Жестокии развод

18. Ужин Галя

По крайней мере, Верный верен своим обещаниям в плане пунктуальности. Ровно в восемь мне звонят с ресепшена и говорят, что мой спутник меня ожидает.

Я дико нервничаю.

Знаю, конечно, что это никакое не свидание, но собиралась я с тремором внутри и снаружи. Сто лет не была с мужчиной в ресторане тет-а-тет, ведь единственный повод, по которому мы ходили туда с Анатоолием Петровичем – это мероприятия и деловые встречи. Он заключал свои сделки, а я служила буфером. Никаких ухаживаний и романтики. Каждый раз это, кстати, было очень обидно, ведь я-то продолжала стараться. Макияж, прическа, платье. Все должно было быть идеальным, а Толя не замечал. Он не говорил больше, что я хорошо выгляжу, и в какой-то момент я утратила надежду услышать хотя бы коротенькое, ласковое слово и…просто перестала ходить вместе с ним.

Не знаю, может быть, ошиблась? Хотя нет. Мы уже выяснили, что мой итог – самый верный итог, а наше расставание – лучшее, что могло бы со мной произойти. Наверно, произошло бы так или иначе. Я не знаю, где он встретил Настю, но если бы не встретил ее там, то встретил кого-то/где-то еще. При перемене мест слагаемых, сумма не меняется. Помню, такой плакат висел в моем классе, когда я училась в начальной школе, и я запомнила навсегда такое простое правило, которое в жизни предстает совсем в ином свете, хотя и не меняет своей сути.

Не будь это Настя, был бы кто-то другой. Толе никогда не было важно, кто именно оттеняет блеск его великолепия.

Но сейчас я об этом думать не хочу.

Когда выхожу из лифта, то сразу вижу Верного. Он не просто попросил позвать меня. Он не вернулся в машину, а медленно расхаживает по холлу, изучая картины.

Он ждет.

И это мало, конечно, для кого-то, но для меня – огромная величина, от которой пальчики подрагивают.

Слегка улыбаюсь, и хоть быстро прячу эту улыбку, все равно. На душе теплее.

– Добрый вечер.

Он оборачивается и застывает. Внутри разливается новая волна теплоты и какой-то нелепой гордости.

В глазах читается восторг. И он никак не связан с выгодной сделкой, хотя я и не уверена, что Верный за свое участие в деле берет очень мало. Напротив. Мне кажется, что стоимость его услуг что-то на запредельном, и все равно! Его реакция никак не зависит от возможных дивидендов нашего коннекта. И это потрясающе. Мужчина впервые за долгое-долгое время реагирует на меня с восторгом – и это потрясающе.

Вселяет уверенность. Разрешает поиграться…

– Господин Верный? Вы потеряли дар речи?

Раньше я бы себе такого не позволила, если честно. Это флирт. Совсем легкий, но для меня – огромный шаг вперед. Навстречу неизведанному…и мне это нравится. Дразнить льва в клетке – чистый кайф. Особенно когда он поддается и двигается в одном с тобой ритме.

На губах у Александра появляется легкая улыбка. Красивая улыбка, надо признать…

– Вы выглядите потрясающе, Галина, и пусть я знаю, что все это едва ли для меня, но приятно представить на секунду обратное. Вы готовы?

Он выставляет руку, а я за нее цепляюсь. Кра-а-асная, но гордая. В грязь лицом не падаю и запрещаю себе теряться или краснеть.

Пусть он так думает. Что не для него. Потому что, скорее всего, ведь действительно не для него, а для себя.

Да!

Черт возьми, как приятно одеваться для себя…

***

Всю дорогу до ресторана мы обсуждаем совершенно несущественные вещи. Дела не касаемся. Так принято по всем правилам хорошего тона: сначала светская беседа, потом уже главное. Своего рода аппетайзер в мире правильного воспитания.

Так я узнаю, что Александр безумно любит свою машину, а его сын получил предложение рекламировать сеть зубных клиник. От последней информации я смеялась до слез, а он поддерживал: шутка века! Хоккеист плюс зубные клиники. Очень тонкий юмор.

– Итак? – наконец-то многозначительно говорит Александр, когда мы делаем заказ и остаемся наедине.

Я отвечаю также дерзко.

– Итак.

На его губах появляется легкая улыбка. Официант подходит с напитками. Я заказала себе холодный чай со льдом, а Александр – воду с лимоном.

Перед нами ставят два высоких графина.

Мы играем в гляделки. Молча. Это партия на выживание, каждый прощупывает партнера, каждый преследует свои цели и хочет продавить в свою сторону. По крайней мере, мне так кажется. Устраивает ли меня такое положение дел? Вполне. Я не боюсь. Неожиданно для себя, я совершенно не боюсь того, что будет дальше, потому что чувствую: он согласится. Плюс ко всему, мне прекрасно известно, что именно поставлено на кон, и это что-то очень-очень серьезное.

А еще Артем…

Так странно, но короткая встреча с собственным сыном добавила мне еще пару баллов на счет собственной самооценки, ведь как? Когда твои родные дети единогласно принимают сторону твоего мужа, ты волей-неволей начинаешь задумываться: а может быть, он прав, а я нет? Даже если ситуация моя. Или схожая. Это неважно. Когда все против тебя, сложно помнить, где действительно правда, а где грязные инсинуации.

Артем помог мне почувствовать свою уверенность снова. Он вернул мне пару тон на счет, и я теперь пру вперед, как еще больший танк. Крейсер Галина! Мать его…

– Я не могу не спросить. Снова.

– Спрашивайте.

– Какое вам дело до этой истории?

Пару раз киваю. Я знала, что этот вопрос все-таки будет поднять снова, ведь я так и не дала на него вразумительного ответа.

Хорошо.

Какое мне дело до этой истории?

Стягиваю бокал с чаем, делаю глоток. По рецепторам ударяет персик.

– Вы прочитали дело?

Верный кивает.

– Прочитал. Прескверная ситуация, полная несправедливости. Я согласен. Мне бы это тоже не понравилось, но дело же не в этом?

– М?

– Ну, я имею в виду, не в том, как этот мир жесток. Вы не поэтому вцепились в него, как бульдог, а потом вышли на меня. Или я ошибаюсь?

Вот же ж…

Издаю смешок и ставлю бокал обратно на стол.

– Вам прекрасно известно, что вы не ошибаетесь.

– Откуда такая уверенность?

Из твоих глаз.

Верный сейчас похож на хитрого котяру, который сожрал кусок хорошей колбасы, но уничтожил при этом все улики и знает: не докажешь, сколько ни ори.

Это забавно…

– Вы очень проницательный, господин Верный. Полагаю, это одно из важнейших качеств для адвоката.

– Это и изворотливость, а еще острый ум. Пожалуйста, называйте меня по имени.

– Конечно. Александр.

– Спасибо. Галина.

Мои губы снова трогает улыбка. Все-таки нравится мне с ним разговаривать: как танцевать с ножами. Он острый и подвешенный на язык. Интересный. И умный. Да-а-а…я понимаю, почему по нему так сильно сходят с ума. Не мужчина, а мечта. Уверенная в себе, упакованная в шикарную обертку мечта. Наверняка полная определенного дерьма, как событийного, так и характерного, но все равно. Многих женщин это и привлекает, а «просто», наоборот, отталкивает, поэтому нам и нравятся «плохие мальчики». У них всегда все сложно на уме и в душе…

– Вы ответите на мой вопрос? Или это тайна?

– Нет никакой тайны. Я узнала это историю от сына Ивана. От Олега.

Верный поднимает брови, явно намекая на историю, которую хотел бы услышать не обрывочно, а полностью. Я? Что мне скрывать. Киваю еще раз.

– Моя мама много времени посвящала благотворительности и в рамках своей деятельности посещала детские дома, где познакомилась с Олегом. Совсем недавно она умерла…

Александр тут же перестает улыбаться и тихо говорит.

– Мне очень жаль.

– Спасибо, – также тихо отвечаю и вбираю в грудь побольше воздуха, – Олег пришел к ней на похороны. Я о нем не знала, и только потом моя тетя рассказала, что мама так сильно привязалась к мальчику, что хотела его забрать.

– Та-а-ак…

– Я тоже хочу его забрать, но при этом я хочу сделать чуть больше. Как ребенок, который потерял мать, а я все еще в глубине души ребенок, который потерял мать, мне понятно одно: нет ничего важнее твоих родителей. У Олега есть только отец, и он очень сильно его любит. Иван хороший человек. Он допустил ошибку, но…я не думаю, что он заслужил такое суровое наказание. Я могу помочь. Почему бы не попробовать сделать это?

Теперь Верный стягивает свой стакан со стола и делает глоток. Переваривает услышанное. Я не против, мне нечего скрывать. Это же чистая правда…

– Вы делаете это для мальчика, – снова говорит тихо, а я снова киваю и отвечаю в тон.

– Я свою маму никогда больше не увижу, а он может увидеть своего отца. И не когда ему стукнет восемнадцать или больше. Сейчас. Я могу сделать так, что это случится сейчас, и могу ли я это проигнорировать? Совершенно точно нет.

Верный замолкает. Я тоже не спешу нарушать паузу, которая оплетает меня по рукам и ногам вместе с легкой дрожью.

Глаза на мокром месте…

Все это потому, что я вспомнила о маме, конечно же. Я ее действительно больше никогда не увижу…

Только не рыдай!

– Мне нравится, – вдруг говорит он, и я понимаю глаза.

В его – густая, непреодолимая решимость, но что конкретно ему нравится, я не успеваю уточнить. Вдруг слева раздается голос, который я никак не хотела бы сейчас услышать…

– Добрый вечер.

Как током шибануло…

Медленно поворачиваю голову и застываю. Рядом с нашим столиком стоят они. Мой бывший муж и его «клевая» девчонка.

Это ахтунг.

Наверно, если бы не моя ситуация, я бы непременно знала, как именно выглядит его новая модель «жены», но я не знала и не была готова к такому. Передо мной стоит шикарная девушка. Огромные, голубые глазки в обрамлении длинных ресничек, на носу яркие веснушки. Говорят, это сейчас тренд, и я не уверена, что они настоящие, но ей идет. И губки тоже идут. Они явно из-под рук модного косметолога, ведь таких идеальных пропорций, каким бы набором ДНК ты ни обладала, в природе просто не бывает! У нее длинные, светлые волосы, которые блестят, как тысяча алмазов. Потрясающее тело. Наверно, она проводит все свободное время в спортзале.

Че-е-ерт…

Хорошо, я готова признать, что с какой-то стороны даже могу понять Толю. О такой девчонке мечтает каждый, и даже я когда-то мечтала. Настюша безумно похожа на Барби, о которой я грезила в детстве…

Я молчу. Сталкиваюсь с ее голубыми глазами и не могу перестать смотреть в них, будто бы она – Медуза Горгона. Говорят, она тоже была безумно красивой, за что, собственно, и поплатилась. В ее случае, конечно же, это было незаслуженно, а Настя? Я вижу, как она наслаждается моментом, медленно убирая свои волосы за спину, чтобы предстать еще в более выгнанной позиции: упругий бюст вперед, глубокое декольте не оставляет места фантазии.

Да-а-а…ты шикарна, как та самая Барби, которую я так хотела…

– Добрый, – меня спасает Верный.

Думаю, он прекрасно понимает, какое густое чувство из смеси стыда и злости я сейчас испытываю. И нет, не потому что мы вдруг стали близки, и теперь он читает мои эмоции, как свою настольную книгу. Дело не в этом. Просто он прозорливый и умный, а тут только дурак не поймет, в какое положение только что меня поставил дорогой Анатолий Петрович.

Сука…

Чтоб тебя в аду черти драли!

Резко отвожу глаза и посильнее сжимаю вилку. Если честно, мечтаю воткнуть ее ему в шею. Вот так кровожадно, но как есть.

– Какое совпадение, правда?

Сука-сука-сука!!!

Только придурок не поймет, что никакого совпадения здесь нет! Он пришел специально. Как узнал только?! Неужели ему Верный нашептал?

Поднимаю глаза на Александра и чуть прищуриваюсь.

– Ты?!

Он прищуривается в ответ.

– Спятила?!

Мы разрываем зрительный контакт. Я почему-то ему верю: он был не в курсе. Но как тогда этот старый козел узнал?! Боже-е-е…

– И правда. Какое совпадение, – медленно проговаривает Александр, а потом откидывается на спинку стула и добавляет, – Приятно было повидаться, Анатолий. Анастасия.

– Зачем же нам заканчивать нашу внезапную встречу? – Толя идет в наступление.

ЧТОБ. ТЕБЯ. РАЗОДРАЛИ. ЧЕРТИ. СТАРЫЙ КОЗЕЛ!!!

– Мы могли бы присоединиться?

Серьезно?!

К такому бреду меня жизнь уж точно не готовила. Из рук падает вилка, бьется о тарелку, а из груди у меня рвется смешок.

Прикладываю руки ко лбу и…нет, я просто не верю, что это действительно происходит!

– Какого черта ты здесь забыл?!

– Галина…не стоит так…

– Я спросила, – резко перевожу на него взгляд и щурюсь, – Какого черта тебя опять от меня нужно?!

– Опять?! – тонко переспрашивает Настюша и требовательно смотрит на Толю.

Он ей не отвечает. Мы ведем свою войну, которую никто не собирается останавливать. Толя давит на меня взглядом, но я – скала. Я больше не та забитая мышка, ясно?! Отвечаю ему уверенно и даже грубо. Плевать! Мои границы ТЫ больше не нарушишь.

Пауза затягивается.

Толя начинает психовать и злиться.

Злись. Да-да, малыш. Злись.

А я неожиданно расслабляюсь. На губах уже играет легкая ухмылка, и я откидываюсь на спинку стула, подняв брови. Медленно потираю приборы. Злись. Сколько угодно, хоть лопни! Что даже предпочтительней. Привел сюда свою кобылу, чтобы что?! Я почувствовала разницу?! Да плевать мне на ее молодость и красоту, если честно. С высокой колокольни. Я, может быть, и не молодая уже, но во мне есть то, чего у нее никогда не будет. Достоинство называется. Кстати, у тебя этого тоже нет, поэтому ты вряд ли поймешь.

– Кхм-кхм, – нарушает паузу Александр.

Толя переводит на него взгляд.

– Простите, – с еле сдерживаемым смешком продолжает Верный, – Но это невозможно.

– Что?

– Присоединиться будет невозможно. Мы обсуждаем дела, а это конфиденциальная информация.

– А я думала, у вас свидание… – мерзко вставляет Настюша.

Я выдыхаю еще один смешок. Какая нелепая попытка вставить мне под кожу шпильку…

Верный улыбается очаровательно и слегка жмет плечами.

– Если бы я хотел пригласить девушку на свидание, я бы не выбрал этот ресторан.

Настя краснеет. Злится. Шпилька вернулась обратно, пусть и не от меня, но попала в самое сердце.

– А что с рестораном не так?! Это одно из лучши заведений в Москве, и…

– Слишком банально. К тому же слишком распиарено, а значит, ничего эксклюзивного здесь ждать не стоит. Особенных девушек не водят в такие места.

Охо-хо…

Я не могу скрыть улыбки. Бросаю на него взгляд, он мне отвечает мягко, и это потрясающе. Да-да, что-то из ряда вон. Мужчина за меня заступается! А не пытается меня закопать… где это видано?

Анатолий Петрович злится еще сильнее. Нет, внешне он – скала, но я-то его знаю, как свои пять пальцев. Венка на его лбу вот-вот взорвется, а это значит, что до его личного армагеддона осталось каких-то пару минут.

Супер.

Меня это устраивает.

– Хорошо, – цедит сквозь зубы, – Вы правы. Не будем мешать. Пойдем, любимая.

Фу.

Серьезно.

Просто фу. Но это не больно, если кому-то интересно. Толя пытался сделать, чтобы было больно, а мне только смешно.

– Хорошего вечера и продуктивного разговора, Александр. Галя.

– И вам хорошего вечера, Анатолий Петрович. Анастасия, – отвечаю ровно, продолжая улыбаться.

Разглядываю наполнение своей тарелки, но сама буквально слышу, как крошатся его зубы.

По-тря-са-ю-ще. Такими темпами ему понадобится вставная челюсть. Интересно, тогда Настюша будет к нему так жаться?

Хотя нет, я вру. Мне неинтересно.

Парочка покидает зону нашего комфорта, и мы с Верным остаемся наедине снова. Я бросаю на него взгляд, он отвечает своим. Через мгновение начинаю смеяться…

– Простите. Это…простите.

– Ничего страшного, – улыбается он, – Я почти могу его понять.

– Ну да. Она очень красива.

– Она? Пф… – Александр берет бокал и делает глоток воды с лимоном, а потом добавляет, глядя мне в глаза, – В ней нет ничего особенного, Галина. Таких ходит половина Москвы, и это, поверьте моему опыту, очень быстро надоедает.

Он не говорит больше ничего, но я слышу между строчками что-то важное, поэтому краснею. Как девчонка… и как девчонка совершенно не знаю, что ответить, поэтому только киваю.

Верный делает глубокий вдох.

– На чем мы остановились? Ах да. На нашем деле.

– И что же вы скажете?

Впервые за вечер я по-настоящему напрягаюсь и смотрю ему в глаза. Пожалуйста, скажи, что да…пожалуйста! Скажи, что ты согласен…

– У меня тоже есть сын, – наконец отвечает он на этот раз серьезно и четко, – И если бы моего сына кто-то тронул, я бы сам сидел на месте Ивана. Конечно, я помогу.

Шумно выдыхаю.

Кровь приливает к щекам, а руки мелко подрагивает.

Жмурюсь.

Снова вдыхаю и прижимаю руку к груди.

Не верю…я не верю! Что это происходит! А Верный мягко смеется…

– Судя по всему, я вас удивил?

– Я просто…я так рада, что вы согласились! Это…очень много значит для меня, и…для Олега тоже.

– Я знаю, – отвечает тихо.

Пару мгновений мы смотрим друг на друга, и что-то за эти пару мгновений происходит точно.

Я немею, и по коже у меня бегут мурашки… ток. Волнение…

Но потом все проходит. Верный закрывается, обратившись в того, кем он, собственно, является – в профессионала своего дела.

– Первое, что я предлагаю сделать – это вытащить Ивана из тюрьмы.

Теряюсь.

– Думаю…это конечная цель, нет?

– Вы не поняли, – Александр двигается ближе и складывает руки в замок под подбородком, – Я думаю, что у меня получится вытащить его уже сейчас.

Сердце подпрыгивает.

– Уже сейчас? То есть…Новый год он проведет с нами? И…

Он обрывает меня тихим смехом.

– Нет, Галина. Я, конечно, могу многое, но даже я не волшебник. До Нового года осталось две недели. Это нереально.

Грустно, но я понимаю…

– Да, конечно. Ясно.

– Значит так, смотрите. Я подам на апелляцию и…кхм, попробую договориться о домашнем аресте. Не факт, что получится, но у меня есть определенные связи. Некоторые судьи задолжали мне услугу…скажем так.

– И…

– Все будет происходить быстро, поэтому мне нужно, чтобы завтра вы поехали к нотариусу и оформили согласие.

– Согласие?

– Да, что вы даете разрешение арестанту проживать на вашей жилплощади.

– О.

Замираю.

И нет, я не испугалась. Иван пусть и пышет своим непростым характером, но я его не боюсь, хоть ты тресни. Проблема в другом…

– Вы…не согласны? Боитесь его?

– Нет! Конечно же, нет! Просто…

– М?

– Квартира моей мамы сейчас не моя. Она будет моей только через полгода, – объясняю тихо, – И в этом проблема.

– У вас есть какая-то другая недвижимость?

Ну…эм, как бы есть, да, но…

– Вы хоть что-то получили после развода? – Александр хмурится. Голос его становится тверже и, кажется, наполняется злостью.

Это снова приятно. Вопреки здравому смыслу…

– Да, я получила квартиру.

Но я хотела выставлять ее на продажу и уже договорилась с риелтором. Что ж. Придется все отменить…

Мотаю головой и уверенно смотрю ему в глаза.

– Проблем не будет. Я сделаю документы завтра и привезу их вам.

– Я могу сам заехать и забрать, если вам неудобно.

Трогательно.

Я снова улыбаюсь…

– Мне несложно.

Главное, в его предложении нет никаких дурных намеков. Александр искренне…заботится обо мне? Это, согласитесь, действительно трогательно.

– Хорошо, тогда я начну работать. Нам нужно подписать соглашение… – он лезет в свой портфель, но я заставляю его замереть своим вопросом.

– А что по поводу гонорара?

Верный медленно поднимает на меня глаза, потом смещает их влево. На мгновение, но мне понятно, куда именно он смотрит. Как раз слева я ощущаю массированную атаку двух пар глаз, и даже не глядя, очевидно кому именно они принадлежат.

Мой бывший и его клевая девчонка.

Александр криво ухмыляется и наклоняет голову чуть вбок.

– Разве вы должны об этом думать?

Он снова ничего вроде как и не говорит, а я чувствую поддержку. Кажется, только что я обрела неожиданного союзника.

Улыбаюсь и киваю.

– Не должна.

– Вот и не думайте. Бумаги. Подписать нужно здесь и здесь.

Я двигаю документы к себе и пробегаюсь по ним взглядом. Не знаю, что он задумал, конечно же, но, как мне кажется, это будет что-то фееричное. По крайней мере, если опираться на внутренние ощущения, а они меня в последнее время не обманывают.