Греховная принцесса

9

ИВИ

Проснувшись на следующее утро, я чувствую себя легче. После встречи с Алексом и его объятий у меня появилось больше надежды.

Мне хочется верить, что все, через что я прошла, что меня заставили раздеться перед Мистером Зло и его более дружелюбным товарищем, было какой-то извращенной шуткой, чтобы проверить мою силу, мою способность стать частью жизни Алекса. Либо так, либо это был кошмар, которого на самом деле никогда не было. К сожалению, я знаю, что ни то, ни другое не соответствует действительности.

Вытянув руку, я ищу его на другой стороне кровати, но ничего не нахожу.

— Что за… — Я поспешно поднимаюсь.

Пожалуйста, нет. Пожалуйста, скажите, что мне это не приснилось.

Я оглядываю комнату, но не нахожу никаких признаков его присутствия, хотя с опущенными жалюзи разглядеть что-либо практически невозможно.

Вскакиваю с кровати, сердце замирает при мысли о том, что его присутствие здесь прошлой ночью было не более чем плодом моего воображения.

Этого не может быть. Все было так реально. Его голос, его прикосновения, его поцелуй.

Я мчусь в ванную и замираю, когда нахожу кучу одежды, которую он скинул прошлой ночью.

Весь воздух вырывается из моих легких.

Он здесь. Он действительно здесь.

Я быстро привожу себя в порядок. Затем надеваю майку и шорты и отправляюсь на поиски.

В доме царит тишина, пока я иду к лестнице, хотя до меня доносится запах чего-то сладкого, что заставляет мой желудок урчать от голода.

Когда я спускаюсь по лестнице, в моих ушах звучит глубокий гул его голоса. Но когда мои ноги ступают на деревянный пол, и я оглядываюсь по сторонам, я не могу его найти.

Теплый ветерок проникает в гостиную, и, повернув за угол, я резко останавливаюсь.

Он сидит в кресле на террасе, на нем только пара черных боксеров. Благодаря солнечному свету его живот выглядит еще более аппетитно, чем обычно, а V-образные линии, исчезающие в трусах, выглядят еще более глубокими, чем раньше. Его волосы взъерошены после сна, а щетина на лице начинает превращаться в бороду.

Я стою в тени гостиной и наблюдаю за ним, пока он слушает, что говорит собеседник. Ему это не очень нравится, что бы это ни было, потому что на его лбу появляется глубокая хмурая складка.

— Ты серьезно хочешь мне сказать, что мы зашли так далеко, а теперь ты уперся в стену?

Он качает головой.

— Я думал, что вы с Тоби чертовски хороши в этом деле, — жалуется он. Из того, что Эмми и Стелла рассказали мне об их компании, я знаю, что Тоби — один из их друзей.

— Да, — вздыхает он, проводя рукой по волосам. — Я знаю, я все понимаю. Я просто… Я не хочу этого для нее, чувак. Она заслуживает лучшего.

У меня перехватывает дыхание. Он говорит обо мне?

— Да, я знаю. Все, о чем я только мог мечтать, но дело не в этом.

Он снова замолкает, опускается в кресло и откидывает голову назад. Закрыв глаза, он стискивает зубы, заставляя челюсть подрагивать от разочарования.

— Да. Понятно. — Он смеется, но это не его обычный беззаботный смех, он полон напряжения и неопределенности. Я ненавижу это. — Уверен, я справлюсь. Пожалуйста, просто… убедись, что они в безопасности, хорошо? Это важно. — Пауза. — Я знаю. — Вздох. — Узнай, блядь, его имя, Тео. И не позволяй никому, блядь, прикасаться к нему. Мне плевать, как сильно Деймон хочет посмотреть, как он истекает кровью. Эта гнида — моя.

Шок от злобы в его голосе пронзает меня до такой степени, что я вынуждена протянуть руку и опереться на мебель.

— Я разорву его на части, блядь. Никто не тронет то, что принадлежит мне. Никто.

Грубость его голоса, собственничество в каждом слове пронзают меня насквозь, отчего у меня слабеют ноги.

Он говорит обо мне, верно? Пожалуйста, пусть он говорит обо мне.

Это безумие. Иррационально. Я никому не принадлежу, и неважно, сколько кто-то готов за меня заплатить. Но я хочу быть его. Когда он сказал это прошлой ночью, перед тем как заснуть, это значило для меня все.

Это безумие. Сколько я его знаю? Всего несколько дней. Но эта связь, это напряжение, которое возникает между нами, когда мы находимся рядом? Она вызывает привыкание. Он вызывает зависимость. И несмотря ни на что, именно его я хочу видеть рядом с собой, чтобы пройти через все, что происходит.

Он испускает еще один тяжелый вздох, его ноги становятся шире, а вторая рука опускается в знак поражения.

— Да, хорошо. Мы будем здесь. Наслаждайся этим шикарным самолетом. Не могу сказать, что я расстроен тем, что пропустил все это действо, даже если мне пришлось лететь коммерческим рейсом и сидеть рядом с каким-то случайным человеком, который выглядел более чем напуганным мной. — Он смеется, и на этот раз более искренне, более по-своему. — Да, наверное. Конечно. Скоро увидимся, — обещает он, прежде чем повесить трубку. Он опускает вторую руку, позволяя ей повиснуть на подлокотнике, телефон все еще в его руках, прежде чем он издает разочарованный стон.

Не в силах больше наблюдать со стороны и довольная тем, что не собираюсь мешать, я направляюсь к раздвижным дверям.

Переступив порог, я останавливаюсь, и он поднимает руки, бросая телефон на колени и сжимая кулаки.

Его плечи напряжены, он испускает болезненный вздох, ни разу не открыв глаза.

Птицы чирикают на деревьях, а мягкий ветерок обдувает мою кожу.

Это рай, или он был бы раем, если бы моя жизнь не была брошена в блендер, а Алекс не страдал от того, что он только что услышал по телефону.

Не в силах сохранить дистанцию между нами, я подхожу ближе, мои шаги легки на настиле, но этого достаточно, чтобы сообщить о моем присутствии.

Он открывает глаза и сразу же находит мои, когда я оказываюсь прямо перед ним.

— Иви, — вздыхает он, как будто я исчезну, если он заговорит громче.

— Привет, — говорю я, внезапно почувствовав себя скованно под его пристальным взглядом. Когда я обхватываю себя руками, по коже бегут мурашки.

— Что случилось? — торопливо спрашивает Алекс, поднимаясь на ноги и беря мое лицо в свои руки.

У меня из горла вырывается смех.

— Что случилось? — спрашиваю я в недоумении. — Было бы проще рассказать тебе, о том, что у меня в порядке.

— Да, черт возьми, — торжественно соглашается он, опускаясь ниже и одновременно наклоняя мою голову, чтобы упереться своим лбом в мой. — Глупый вопрос, да?

— Блейк и Зейден, — пролепетала я. — Где они? Они в безопасности?

Из всего, через что я прошла…

— Какой сегодня день? — спрашиваю я, прежде чем он успевает ответить на мой первый вопрос.

Его глаза задерживаются на мне, ища бог знает, что, пока он готовит слова.

— Воскресенье, — шепчет он.

— Точно. И…

— Они в безопасности, я обещаю тебе.

— Но мой папа, Дерек, они…

— Я знаю, Лисичка, — вздыхает он, придвигаясь ближе и позволяя теплу своего тела согревать мое. — Я знаю, что они сделали, и мне нужно, чтобы ты знала, что им это не сойдет с рук.

Я моргаю, пытаясь осознать, что это правда. То есть я знала, что это так. Я прожила последние несколько дней и испытала все на собственном опыте. Но услышать эти слова вслух…

— Он продал меня. — Слова звучат чужеродно, мой голос не похож на мой собственный, когда они срываются с языка.

— Детка, — шепчет Алекс. Так тихо, что я бы и не заметила, если бы он не был так близко. — Мне так жаль.

Затем его руки обхватывают меня, его тепло согревает меня изнутри, и я срываюсь.

Громкие, отвратительные рыдания вырываются из меня, когда я наконец-то получаю возможность выплеснуть все, что пережила.

Я боролась с неизбежным, но облегчение от того, что с Блейк и Зеем все в порядке, и подтверждение того, что я не переживаю сейчас худший в мире кошмар, выбило меня из колеи.

В одну секунду я стою, прижатая к его твердой, обнаженной груди, а в следующую — мои ноги отрываются от пола, и мы движемся по террасе.

Я не поднимаю глаз, чтобы посмотреть, куда мы идем. Я слепо доверяю ему, что он знает, что мне нужно, и он держит меня на руках, в буквальном смысле слова.

Я все еще всхлипываю ему в шею, когда он опускает нас. Мои ноги ударяются о что-то мягкое, когда он прижимает меня к себе, а затем мы начинаем… качаться.

Я так растерялась, что отдернула голову от его шеи и смахнула слезы.

Теплые пальцы вытирают мои щеки, а я смотрю на прекрасный вид, пока мы плавно раскачиваемся взад-вперед на качелях, спрятанных под деревянной беседкой.

С дрожащим дыханием я прислоняюсь головой к его плечу и рассеянно смотрю на деревья, наблюдая за тем, как тени кружатся и танцуют, когда ветер раздувает ветви, заставляя листья трепетать.

Рука Алекса медленно движется вверх и вниз по моей спине, успокаивая меня и не давая мне иного выбора, кроме как расслабиться.

— Ты уверен, что они в безопасности? — спрашиваю я, нуждаясь в подтверждении.

— Я обещаю.

— Мой отец? — спрашиваю я, не уверенная, что хочу услышать ответ.

— Там, где он заслуживает быть.

— Дерек?

Алекс замирает, его ответ не такой мгновенный, как предыдущие. Это говорит мне все, что мне нужно знать.

— Когда ты будешь готова, я хочу, чтобы ты мне рассказала все.

Я качаю головой. — Я ничего не знаю. Я просто была дома. Папа говорил какие-то странные вещи о том, что я стану кому-то хорошей женой, а потом появился Дерек, сказал, что кто-то заплатил за меня, а потом… все померкло.

Если мне показалось, что он напрягся до этого, то это ничто по сравнению с его реакцией на последнюю часть моего заявления. Он просто застыл передо мной как статуя.

— Они тебя ранили? — рычит он, его голос низкий, едва слышный.

— Н-нет. Они накачали меня наркотиками, — признаюсь я. — Когда я очнулась, я была в другом месте. Я не знаю. — Я качаю головой. От воспоминаний о той комнате мне снова и снова хочется блевать. Темный взгляд Мистера Зло потряс меня до глубины души, несмотря на то что его здесь нет. — Там было два парня. Один был… — Я заметно вздрагиваю. — Злой. Его глаза были мертвыми. То, как он смотрел на меня…

— Я убью его, — рычит Алекс. — Когда мы найдем его, а мы найдем, я убью его за то, что он хоть раз смотрел на тебя.

— Алекс, — вздыхаю я, не зная, ужасаться мне или возбуждаться от этой угрозы насилия.

Я знаю, что должна чувствовать, но не уверена, что это так на самом деле.

— Разве ты не слышала меня вчера? — спрашивает он, его голос снова становится мягким, а пальцы танцуют по моей щеке. — Ты моя. И ни у кого больше не будет шанса заполучить тебя.

Мое сердце практически разрывается в груди.

Это собственничество, высокомерие граничащее с безумием, что он может так яростно претендовать на меня, зная меня так мало времени.

Но это чувствуется правильно. Так было с тех пор, как он заставил меня встать на колени в его спальне на Рождество.

И я не могу не думать, что он чувствует то же самое.

— Был момент, когда я не думал, что ты снова окажешься в моих объятиях, — признается он, подставляя мою голову под свой подбородок и крепче прижимая меня к себе.

— Мне нужно, чтобы ты рассказал мне все, — предупреждаю я.

— Я не знаю всего, — возражает он.

— Не умничай, — поддразниваю я.

Между нами снова воцаряется молчание, но оно наполнено всем тем, о чем он умалчивает.

Я хочу доверять ему, но заслужил ли он это? Я так многого не знаю об этом загадочном человеке.

И если отбросить все, что я о нем знаю, то он в чертовой мафии. Он солдат. И его угроза убить Мистера Зло не была шуткой. Он говорил серьезно, и я действительно верю, что у него есть средства, чтобы выполнить ее.

— Где ты был? — спрашиваю я, нуждаясь в ответе, но в то же время не готовая пускаться во все тяжкие.

Он говорит, что я его, и прямо сейчас я хватаюсь за это обеими руками, потому что так я чувствую себя в безопасности. Но на самом деле это только царапает поверхность всего этого. Это ничего не исправляет.

Независимо от того, принадлежу я ему или нет, моя семья все равно разрушена. Мой отец… Я даже не знаю, кто он. Но люди, которые это делают, так или иначе должны быть привлечены к ответственности, и хочет Алекс, чтобы я помогала, или нет, я готова сделать все, что потребуется, чтобы это произошло.

Любая из девушек, с которыми я танцевала, может оказаться под угрозой.

— Лас-Вегас, — говорит он, прорываясь сквозь мои мрачные мысли.

— Вегас?

С его губ срывается смех.

— Да. Нико, один из моих друзей, решил, что будет весело удивить свою невесту и всех нас поездкой на свадьбу.

— Твои друзья поженились? — удивленно спрашиваю я. — Разве им всем не по восемнадцать?

— Нико девятнадцать, а Бри… не знаю, вообще-то, двадцать два, двадцать три, может быть.

— О, почти древняя, — говорю я.

— Ну, она старше нас. Она уже закончила университет. Она готовится стать учителем в Найтс-Ридж.

— А Нико ведь закончил колледж? — спрашиваю я, нахмурившись.

— Ну… у него сейчас экзамены. Так что я сомневаюсь, что его будет учить жена.

— А еще говорят, что Академия Ловелл плохая, — бормочу я, когда мой желудок начинает неловко громко урчать.