Она щурится, а он поправляет козырёк чёрной кепки на бирюзовых волосах. Сейчас у Шиву натуральные волосы — повзрослел.

Звуков льющейся воды больше не слышно, но раздаётся грохот, как будто кто-то не вписался в косяк, и недовольный бубнёж Шиву. Кажется, Джи сейчас уложат спать — даже не верится. И Тэхён ставит фоторамку обратно на комод, отходя чуть в сторону, чтобы не показалось, что он заинтересован. Хотя, теперь и правда интересно, кто эти двое друг для друга.

— Самое большое, что есть, — из-за поворота появляется Шиву, неся в руках свёрток ярко-розовой ткани в мелкий цветочек. — Ты крупнее меня, поэтому больше ничего не могу предложить, — будто оправдывается он, протягивая Тэхёну странные малиновые шаровары, выглядящие как растянутые бабкины рейтузы.

— Я как в этом на улицу выйду? — не понимает Тэхён, вертя в руках штаны. Откуда у них вообще эта безвкусица? Бабушка прислала неудачный подарок или Шиву в тайне мечтает быть пенсионеркой? — Я буду выглядеть как сборщица устриц, — серьёзно, такое только бабки носят.

— Так ночь ведь. Кто там тебя увидит? — пожимает плечами Шиву, старательно пряча лукавую улыбку, которую Тэхён не замечает. — Но можешь и в своих поехать, я не настаиваю, — он уже тянется, чтобы забрать штаны обратно, но Тэхён не позволяет:

— Нет, в своих я точно не поеду, — отводит руку в сторону, чтобы Шиву не выхватил штаны. — Их надо срочно постирать, а то они навсегда провоняют… — не скрывая своего отвращения, он смотрит вниз, снова чувствуя неприятный запах прошедшего банкета: — Этим… — задерживает дыхание, понимая, что прав. Если прямо сейчас не застирать, то брюкам конец. А вторые такие он сможет купить не скоро — привёз их из Италии. — И тебе разве не кажется, что утиных штанов будет недостаточно, чтобы отблагодарить меня за ночную доставку твоей пьяной девушки домой?

Но Шиву лишь прыскает смехом, чем изрядно приводит Тэхёна в замешательство. Такая реакция, как будто Тэхён только хуже сделал своим вынужденным великодушием. Надо было оставить это чудовище на лавочке возле клуба и не париться.

— Она моя сводная сестра, — усмехается Шиву, глядя на Тэхёна так, будто тот совсем умом тронулся.

Ну, зато теперь всё встаёт на свои места. Это не любовь с пелёнок, это вынужденное сосуществование.

…больше не стыдно.

— Мин Шиву, — представляется он, протягивая Тэхёну руку, но тут же отстраняется. Да и винить его за это нельзя — Тэхёну бы помыться и срочно.

— Кан Тэхён.

Губы Мин Шиву патокой растекаются по лицу, а в глазах просыпаются непоседливые светлячки. Неужели он настолько рад познакомиться с коллегой сестры?

— Так вот ты какой, Кан Тэхён, — он продолжает неоднозначно улыбаться, разглядывая Тэхёна так, будто увидел кинозвезду.

Пусть они с Тэджи и сводные, но всё же в чём-то очень похожи. Мимика практически одинаковая. Только Джи чаще глаза закатывает и практически не улыбается Тэхёну — точнее, абсолютно никогда.

— Тэджи говорила обо меня? — Тэхён удивлён, что его имя знают в этом доме. Хотя, смотря насколько эти двое близки.

Общее прошлое ведь есть не только у братьев и сестёр, но и у заклятых врагов. Тэхёну есть чего опасаться. Месть старшего брата тоже может быть жестокой. И Тэхён даже не подозревает, что она уже вершится.

— Пару раз упоминала. Ничего такого, — неоднозначно отвечает Шиву. Он будто над чем-то размышляет, но через пару секунд затянувшейся паузы, продолжает: — У нас есть стиральная машина и…

— Так что же ты молчал? — перебивает его Тэхён, понимая, что это его счастливый билет.

— Ну, я думал, что ты в химчистку костюм отнесешь.

— Боюсь, когда химчистки откроются утром, эти брюки будет уже не спасти, — стоит на своём Тэхён, вытаскивая из карманов ключи, мобильник и мелочь.

Похоже, Шиву не ожидал, что его предложение так горячо воспримут. Но своих слов он назад не берёт:

— Я тебе покажу, где стиралка, а дальше сам. Я уже почти спал, когда вы завалились, — произносит с интонацией лёгкой обречённости. Словно всё так неудачно складывается, что несчастному Шиву испоганили весь день. А из них двоих наблевали только на Тэхёна. Кто ещё должен тут строить из себя жертву? — Можешь на диване лечь или на полу. Кровати для гостей у нас нет.

— А подушка есть? — Тэхён идёт за ним к стиральной машине, осматриваясь по сторонам, будто пока ждал в прихожей, не рассмотрел тут всё.

— Одеяло и подушки лежат в ящиках под диваном. Только диван короткий, а пол твёрдый. Поэтому выбирай для себя меньшее из зол, — Шиву подходит к стиральной машине, встроенной в кухонный гарнитур, и вытаскивает из соседнего нижнего шкафчика бутылку средства для стирки и кондиционер — его точно понадобится много. — Сам справишься?

— Ты за кого меня принимаешь?

Закрадываются подозрения, что Кан Тэхёну лучше не знать, за кого его принимают в этом доме.

— Тогда я спать, — Шиву решает всё же не раскрывать все карты разом. — Ванна — первая дверь по коридору. Чистое полотенце я оставлю на унитазе.

На этом они расходятся каждый по своим делам. Но прежде, чем завернуть за угол, Шиву ещё раз смотрит на Кан Тэхёна, уже поспешно стягивающего с себя перепачканные брюки. Жалко дурака, но он ведь нагадил в душу младшей сестрёнке Мин Шиву. А сестрёнка, в свою очередь, гадила в уши Шиву, жалуясь на этого кретина. Вот круг и замкнулся, и Шиву взял на себя смелость раскрутить эту рулетку, рассчитывая сорвать настоящий куш сладостной мести — двоих зайцем одним ударом.