Гнев смертных

1000 ЛЕТ НАЗАД

В

округ нас бушевал шторм, но никто из нас по-прежнему не двигался, пока новые силы богини текли по нашим венам. Казалось, что все оставшиеся члены кланов были обездвижены горем из-за смерти моего отца. Каждый мужчина, женщина и ребенок, вплоть до мальчика-конюха, которого я привез из своего путешествия, были совершенно неподвижны, пока мы оплакивали его, а Идун вливала в нас свою силу.

Я чувствовал все так, словно мое тело испытывало это впервые.

Каждый дюйм моей кожи стал более чувствительным, каждый звук — более отчетливым. Даже зрение обострилось.

Мой взгляд упал на Венома, который я все еще сжимал в руке, и я заметил, что мой безымянный палец выпрямляется у меня на глазах. Я сломал его в детстве, и он сросся неправильно, но теперь тупая боль, которую я всегда чувствовал от него на холоде, исчезла.

Сила хлынула через мои мышцы подобно приливу, пока я не почувствовал уверенность, что могу разорвать человека надвое голыми руками, если мне захочется.

Земля становилась все темнее по мере того, как усиливалась буря, и рыдания моей матери наконец прекратились. Казалось, небо оплакивало кончину нашего отца так же сильно, как и мы, и какие бы странные дары мы ни получили перед лицом его смерти, они меркли перед тяжестью его потери.

Я заставил себя подняться, когда огромная вспышка молнии озарила небеса, и сила наполнила мои конечности, как никогда раньше.

Вдалеке, за рядом палаток на равнине, гораздо дальше, чем я должен был видеть, я заметил приближающуюся фигуру.

Я никогда сам не видел Золотую Шлюху, но узнал ее, как только мой взгляд упал на нее. Никакая красота, подобная ее, не могла быть естественной в мире смертных. Она украла дыхание из моих легких одним взглядом, ее нервирующе яркий взгляд пригвоздил меня к месту силой ее украденного бессмертия. Она была чудовищем, переодетым чародейкой — ловушкой, готовой похитить сердца всех, кто посмотрит на нее, чтобы она могла вонзить в них свои зубы, пока они все еще бьются от желания обладать ею.

Веном прошипел ее имя, как проклятие, мне в ухо. Кларисса. Я крепко держал клинок в правой руке, пока она приближалась по равнине, и моя кровь бурлила от глубокой и неистовой ненависти, которая молила о ее конце.

Джулиус шагнул ко мне, держа свой собственный клинок наготове, и я двинулся, чтобы вынуть Бурю с того места, где оставил его воткнутым в землю. Хотя всего несколько часов назад я потратил всю свою силу, чтобы вогнать лезвие в грязь, извлечь его было так же легко, как дышать с моими недавно одаренными мышцами. Сила богини безудержно бродила по моим конечностям, и когда я смотрел на чудовище, которое приближалось к нам через открытую равнину, я знал, для какой цели предназначалась эта сила. Идун одарила нас силой, в которой мы нуждались, чтобы противостоять даже худшим представителям их вида в бою. Превзойти их.

Я начал двигаться между палатками, направляясь прямиком к тому месту, где заметил бессмертную шлюху. Я потерял ее из виду, так как молния не освещала равнину, но я чувствовал, как она приближается сквозь тени, — порождение тьмы, охотящееся в своей естественной среде обитания.

Продвигаясь вперед, я лениво вращал двумя клинками, ощущая, как они движутся, когда я орудую ими одновременно, и чувствуя правильность того, что пело в моих костях. Меч моего отца теперь был моим, и каждая капля запятнанной крови, которую я им пролью, будет данью уважения его памяти.

— Ты думаешь, они все пришли? — Мрачно спросил Джулиус, двигаясь рядом со мной. Я мог сказать, что его жажда мести была такой же сильной, как и моя собственная, и я не мог не черпать еще больше сил в его обществе.

— Надеюсь, что так, — прорычал я, и жажда смерти отозвалась болью в моей душе.

Сила богини текла по моим венам подобно лаве, нагревая меня до глубины души несмотря на то, что я шагал без рубашки под проливным дождем. Что-то подсказывало мне, что я больше никогда не буду страдать от зимних холодов в полной мере.

Мы вышли за пределы палаток и встали на краю равнины, ожидая нападения монстров, зная, что они прячутся там, в тени.

— Покажитесь! — Заорал я. — Вы, четверо ночных тварей, которые играют жизнями и душами, как будто они ничего не стоят. Подойдите и покажите нам ваши неестественные лица!

Ночь становилась все глубже, когда я почувствовал, что боги придвинулись ближе, их глаза были прикованы к нашим действиям, пока они ждали начала битвы. Мы, как всегда, были всего лишь фигурами на их игровых досках, но на этот раз я был более чем готов играть.

Кто-то двинулся за моей спиной, и я повернул голову, когда Валентина шагнула вперед и заняла позицию слева от меня. Когда я поймал взгляд ее глаз, я увидел силу бури, бушующей в них, молнии, мерцающие в ее зрачках, статический разряд, вздымающий ее темные волосы. Казалось, боги включили ее в свой состав, когда даровали эти улучшения нашему народу. Сила Клана Бури бушевала в ней, как никогда прежде, и я почти ощущал вкус надвигающейся бури, когда вдыхал.

Она подняла руки, и в воздухе зажужжало электричество, когда она обуздала ярость бури. В облаках ослепительно сверкнула молния, и на дальней стороне равнины появились четыре фигуры, на их фарфоровых чертах отразилась неуверенность, пока они оценивали нас.

Они тоже видели это, эту новую силу в нас, и не решались встретиться с ней лицом к лицу, как трусы, которыми я их давно считал. В конце концов, они прятались от смерти, от обещания бесконечных дней в залах Валгаллы. Только трус согласился бы на такую судьбу.

Мой взгляд упал на Эрика слева от группы, и мои губы скривились в диком рычании, а желание его смерти отозвалось жестокой болью в моей груди. Я медленно поднял Венома, направляя лезвие ему в сердце и посылая ему молчаливое обещание. Я стану его концом. Чего бы это ни стоило.

— Это все, что осталось от великой расы истребителей? — Позвал Фабиан, в его голосе слышалось веселье, когда он начал приближаться, а его шаги были полны развязности и сочащейся бравады.

Наша мать встала по другую сторону от Джулиуса, четыре истребителя столкнутся с четырьмя вампирами.

Позади нас собрались оставшиеся члены кланов. Даже те, кому не полагалось сражаться, стояли с нами: старые воины, чьи боевые дни давно миновали, ждали плечом к плечу с детьми, которые едва были достаточно сильны, чтобы владеть клинком. Матери стояли со своими младенцами в одной руке и оружием в другой. Даже Элисса и Элфрик присоединились к нашим рядам, сжимая в руках клинки, которыми они понятия не имели, как пользоваться, и глядя на вампиров со всей яростью бывалых воинов.

Нас было, вероятно, меньше двухсот, что составляет лишь малую часть от нашего числа всего несколько дней назад. Но богиня благословила их всех, и мы встали против наших врагов, сильнее, чем когда-либо прежде. Мне не нравились их шансы на победу.

За Восставшими я мог разглядеть движущуюся тень, наполненную их мерзкими созданиями. Как я и ожидал, они, не теряя времени, обратили еще вампиров, и я почувствовал укол жалости к городу, ставшему жертвой их проклятия.

Я повернулся, чтобы встретиться взглядом с моим братом, и обнаружил, что его тоже переполняет необузданная сила. Боги были щедры на свои дары, распространяя их среди моего народа и давая нам шанс встретиться с вампирами на равных. Я был уверен, что не растрачу их впустую.

— Я последую за тобой до конца, брат, — прорычал Джулиус, поднимая свой меч выше в ожидании моей команды. Теперь это были мои люди. Смерть моего отца сделала меня их ярлом. И они ждали моего приказа, чтобы убить этих тварей. Первое, что я сделаю, но не последнее, если у меня будет хоть какое-то право голоса в этом вопросе.

— За нашего отца, — яростно сказал я, и взгляд матери стал жестче, когда она кивнула. — За ярла Мэллиона! — Я заорал так, чтобы услышали все наши люди.

Громкий боевой клич встретил мой собственный, и я помчался по равнине быстрее, чем когда-либо бегал раньше, сила моих мускулов была странной и удивительной. Дар, который я использую с толком.

Бушевала буря, и дождь лил на нас непрекращающимся каскадом ледяных капель, но я не чувствовал пронизывающего холода так, как должен был. Сама моя кожа, казалось, была наполнена энергией, создавая тепло там, где его не должно было быть, и спасая меня от страданий под потоком, который Валентина поощряла падать с небес.

Восставшие знали, что в нас что-то изменилось, и все четыре пары глаз были прикованы ко мне, когда я возглавлял линию против них.

Фабиан был ближе всех ко мне, и он первым сломал строй и побежал нам навстречу.

Я ухмыльнулся, когда бросился ему навстречу, пригибаясь под ним, когда он прыгнул, целясь на мое горло, движение далось намного легче, чем должно было быть возможным. Он обернулся, удивленно уставившись на меня, но я не терял времени даром и замахнулся Бурей прямо ему в шею. Он увернулся от меня, но Веном уже был наготове, чтобы преградить ему путь к отступлению, и дикая ухмылка раздвинула мои губы, когда я понял, что я более чем способен противостоять этому язычнику.

Фабиан отпрыгнул в сторону, но не раньше, чем лезвие прочертило линию вдоль его предплечья, проливая ярко-красную кровь и окрашивая грязь между нами. Он зашипел от боли, когда рана поджарилась от магии меча, а воздух наполнился зловонием горящей плоти.

От меня не ускользнуло выражение ужаса, наполнившее его глаза. Я предположил, что уже давно никто не был так близок к тому, чтобы убить его.

Я взревел, используя свое преимущество, и он снова попытался броситься на меня. Он схватил мою правую руку своей железной хваткой, и его нечеловеческие пальцы сжались в попытке сломать мне кости. Прежде чем он успел сделать что-то большее, чем оставить мне синяк, я замахнулся другой рукой на его лицо, все еще сжимая в кулаке рукоять Венома.

Костяшки моих пальцев врезались ему в челюсть, и его отбросило от меня, он рухнул в грязь в шести футах от меня и заскользил по ней. Когда он поднялся на ноги, он был с головы до ног покрыт грязью, а ярко-красная кровь все еще непрерывно сочилась из раны на его руке.

Фабиан оскалил на меня зубы, и я оскалил свои в ответ, начав приближаться.

— Кто ты? — прошипел он, отступая на шаг.

— Я — твоя смерть, — ответил я.

Я прыгнул вперед, описывая обоими клинками порочную дугу, рассчитанную отсечь его голову от шеи.

Фабиан отскочил в сторону, в одном выдохе от смерти, прежде чем он отвернулся от меня и побежал обратно к своим сородичам.

Я проревел вызов и бросился в погоню. Моя мать и брат бежали позади меня с клинками наготове и воинственными криками на устах, когда мы мчались за монстрами, которые отняли у нас все.

Четверо Восставших сгруппировались на равнине, глядя на нас в замешательстве с чем-то большим, чем намек на страх, и похоже, признавая, что мы уже не те, кем были раньше, что теперь мы им более чем ровня.

— Вы чувствуете, как жажда гонит вас вперед? — Закричала Кларисса, переводя взгляд на новоиспеченных вампиров позади них, пока искала способ спасти свою шею. — Так идите и пируйте!

Вампиры взвизгнули от возбуждения и хлынули мимо своих создателей подобно разрушительной волне: жажда превратила их чуть ли не в диких зверей, ослепленных потребностью в крови. Они бросились нам наперерез, и оставшиеся члены семи кланов с грохотом бросились им навстречу у меня за спиной.

— Этим существам нужно напомнить, что они уже мертвы! — Крикнул я, и ответный рев моих собратиев слился с оглушительным раскатом грома, в то время как Валентина продолжала управлять бурей с помощью своих недавно усиленных даров.

Восставшие стояли позади своей армии и смотрели, как наши силы столкнулись. Я не стал бы делать ничего подобного — ни один мой воин не стал бы жертвовать собой, не будь я рядом с ним. Я возглавил атаку спереди, прокладывая путь сквозь вампиров, а рядом со мной был Джулиус и наша мать.

Мы уничтожили больше вампиров, чем я мог сосчитать, и пепел от их гибели смешался с густой грязью у наших ног, наполняя воздух зловонием их смерти.

Снова и снова я взмахивал клинками, но усталость, которую я ожидал почувствовать от такого использования своей энергии, так и не наступила. Мои мышцы гудели от силы и обещания смерти всем тем, кто выступит против меня, а дары богини мощно струились по моим конечностям.

Пока остальные мои люди сражались с новыми вампирами, моя семья прокладывала путь сквозь хаос к демонам, которые его вызвали.

Я вонзил Бурю в сердце прекрасной вампирши, одетой в платье дворянки, и когда она растворилась передо мной, за ее каскадом останков возвышались Восставшие.

— Это невозможно, — прошипел Майлз, свирепо глядя на мою семью, и пытаясь отрицать, кем мы стали. Достойными соперниками их чудовищности.

— Боги уровняли шансы, — прорычал Джулиус. — Боитесь узнать, сможете ли вы теперь сравниться с нами?

— Почему? — Эрик вздохнул, и у меня возникло ощущение, что его вопрос предназначался одному из могущественных божеств, наблюдавших за нашей схваткой, но я все равно ответил.

— За проклятие, которое ты наложил на нашего отца. Ни одного ярла из кланов истребителей не должна была постигнуть судьба, которую ты ему уготовил. И ты заплатишь мне этот долг кровью. — Я приблизился к ним, но мой взгляд был прикован к Эрику, а его глаза сузились в замешательстве.

— Твой отец был истребителем, которого я обратил? — спросил он, когда до него дошло. — Я спас его, я отправил его обратно к тебе…

— Ты отослал обратно демона в шкуре человека, которого я любила! — закричала моя мать, и ее разбитое сердце заставляло ее голос дрожать от эмоций, но топор она держала твердо.

— Ты заставил меня вонзить клинок в сердце моего собственного отца, — прорычал я, делая еще один шаг. Веном и Буря гудели в предвкушении, когда я приблизился к монстрам, которые были виновниками всего этого, а их требования об их смерти плотно засели в моем сознании.

— Ты убил его? — Спросил Эрик, и от меня не ускользнул ужас, промелькнувший в его глазах. Осмеливался ли он оплакивать потерю мерзкого создания, которое он поместил в шкуру моего отца?

— Ты убил его, — сердито поправил я.

Над нашими головами снова прогремел гром, и я побежал к нему, не желая больше слышать его отвратительный голос. Я жаждал оторвать его голову от тела и получить кровавый долг, который мне причитается.

Я сделал три длинных шага и прыгнул вперед, крутанувшись в воздухе, когда взмахнул обоими клинками, целясь ему в голову.

Глаза Эрика расширились, когда он увидел приближающуюся к нему смерть, и его сестра прыгнула вперед, чтобы отбросить его в сторону, прежде чем я успел нанести свой удар. Веном рассек ее плечо, и она взвыла от боли, когда из раны хлынула яркая кровь.

Эрик очнулся от своего минутного бездействия и обхватил Клариссу руками, отпрыгивая от меня и оттаскивая ее в безопасное место.

Майлз и Фабиан тоже встали перед ней, три мерзких брата, защищающих свою чудовищную сестру. Я чуть не рассмеялся над этим фальшивым проявлением любви. Существа, поддерживаемые смертью, не могли быть способны на такие эмоции.

Джулиус закричал, бросаясь на них, и я побежал присоединиться к нему с Веномом, кричащим о мести в моей ладони.

Восставшие оскалили зубы, как звери, когда бросились нам навстречу.

Джулиус пригнул голову и ринулся к ним, как живой таран. Его плечо врезалось в грудь Майлза, и воздух наполнился звуком, похожим на падение камней. Майлза отбросило назад, он врезался в сестру, и они оба рухнули в грязь.

Фабиан запрыгнул Джулиусу на спину, с дикой злобой вонзив зубы в его плечо. Моя мать закричала, ударив Фабиана ногой, и отбросила его, прежде чем он успел выпить кровь моего брата.

Я смотрел только на Эрика, когда уверенно надвигался на него, размахивая клинками в явном вызове. Месть звала меня по имени, притягивая ближе.

Он прыгнул на меня, но прежде, чем мы смогли столкнуться в бою, молния ударила в землю между нами.

Вампир отшатнулся, и мое сердце подпрыгнуло от неожиданности.

На небе снова сверкнула молния, ударив в землю между нами и отбросив демона назад. Третья вспышка изогнулась дугой в сторону других Восставших, создавая пространство между ними и моей семьей.

Я огляделся и увидел Валентину, шагающую к нам. Ветер бушевал вокруг нее и закручивал ее обычно идеальные волосы в водоворот, созданный ею самой.

Вампиры с нескрываемым ужасом переводили взгляд с нас четверых на истребителей, которые приближались к нам сзади. Когда я проследил за их взглядом, я обнаружил, что мои сородичи смыкают шеренгу за моей спиной, а от новоявленных вампиров не осталось ничего, кроме куч одежды и пепла на поле боя.

Только Восставшие остались, чтобы противостоять нашему воинству из более чем сотни убийц, наделенных новой силой богини.

— Это страх я вижу в ваших глазах? — Воскликнул я.

Истребители за моей спиной выкрикивали свои собственные вызовы, и воздух сотрясся от нашей объединенной ярости.

Восставшие двинулись навстречу друг другу, делая шаг назад, затем еще один.

— Встаньте и посмотрите нам в лицо, трусы! — Я взревел, увидев желание сбежать по выражению их лиц.

— Эта битва продолжится, истребитель, — выплюнул Фабиан, когда его рука сомкнулась на запястье Клариссы и он оттащил ее еще дальше назад.

Они вчетвером обменялись коротким взглядом, в котором читалась тяжесть судьбы, затем повернулись и убежали.

Я издал боевой клич, бросаясь в погоню, и мои люди присоединились ко мне, когда мы помчались выслеживать монстров, отказываясь позволить им избежать своей участи.

Но, несмотря на новую силу в моих мышцах, их темп превосходил мой собственный, и они начали увеличивать расстояние между нами в своем отчаянном стремлении к свободе.

Я не сдавался, мои ноги прокладывали тропинку по размокшей земле, когда я начал увеличивать расстояние между собой и моими людьми. Только Джулиус не отставал от меня, его ненависть и жажда мести были такими же, как у меня, но, несмотря на наши усилия, мы не могли угнаться за ним.

Впереди замаячило море, и мы резко остановились, оказавшись на вершине утеса, с которого открывался вид на бушующие волны.

Я выругался, когда понял, что они сделали. Вампиры укрылись под водой, где, как они знали, мы не могли их преследовать. Гребаные трусы.

— Мы сыновья Мэллиона Элиосона! — Я заорал в ночь, зная, что они услышат меня там, где прячутся, как крысы в норе. — Ваша смерть ждет вас от наших рук! Мы отомстим за нашего отца и будем преследовать вас до края Земли!

— Вы можете бежать, но мы найдем вас! — Джулиус взревел в знак согласия. — Вы только оттягиваете свою судьбу!