Женьшеневая карамель

Глава 2. Старые обиды

Рабочий офис находится на территории съёмочной площадки в соседнем здании с павильоном, где будут проходить съёмки будущего шоу. Если Тэджи не облажается, то они всё же будут. А если сценарий пилотного эпизода не понравится менеджеру «секретного» ведущего, то всё закончится, так и не начавшись. Тогда Джи не придётся терпеть Кан Тэхёна следующие несколько недель, но придётся вернуться домой с позором и искать работу уже самостоятельно — доверие будет подорвано.

Она с самого начала понимала, что работа ждёт ответственная. Но совсем не предполагала, что судьба шоу будет на её плечах.

…её и Кан Тэхёна, чтоб его.

Сидит теперь за новым рабочим местом перед открытым пустым текстовым документом и сверлит взглядом часы на стене, нервно покусывая ноготь большого пальца. Рабочий офис рассчитан на весь ведущий состав съёмочной группы: два стола для сценаристов, один для режиссёра Ан Минхёка и ещё один для её брата. По итогу Минхёк большую часть времени будет проводить в павильоне, а Шиву вообще планирует работать из дома. И что получается? Да же в комнате полной потенциальных коллег, Тэджи и Тэхён всё равно будут только вдвоём — кошмарно.

Он и сейчас сидит в паре метрах от неё и весь день что-то старательно печатает. Назло ему Тэджи тоже начинает печатать несвязный набор слов, а потом в очередной раз всё удаляет — идей просто ноль. Можно даже представить, с каким лицом Кан Тэхён будет говорить, что всю работу сделал сам, а Тэджи просто протирала и джинсы.

Они с Тэхёном даже одеты, как две противоположности. Коричневые брюки со стрелками не могут ужиться в одном шкафу с подростковыми джинсами. А тем более висеть на одной вешалке. Но Джи именно так себя теперь и чувствует — джинсами с ободранным коленками, которые против их воли прицепили к накрахмаленным брюкам редкостного педанта. Какая тут может быть гармония?

Минхёк практически сразу ушёл смотреть съёмочный павильон и до сих пор не появился в офисе. Чтобы хоть как-то скоротать время и поймать вдохновение, Тэджи уже дважды успела прогуляться по территории киностудии. Сначала вальяжно расхаживая вокруг павильонов, в надежде встретить кого-то из звёзд — так и не встретила. А потом по пути с обеда встретила Минхёка, который любезно показал ей площадку, где будут проходить съёмки их общего проекта. Больше поводов покинуть рабочее место не представилось, и единственным развлечением стали только походы к кулеру с водой и бесконечное распитие чая. Надо будет потом купить кофейные зёрна, а то кофемашина такими темпами покроется слоем скучающей пыли.

…Джи тоже скоро пылью покроется.

Стрелки на часах движутся неприлично медленно — так и хочется подойти ближе и помочь добраться одной из них до зенита. Нужно выложиться по полной и до конца недели написать сценарий первого выпуска. А как тут писать, когда господин Кан Тэхён сидит, заткнув уши наушниками, и всеми силами игнорирует присутствие Джи. Они ведь должны работать сообща, но очевидно, что не горят желанием — смехопанорама какая-то.

И в какой момент жизни Тэджи так сильно согрешила, что уже второй раз Вселенная сталкивает их лбами с Кан Тэхёном?

Если бы Джи ещё помнила все свои грехи…

Из гипноза секундной стрелки вырывает громкий хлопок входной двери. Тэджи резко подскакивает на месте, и даже Тэхён на секунду переводит взгляд на только что вошедшего в кабинет Минхёка.

— Сквозняк, — неловко усмехается Хёк. — Не хотел напугать. — В одной руке он держит подставку с двумя стаканами из местной кофейни, а в другой — бумажный пакет. Тэхён уже не смотрит на него, возвращаясь к работе, а Минхёк подходит к столу Тэджи, протягивая ей напитки: — Не знал какой кофе ты пьёшь, поэтому взял просто айс-американо.

— Я пью любой, так что айс-американо в самый раз. Классика, — благодарно улыбается Тэджи, забирая из его рук подставку, а Минхёк тем временем подкатывает свободное кресло, усаживаясь рядом.

— Последние круассаны забрал, — достаёт из бумажного пакета коробочку с выпечкой. — Этот с вишней, а этот… — мнётся он, не в силах вспомнить начинку второго. — Погоди, или этот с вишней, а этот с…

— Сейчас проверим, — не дожидаясь пояснений, Тэджи берёт тот, что ближе к ней и делает первый укус: — Шоколад, — оглашает она, демонстрируя Минхёку начинку.

Вкус и правда восхитительный — нежное слоёное тесто и густой шоколадный крем, которого явно не пожалели, медленно сочится из середины, что Тэджи приходится откусить ещё кусок, чтобы не перепачкаться начинкой.

— О, класс, — произносит он и откусывает щедрый кусок своего круассана: — А где вишня? — удивляется, растеряно глядя на начинку и медленно жуя пустое тесто.

Тэхён поворачивает голову в сторону коллег, и Хёк безмолвно кивает ему, извиняясь за посторонний шум. Видимо, их диалог сбивает господина Кана с умных мыслей. Но Тэджи не стыдно — он её не уважает, так почему она должна?

— В каком смысле? — интересуется он, тут же забывая о присутствии Кан Тэхёна.

— Тут вообще крема нет, — обиженно хмурится Минхёк, но делает ещё один укус. — Ладно, пофигу. Я так вымотался, что мне уже всё равно на эту начинку, — бубнит он, вальяжно разваливаясь на кресле. — Как твой первый рабочий день? Уже готова поразить всех своими блистательными идеями?

…прямо по больному.

— Ага, куда там. Я ничего кроме заголовка не написала, — понуро отвечает она, кивая на рабочий монитор, где чёрным по белому напечатана одна единственная фраза: «Сценарий. Пилот».

— Ха, ну фундамент положен, — усмехнулся Хёк. — Теперь осталось самое простое.

Раз ему это кажется таким простым, может, он хочет помочь своей младшей коллеге? А то есть вероятность, что она так побьёт свой собственный рекорд и лишиться работы в первый же день.

…брат никогда не забудет ей этого позора.

— Мне кажется, я сегодня слишком перенервничала, — произносит Джи, слегка понизив голос, и косится в сторону Тэхёна. Он явно сконцентрирован на работе и слушает музыку, а не их диалог. — Вообще идей нет.

— А с Тэхёном разговаривала? Он выглядит так, словно уже целую методичку накатал: «Как начать писать сценарий для чайников», — Минхёк явно доволен своей шуткой, но Тэджи хочется плакать.

— С ним? — скрывать отвращение нет смысла. — Не хочу я с ним разговаривать. Тем более, первой начинать беседу.

— В смысле? — удивился Хёк, бросая мимолётный взгляд в сторону Тэхёна. — Когда вы успели поссориться?

— Не пялься так на него, — шикает Тэджи, стискивая зубы.

— Да ладно тебе, я его музыку в наушниках отсюда слышу, — отмахивается Хёк. — Ему до нас дела нет.

Хочется в это верить. Но Тэджи всё же наклоняется ближе к Минхёку и продолжает уже практически шёпотом:

— Мы учились вместе в универе и…

— Уже интересное начало, продолжай, — перебивает Хёк.

— Там и поссорились, — заканчивает фразу Джи и садится ровно. — Всё, — больше не шепчет. Потому что на этом и правда всё.

— А подробности? — хмурится Хёк, желая знать больше. — Из-за чего?

Это не та история, которую бы Тэджи хотелось рассказывать новому другу в первый же день знакомства. Да и самой вспоминать об этом совсем неприятно. Хочется забыть и оставить всё в прошлом — она и оставила. Пока этим утром её прошлое не опоздало на первое собрание.

— Посмотри на него. Разве он выглядит как человек, которому нужен повод, чтобы с кем-то испортить отношения?

— Если честно, то нет, — пожимает плечами Минхёк. Ему что, правда кажется, что Кан Тэхён безобидный?

— В смысле нет? — Тэджи злость берёт. Как вообще можно не почувствовать, что от Тэхёна веет надменностью и желчью? Он будто физическое воплощение человеческого высокомерия.

— Ну, в смысле, что я с ним уже работал над другим проектом. Мне показалось, что он неплохой парень, — поясняет Хёк, снова искоса глядя на увлечённого работой Тэхёна.

Так и подмывает выдать Минхёку всё, что Джи думает о Кан Тэхёне. Рассказать о том, какой он скользкий говнюк и как испортил её университетские годы. Но она лишь набивает рот слоёным тестом круассана, мысленно убеждая себя, что всё в прошлом и они уже переросли эти обиды.

— Да не смотри ты так, — кажется, Минхёк заметил, как скорчилось её лицо. — Я пересекался с ним несколько раз по работе, и мы даже как-то пили вместе соджу. Не знаю, что у вас там произошло, но это было давно. Сколько лет прошло с твоего выпуска? Три года? Четыре? Хоть в это и сложно поверить, но люди иногда меняются.

Тэджи не замечает, но её глаза по инерции закатываются. Конечно, со стороны всем легко судить. Она уже тысячу раз подобные речи слышала от брата — ещё один грамотей.

— Не хочу притворяться, что мы друзья. Он презирал меня в универе, а я даже не знаю почему. Не думаю, что с тех пор у него проснулась ко мне симпатия.

Тэджи всегда была категорична. Для неё люди либо плохие, либо хорошие — так проще, когда делишь всех на касты. Не нужно гадать, чего ждать от человека, если заведомо знаешь, что ни на что хорошее он не способен. А если и способен, то лишь ради собственной выгоды. Люди не меняются — она уверена в этом. А ещё уверена, что Кан Тэхён всё такой же козёл, хотя ради вакантного места и может притворяться святошей.

…бесит.

— Так рассказ будет или как? — уже более настойчиво интересуется Минхёк, пряча улыбку за глотком кофе.

И Тэджи ненавязчиво прислушивается к звукам музыки, доносящимся из наушников Тэхёна — он всё ещё поглощён работой. Можно немного посплетничать.

— Мы учились в одной группе, — в полголоса начинает она, снова подаваясь немного вперёд к Минхёку, и он тоже устраивается поудобнее. — Всё было нормально. Мы были типичными одногруппниками, которые здоровались только на совместных парах и разговаривали исключительно по учёбе, — она отстранённо смотрит куда-то сквозь Хёка, пытаясь восстановить хронологию событий. Вдруг опять что-то упускает? — Короче, получилось так, что финансирование университету урезали, и все, кто учился за счёт стипендии, были вынуждены проходить дополнительный отсев. — Она делает несколько больших глотков, пытаясь запить неприятный ком, вставший поперёк горла. — Я сохранила стипендию, а Тэхён — нет. И, видимо, он решил, что я сжульничала или ещё что-то, — она столько раз прокручивала в голове воспоминания о том времени, что кажется, всё это было будто не с ней. Лишь грустный эпизод многосезонного сериала. — Но я ничего такого не делала. Но, естественно, меня никто и слушать не стал, — цокает она, делая ещё два больших глотка. — Разве я виновата, что он был недостаточно хорошо подготовлен к тесту? — этот вопрос не подразумевает ответа, но, кажется, если бы они были сейчас одни, то Минхёк бы помусолил эту тему подробнее. Скрывать свой интерес он даже не пытается. Он будто анализирует услышанное, прокручивая между пальцев шариковую ручку, которую взял со стола, а Джи продолжает: — После этого случая Тэхёну пришлось совмещать учёбу с подработкой, чтобы сохранить за собой место в универе. И с этого момента он делал всё, чтобы вывести меня на конфликт и превратить моё присутствие в универе в сущий ад.

Неприятные воспоминания смешиваются с холодным кофе, которым Джи пытается запить их. Но это бесполезно — сводит не только зубы, но и все органы изнутри. До этого казалось, что она уже пережила всё и живёт дальше, но, видимо, нет.

Есть ещё много всего, что она могла бы рассказать: как Тэхён специально задевал её плечом, мог пролить на её конспекты свой напиток или подставлял перед преподавателями. Но какое это сейчас имеет значение? Извинений не получит, забыть не сможет, но испортить себе настроение — вполне. Она замолкает, допивая кофе, а Минхёк тяжело вздыхает, кажется, теперь начиная понимать, откуда растут ноги у этой неприязни.

— Слушай, — он прекращает играть с ручкой и уверенным движением кладёт её обратно на стол рядом со своими забытыми кофе и круассаном. — Никто не заставляет тебя с ним дружить. Это работа, и, к сожалению, иногда мы должны здесь заниматься вещами, которые нам не нравятся. Общаться с людьми, которые нам неприятны. И получать по шапке от начальства ни за что. Но никогда не надо принимать близко к сердцу всё, что происходит в стенах офиса, — он подбадривающе подмигивает ей и продолжает: — Вам стоит постараться зарыть топор войны — хотя бы на время рабочего процесса. Теперь вы в одной лодке. Помни, что и в его интересах, чтобы шоу состоялось.

— Об этом я как-то не подумала, — Тэджи явно задумывается над его словами. В этом ключе она пока что не размышляла. — Но как только вижу его, сразу же…

Фразу закончить она не успевает. Минхён пинает её под столом, требуя незамедлительно замолчать:

— Отличная идея для одного из эпизодов. Тебе обязательно стоит её записать и поделиться с остальными, — начинает тараторить он, и Тэджи с ужасом понимает, что приглушённой музыки из чужих наушников больше не слышно. И медленно оборачивается, тут же натыкаясь на ледяную стену равнодушного взгляда Кан Тэхёна.

И как долго он подслушивал их разговор?

— То есть ты не весь день слонялась без дела по съёмочной площадке? — спрашивает Тэхён, и появляется ощущение, будто он вовсе не моргает, точно робот. — Ты оглохла?

— Что? — переспрашивает она.

— Ты сегодня вообще хоть что-то написала? — раздражение отчётливо слышится в каждом слове.

— Э-э-э, не совсем… — смущается она, разрывая зрительный контакт и переводя взгляд на свой монитор, где до сих пор открыт пустой текстовый документ.

— А ты в следующий раз почаще ходи кофе пить, — язвит он и отворачивается, и до ушей Тэджи снова долетают звуки музыки.

Да как он себе позволяет так с ней разговаривать? Думает, что если старше на несколько месяцев, то может вот так распылять свой яд? И всё-таки люди не меняются — сегодняшний день тому доказательство.

— Ты это слышал? — она снова поворачивается к Минхёку, шепча как можно тише.

— Просто поговори с ним, — по взгляду Хёка становится понятно, что он искренне хочет ей помочь с этой «проблемой». — По крайней мере, попробуй это сделать. И если ничего не выйдет, то хотя бы для себя ты будешь понимать, что всё возможное для примирения уже сделала. А остальное пусть останется на его совести. — Минхёк допивает свой кофе и сминает пустую коробку от круассанов, добавляя: — Я верю в тебя. Хумин тоже верит, иначе бы ты тут не сидела, — и снова эта подбадривающая улыбка, внушающая надежду. — Если ты думаешь, что не можешь ничего дать, тогда бери сама. Учись у других, наблюдай, набивай шишки и набирайся опыта. Только так можно чего-то добиться.

Он встаёт из-за стола, и, глядя на него снизу вверх, Тэджи чувствует себя такой маленькой. Не физически, а морально. В этот момент она видит в лице Минхёка своего отчима, который всегда был заинтересован в её благополучии, прямо как Хёк сейчас.

И когда только Ан Минхёк успел набраться такой жизненной мудрости? Кажется, Джи ещё совсем не знает этот мир, потому что его слова кажутся ей такими мудрыми, а у них с ним всего пара лет разницы.

— Просто сделай это, а потом расскажешь, как всё прошло, — напоследок произносит Хёк, выбрасывая мусор в ведро возле выхода. — На сегодня я закончил, так что, до завтра, — прежде чем выйти из офиса, прощается со всеми присутствующими, но получает кивок лишь от Тэджи.

Через пятнадцать минут этот адский рабочий день подойдёт к концу. Больше тянуть нельзя, да и Джи уже сто раз проиграла у себя в голове их диалог. Так что, делая последний глоток чая — для храбрости — она всё же поворачивается в сторону Тэхёна, предварительно прочищая горло — боится, что голос будет звучать не так уверенно, как надо.

— Слушай, я тут подумала. А что, если нам завтра сесть и вместе поработать над сценарием? — ждёт ответа, но Тэхён даже не двигается с места, продолжая внимательно читать свою писанину на экране компьютера. — Тэхён? — зовёт чуть громче, но получает лишь тишину. — Кан Тэхён, я с тобой разговариваю? — приходится помахать рукой, пытаясь привлечь к себе внимание. Но только это тоже не работает. — Ты издеваешься? — уже более настойчиво и громко спрашивает Тэджи, но снова не получает никакой реакции. Да быть же не может, чтобы он её не замечал. Просто игнорирует. — Вот козёл, — выплёвывает она, резко поднимаясь с кресла и подходя к соседнему столу.

Но и это никак на него не действует. Кан Тэхён будто заработал себе туннельное зрение и больше не видит ничего, что происходит по сторонам. Он полностью сфокусирован на тексте — или делает вид, что сфокусирован. И раз он не хочет по-хорошему, то будет по-плохому. Джи уже тянется, чтобы выдернуть его наушники, как Тэхён ловко перехватывает её запястье:

— Что тебе надо? — поднимает на неё усталый взгляд, свободной рукой выключая музыку.

— Может, перестанешь меня игнорировать и начнёшь вести себя профессионально? — серьёзно спрашивает она, освобождая запястье.

…и откуда в ней взялась эта уверенность?

— Ещё что-то? — он вальяжно откидывается на спинку стула, накручивая белый провод наушников на три пальца.

— Мы оба заинтересованы в успехе проекта. И раз уж нам некуда деваться, то давай вести себя по-взрослому и делать свою работу, как полагается, — она опирается рукой о рабочий стол: то ли чтобы создать более суровый образ, то ли чтобы не потерять равновесие и не опозориться от волнения. И слегка наклоняется в сторону собеседника, продолжая: — Поэтому я предлагаю завтра попытаться провести совместную работу над сценарием. Обсудить идеи и всё такое. Ты покажешь свои наброски, я покажу свои и обсудим…

Она говорит не запинаясь, а он слушает, всё ещё теребя провод:

— Согласен, — прерывает на полуслове, оставляя наушники в покое.

— Что?

— Я согласен, — кивает он. — Завтра этим и займёмся, — больше не смотрит на неё и снова поворачивается к монитору компьютера. — Только перед тем, как демонстрировать кому-то свои великие мысли, советую для начала их хотя бы записать, — ухмыляется он, указывая взглядом в сторону рабочего места Тэджи.

— Ладно… — неуверенно тянет она, ожидая какого-то подвоха. — Тогда я пойду?

Диалог явно себя исчерпал. Можно сказать, что Тэджи одержала свою первую победу над Кан Тэхёном

…и над самой собой.

Но теперь нельзя опускать планку. Поражение перед Кан Тэхёном будет приравниваться к вселенской катастрофе — Джи этого не переживёт.

— Будь добра, — безэмоционально отвечает он, уже полностью концентрируясь на работе. — Не хочу задерживаться в первый день.

Как же хочется съязвить ему. Придурок думает, что может вот так разговаривать с ней, будто он уже начальник. А они ведь партнёры. Но Джи будет умнее. Приходится даже прикусить изнутри щеку, чтобы ненароком не сболтнуть то, о чём она потом может пожалеть. В конце концов, она ведь сама установила одно из правил — нужно вести себя профессионально.

После такого эмоционального дня, единственное, что может заземлить Мин Тэджи — тарелка острого рамёна за просмотром очередной новой дорамы. Так думал Шиву, пока не осознал, что сегодня новую серию они спокойно не посмотрят.

— Не, ну ты прикинь! А потом он мне ещё и заявляет, что я бы лучше работала, если бы пила меньше кофе, — сокрушается Тэджи, в очередной раз выключая звук на телевизоре.

Видимо, Шиву ждёт непростой вечер. А возможно, и следующие несколько недель. Ведь если эта парочка скандалистов всё-таки сможет зарыть топор войны и не сорвать будущий проект, то это будет просто чудо. Шиву уже триста раз успел себя мысленно поблагодарить за то, что его работу можно выполнять из дома и не наблюдать весь этот цирк воочию каждый день в офисе. И столько же раз он успел себя мысленно поругать, что сподобился помочь сестре в поиске работы. Ему теперь и правда придётся слушать пересказ этого шапито каждый день. И какой тогда смысл в его удалёнке? Никакого спокойного рамёна с дорамами в ближайшее время не предвидится.

— А потом он специально меня игнорировал, — не унимается Тэджи, жуя кимчи из редьки. — Хотя он абсолютно точно меня слышал!

Мандаринового лимонада будет недостаточно, чтобы пережить этот вечер без вреда для ментального здоровья. И Шиву осушает бутылку, слизывая цитрусовую сладость с губ, будто смакуя последние капли спокойной жизни. В холодильнике есть запасы кое-чего покрепче, и он поднимается с дивана, краем уха продолжая слушать недовольства сестры.

— Я тебя, наверное, уже достала своими рассказами? — кажется, Джи спрашивает это лишь из вежливости.

— Да нет, что ты, — с прозрачным сарказмом отвечает он, открывая холодильник. — Просто в горле пересохло, — хорошо, что Джи не видит его лицо сейчас. Сразу бы поняла, что он считает её чокнутой. — Ясейчас вернусь, а ты продолжай. Я слушаю, — бросает через плечо Шиву, изучая содержимое холодильника.

Хоть Шиву и устал слушать по второму кругу рассказ Тэджи про первый рабочий день, но он понимает, как сестра сейчас взбудоражена, и как ей нужно выговориться. Он слишком хорошо помнит те дни, когда она приходила не в духе из университета и плакала в своей комнате. А потом выходила с опухшим лицом и пыталась делать вид, что всё хорошо. Обучение в университете и так сжирает кучу нервов, и не каждый способен справиться с таким давлением. А когда ещё и люди, с которыми вы видитесь каждый день, настроены против и занимаются практически травлей — это загоняет ещё в большую апатию.

…удержаться на плаву очень сложно.

В таком режиме прошёл остаток первого учебного года Тэджи, пока в ежедневной музыкальной подборке не попалась песня Ким Джинсо. Потом вторая, третья, а затем она решила — просто из любопытства — посмотреть его новый клип и поняла, что он — тот самый, кто рекламирует какой-то новомодный гаджет по телевизору.

В то время карьера Джинсо, как айдола, стремительно набирала обороты, и он уверенно завоевывал сердца южнокорейских женщин. И не успела Мин Тэджи опомниться, как она уже делала предзаказ его нового альбома, сидя в своей комнате, обставленной от пола до потолка продукцией с его лицом. Проблемы в универе теперь не казались такими смертельными. А вот что действительно стало сравни смерти — не успеть купить билет на предстоящий концерт. И вот так, сам того не подозревая, Ким Джинсо помог Мин Тэджи пережить университетский кризис.

Жизнь словно разделилась на до и после. Издевки Тэхёна больше не трогали её сердце так сильно, как раньше. А приходя домой, она больше не пыталась скрывать слёзы. И единственные её слёзы, которые потом видел Шиву — от переизбытка эмоций после очередного концерта.

Хотя они с Джи и не родные брат и сестра, но выросли вместе. Шиву всегда относился к Тэджи как к родной. Конечно, они, как и любые родственники, всегда ссорились, ругались и доносили о проделках друг друга родителям. Но она всегда была для него любимой младшей сестрёнкой, о которой нужно заботиться, помогать и поддерживать. Он смутно помнит время до свадьбы их родителей. Кажется, будто они всегда были одной семьёй. И когда родители предложили Шиву помочь с покупкой квартиры, его не смутило условие, что Тэджи будет жить с ним. Но, конечно же, он для приличия повозмущался, мол: «Я что, должен до старости с ней нянчиться?» — но это было только для поддержания образа сурового взрослого парня.

К «небольшой» одержимости своей сестры он относится достаточно спокойно. У них с Джи есть договор: в своей комнате она может хоть весь потолок обклеить фотографиями Джинсо, но за пределами спальни, никакой фанатской атрибутики и в помине быть не должно. И всё бы ничего, если бы айдол не решил внезапно сменить сферу деятельности и не посвятить себя съёмкам в сериалах. Этот момент стал точкой невозврата для спокойной жизни Мин Шиву.

Каждый вечер начал превращаться в совместный просмотр дорам с Ким Джинсо в главной роли. Сначала уговор был на одну серию в неделю. Потом параллельно начала выходить ещё одна дорама с участием Джинсо, и уже два вечера в неделю уделялись этому парню. И так — дорама за дорамой — Шиву уже и во вкус вошёл, чего тщательно старался не показывать сестре, лишь бы не активировать у неё режим «безумной фанатки». Он просто признал, что актёр из Ким Джинсо действительно неплохой. Ещё и все сериалы с его участием оказывались с отличным сюжетом и картинкой. Поэтому Шиву всегда прикрывается тем, что смотрит только ради Тэджи и отличного монтажа — ему интересно это лишь с профессиональной точки зрения. Особенно забавно находить косяки в некачественной склейке. Тэджи на эти слова всегда фыркает: «Это просто отговорки. Когда ты уже признаешься, что тебе нравится?». На что Шиву обычно возмущенно возражает — это неправда, им движет только профессиональный интерес и любовь к младшей сестре.

И вот сейчас, вместо того чтобы спокойно наслаждаться финальной серией, Шиву вынужден слушать уже третий час историю про этого пацана из университета. Говнюк Кан Тэхён опять нашёл способ нарушить спокойствие Тэджи. И за что только Шиву такое наказание?

— Тебе пиво взять? — часть рассказа он пропустил мимо ушей. Во-первых, час назад он уже это всё слышал. Во-вторых, перед ним стоит непростой выбор: светлое или тёмное. Нужно завязывать с выпивкой по вечерам, но сегодня он сделает исключение.

— Нет, мне ещё сценарий полночи писать, — с досадой вздыхает Джи, запрокидывая голову на спинку дивана и сползая ниже по сиденью.

А как бы хотелось сейчас напиться до беспамятства, а на утро проснуться с гулом в голове и пустыми мыслями. Представить, что всё это были лишь пьяные бредни, выпить анальгин и начать первый рабочий день заново. Но сколько бы Тэджи не выпила — сегодня или когда-либо ещё — от суровой реальности не убежать. А в ней Джи уже устроилась на работу, а её коллегой является Кан, мать его, Тэхён.

— Может, лучше выспишься, а работать будешь завтра в специально отведенном месте? — предлагает Шиву, усаживаясь на диван. И пока сестра гипнотизирует потолок, самостоятельно берёт пульт, снова делая звук на телевизоре чуть громче.

Как раз серия подходит к концу — самое интересно. И Шиву уже делает тягучий глоток пива, как Джи резко выхватывает из его рук пульт, яростно уменьшая звук до минимума:

— Какое завтра? — возмущается она, едва не выдавливая кнопку пульта. — Если я приду завтра без набросков, то этот козёл почувствует своё преимущество надо мной, — в её голосе слышится неподдельная ярость. — Я не должна ударить в грязь лицом. Понимаешь? — ярость сменяется отчаянием.

Хочется помочь ей. Забрать себе часть тревоги и пообещать, что Джи обязательно со всем справится. Но ведь словам Шиву она опять не поверит — никогда не верит.

— Тогда советую тебе досмотреть со мной эту несчастную серию, а потом делай что хочешь, — абсолютно серьёзно произносит он, протягивая руку к пульту, который Джи всё ещё держит в руке.

— Посмотрим завтра повтор, — решительно заявляет она, выключая телевизор и отбрасывая пульт на противоположную сторону дивана. — Сейчас, я настроена порвать Кан Тэхёна в клочья своими гениальными идеями, — самоуверенно заявляет она, подрываясь с дивана, а Шиву продолжает сверлить взглядом пульт, боком застрявший в складках дивана.

— Может, уволишься, пока ещё не поздно? — наконец произносит он, переводя взгляд на сестру.

Это лишь первый день, а впереди долгие недели плотной и серьёзной работы. А если эта заклятая парочка не сможет сработаться, то вся их команда останется без работы. Насколько Шиву известно, ведущий шоу ещё не подтвердил своего участия. Весь балласт ответственности переложили в трюм корабля Кан Тэхёна и Мин Тэджи, а на его борту красуется надпись «Титаник».

— Я не собираюсь оказывать ему такую услугу, — возражает Джи, скрещивая руки под грудью. — Если долго сидеть у реки, то можно увидеть, как по ней проплывает труп твоего врага, — она явно цитирует кого-то. Сама бы до такого не додумалась. — Вот и я собираюсь сидеть за этим проклятым сценарием, пока не почувствую своё превосходство над Кан Тэхёном.

— Слова Сунь-Цзы? — интересуется Шиву.

— Слова Ким Джинсо!

— Это когда это он такое сказать успел? — усмехается он, делая глоток пива.

— Нужно внимательнее дорамы смотреть, — Джи задирает нос, разворачиваясь на пятках в сторону коридора.

Больше не тратит время на нытьё и самобичевание. У неё наконец-то появилась цель — давно такого не было. А Тэджи — если уже что-то для себя решила — идёт до конца. Кан Тэхён может сколько угодно пытаться понизить её самооценку своим надменным поведением — будет жалеть потом.

До звонка будильника пара часов. Тэджи явно стоит уже отправиться спать, но она всё ещё сидит за рабочим столом, агрессивно продумывая идеи для будущего шоу. Она даже отключила свой телефон, чтобы не было соблазна отвлекаться на посторонние вещи.

За эту работу нужно держаться по нескольким причинам. Во-первых, Тэджи нужны деньги. Жить в квартире брата, конечно, здорово, но не хочется больше быть для него обузой. Тем более, это он помог ей с устройством на эту работу, и Джи не должна облажаться. Во-вторых, если она хочет стать успешным сценаристом, то ей нужен как минимум опыт, как максимум — талант. Если с талантом Мин Тэджи ещё относительно в себе уверена — ведь если бы не он, то университет бы она точно не поступила, а тем более не закончила его — то с опытом большая проблема. Никто не хочет работать с неопытными сценаристами — это большой риск. Тэджи очень повезло, что продюсер Пак Хумин пошёл навстречу и согласился нанять её. В-третьих, если всё пойдёт по плану, который она нарисовала у себя в голове, то имея за плечами сценарный опыт, можно начать работу над сценариями дорам. Сначала, скорее всего, это будут какие-то маленькие проекты, с начинающими актёрами. Но потом все её страдания обязательно окупятся, и Джи обязательно напишет сценарий для дорамы, в которой главную роль сыграет Ким Джинсо. И если для этого ей придётся терпеть совместную работу с Кан Тэхёном, то ничего не поделать.

…игра стоит свеч.

Последний раз пробегая взглядом по своим заметкам, Тэджи всё же решает отправиться спать. Лучше, чем то, что она уже сейчас написала, ей вряд ли удастся родить сегодня. И с чувством выпаленного долга, Джи сохраняет файл, закрывает ноутбук и плюхается на кровать, мгновенно утопая в облаке одеяла. Устраивается поудобнее среди любимых подушек и задерживает взгляд на подушке в виде Джинсо в полный рост, которую тут же притягивает к себе, обнимая всеми конечностями:

— Я буду стараться ради тебя, — пристроившись на его «груди», она закрывает глаза, уже не в силах сопротивляться усталости. — Только ты меня действительно понимаешь, — бубнит в тишину дремлющей комнаты и засыпает сама.