Греховная принцесса

3

ИВИ

Первое, что я слышу, когда прихожу в себя, — глубокий гул голосов.

На несколько блаженных секунд я забываю, что произошло до того, как все погрузилось во тьму, и думаю, что это просто папа и Дерек разговаривают. Но потом все возвращается.

— Кто-то заплатил за твою невинную пизду немалые деньги, и твоя задача — делать то, что тебе, блядь, говорят.

Мой желудок взбунтовался, и я навалилась на руки, заблевав весь пол.

— Эй, она проснулась, — говорит кто-то.

Подняв руку, я вытираю рот и сажусь, осматриваясь.

Я нахожусь в маленькой комнате. Здесь есть крошечное окно, но перед ним решетка, не позволяющая никому вырваться наружу. А вся остальная часть комнаты — бетон. Холодный, неумолимый бетон. С единственной раковиной в углу и сливом чуть в стороне от центра.

Единственная дверь открывается, и в комнату входит темная фигура, одетая с ног до головы в черное, за ней быстро следует другая.

— Добрый день, — говорит один из них.

Чувствуется легкий акцент. Я напрягаю мозг в поисках чего-то знакомого, но ничего нет. Ни малейшего проблеска. Не помогает и то, что я вижу только их глаза, благодаря банданам с черепами, скрывающим нижнюю половину их лиц.

Подняв руку, я потираю больное место, где, как я помню, Дерек вонзил иглу мне в шею перед… ну, перед тем, как он сделал то, что закончилось моим появлением здесь.

У меня снова сводит живот, желчь подступает к горлу, когда я думаю о том, что они с отцом натворили.

Блейк убьет их…

— Чего вы хотите? — спрашиваю я, мой голос груб, а в горле пересохло.

— Мы ничего не хотим. Для нас это просто работа, — говорит второй мужчина, его голос гораздо холоднее и суровее, чем у другого, и от него по моему позвоночнику пробегает дрожь страха.

Когда они проходят вглубь комнаты, я отшатываюсь назад, забиваюсь в угол и сворачиваюсь калачиком.

Один из них смотрит на лужу рвоты на полу и быстро переступает через нее.

— Мы можем сделать это легким путем или трудным. Выбор за тобой, — продолжает он, но я не упускаю, как смягчается его голос, когда он предлагает трудный путь.

Звучит зловеще.

— Встать на ноги и раздеться, — требует тот, что помягче.

— Ч-что?

— Ты слышала, — рявкает злой.

Обретя откуда-то уверенность, я поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом.

— Почему?

— Потому что мы тебе сказали, — усмехается злодей.

Из моего горла вырывается крик, когда он протягивает руку и поднимает меня на ноги. Кончики его пальцев впиваются в мою руку с такой силой, что, несомненно, оставляют синяки.

— Раздевайся, или мы сделаем это за тебя.

— Скажи мне, почему? — требую я, не желая отводить взгляд.

— Чтобы убедиться, что на тебе нет никакого маячка, — уступает второй.

— А ты не можешь просто просканировать меня или что-то в этом роде?

Злой усмехается. — И что в этом интересного?

Тишина заполняет маленькую комнату, пока они ждут моего решения.

— Ладно, пусть будет так, — решает Злой, делая шаг ко мне.

— Н-нет, подождите, — кричу я.

Может, я и не хочу делать то, что они говорят, но, будь я проклята, если я позволю им прикоснуться ко мне.

Подняв руки, я обхватываю пальцами подол своей майки.

— Это действительно необходимо? — спрашиваю я, прежде чем сделать то, чего невозможно избежать. Не то чтобы они производили впечатление, что шутят.

— Да, — рычит злой. — Мы будем рады, если вы передумаете и позволите нам помочь.

— Пошел ты, — бормочу я себе под нос, но получается недостаточно тихо, и глаза злодея вспыхивают огнем.

Набравшись уверенности, я делаю вид, что их на самом деле здесь нет.

Просто двое мужчин на экране. Они не прямо передо мной. Они не могут до меня дотронуться.

Но неважно, сколько раз я буду повторять себе это. Я в это никогда не поверю.

Их запахи наполняют мой нос. Их дыхание эхом отдается в комнате.

Непроизвольное хныканье вырывается из моего горла, когда я поднимаю майку вверх по телу, оставляя себя беззащитной перед ними.

Я закрываю глаза, отказываясь наблюдать за их реакцией на мое тело. Что-то подсказывает мне, что один из них будет более чем заинтересован.

Заправив большие пальцы под пояс шорт для сна, я стягиваю их вместе с трусиками до щиколоток, стаскивая их с босых ног.

— Доволен? — Я усмехаюсь, вытянув руки по бокам, стараясь выглядеть уверенной. — Я ничего не скрываю.

Наконец я открываю глаза и смотрю на них. Как я и ожидала, взгляд Злого был прикован к моему телу, голод наполнял темные, холодные глубины его глаз. Но второй отвернулся.

Никто ничего не говорит, но глаза Злого заставляют мою кожу покрываться мурашками, пока он продолжает пожирать меня.

Мой желудок скручивается, дрожь по телу усиливается с каждой секундой.

— Ожерелье? — рычит он.

Я замираю, и моя рука летит к бесценному украшению, которое Блейк подарила мне только вчера.

Мысли о Блейк и Зи грозят сломить меня. Огромный комок подкатывает к горлу, перекрывая доступ воздуха, а сердце разрывается в груди.

Всхлип срывается с моих губ, и я крепче сжимаю ожерелье.

— Нет, пожалуйста. Это всего лишь медальон. Там ничего нет.

Прежде чем я успеваю понять, что происходит, моя рука снова оказывается в руках Злого, и меня прижимают к стене.

Его хватка не ослабевает, пока он рычит на своего товарища, чтобы тот снял ожерелье.

— Пожалуйста, нет. Оно принадлежало моей матери, — всхлипываю я. Это бессмысленно, я знаю. Но ничего не могу с собой поделать.

Я наполовину ожидаю, что они сорвут его с моего тела, но, к моему облегчению, пальцы легонько касаются моей шеи, чтобы снять его как следует.

— Могу я получить его обратно? — спрашиваю я, мой голос слаб и ломок.

— Думаю, это зависит от твоего нового владельца, не так ли? рычит Злой.

Меня оттаскивают от стены и толкают к раковине.

Тот, что милее, стоит в стороне, опустив глаза, а Злой хватает выдвижной кран и направляет его на меня.

Его глаза горят азартом.

— Подождите. Нет. Пожалуйста, — плачу я.

— Извини, но не я устанавливаю правила, милая. Это делает твой новый хозяин. И он хочет, чтобы ты была настолько чистой, насколько это возможно.

Весь воздух вырывается из моих легких, когда до меня доходит смысл его слов.

Он хочет меня, потому что я девственница.

Это сделала я. Я и мои глупые намерения подождать, чтобы это что-то значило, и вот что я получила. Какой-то больной ублюдок, который заплатил за меня бог знает сколько.

Повернувшись, я снова застонала. Но на этот раз ничего, кроме желчи, не выходит. Боль вырывается из живота, когда мое тело продолжает бунтовать, но там ничего нет.

Ничего, кроме отчаяния.

— Мы можем продолжить? — спрашивает второй парень, едва взглянув на меня. — У меня есть другие дела.

— Не притворяйся, что тебе это не нравится, парень. Я знаю, что ты сейчас так же напряжен, как и я, играя с этой невинной маленькой игрушкой. Если бы только у нас было разрешение поиграть по-настоящему, а?

Я вновь застыла.

— Ты ведь видел, как она танцует? Греховно. — В его голосе звучит похоть и темные намерения, от которых моя кровь превращается в лед.

Я бросаю взгляд на более симпатичного парня, безмолвно умоляя его продолжать заступаться за меня. Но он не успевает сказать ни слова, как Злой включает кран, обрызгивая меня ледяной водой.

Мой крик от шока эхом отражается от стен, но что-то подсказывает мне, что его не слышно в бетонной стеной.

Мое тело замирает, пока он держит струю воды направленной на меня, пропитывая меня насквозь.

Проходит всего несколько секунд, и мои зубы начинают стучать, а холод просачивается сквозь кожу до самых костей.

— Ты чувствуешь это? — Злой усмехается. — Перерождение. Крещение. Экзорцизм. Все в одном. Все, что связано с твоим прошлым, будет стерто, когда ты выйдешь из этого здания. Все, кого ты любила, все, кто повлиял на твою жизнь, все, кто прикасался к тебе. У меня вырывается хныканье, когда я думаю об Алексе.

Он сдерживался. Ради меня. Столько раз, когда мы были вместе, он мог потребовать меня, забрать мою невинность. Но он этого не сделал.

Почему он должен был быть джентльменом? Почему?

— Когда ты выйдешь отсюда, ты станешь новой женщиной. Женщиной, которой владеют. Ты будешь делать то, что тебе говорят, и подчиняться своему новому мужчине. Несмотря ни на что.

Страх пронзает меня, делая дрожь, охватившую мое тело, почти неистовой.

— Пожалуйста, — хнычу я. — Остановитесь.

Но, несмотря ни на что, я не позволяю слезам пролиться наружу. Пусть они горят в глубине глаз, но я не позволю этому извращенцу получить удовлетворение от осознания того, что он сломал меня.

Этого не произойдет.

Наконец воду отключают. Не то чтобы это сильно помогло. Каждый сантиметр моей кожи насквозь пропитан водой, а с волос капают ледяные капли, стекая по коже.

Мурашки покрывают мое тело, когда я обхватываю себя руками в жалкой попытке согреться.

— Вот, — говорит милый парень, бросая мне сухую рубашку.

Гнев закипает во мне, когда я замечаю, что мое ожерелье все еще в его руке. Как они посмели забрать у меня такую драгоценность? Разве все остальное недостаточно унизительно?

— Что? Никакого внутреннего осмотра? — усмехаюсь я. — У меня в заднице может быть спрятан маячок.

Я жалею об этих словах, как только они слетают с моего языка. Злой направляется ко мне, его темные глаза прикованы к моим.

— Я с удовольствием проверю, — предлагает он.

— Иди к черту, — шиплю я.

Его рука поднимается, и я готовлюсь к удару, но, к счастью, его не происходит.

— Хватит, — рычит второй мужчина. — Ты слышал босса. Он хочет, чтобы она была идеальной. Нетронутой.

Открыв глаза, я вижу, что он изучает меня через плечо Злого.

Он кивает мне, и в его глазах появляется нечто, заставляющее меня расслабиться.

Он… он на моей стороне?

Нет. Это безумие. Если бы это было так, он бы не стоял здесь, позволяя мне так унижаться.

Вспомнив, что в руках у меня рубашка, я быстро натягиваю ее через голову и прикрываюсь. Потеря ожерелья все еще тяжелым грузом лежит на моей груди.

— И что теперь? — спрашиваю я, пока Злой собирает мою одежду и запихивает ее в сумку.

— Теперь мы идем искать твоего хозяина.

Меня толкают к двери.

— Что за мужчина покупает женщину? — спрашиваю я с искренним недоверием. Такое дерьмо можно увидеть в кино. Это не реальная жизнь. Этого просто не бывает.

Такой же, как и тот, кто их продает. Как твой папа.

Мой позвоночник напрягается, когда во мне просыпается ненависть, которую я никогда раньше не испытывала.

Я всегда считала себя мягким человеком, но в последние несколько дней я желала смерти Гранту после того, как он прикоснулся ко мне в воскресенье вечером, а теперь еще и моему отцу.

Но с другой стороны, я никогда раньше не сталкивалась с таким злом. Или, по крайней мере, я об этом не знала.

— Надеюсь, он делает последние вдохи. Ему это с рук не сойдет, — предупреждаю я.

— О да. И кто, по-твоему, собирается что-то с этим делать? Ты — никто. Единственная часть тебя, которая кого-то интересует, — это то, что у тебя между бедер. И, как я слышал, это стоило немалых денег.

— Тебе это с рук не сойдет, — повторяю я, не в силах придумать ничего другого.

— Спасибо за предупреждение. Я постараюсь спать с открытым глазом на случай, если твоя шлюха-сестра придет за мной ночью. — Он смеется, как будто то, что Блейк придет за ним, не более чем шутка.

Да, конечно. Возможно, так оно и есть.

Мне остается только надеяться, что есть еще люди, готовые сражаться за меня. Те, кто лучше обучен, смертоносен…

Я качаю головой, когда меня ведут по пустынному коридору.

Бессмысленно надеяться.

Алекс повернулся ко мне спиной.

Он не придет.

Он даже не смог ответить на сообщение.

Никто из них не придет.

С этого момента я одна.

Я и мой новый хозяин.

У меня сводит живот, когда я представляю, к какому человеку я попаду.

Ничего хорошего не ждет меня на другом конце этого пути.

Двое мужчин придвигаются ближе, когда мы подходим к тяжелой двери, и я вздрагиваю, когда один из них хватает меня за руки и сжимает их за спиной.

— Серьезно? — шиплю я.

Возможно, я могла бы драться. Пинаться, кричать, бить — все, что угодно, лишь бы выпутаться из этого. Но я не дура. У меня нет ни единого шанса одолеть их. А даже если бы и смогла, их больше. Может, я их и не вижу, но у меня мурашки по коже от осознания этого. Стоят ли они в тени или сидят за камерами, за мной наблюдают. Я готова поставить на это свою жизнь.

— Мы не можем позволить тебе сбежать сейчас. — Я немного расслабляюсь, когда более милый из них наклоняется и говорит мне это.

Злой раздраженно хмыкает, прежде чем шагнуть к нам и распахнуть дверь.

Яркое летнее солнце обжигает мне глаза, заставляя их мгновенно слезиться.

— Черт, — ругаюсь я. Никогда еще я не боролась так упорно за то, чтобы оставаться сильной, и чтобы меня не сломил этот гребаный солнечный свет.

— Твоя судьба ждет тебя, — говорит Злой, жестом указывая на затемненный внедорожник впереди нас. — Безумно жаль, если хочешь знать мое мнение. Мы могли бы с тобой повеселиться. Но, увы, на тебя уже есть заказ. Очень надеюсь, что твой новый хозяин будет с тобой хорошо обращаться. — Он усмехается, отчего по моему позвоночнику пробегает дрожь. — Я бы так и сделал.

Я кривлю губы от отвращения, когда меня как лягушку подтаскивают ближе к ожидающему автомобилю.

К счастью, когда он заговорил в следующий раз, он был уже дальше.

— Что происходит? — шепчу я, надеясь, что другой парень даст мне хоть какую-то подсказку.

Наклонившись ко мне, он тепло прижимается к моей спине. Несмотря на солнечный жар на моей все еще озябшей коже, я глупо прислоняюсь к нему, отчаянно нуждаясь в тепле и уюте.

— А теперь садись в эту машину и отправляйся в свою новую жизнь. — Он сдвигается за спину, его хватка на моих запястьях становится все крепче, пока что-то твердое не вдавливается в мою ладонь. — Но мне нужно, чтобы ты делала то, что тебе говорят. Я обещаю, что это все облегчит. — Его акцент, американский, стал сильнее от этого предупреждения.

Мои пальцы обхватывают то, что он только что положил мне на ладонь, и держат это изо всех сил.

Я киваю в знак согласия.

Я знала, что он на моей стороне.

Но я сомневаюсь в этом уже через секунду, когда что-то накрывает мою голову, перекрывая обзор.

— Мы не все злые, Иви, — шепчет он так тихо, что никто больше не может его услышать.

Мое сердце бешено колотится, когда он пристегивает меня ремнями безопастности.

На кончике моего языка пляшет так много вопросов, но все они слишком опасны, чтобы задавать их прямо сейчас.

Дверь захлопывается, оставляя меня одну на заднем сиденье машины. Я моргаю в темноте, но, как бы я ни старалась, ничего не вижу.

Его слова звучат в моем сознании, его предупреждение вести себя хорошо. Глупо или нет, но я принимаю их всерьез.

Я убираю руки за спину, пальцы сжимают то, что, как я надеюсь, является моим ожерельем.

Снаружи машины раздаются глубокие голоса, и я молюсь всем, кто может меня услышать, чтобы этот милый парень сел за руль и вытащил меня из этой ситуации.