Гнев смертных

Я

помчалась обратно к статуе, и паника охватила мою душу. Я отчаянно огляделась, пытаясь найти Монтану среди руин острова. Когда я взглянула в сторону статуи, мое внимание привлекло что-то белое, и у меня перехватило дыхание, когда я увидела, как она падает с короны высоко над нами.

Мой рот распахнулся в отчаянном крике, когда Монтана сорвалась с вершины статуи. Она кувыркалась снова и снова, приближаясь к земле с огромной скоростью.

Мое сердце замерло в груди, легкие сжались, и я была захвачена этим бесконечным моментом боли, пока ее жизнь приближалась к неизбежному концу.

Я не могла поверить своим глазам. Я не могла понять, что происходит. Как она там оказалась? Почему она поставила себя в такое положение?

Она упала на землю, и я почувствовала удар глубоко в своих костях, крик вырвался из моих легких.

Я попыталась подбежать к ней, но Магнар поймал меня за руку, удерживая с испуганным выражением в глазах. Я вырвала руку из его хватки и бросилась к своему близнецу. Моей второй половинке. Единственной любви, которая была у меня в этом мире и которая была такой же постоянной, как вращение Земли. Она не могла уйти. Без нее не было меня. Как не было дня без ночи. Мы были одним целым. Мы не всегда были вместе, но никогда не были порознь.

Я сократила расстояние между нами, но Эрик оказался первым.

Он потянулся к ее руке, но я оттолкнула его в сторону, мои усиленные мышцы отбросили его от нее.

— Не прикасайся к ней, — прорычала я, опускаясь рядом со своей близняшкой.

Она выглядела такой умиротворенной. Как будто спала. За исключением того, что под ней была лужа крови, пропитавшая мое платье, когда я прижалась своим лбом к ее.

Слезы текли по моим щекам, когда я умоляла ее вернуться ко мне, и паника охватила меня из-за реальности, с которой я столкнулась.

Я заключила ее в объятия, ее тело обмякло, но все еще было таким теплым. Она не могла уйти. Она просто не могла.

Я чувствовала, как боги приближаются к нам, как их огромная сила сталкивается с пузырем безопасности, в котором нас скрывало кольцо. Они потеряли всех нас из виду, и я могла сказать, что это сбивало их с толку и приводило в ярость в равной степени. Неужели это наказание богов за то, что я надела кольцо матери? Неужели они сбросили мою сестру с этой статуи? Я чувствовала, как их осознание и ярость захлестывают нас, когда они отчаянно пытались найти способ обойти силу кольца, но им это не удавалось.

Я испустила крик, наполненный всем ужасом моего горя, и усилием воли направила свою волю в кольцо, отбрасывая их от нас и отшвыривая в сторону. Божества исчезли обратно в то царство боли и мучений, которое они называли домом, и мы наконец остались одни. В безопасности от них и их извращенных игр, по крайней мере, на данный момент.

Эрик подполз ближе, и я уставилась на него. Это было больше, чем промысел богов, это была его вина. Что бы ни привело ее сюда, это началось с него. Когда он украл ее у меня, или даже раньше, когда его семья создала Сферы. Ничего из этого не случилось бы без него.

— Пожалуйста, — сказал он срывающимся от эмоций голосом, глядя на ее тело. — Я должен… Мне нужно…

Я уставилась на него, крепче прижимая ее к себе. Мое сердце бешено заколотилось, когда я отказывалась отпускать ее, и самое чудесное ощущение коснулось моей щеки.

Я ахнула, прижавшись ухом к ее груди, и в глубине моего живота расцвела надежда.

— Она жива, — прошептала я так тихо, что не была уверена, что кто-нибудь меня услышал.

Я так сильно хотела в это поверить, что не была уверена, что могу доверять собственным ощущениям, но я была почти уверена, что слышу, как все еще тихо бьется ее сердце, как еле уловимое дыхание слетает с ее губ. Или я могу? Я хотела этого так отчаянно, что даже не знала. Может быть, я слышала болезненный стук собственного сердца. Она была такой бледной, такой опустошенной от всего, чем была наполнена ее жизнь. Как она могла пережить это падение? Слезы защипали мне глаза, а рыдание застряло в горле.

Эрик встретился со мной взглядом, когда тоже наклонил голову, чтобы послушать, и его глаза расширились от надежды.

— Я могу спасти ее, — твердо сказал он, снова потянувшись к ней.

Мое сердце подпрыгнуло от такой перспективы, и я почти улыбнулась, прежде чем поняла, что он имел в виду.

Я покачала головой, не в силах принять такой вариант. — Она все равно будет мертва. Она должна жить.

Но я чувствовала, как кровь скапливается подо мной, я могла видеть, как вывернуты ее конечности. Она не могла это пережить. По крайней мере, не в том облике, в котором она была. Но как я могла согласиться, чтобы она стала одной из них? Мы ненавидели их всю жизнь. Они были всем тем, чего мы боялись и презирали. Сможет ли она остаться собой, если станет одной из них? Захочет ли она жить дальше, если будет заперта в их облике?

Я ожидала, что истребители будут возражать, но они промолчали, предоставив это невыполнимое решение мне.

— У нас мало времени, — взмолился Эрик, и все протесты, которые я хотела высказать, стихли.

Я не могла жить в мире без нее. Если это был единственный выход, я должна была им воспользоваться, даже если в конечном итоге она возненавидит меня за это.

Я поцеловала сестру в щеку, шепча последнее «прощай» человеческой девушке, которую я любила больше жизни, когда вампир вырвал ее из моих рук.

Я не знала, правильно ли я поступаю. Но в тот момент это был единственный выбор, который я могла сделать. Потому что жизнь без нее была для меня невыносима.

— Я люблю тебя, Монти. Мне так жаль.