Греховная принцесса

10

АЛЕКС

— Мне нужно тебя покормить, — говорю я, уткнувшись лицом в ее шею, чтобы вдохнуть ее запах и напомнить себе, что она здесь, в моих объятиях.

Она выглядела испуганной, когда я открыл глаза и обнаружил ее стоящей со мной на террасе. Я ненавидел это. Все, чего я хочу, — это сделать все это лучше, сделать ее жизнь лучше. Но сейчас я даже не знаю, с чего начать.

Вообще-то, это ложь. Я точно знаю, с чего начать. С ее урчащего живота.

Путь к сердцу девушки лежит через желудок, верно? Или это бриллианты? В любом случае, у меня все схвачено.

— Хочешь остаться здесь? — спрашиваю я, пристраивая свой зад на край сиденья качелей. — Я принесу тебе еду.

— Это зависит от обстоятельств, — говорит она, заставляя меня сделать паузу.

— Каких именно?

— Будешь ли ты готовить или просто бросишь в миску немного хлопьев.

Пересадив ее на свое колено, я нахожу ее глаза, пытаясь понять, что она имеет в виду. Я вопросительно поднимаю бровь, и она отвечает на мой немой вопрос.

— Ну, если ты собираешься готовить, я хочу посмотреть.

— Хорошо. Тогда, наверное, я буду готовить. Вроде того, — добавляю я. — Не уверен, что включение духовки и размещение в ней противня считается, но все же.

— Тогда я хочу посмотреть, как ты это делаешь. Держу пари, в фартуке ты будешь выглядеть сексуально.

— Да ну?

Она прикусывает нижнюю губу, ее глаза загораются желанием.

Мне хочется сделать все, что в моих силах, чтобы помочь ей забыть об этой ситуации.

Я знаю, что все это хреново, но я не лгал ей раньше.

Блейк и Зей в безопасности. Более чем в безопасности. Ей не нужно беспокоиться о них. Ей просто нужно расслабиться и молиться, чтобы Тео и Тоби разобрались с этим дерьмом как можно скорее.

Сейчас они в неведении, но он заверил меня, что ввел босса и остальных в курс дела. Дэмиен встретился с Лучаной, и весь город работает над тем, чтобы найти Дерека, Винсента и всех, кто участвовал в их маленькой операции. Я имею в виду, если предположить, что они — главари. Пока не произошло то, что случилось с Иви, все, насколько я могу судить, хватались за соломинку. И я до сих пор не представляю, как Тесса и Джуд вписываются во все это. И вписываются ли вообще. Не моя работа выяснять это. Я сыграл свою роль, получил необходимую информацию. Я должен быть в состоянии оставить это позади и двигаться дальше. Обычно я так и делаю. Но сейчас все по-другому, потому что это касается ее.

Стоя с ней на руках, я без труда заношу ее обратно в коттедж и опускаю на табурет у барной стойки, целуя ее в кончик носа.

От ее внимания у меня волосы встают дыбом, когда я перемещаюсь по кухне и тащу вперед оставленную мною ранее доску с тестом для круассанов.

Не в силах игнорировать искушение, я раскатал одно и испек их задолго до того, как она проснулась.

Это того стоило. От одной мысли о хрустящих слоях и мягкой внутренней стороне мой желудок заурчал почти так же громко, как и ее.

— Что это? — спросила она, глядя на бледное тесто в моей руке.

— Хочешь посмотреть, как я буду творить волшебство? — спрашиваю я, подмигивая.

— Своими руками? — жеманно спрашивает она. — А я-то думала, что уже видела твои фокусы.

Широкая улыбка растягивает мои губы, когда она дразнит меня.

Почему это кажется таким правильным? Таким естественным?

Все в ней просто… подходит. Она подходит.

Отбросив реальность и все, что находится за пределами этого коттеджа и нашего маленького пузыря, я улыбаюсь. — О, детка. Ты еще ничего не видела.

Я разминаю, раскатываю и формирую круассаны, как учила нас бабушка по материнской линии, а Иви следит за каждым моим движением.

Я не так уж много времени проводил с ней на кухне — этим занимался Деймон. Но у меня были свои моменты, и почти все, что я знаю о кулинарии, я знаю благодаря ей.

— Ну, плохой парень и кондитер. Как будто я тебя совсем не знаю.

Я нервно сглатываю.

— Не знаешь, — говорю я, не в силах сдержать слова.

Все ее тело напрягается от моих слов, а воздух вокруг нас становится сладким, несмотря на очевидное напряжение.

— Расскажи мне что-нибудь. То, что мало кто знает.

Опираясь спиной о стойку, я обхватываю пальцами ее край, размышляя.

Ее глаза не отрываются от моих, но что-то подсказывает мне, что она отчаянно хочет их опустить. То, что она изучает мое тело с таким неприкрытым интересом, — главная причина, по которой я все еще стою здесь в одних боксерах.

И еще я боюсь, что если я прикроюсь, то и она прикроется, а мне чертовски нравится видеть очертания ее сосков сквозь майку.

Так много правды, которая хочет вырваться наружу. Признания о моей жизни, о том, что я делаю. Черт, даже о том, что делает она.

Тот сеанс по веб-каму заполняет мой разум, и чувство вины сжимает мой живот.

— Я боюсь собственной крови, — наконец решаюсь я.

Ее губы кривятся.

— Чушь. В прошлые выходные ты был весь в ней и даже не моргнул.

Я отвечаю ей улыбкой, отталкиваюсь от стойки и подхожу ближе. Ее магнетизм притягивает меня, а потребность быть на расстоянии прикосновения слишком велика, чтобы ее отрицать.

— Я имею в виду настоящую кровь. Например, когда я получил вот это, — я указываю на шрам на верхней части руки. — Или вот это. — Я задираю штанину своих боксеров, чтобы она увидела, куда меня ударили ножом, когда я однажды был на работе с парнями.

— Как ты их получил? — спрашивает она, обращая внимание на верхнюю часть моего бедра, отчего у меня кровь стынет в жилах.

— Это история для другого раза. — Я не хочу пока пугать ее опасностями своей жизни. — А что насчет тебя?

Она на мгновение опускает голову. Не так уж много нужно знать. Я застенчивая девушка без жизни, которая любит рисовать.

— Чушь собачья, — заявляю я так же, как и она. — Ты одна из самых интересных людей, которых я когда-либо встречал.

— Одна из? — Она поднимает брови.

— Я встречал сумасшедших людей, Лисичка. Худших из них я, к сожалению, считаю семьей.

— Не могу дождаться, когда познакомлюсь с ними со всеми. Стелла и Эмми…

— Сумасшедшие?

Она хихикает.

— Да, что-то вроде этого. Я знаю Эмми всю свою жизнь. Она всегда была одной из неприкасаемых. Общение с Арчером Вульфом и другими в Ловелле дает такую защиту. Но несмотря на то, что она младше меня, она всегда была такой…

— Такой… — подталкиваю я.

— Твердой. Уверенной в себе. Красивой.

— Не такая красивая, как ты, — возражаю я. — А вот насчет уверенности Эмми она права. Она уверена в себе, и это придает ей неприкасаемую ауру. — Но ты такая же уверенная. Я не знаю многих девушек, у которых хватило бы смелости делать то, что делаешь ты.

Ее щеки раскраснелись, и она не сводит глаз с прилавка.

— Это не чушь, — мягко говорю я, протягивая руку к ее щеке и открывая глаза.

Ее светло-голубые глаза находят мои.

Со слегка припухшими после плача глазами, без макияжа и с небрежно уложенными после сна волосами она выглядит моложе своих восемнадцати лет.

В таком виде трудно поверить, что у нее хватает уверенности в себе, чтобы надеть сексуальный корсет и туфли на высоких каблуках и танцевать перед сотнями людей. Мужчинами.

Волна чувства собственничества, которая накатывает на меня при мысли обо всех этих взглядах на нее, заставляет меня шататься на ногах.

— То, как ты носишь свою уверенность… это чертовски завораживает. Дух захватывает.

Она снова пытается отвести взгляд, но я не даю ей этого сделать.

— Я знаю, ты думаешь, что Блейк сексуальнее тебя, но это не так. Я видел твою сестру только в другом конце комнаты, и, конечно, она красива, надо быть слепым, чтобы не видеть этого. Но ей не сравниться с тобой, Иви. Ты очаровываешь меня так, как никто из тех, кого я когда-либо встречал. И, как никто из тех, кого я когда-либо видел.

Она облизнула губы и нервно сглотнула.

— Как-нибудь я найду способ заставить тебя поверить мне, — вздыхаю я, наклоняясь вперед, чтобы прикоснуться своими губами к ее. — Я помню, как ты впервые вошла в комнату. Из всех девушек на папином рождественском вечере покера я увидел только тебя, — признаюсь я, снова нежно целуя ее. — Я не мог оторвать от тебя глаз.

— Я знаю, — шепчет она. — Я чувствовала это.

— Правда? — спрашиваю я, ощущая покалывания, когда ее признание обволакивает меня. — Я был так зол, когда нашел тебя в своей комнате. Я знаю, какими могут быть эти девушки, и я думал, что ты другая. Но ты была…

— Я не воровала, Алекс. Я обещаю, я…

— Теперь я это знаю, маленькая воровка, — поддразниваю я.

— Правда? — спрашивает она, не сводя с меня глаз.

— Да. — Чириканье птиц снаружи заполняет пространство вокруг нас, а мое сердце продолжает пытаться вырваться из груди. Иметь ее здесь, рядом с собой… это то, о чем только можно мечтать. — Я понял, что облажался в ту секунду, когда ты убежала, но я был под кайфом от этого умопомрачительного минета, чтобы соображать, и к тому времени, когда я погнался за тобой, ты уже ушла.

Моя рука опускается с ее щеки и скользит по горлу, позволяя мне почувствовать ее бешеный пульс.

— Я искал тебя. Но все, что у меня было, — это твои красные туфли и воспоминание о твоих губах, обхвативших мой член. Не так уж и много, по большому счету.

— Как Золушка, — говорит она, заставляя меня поднять брови.

— А?

— Она оставила Прекрасному Принцу стеклянную туфельку. Он объездил весь город, пытаясь найти девушку, которой она подойдет.

— Поверь мне, Иви. Если бы я не думал, что в итоге у меня будет миллион девушек с пятым размером ноги, я бы поступил точно так же.

Она наклоняет голову в сторону, изучая меня.

— Опасные мужчины, с которыми ты работаешь, знают, какой ты романтик?

— Не могу сказать, что я когда-либо признавался им в своих чувствах так честно, так что нет, я надеюсь, что они не знают.

Она смеется. Мягкий звук плывет вокруг меня, заставляя мои волосы встать дыбом, а яйца напрячься.

Черт. Эта женщина.

Я зависим.

— Я бы не перестал тебя искать, — честно говорю я ей.

Она качает головой в недоумении.

— В конце концов, тебе бы это наскучило, и ты нашел бы кого-нибудь другого.

Я немного отстраняюсь, поднимая на нее бровь. — Ты хочешь сказать, что у меня не было вариантов или предложений?

Она фыркнула. — Я бы никогда такого не предположила. Не уверена, что твое эго это выдержит.

Наклонившись ближе, я прикоснулся своим носом к ее.

— Единственная девушка, которая мне нужна, чтобы тешить мое самолюбие, — это ты.

Она замирает, ее глаза наполняются весельем, когда они перескакивают с одного моего на другой.

— Твое эго. Ну, разумеется.

Обойдя прилавок, я поворачиваю ее табурет и раздвигаю ее ноги достаточно широко, чтобы я мог встать между ними.

Хватая ее руку, я кладу ее на свой член.

Она вздыхает, когда обнаруживает, насколько он твердый.

— Другие варианты и предложения ничего для меня не значили, — говорю я, надеясь, что она услышит искренность в моем голосе. — С того момента, как я увидел тебя, была только ты.

— Алекс, — стонет она, прежде чем я подхожу ближе и приникаю к ее губам.

Ее рука медленно движется по мне, пока мы целуемся, и это простое прикосновение поднимает меня все выше и выше всего за несколько секунд.

— Не могу насытиться тобой, — признаюсь я, целуя ее в челюсть, а затем посасывая чувствительный участок кожи под ее ухом.

— Еще, — умоляет она, заставляя мой член подрагивать в ее руках.

Я едва не вскрикиваю от разочарования, когда она убирает руку, но, когда кончики ее теплых пальцев касаются кожи чуть выше пояса, я едва не всхлипываю от облегчения.

Проталкивая ее руку в свои боксеры, я снова нахожу ее губы, давая ей понять, как сильно она мне нужна.

Ее нежные пальцы обхватывают мой член, и она гладит меня, пока не срабатывает таймер на духовке.

— Спасен звонком, — поддразнивает она, прежде чем освободить руку.

— Черт. Иви, — простонал я, опуская голову ей на плечо. Втягивая в себя воздух, я заставляю свое сердцебиение замедлиться, а желание — перестать пульсировать в моем теле, как лава.

— Я думала, ты хочешь накормить меня, — невинно говорит она, глядя на меня сквозь ресницы.

Опустив губы к ее уху, я покусываю ее кожу, а затем рычу: — Я дам тебе что-нибудь пососать.

— Алекс, — полустонет, полусмеется она.

— Ты знаешь, что хочешь этого. — Мой голос глубокий и грубый, в нем чувствуется потребность, но также и веселье.

Ее щеки пылают, а язык пробирается к губам, чтобы облизать их.

Отступив от нее, я тянусь к духовке и выключаю непрекращающийся звонок, прежде чем открыть дверцу.

Меня обдает теплом, а воздух наполняется ароматом свежеиспеченной выпечки.

— О Боже! — восклицает Иви, когда я поворачиваюсь к ней с перчатками для духовки на руках и дымящимся противнем с круассанами в них.

— Я только что стал еще более горячим, верно? — поддразниваю я, подходя и откладывая их в сторону.

— Они выглядят безумно. Я умираю с голоду.

— Поверь мне, когда я говорю, что знаю, как позаботиться о своей девочке.

— Да? — спрашивает она, когда я опускаю перед ней тарелку и кладу на нее круассан.

— Да, — уверенно заявляю я. — Свежая выпечка, моя выдающаяся личность и член в придачу. Что еще нужно женщине?

Она фыркает, пытаясь сдержать смех. Но один взгляд на мое серьезное лицо — и она теряет дар речи.

— Ты ведь даже не шутишь, не так ли? — ей все-таки удается вымолвить между приступами смеха.

— Зачем мне шутить, если это правда?

— Черт возьми, ты действительно нечто.

— Да, — соглашаюсь я, идя позади нее и проводя пальцами по ее рукам, отчего по ним пробегают мурашки. — И мне кажется, тебе это нечто нравится. Она вздрагивает, когда мое дыхание пробегает по ее шее.

— Может быть. А может, я планирую свой следующий большой побег.

Я замираю, моя горячая кровь в доли секунды превращается в лед.

— Ты очень, очень не хочешь этого делать, Иви, — предупреждаю я, мой голос внезапно становится темным и призрачным.

Она замирает, услышав серьезность в моем тоне.

Отпустив ее, я выдвигаю табуретку и опускаюсь на нее задницей.

— Пожалуйста, — говорю я мягче. — Не уходи никуда, если меня не будет с тобой.

Ее глаза сужаются, ища мой взгляд.

— Пожалуйста, — добавляю я снова, отчаянно желая услышать, как она произносит эти слова.

С моей стороны нереально думать, что мы сможем запереться здесь и ждать, пока ребята все починят.

Есть все шансы, что все произойдет не так быстро, и как бы мне ни хотелось запереться здесь с одной лишь Иви в качестве компании, у нас обоих есть жизнь. Мне еще нужно сдать пару экзаменов, а она… Ну, я понятия не имею. Она не собирается возвращаться на работу, это, само собой разумеется. Но она захочет увидеться с братом и сестрой, а может, и с другими. Я не знаю.

Как она сказала всего несколько минут назад, мы не знаем друг друга по-настоящему.

Возможно, мы имеем представление о телах друг друга и о том, как заставить их петь. Но мы едва ли нащупали поверхность того, что заставляет нас тикать, кто мы есть на самом деле под бравадой и уверенностью, которые мы носим как броню.

— Я в опасности? — робко спрашивает она.

Я не хочу ей врать, но и не хочу говорить ей гребаную правду.

— Я не знаю подробностей того, что происходит за пределами этого коттеджа. Я был в длительном рейсе, а теперь и мои друзья. Тео и Тоби, они в контакте с боссом и другими игроками, которые в этом замешаны. Мы должны просто делать то, что нам говорят, и верить, что они справятся с этим.

— Ты знал обо… обо всем этом? — спросила она, откусывая кусочек круассана.

— О торговле людьми — да. Я понятия не имел, что ты в этом замешана, пока не увидел твое лицо на экране.

При воспоминании об этом моменте у меня переворачивается желудок, а когда я поворачиваюсь к Иви, она выглядит такой же зеленой.

— Я была выставлена на продажу в интернете? — Она краснеет.

— Не в обычном интернете, нет. Обычный человек на тебя бы не наткнулся. — Она хмурится. — Даркнет, Лисичка.

— О.

— Это место, где все…

— Я знаю, что такое даркнет. Я насмотрелась криминальных сериалов Netflix. — Поднеся завтрак ко рту, она откусывает еще кусочек. Не думаю, что она действительно пробует его, что является гребаной трагедией, потому что эти свежие круассаны — просто бомба. — Я просто не могу поверить, что… — Она проглатывает слова. — Как ты меня нашел?

Ее недоеденный круассан снова оказывается на тарелке, а она смотрит мне в глаза, умоляя рассказать правду.

— Нам поручили расследовать дело о торговле людьми. Ну, не мне конкретно, но ты знаешь, — пробормотал я. — В общем, Тео немного ботаник, и он, копаясь, наткнулся на твое объявление. Принес его мне показать, и вот мы здесь. Он забронировал мне билет на первый рейс из Вегаса, чтобы я смог добраться до тебя.

Ее глаза становятся такими мягкими, как будто я сделал что-то, заслуживающее такого взгляда.

Я раздвигаю губы, чтобы продолжить, как вдруг меня осеняет одна мысль.

Неужели она думала, что я купил ее?

Мое сердцебиение учащается, когда я тянусь к ее руке, большим пальцем проводя по каждой костяшке.

Разве это так плохо, если она в это поверит? Это должно быть лучше, чем знать, что какая-то больная пизда заплатила за восемнадцатилетнюю девственницу.

Желчь бурлит в моем желудке, угрожая подкатить к горлу при одной только мысли о том, что кто бы он ни был, мог приложить к ней руки.

— Спасибо, — говорит она, отрывая меня от размышлений. — За то, что пришел за мной. За… это…

Черт.

Она действительно думает…

— Все что угодно, Лисичка.

— Но… — Она отрывает взгляд от моих глаз, и мое сердце замирает, потому что я знаю, что последует дальше. — Почему ты бросил меня в понедельник? Если ты пошел на все это, то почему скрывался от меня?

Подняв свободную руку, я нервно потираю затылок.

Наклонив голову, я смотрю на нее сквозь ресницы. — Потому что я был чертовым идиотом. Я… я не очень хороший человек, Иви. Я делал вещи. Я делаю вещи. Вещи, которые не нужны тебе рядом с твоей жизнью.

— Похоже, я только что оказалась в самом центре этого, — говорит она, переплетая наши пальцы.

— Да. А я пытался защитить тебя.

— И до сих пор пытаешься. — Она застенчиво улыбается. — Это место — просто сумасшедшее, — говорит она, указывая свободной рукой на коттедж. — Я никогда нигде не была в таком месте.

— Это довольно броско.

— Все в твоей жизни довольно броско, Алекс, — говорит она.

— Привыкай к этому. Ты никуда не денешься.

— Я всего лишь ребенок Ловелла. Моя жизнь не такая, она…

— Теперь это так. — Крепко сжав ее пальцы, я стаскиваю ее с табурета. Повернув ее, я притягиваю ее к себе и обхватываю рукой за талию. — Ешь, — требую я, поднося круассан к ее губам.

— Они очень вкусные.

— Я знаю.

— Такой высокомерный, — пробормотала она с набитым ртом.

— Я узнаю хорошую выпечку, когда пробую ее.

Мы вместе съедаем весь поднос с круассанами. Ладно, хорошо. Она съедает полтора, а я — три с половиной, пока держу ее прижатой к своему телу.

— Чем ты хочешь заняться сегодня? — спрашиваю я, проводя губами по ее плечу.

— Я не думала, что мне можно куда-то идти, — вздыхает она, наклоняя голову в сторону, чтобы дать мне лучший доступ.

— Я могу придумать множество вещей, которые мы можем сделать, не выходя из этого места, Лисичка.

Уверена, меня можно убедить провести с тобой день. Кажется, ты умеешь заставить женщину подчиниться твоим желаниям.

— Ты даже не представляешь, — пробормотал я, чувствуя, что ее слова прозвучали слишком близко к сердцу.

Пока она вздрагивает в моих руках, ее ногти слегка впиваются в мое предплечье, которое обхватывает ее киску, все что я слышу — это предупреждение Тео о необходимости исправить тот факт, что она девственница.

Я знаю, что это должно произойти. Я не могу рисковать тем, что она так и останется девственницей, и держать эту высокую цену за ее голову.

Но я также не хочу, чтобы это стало причиной, по которой мы наконец-то сделаем этот шаг вместе.