Жестокии развод

25. Первый день Галя

После завтрака мы прощаемся с Иваном и едем в школу. Она находится далековато от моего теперешнего места дислокации, так что на дорогу мы тратим чуть больше времени. Ну и что? Его все равно съедает дикое волнение. И мое, и Олега, и даже Артема. Что там говорить об Иване? Наверно, он сходит с ума один в четверых стенах без новостей.

Жалко.

Думаю, он бы хотел сам поехать и отвести своего сына в школу в первый день, чтобы поддержать, но он не может. Как я узнала сегодня (в его привычной, ироничной манере), ему можно выходить из дома, конечно, но не дальше, чем на два километра. Вздыхаю. Ну, ничего. Верю, что скоро все эти ограничения пропадут, и все будет хорошо, а пока решаю на обратном пути заехать и купить Ивану телефон, о котором не подумала вообще. Пусть хотя бы так он держит связь с сыном.

Заезжаю на парковку школы и останавливаюсь на свободном месте. Мы приехали раньше, чтобы сходить к директору и познакомиться, так что народу еще совсем немного. Втроем мы заходим в здание школы, Артема сразу зовут. Он как-то смущенно отводит взгляд, краснеет, чешет затылок и говорит быстро, что сам нас найдет. Ему нужно отойти.

Я в шоке.

Наблюдаю, как младший сын быстро сбегает к маленькой девочке. Она тоже краснеет, опускает глаза в пол и с улыбкой убирает прядь светлых волос за ушко.

Неужели…он влюбился?…

Девочка выглядит хорошо. В смысле, они все, разумеется, выглядят хорошо. Как иначе? Молодые, полные жизни, планов, но…я имею в виду, что о такой девочке, наверно, мечтала бы каждая мама. Тихая, спокойная – это видно сразу. Никаких шпилек огромных, которые носят одноклассницы Артура, да и Артема тоже. У нее милые туфельки на плоской подошве, длинная, школьная юбка. Вы не подумайте, здесь у всех одинаковая юбка – форменная, но кто-то укорачивает ее или, как было в прошлом году, вовсе носит старую. Помню, созывали родительское собрание по этому поводу. Были обеспокоены. Девочки сидели на страшных диетах, соревновались, чтобы в эту самую юбку влезть, и одна даже шлепнулась в обморок…короче, кошмар. Я тогда порадовалась, что моя дочь школу окончила давно, потому что кто-кто, а она точно участвовала бы в этом бреде. Вероника очень щепетильно относится к своей внешности и постоянно пробует новые диеты, но худеет не маниакально. Слава богу. Маниакальность сейчас не в моде, а вот ЗОЖ – да, а так как она блогер, то одна из ее популярных рубрик – это как раз питание и комплекс упражнений.

Но сейчас не об этом. Девочка эта не похожа на других. Она больше похожа…если честно, то на меня в юности. Такая…заучка с хвостиками, книжками и трепетным взглядом, который она дарит моему сыну.

Мы с Олегом переглядываемся. Он думает о том же, о чем и я: мой сын впервые влюбился, и это очевидно.

Прячем улыбки, отворачиваемся, чтобы не смущать парочку. Я жду, пока Олег переодевает сменную обувь, потом провожаю его в раздевалку и показываю, куда нужно будет вешать свою одежду. Он очень сосредоточенно все запоминает. Это выглядит забавно. Теперь я одна прячу свою улыбку, чтобы не смущать мальчика, и аккуратно подталкиваю его в сторону коридора.

– Вот сюда.

Он кивает пару раз. Волнуется…

Дальше идем в тишине до кабинета директора. Алена Дмитриевна встречает нас теплой улыбкой.

– Здравствуйте-здравствуйте. А я уже заждалась…

– Здравствуйте, Алена Дмитриевна, – улыбаюсь в ответ и снова подталкиваю Олега в спину, – Показывала Олегу вашу раздевалку.

– Это хорошо. И как?

Она опускает глаза на Олега, а тот сразу же заливается краской и неразборчивой бурчит.

– Нормально.

У меня почти срывается смешок, который я вовремя успеваю удержать в себе. Все-таки не надо провоцировать Олега, ему и так несладко.

Следующие пятнадцать минут мы беседуем. На каникулах Олег прошел тест, благодаря которому его определили в класс, который больше нацелен на гуманитарные науки. Он хорошо пишет, и у него явная предрасположенность к литературе и иностранному языку, а математика хромает. Алена Дмитриевна говорит, что в этом нет ничего плохого: все люди разные и имеет свои таланты. Этим мне школа и нравится, кстати. Здесь максимально дружественная обстановка с приходом именно ее на пост директора – это во-первых, а во-вторых, здесь никто не считает, что гуманитарий равно «свободная касса», как считали в моей первой школе. Я тоже гуманитарий, и помню, когда училась в там, завучем работала, простите, грымза, которая буквально издевалась над детьми с проблемами по точным наукам. До того, как об этом узнала мама. Однажды она довела меня до слез на линейке, а когда я пришла домой, и мама это все увидела – заставила рассказать, что случилось. Охо-хо-хо…такой злой я ее никогда не видела. Она буквально разнесла школу по кирпичику, в тот же день забрала мои документы, и я училась на дому неделю, прежде чем мы нашли другую школу. Там проблем уже не было, но вот эту травму я еще долго в себе носила: ты тупая, потому что ни хрена не понимаешь в уравнениях и цифрах.

Хорошо, что здесь не так. Не было так и при первом директора – за такие-то деньги! Но именно Алена Дмитриевна взяла курс на максимальное искоренение травли любого рода. За такое здесь теперь по головке не погладят. После того скандала и ухода прежнего директора, родители тоже держат руку на пульсе: никому не хочется пройти через то, что прошла та семья.

– …Вот так, – заканчивает приветственную речь Алена Дмитриевна и встает.

Мы за ней.

– Сейчас я провожу вас до библиотеки, чтобы вы получили учебники и книги для дополнительного чтения, а потом покажу класс…

Ее телефон начинает звонить. Она слегка хмурится и смотрит на меня.

– Простите, это очень важный звонок. Я отвечу, подождете меня немного?

– Ничего страшного, – отмахиваюсь с улыбкой, – Я же знаю, где у вас библиотека, да и класс мы тоже найдем, да, Олег?

Олег кивает.

– Разговаривайте и не думайте о нас, Алена Дмитриевна. Мы справимся сами.

– Спасибо…я тогда подойду сразу к классу, хорошо? Ну, или если успею, то к библиотеке.

– Конечно! Не торопитесь, мы правда разберемся.

– Спасибо еще раз за понимание. Олег?

Мальчик поворачивается. Алена Дмитриевна дарит ему легкую улыбку и кивок.

– Не переживай. Класс, в который мы тебя определили – очень дружный и хороший. Ты быстро вольешься в коллектив, и я уверена, что проблем с этим у тебя не будет.

– Спасибо, – роняет он.

И я знаю, что он действительно благодарен, но все равно не верит. Его тоже можно понять, конечно, но я очень надеюсь, что совсем скоро это детское доверие, на которое он все еще имеет право – вернется.

***

Пока мы сидели в кабинете директора, прошло достаточно времени, чтобы школа начала оживать. Детей становится все больше, а мое волнение все гуще.

Так или иначе, я чувствую, что встречу старшего сына.

Нелепо…боюсь встречи с собственным ребенком?! Какой бред.

Отмахиваюсь, достаю телефон и пишу Артему, что мы пошли в библиотеку. Сын отвечает сразу же:

Тёмочка

Тогда я тоже туда, сейчас буду O?

Нелепо вдвойне. Да, мы договорились, что я напишу ему после разговора с директором, потому что он хотел быть рядом с Олегом, но…делаю я это не только из-за обещания. Если мне суждено встретиться с Артуром, то рядом с Тёмой эту встречу пережить, мне будет легче.

Вот такой вот бред. Прячусь за спину своего сына…

– Галя? – тихо зовет меня Олег, я пару раз моргаю и перевожу на него взгляд.

– М?

– С тобой все хорошо?

На душе становится теплее. Отбрасываю в сторону все глупые мысли и улыбаюсь, уложив руку на плечо мальчика.

– Спасибо, что умудряешь волноваться за меня в такой момент.

– Пф, – Олег отмахивается, – Я был в детском доме. Обычная школа, даже если она и не совсем такая, для меня – так. Разминка.

Странно, конечно, но я начинаю смеяться. Олег поддерживает меня ответным смехом, и так мы заворачиваем за угол.

А потом резко тормозим.

Артур стоит в окружении своих друзей и громко смеется. На его плече виснет какая-то девчонка. И нет, не такая, как тихонько подозвала Артема. Та самая, которая в прошлом году и заварила всю кашу с экстремальным похуданием – Алиса. Мне она никогда не нравилась, если честно. Задиристая особа. Наглая. Одевается вульгарно, ярко. Уважает исключительно бренды. Помню, когда они были в восьмом классе, эта девчонка загнобила одноклассницу за то, что она носила обычную одежду, почти доведя ту до суицида. Конечно, все это не афишируется, у ее отца очень много денег. Он занимается транспортировкой грузов по всему миру, и, наверно, их семья – одна из самых богатых семей в этой школе. Кстати, вот вам и причина, почему Артур с ней общается. Я была против. После той дикой истории я хотела оградить своего сына от влияния этого маленького монстра, но Толя убедил меня не нагнетать.

«Ты перебарщиваешь, Галя. Она – всего лишь ребенок! Она не понимала, что делала, но Алиса неплохая девочка, а ее отец? Такие связи иметь – это хорошо, а не плохо».

Последняя часть аргумента меня мало волновала, а вот первая…еще и Толя. Он мастер газлайтинга, знает, как перевернуть и что использовать, чтобы ты чувствовал себя идиотом и начал сомневаться в каждом своем слове и действии. Так со мной и было. Я подумала, что действительно…отрезать у ребенка шанс – это негуманно, да и глупо. К тому же Артур хорошо общался с Алисой, она была его подругой. Зачем?

А надо было слушать свою интуицию. Возможно, общайся он с кем-то другим, все и у нас сложилось бы иначе.

Олег хмурится, пока я стою и смотрю на сына, как замороженная. Сначала он не понимает, но потом достаточно быстро складывает в голове «два» и «два».

– Если хочешь, мы можем не ходить…

Пару раз моргаю, опускаю на него глаза. В его горит беспокойство.

Слабо улыбаюсь.

– Глупости. Пойдем.

Это ведь действительно глупости. Бояться своего сына? Бред. Но я боюсь не его, а тех слов, которые могу от него услышать – это слишком больно. Как бы я ни храбрилась, но так и есть. Ладно. Я полночи себя к этому готовила, почти всю дорогу об этом думала. Проговорила про себя все возможные гадости, я готова. Готова…

Чтобы попасть в библиотеку, нам по всем канонам моего чертового везения нужно пройти прямо мимо кучки подростков. Я посильнее сцепляюсь изнутри, расправляю плечи и иду.

Первой меня замечает Алиса. Она застывает, расширив глаза, что неприятно шпарит: значит, в курсе. Конечно…Артур ей рассказал?

Она пару раз пихает локтем сына, а сама натягивает на губы неприятную, ненастоящую улыбку и кивает.

– Здравствуйте, тетя Галя.

Артур резко оборачивается.

На мгновение мне кажется, что в его глазах я вижу…что-то теплое, родное, хорошо мне знакомое, но…нет. Просто кажется.

На губах у сына появляется кривая усмешка, грудь колесом и тон гаденький.

– Галина Алексеевна. Вау. Какими судьбами?

Ошпаривает. Его друзья прячут взгляды, неловко кивают. Я этому почти рада, если честно, ведь это означает, что хотя бы у кого-то в его компании есть совесть. Им явно стыдно. А может, неловко? Ай, неважно.

Соберись.

Хмыкаю и киваю, по очереди осмотрев его друзей. Когда они все успели так вырасти?…

– Мальчики, доброе утро. Алиса, – киваю и ей, потом перевожу взгляд на Артура, – Артур Анатольевич, не беспокойтесь. Не по вашу душу.

Сын вздрагивает, резко хмурится. Начинает беситься. А что? Думаешь, только ты так можешь? Ага, сейчас.

Прохожу мимо, но Артур не был бы собой, если бы наша стычка закончилась так просто.

Слышу шаг, потом еще один мерзкий смешок.

– Конечно, не по мою душу. Я же этого недостоин, о Великая королева!

Резко поворачиваюсь.

Серьезно, блин?!

Смотрю в глаза.

Серьезно, блин.

Артур дико злится, у него играют на скулах желваки, и он злится! На меня! Намекая, что у меня нет места в жизни для него?! И это ни хрена не шутки! Ему как будто память отбило о том, как все сложилось, и я в этом виновата?! Замечательно! Это я заставляла его говорить и быть тем, кем он был! ЗА-МЕ-ЧА-ТЕ-ЛЬ-НО!!!

От такой наглости теряю дар речи. Проваливаюсь немного, если окончательно честной быть. Поведение сына выбивает почву из-под ног, а его неприкрытая ненависть…разбивает сердце.

Снова больно.

И я снова не знаю, как себя вести…будто бы опять в том моем состоянии. Будто бы я снова та самая, жалкая Галя, которую можно по-всякому, а потом за порог, когда понадобиться.

я снова чувствую, что это моя вина…

Черт…да, такое в силах подкосить со всей силы, и да, я опять не знаю, как на это реагировать.

А вот Олег, похоже, такими рефлексиями не страдает.

Он делает шаг вперед, будто бы защищая меня своим маленьким, но таким твердым плечом…а потом рычит.

– Не смей с ней так разговаривать!

Я вздрагиваю. Артур непонимающе смотрит на мальчика.

– Ты кто на хрен такой вообще?! – выдыхает он, – Гуляй, малой.

– Гулять сам будешь. Рот закрой…придурок-переросток.

Заминка была небольшой, но она никакого отношения с потерянностью не имела. Олег всего лишь подбирал слово поприличней – я откуда-то это сразу знаю. Черт…только этого не хватает.

Артур через мгновение начинает громко ржать, а я понимаю, что стычку срочно нужно прекращать. Кладу руку на плечо мальчику и говорю тихо:

– Олег, успокойся. Нам надо идти.

Но Олег уже психанул.

Он сбрасывает мою руку и, не отводя взгляда от моего старшего сына, твердо заявляет.

– Никуда я не пойду, пока этот козел не извинится!

О черт…

– Олег…

– Я?! – Артур выгибает брови, бросая взгляд на своих друзей, которые все еще улыбаются, – Извиниться?!

Вальяжной походкой сын подходит к мальчику и останавливается напротив. Смотрит на него с высоты своего роста, ухмыляется.

– И кто меня заставит? Ты, что ли? Малявка.

Олег сильно сжимает кулаки. Его губы белеют. Я понимаю – дело труба.

– Олег, все нормально. Пойдем…

Но хрен там.

Слышу голос второго сына:

– Мам? Что здесь…

Артем договорить не успевает. Дальше происходит то, чего я не ожидала совсем. Разве что подсознательно. Олег резко выкидывает кулак и бьет ей Артура точно в живот. Сын выдыхает, нагибается. Из его рук падает сумка.

Твою мать!

Я тут же сгребаю Олега в охапку и тяну подальше от компании, которая взрывается громким смехом. Бросаю взгляд на своих мальчиков. Артем подскочил к Артуру и держит его за плечи. Оба смотрят нам вслед. Только если старший со злостью, то младший, еле сдерживая улыбку.

Мда…хорошая я мать, да? Если допустила драку, и если считаю, что Артур получил за дело?…

***

В библиотеке тихо. Мы с Олегом тоже не спешим говорить: он успокаивается, да и я тоже. Хотя я больше стараюсь разобраться, что со мной не так, если я действительно считаю, что мой собственный ребенок получил за дело? Я не могу его ударить. Я…просто не могу, ведь считаю, что детей нельзя воспитывать в насилии. А что делать, если иногда только хорошая затрещина – выход из ситуации? Так ведь бывает? Или это во мне обида говорит?

– Ты злишься на меня? – наконец-то тихо спрашивает Олег, пока я сверяю список для дополнительного чтения с книгами, которые уже взяла с полок.

Бросаю на него рассеянный взгляд.

– Что?

– Я…ударил твоего сына и… – Олег набирает в грудь побольше воздуха, а потом выпалывает, – Нельзя так, знаю. Прости, хотя нет! Мне не жаль, если честно!

Выгибаю брови. Олег упрямо смотрит мне в глаза и горячо добавляет.

– Я бы снова его ударил! Он ведет себя, как козел напыщенный, а он не имеет права так говорить про мою…про тебя! В смысле, он не имеет так говорить про тебя! Ты этого не заслужила и точка! не заслужила! Я не…

Присаживаюсь перед ним на корточки и улыбаюсь, приобняв за предплечья.

– Тише, успокойся.

Олег часто дышит. Я вижу в его глазах отголоски легкого страха, и как будто бы вижу причину: он боится, что из-за своего необдуманного поступка, я психану и настроюсь против? Сначала него, а потом и его отца?

– Все нормально, окей? Я на тебя не злюсь.

– Точно? – неуверенно переспрашивает, я киваю.

– Точно. Спасибо, что заступился за меня, но все-таки…драться – это не выход. Хорошо?

Мальчик расслабляется, неопределенно ведет плечами и кивает.

– Хорошо.

Я понимаю, что он моим словам не поверил, но об этом решаю подумать чуть позже. В этот момент из-за стеллажа выходит Артем с улыбкой до ушей. Они начинают обсуждать "мастерский удар», отбивают «пятюню». Закатываю глаза. Нет, определенно нужно будет подумать об этом и решить, как объяснить мальчикам о драках. Может быть, у Ивана будут мысли по этому поводу?

Странно. Почему я вообще о нем подумала? С другой стороны, он же мужчина. И он хорошего сына воспитал, значит, знает, как с мальчиками лучше обращаться. Но самое главное в другом: к Толе было бесполезно идти, он не считал воспитание детей мужским делом, а Иван не разделяет обязанности, и я ему в этом плане поверила.

К нему нестрашно.

Мы втроем доходим до класса, в котором Олег будет учиться. Я не захожу внутрь. Все-таки они уже взрослые дети, и лучше не давать лишних поводов для приколов. Несмотря на все заверения Алены Дмитриевны о том, что это дружный класс, это все равно дети. Иван был прав. Они бывают очень жестоки.

Я все понимаю.

Мне хочется проследить, чтобы у Олега все было хорошо, но я понимаю…

– Все будет хорошо, – тихо шепчу ему перед кабинетом, Олег доверительно смотрит мне в глаза.

– Я знаю, не волнуйся.

– Да, мам. Не волнуйся. Я буду рядом, – Артем бодряще кивает мне, и на сердце становится чуть спокойней.

Я с благодарностью сжимаю его руку, дарю улыбку, а потом снова смотрю на Олега. Обнимаю его. Он отвечает, больше не боится и не закрывается. Он принимает меня.

Так у меня на душе становится легче.

Потом я обнимаю старшего сына и шепчу ему на ушко:

– Я тебя очень люблю, спасибо большое.

Он слегка мотает головой.

– Мне самому по кайфу.

Киваю.

Это правда. Они очень круто срослись с Олегом, и, возможно, поначалу Артем проявил лояльность из-за меня, теперь это уже совсем не так. Он делает это и ради Олега тоже. Кажется, у этого мальчишки нет ни одного шанса оставить кого-то равнодушным, а значит, мне действительно не за что переживать.

Все будет хорошо.

Со спокойной душой я забираю книги, а потом покидаю школу. Точнее, почти…у самого выхода чувствую взгляд в спину, а когда оборачиваюсь -- вижу Артура. Он стоит у стены, прижавшись к ней плечом, сверлит меня глазами, прожигая в коже дыры.

Я ему слабо улыбаюсь, делаю маленький шаг, который сразу же воспринимается в штыки. Артур закатывает глаза, щелкает языком, отрывается от своего места и уходит, растолкав толпу руками.

Это больно.

Ненависть собственного ребенка – это всегда больно, но что я могу? Это раньше ты можешь взять своего мальчика за руку и увести туда, куда считаешь правильным его вести. Все давно изменилось. Артур – взрослый мужчина, с которым уже нельзя, как раньше. Единственное остается…надеяться, что он сам захочет «как раньше»…