Жестокии развод

20. Ты совсем охренел? Галя

Тюрьма все еще самое ужасное место на земле, и не имеет значения, по сути своей, изолятор это временного содержания, или по факту уже ИК. Здесь по-прежнему стены давят, а еще такое четкое ощущение, что все горе людское сходится в одной точке. И да. Я все еще понимаю, что тюрьма не делает никого умнее, но…

Если честно, мне сейчас абсолютно плевать.

Я так разозлилась! Так…сильно разозлилась, что у меня, кажется, горят внутренности! Иду быстрым шагом, ничего вокруг не замечаю. Меня пускают достаточно быстро, а встречает Верный. Я не задаю вопросов о том, как ему удалось организовать все это за считаные минуты! Даже не часы…Потому что в этом нет никакого смысла. У него слишком много связей, чтобы сейчас размениваться на глупые вопросы.

– Куда?! – рычу, Александр слегка улыбается и указывает на дальнюю дверь.

Киваю и делаю пару резких шагов в ее сторону, но потом оборачиваюсь и выгибаю брови.

– Идете?!

– Нет… – мотает головой и прижимается спиной к стене, – Пожалуй, подожду вас тут.

Почему?! Зачем?! Как так?! Неважно! Я ничего больше не спрашиваю, разворачиваюсь и продолжаю свой путь.

В голове возникает образ Олега и Артема. Испортить такой день! Своими закидонами! Насколько нужно быть неадекватным, чтобы выкатить такое?! Я даже думать не хочу! Хотя думаю. И горю только сильнее.

Рывком открываю дверь и сразу же вижу его. Сидит. Сука! Сидит! Важный весь из себя, бровью даже не ведет. Смотрит прямо, с легкой насмешкой на своих чертовых губах. На руках наручники.

Я его убью.

Четко понимаю, что просто убью его сейчас! И мне вообще не страшно. Я чувствую сразу все…

– Ты совсем охренел, козел?!

Часто дышу. Иван молча смотрит на меня, выгибая брови. Кажется, он шокирован таким выпадом?! Ты подожди, что еще будет…

– Я задала тебе вопрос! – наступаю на него, а когда останавливаюсь сбоку, опираюсь о стол и нависаю сверху, – Ты охренел совсем?! Какого черта устроил?! Что за фокусы?!

– И тебе привет. Красивая.

Шумно выдыхаю и щурюсь.

– Шутить вздумал?! Я…

– Никаких шуток, – Иван гордо задирает голову и переводит взгляд перед собой, – Мне не нужна помощь. И никакой адвокат не нужен.

Клянусь…господи, клянусь! Ни один человек в этом мире так сильно меня не бесил! Какого черта?!

– Святым мучеником себя вообразил?! – шиплю, он хмыкает.

– Так думаешь, красивая?

– Хватит! Меня! Так! Называть!

Дергаю его за руку и заставляю посмотреть на себя. А еще попутно посильнее ногти ему в кожу вонзаю. Не могу сдержаться! Вот настолько велико мое желание причинить ему боль. И это так на меня не похоже…

Рядом с ним я становлюсь чокнутой…

Столько эмоций…

– Гордый дохрена, да?! – Иван чуть щурится, – Что ты смотришь на меня так, козлина?! Ты о сыне вообще…

– Осторожней сейчас.

Вполне допускаю, что его вмиг потяжелевший взгляд и севший голос раньше напугал бы меня до чертиков. Вполне вероятно, я бы вспомнила, что этот мужчина сделал, и сто раз подумала, прежде чем продолжать ему хамить. Но! Сейчас я об этом не помню.

Меня буквально топит со всех сторон, и я разодрать его на части готова! За Олега…

– Осторожней, значит?! Как мило. Круто ты придумал, мудак! Сидишь тут, как кисейная барышня, пальцы гнешь, пока я бегаю и договариваюсь! За тебя! Ты хоть представляешь себе, как сложно было выйти на Верного?! К нему почти нереально попасть! Мне пришлось пойти на такие ухищрения, а ты…

– А я мудак. Сломал твои планы?

На мгновение, клянусь, у меня темнеет перед глазами. Только темнеет ярко-алым…

– – Ты…ты…охреневшая скотина! Для тебя это шутки?! Ладно тебе на меня плевать! Это понятно! Но Олег! Ты о сыне вообще думаешь?! Он же скучает и…

Иван резко вскакивает с места, и я осекаюсь.

Наручники гремят…

– Ты думаешь, я этого не понимаю?!

На мгновение замираю. Я не маленькая девочка, во мне роста почти сто семьдесят пять сантиметров! Если что! А он выше меня почти на голову. Сколько в нем-то тогда?!

Боже…

Какой же огромный мужик!

Надулся еще весь. Разозлился. И опять же, тут нужно думать разумом, а не слушать горячее сердце. Теперь он нависает надо мной и сверлит взглядом. Мы поменялись местами.

Но!

Мне абсолютно плевать. Я лишь на мгновение тушуюсь, а потом снова перехожу в наступление.

Делаю шаг и тыкаю ему в грудь пальцем.

– Да, я думаю, что ты не понимаешь! Иначе просто не вижу причин для твоего такого поведения! Это же тупость какая-то! Отказываться от помощи…

– Помощь, – Иван перебивает меня ядовитым смешком, – Хочешь я расскажу тебе о помощи, красивая?! У меня был друг. Я знал его, сука, с детства! Поэтому когда все это произошло, я подписал на него доверенность. У меня был бизнес, свой сервис. Он должен был продать его и пустить эти деньги на адвоката!

Тушуюсь.

Злость схлынула моментально…

В его глазах столько боли, злости и…непонимания? Да-да, это оно. Иван не понимает, за что все это свалилось на его голову. А я? Кажется, знаю, чем кончится эта история…

– Знаешь, что он сделал? – его голос падает до шепота, – Он украл эти деньги и свалил в закат. У меня остался еще один друг, но он не смог забрать Олега. По молодости вляпался, и ему просто не отдали моего сына! Так что он оказался в детском доме, а я с галимым, государственным адвокатом, который не делал ничего! Итог: срок! А этот друг? На Бали жопу греет! Красиво звучит, да?! Очень о «помощи». И ты хочешь, чтобы я поверил в твои благие намерения?! С чего вдруг?! Какая тебе нахер разница может быть, если ему не было?! А я считал этого человека братом! Ты – всего лишь незнакомка.

Иван замолкает, но дышит тяжело и часто.

Я теряюсь.

В его словах есть зерно разума, и да, я понимаю, почему он так реагирует, но…

– Я уже наняла адвоката, зачем мне это делать, если я не хочу помочь? – спрашиваю тихо, он нервно дергает плечами.

– Откуда я знаю?!

– То есть, я, по-твоему, вру?

– Я не знаю, – повторяет тихо, а потом хмурится, – Но даже если предположить, что в этом мире действительно есть люди, которые хотят просто помочь…что будет, если ничего не получится?

– В каком смысле?

– Кто за услуги адвоката платить будет, красивая? Я не могу, это очевидно. Если ничего не получится, то и не смогу. Тогда остается только Олег. И, по-твоему, я должен повесить на своего сына какие-то там обязательства?! Этого не будет. Я…

Раздается громкий, хлесткий шлепок.

И да.

Я вконец чокнулась, раз дала ему пощечину, просто…черт возьми, это обвинение окончательно снесло все грани разумного! Обвинять меня в том, что я буду что-то требовать с ребенка…

– Как ты смеешь?

Отпечаток моей ладони горит на его щеке. Иван медленно возвращает на меня взгляд, а потом слегка касается своей кожи и прищуривается.

Часто дышу.

От возмущения и обиды! Какого черта?! Разве я похожа на такого человека?!

– Вот что ты обо мне думаешь? – шепчу.

Мне вдруг становится еще обидней. Аж до слез! И я не понимаю, правда, что за реакции такие, но…

Черт возьми! Не могу себя сдержать.

Пару раз моргаю, опускаю глаза, чтобы он не видел, как задел меня, а потом киваю.

– Ясно. Значит, так, да? Поняла. Не хочешь – я заставить тебя не могу. Ты взрослый мужик. Олег пока не знает, что я планировала помочь тебе, и хорошо. Правильно поступила, что не рассказала ему. Боялась дать пустую надежду и не хотела, чтобы он переживал сильнее, если ничего не получится.

Выдыхаю смешок и снова смотрю ему в глаза. С обидой получилось справиться, злость снова затопила, когда я вспомнила о том, с каким восторгом Олег говорит об этом…придурке! Ну, правда. Форменном идиоте…

– Забавно получилось, да? Ничего не вышло не из-за системы, а из-за его собственного отца, которого Олег считает своим героем. Ха! Герой, твою мать. Как же! Ты просто придурок! – снова срываюсь на крик, но слишком быстро теряю запал.

В нем нет никакого смысла. Расслабься.

Шумно выдыхаю, прикрыв глаза, потом мотаю головой и издаю еще один смешок. На этот раз горький…

– Протирай свои штаны в камере, Ревцов. Я привезла Олега сюда, но ничего страшного. Скажу, что планы поменялись. Мы поедем обратно, и единственное, как вы будете общаться – это гребаные письма!

Разворачиваюсь и направляюсь к выходу, но Иван вдруг перехватывает меня за руку.

От его прикосновения снова разряд. Меня так изнутри подкидывает, что я вздрагиваю и резко смотрю ему в глаза.

Он сразу отпускает.

Хмурится и опускает глаза в пол.

– Прости, – шепчет тихо, – Я не…не хотел пугать.

Пугать? Боюсь, это будто бы что-то совсем иное… но я ему об этом, конечно же, никогда не расскажу! Еще чего!

Коротко, нервно смеюсь и фыркаю. Пытаясь вложить в последнее все пренебрежение и даже усталость.

– Пугать?! Я тебя не боюсь! Много чести.

Иван улыбается. Медленно облизывает нижнюю губу, а потом поднимает взгляд. Хитрый, игривый…такой, от которого дыхание перехватывает. И вот я на перепутье: его одновременно очень хочется убить, но больше…кое-что большее…

С ума сошла! Боже…

– Я все верну, – говорит тихо, – Клянусь.

Господи. Какой же он…

– Я знаю, – прищуриваюсь, – Вернешь.

– Прости.

– За что?

– Серьезно хочешь, чтобы я произнес это вслух?

Складываю руки на груди и выгибаю брови.

– А почему бы и нет? Переломишься? Или гордость…

– За то, что повел себя так. Мне сложно верить людям.

Его искренность обезоруживает. Сарказм в ней тонет, да и о злости я уже забываю. Смотрю его в глаза и…просто понимаю, что этот мужчина никогда не будет врать. Он просто не умеет. Нет, скорее всего, умеет, но не хочет или не считает нужным.

Иван, как и его сын – открытая книга. Ему нечего скрывать, нет смысла притворяться или выделывать из себя кого-то, кем он не является.

Он не станет.

Прямой и честный. Простой человек. Тут либо да-да, либо нет-нет. Никаких полумер. Никаких игр. Никакого притворства. После Толи это что-то совершенно немыслимое, конечно же, и я, наверно, не поверила бы в такое явление, как честный мужчина…но я вижу его перед собой. А не доверять своим собственным глазам? Это невозможно…

– Но тебе сложно не верить, – добавляет еще тише, – Красивая.

Меня опять пробивает на мурашки и дикий огонь. Внутри меня разгорается пламя, о котором я никогда не подозревала…Я всегда считала себя спокойным человеком. Размеренным…а он. Он вызывает во мне такую бурю эмоций… аж до головокружения.

Поджимаю губы. Краснею, как идиотка, и совершенно не понимаю, что мне отвечать! Поэтому лишь слегка киваю и увожу взгляд в сторону двери.

Сердце так колотится…

Иван продолжает меня накручивать…не отпускает. Смотрит. И я это чувствую, но просто не могу ответить!

Да дыши же ты! Что происходит?!

– Кхм…возможно, я тоже виновата. Надо было рассказать о своих планах…

– То есть, ты уже в первую нашу встречу планировала что-то…на меня?

Краснею еще сильнее. Буквально вспыхиваю! Кажется, под тонким свитером этот мужчина оставляет на моей коже отпечатки от ожогов…

Издевается! Намекает! Доводит…

Сволочь…

Я же чувствую в его голосе улыбку…Не могу не ответить своей. Щелкаю языком, но упрямо не поворачиваюсь и не смотрю на него.

– Я приехала не только для того, чтобы познакомиться и поговорить об Олеге. Я хотела понять, как лучше поступить. Может быть, ты бы стал конченым человеком, тогда ребенку…

– Лучше было бы со мной не общаться.

Чуть жмурюсь.

– Прости.

– Ничего. Я понимаю. Ты защищала моего сына, спасибо за это.

Хватит на меня так смотреть!

Слегка киваю и продолжаю.

– Но ты был…нормальным.

– Пока не испортил твои планы?

– Ты их пока не испортил. Александр стоит за дверью, – наконец-то перевожу на него взгляд и серьезно продолжаю, – Мне еле удалось выйти на него. Верный – один из лучших, если не лучший, адвокат. Он способен на очень многое! И с ним у нас есть реальные шансы вытащить тебя из тюрьмы. Я не хотела и тебе давать ложных надежд, но согласись, за такой шанс нужно хвататься. Даже если…если ничего не получится, ты сможешь побыть с Олегом. Вдруг тебя переведут на домашний арест? А я…я не собираюсь тебя обманывать, и не преследую никаких других целей. Олег заслуживает быть со своим отцом, потому что он очень сильно тебя любит. Я могу помочь. Я хочу помочь. Перестань сопротивляться.

Иван молчит пару мгновений, а потом кивает.

– Хорошо.

– Ты мне веришь?

– Кажется, да.

– Этого уже много? – усмехаюсь и делаю шаг к двери, – Тогда я позову Александра и…

– Галя…

– М?

– Спасибо, – Иван говорит тихо, но так проникновенно, что у меня сердце сжимается, – Я, правда, благодарен. И я все верну.

Я знаю…

Слегка улыбаюсь и киваю.

– Можешь на этот счет не переживать.

– М?

– Плачy не я, а мой бывший.

– То есть, я буду должен мудаку? Супер.

– Это было мое условие развода. Он оплачивает услуги Верного.

– Все-таки тебе… – Иван облизывает нижнюю губу и улыбается, – Это мне нравится больше.

Я снова теряюсь.

По коже опять разряды, а в сердце какая-то смута непонятная. И что мне отвечать? Ничего не буду. Да. Ничего не буду…

Разворачиваюсь и выхожу из камеры, сразу сталкиваясь взглядами с Александром. Он все так же стоит у стены, по-прежнему улыбается.

– Вам кто-нибудь говорил о том, что вы, Галина, прирожденный медиатор?

Из груди вырывается смешок, и я киваю пару раз.

– О да, точно. Надеюсь, вы не изменили своего решения?

– Нет, не изменил. Если честно, я даже могу понять Ивана. Нам, мужчинам, сложно быть должными, но еще сложнее знать, что за наши долги будут расплачиваться наши сыновья.

Верный открывается от стены и делает пару шагов в мою сторону.

– Не волнуйтесь. Я сделаю все, что в моих силах. Все, как и было раньше: я сам мог сидеть на его месте, и я бы очень хотел, чтобы у меня был такой человек, как вы…

Я бросаю взгляд на Ивана. Он слышит наш разговор, и я очень надеюсь, что благодаря этому станет доверять и мне, и Верному чуть больше. Но то, что Александр говорит дальше, выбивает почву из-под моих ног.

– … – Который будет бороться даже с моими демонами.

В его голосе слышится хрипотца, а во взгляде Ивана вспыхивает пламя. Я внезапно ощущаю себя между молотом и наковальней, и аж до мурашек.

Впервые в жизни я нахожусь в таком положении. Одновременно страшно и…волнительно, если честно, потому что, кажется, оба мужчины…проявляют ко мне интерес?