Греховная принцесса

29

АЛЕКС

Я смотрю, как она исчезает за дверью, и сердце замирает у меня в горле.

В отличие от прошлой ночи, я знал, что лучше не возвращаться в комнату, чтобы она меня выслушала. Я знал, что нужно подождать, пока она выйдет.

И я думал, что когда она выйдет, то будет готова поговорить со мной.

Но я не предполагал, что она пройдет мимо меня, едва взглянув мне в глаза.

Ее отказ задел, как и ее замечание о том, что я ей не нужен, когда я впервые был изгнан из комнаты. Не помогает и то, что я это заслужил.

Заслуживаю, и еще как, но от этого не легче.

Я все крепче сжимаю прижатые к груди книги, так как мне все сильнее хочется последовать за ней на улицу.

Я хочу смотреть на ее кожу, сверкающую в лучах солнца, смотреть, как развеваются на ветру ее волосы. Я хочу изучать ее, когда она делает наброски, терять себя в концентрации на ее лице, в легкой хмурости, когда она работает над чем-то сложным. Но моя голова не позволяет мне присоединиться к ней, несмотря на то, как сильно мое сердце умоляет меня об этом.

Со вздохом я падаю на диван и нахожу страницу, которую пытался прочитать за пределами спальни.

Я обманывал себя, если думал, что делаю что-то полезное для завтрашнего экзамена. На самом деле я смотрел на страницу, читая одно и то же предложение снова и снова, а моя голова была погружена в мысли о моей девушке и тонула в глубине моих сожалений.

Если она больше никогда не заговорит со мной, я буду винить только себя. Я мог бы поправить ее в первый же момент, когда понял, что она думает, будто я ее купил. Но я этого не сделал, потому что слишком отчаянно хотел, чтобы она посмотрела на меня как на нечто особенное, важное.

Откинув голову назад, я уставился в потолок.

Единственный раз, когда я чувствовал что-то похожее на бесполезность, которую я испытываю сейчас, был момент исчезновения Деймона.

Я знал, что он все еще где-то там, я чувствовал это глубоко в душе. Но оставался шанс, что я больше никогда его не увижу.

И хотя Иви сейчас может быть всего лишь по ту сторону стены, есть все шансы, что то, что мы обрели вместе, закончилось.

Дважды, менее чем за двадцать четыре часа, я показал ей, почему не заслуживаю ее доверия.

Даже я могу признать, что ей было бы глупо прощать меня, и я знаю на то причины.

Я никогда не хотел ее обманывать, не совсем. Но с моей стороны было эгоистично поступить так, как я поступил.

Я не говорил с ней о ее съемках на камеру, потому что знал, что это неизбежно обернется против меня и той жизни, которую я веду, и я не признался в том, кто владеет ею, потому что хотел, чтобы это был я. Я хочу быть для нее всем.

Она прячется на улице, пока солнце опускается все ниже в небо.

Она даже не заходит выпить, и хотя я не раз подумывал о том, чтобы пригласить ее, я не двигаюсь с места. Я продолжаю сидеть на диване и стараюсь уважать ее желания.

Единственное облегчение наступает, когда мой телефон начинает жужжать в кармане.

Увидев, что на меня смотрит имя моего брата, я провожу пальцем по экрану и соединяю вызов.

— Ты когда-нибудь злил Калли так сильно, что боялся, что она никогда тебя не простит? — спрашиваю я в качестве приветствия.

Иви наверняка меня слышит, но мне все равно. Надеюсь, она услышит боль и сожаление в моем тоне.

— Наверное, — смеясь, бормочет он. — Она здесь. Хочешь, я спрошу ее? — предлагает он.

— Нет, все в порядке, — соглашаюсь я.

— Что ты натворил?

— Вел себя как эгоистичный мудак, — признаюсь я.

— В чем-то конкретном или просто в целом?

— Ты мудак, — бормочу я.

— Я слышал, тебя можно поздравить, — говорит он. — Наконец-то ты вставил свой член… ой, Ангел, зачем это было нужно? — жалуется он.

— Гребаный Тео, — насмехаюсь я.

— Я рад за тебя, чувак. Или был, пока ты не ответил на мой звонок. Что мы можем сделать?

— Повернуть время вспять?

— Ах. Ничего не поделаешь, брат.

— Тебе обязательно быть таким счастливым? — Думаю, мне больше нравилось, когда из нас двоих несчастным был ты.

Он смеется в трубку.

— Извини, это невозможно, пока моя девочка сидит у меня на коленях и виляет своей восхитительной попкой над моим… ой, — снова жалуется он.

— Была ли причина для звонка, или ты просто хотел меня позлить?

— Просто хотел сказать, что позже я отправлюсь по следу парня, который может знать пару вещей.

— Да? — спрашиваю я, садясь вперед, внезапно заинтересовавшись тем, что он хочет сказать.

— Ага. Не все эти зацепки ведут нас в тупик. В какой-то момент мы наткнемся на золото.

— Хорошо бы пораньше, а не позже, — пробормотал я.

— Если верить разведданным, я получу все его секреты к восходу солнца, — обещает он.

— Хорошо. Я готов покончить с этим.

— Это случится. Верь.

Я качаю головой. То, что Калли сделала с моим братом, просто поразительно. Я чертовски люблю ее за это, но чаще всего это сносит мне крышу.

— Просто делай свою гребаную работу и вытащи ее из опасности, — требую я.

— Чувак, когда, блядь, я не делал свою работу?

— Не знаю, но я никогда раньше не ставил на кон столько всего. Мне нужно, чтобы она была в безопасности, чувак. Это сводит меня с ума, а ведь еще ничего не случилось.

— Просто успокойся. Мы справимся. Все, что тебе нужно сделать, это придумать способ заставить ее простить тебя. Сделай ей щенячьи глазки. Они действуют почти на всех других представительниц женского пола.

— Отлично, спасибо за совет.

Я вешаю трубку, прежде чем он успевает сказать еще какие-нибудь мудрые слова, и бросаю телефон на подушку рядом с собой.

Иви по-прежнему отказывается смотреть на меня, не говоря уже о том, чтобы говорить со мной, когда она возвращается в дом. Я провожаю ее взглядом, пока она идет на кухню за закусками, а потом исчезает наверху.

Какое-то время я воздерживаюсь от того, чтобы следовать за ней, как отчаянный щенок, но в конце концов моя потребность быть рядом с ней берет верх, и я снова пытаюсь учиться за дверью ее спальни.

Это действительно не самое лучшее место для занятий. Но я сам поставил себя в такое положение, поэтому заслуживаю страдания.

Свернувшись на полу калачиком, я почти не сплю, а когда на следующее утро встает солнце, я уже не могу быть менее подготовленным к экзамену.

Будильник на моем телефоне прорезает тишину дома, заставляя сердце колотиться в груди.

Я отключаю его так быстро, как только могу, но не сомневаюсь, что этот назойливый звук разбудил ее и, возможно, предупредил о том, что я здесь.

Как бы ей ни хотелось, чтобы я выскользнул и оставил ее в покое, с моей школьной формой в спальне, я решил, что это отличный повод для требования войти.

По правде говоря, я мог бы поехать домой и взять другой комплект. Но я не хочу. Я хочу увидеть ее перед отъездом. Узнать, выспалась ли она или провела почти всю ночь, заново переживая последние несколько дней и думая о том, как по-другому все могло бы сложиться, если бы я не позволил ей сделать поспешные выводы.

Поднявшись на ноги, я обхватываю пальцами ручку, раздумывая, стоит ли постучать и убедиться, что она не спит, или просто пригласить себя войти.

Решив выбрать последнее, я нажимаю на ручку, но она едва двигается.

Мое сердце замирает. Она закрылась от меня.

Наклонившись вперед, я упираюсь лбом в дерево.

— Иви, — тихо зову я. — Мне нужно в школу, а моя форма в гардеробной.

В ответ тишина, и в голове проносится образ того, как мне придется уйти в одних боксерах.

— Иви, пожалуйста. Мне нужно… — Мягкие шаги приближаются, и во мне расцветает надежда.

Что-то шевелится, освобождая ручку, я нажимаю на нее и медленно открываю, заглядывая внутрь.

Иви уже подходит к кровати и забирается под одеяло, пряча от меня свое тело.

— Лисичка, я…

— Не надо, Алекс. Только не перед экзаменом. Просто приведи себя в порядок, и мы поговорим позже, — говорит она, ее голос груб.

Она опускает глаза, отказываясь смотреть на меня, и у меня сводит желудок. Интересно, что именно она пытается от меня скрыть?

Неужели она провела большую часть ночи без сна, как я? Может, плакала?

— Ладно, — неохотно соглашаюсь я и иду через всю комнату, чтобы найти свою форму.

Она сидит посреди кровати, подтянув колени к груди, когда я возвращаюсь через несколько минут в брюках и рубашке, а галстук висит у меня на шее.

— Иви, — мягко говорю я, опускаясь задницей на край кровати.

Она напрягается, но не поднимает глаз.

— Пожалуйста, детка. Мне нужно увидеть тебя, прежде чем я уйду. Мне так чертовски жаль. Я ненавижу это.

Ее губы раздвигаются, как будто она собирается ответить, но в последний момент она передумывает и проглатывает слова.

Протянув руку, я обхватываю ее челюсть, нежно касаясь большим пальцем ее мягкой щеки.

Немного подбодрив ее, она наконец поднимает глаза. На несколько секунд они фокусируются на моей груди, прежде чем она поднимает глаза и встречается с моим взглядом.

У меня перехватывает дыхание от боли, которую я вижу в ответ.

Ее глаза налиты кровью и окружены темными тенями, которые могут появиться только после бессонной ночи.

— Черт, детка. Черт. Мне так чертовски жаль.

Не задумываясь, я притягиваю ее к себе и крепко обнимаю.

Ее запах заполняет мой нос, и, блядь, если он не заставляет комок размером с гребаный баскетбольный мяч заползти в мое горло.

Закрыв глаза, я прижимаюсь губами к ее макушке.

— Я серьезно, Иви. Я люблю тебя. Я люблю тебя так чертовски сильно, и, несмотря ни на что, я вытащу тебя из этого. У тебя, Блейк и Зея будет та жизнь, о которой ты всегда мечтала. Я, блядь, обещаю тебе это.

Она втягивает дрожащий воздух, но ничего не отвечает.

С чего бы это? Вряд ли она ответит на мои чувства, не так ли?

Зная, что если я не отпущу ее сейчас, то не отпущу никогда, я заставляю себя расслабить руки и поднимаюсь на ноги.

— Удачи на экзамене, — тихо говорит она.

Идя спиной вперед к двери, я не свожу с нее глаз.

— Иви, я знаю, что не заслуживаю этого, но… — Я делаю паузу, ожидая, что она скажет мне, куда идти, еще до того, как я выскажу свою просьбу. — Ты можешь пообещать мне, что не уйдешь, пока меня не будет?

Она медленно кивает.

— Я знаю, что я сказала прошлой ночью, но я обещаю, что не отдам себя добровольно. Я бы не поступила так со своей семьей.

Я киваю, веря ей.

— Мы все исправим. Я клянусь тебе, ты вернешься к ним и заживешь своей жизнью, не успеешь оглянуться. — Она выдерживает мой взгляд, отчаянно желая поверить мне, но в то же время не доверяя мне. Это режет, но я понимаю. — Я сообщу тебе, когда буду возвращаться. Если у тебя возникнут проблемы, позвони Тео еще раз, хорошо? У него нет экзамена сегодня утром.

— Позвоню. Иди, пока не опоздал, — говорит она, выпроваживая меня из комнаты.

Я выхожу из дома с тяжелым сердцем и киваю нашему солдату, который стоит у входа и защищает нас.

Я пытаюсь думать о своем экзамене и о том, какими будут вопросы, но мой мозг отказывается фокусироваться дольше, чем на несколько секунд, прежде чем он снова переключается на Иви, гадая, встала ли она уже с постели и что делает.

Солнце, может, и выглянуло, но все вокруг мокрое от прошедшей ночью грозы, а на небе нависли темно-серые тучи, которые только и ждут, чтобы еще раз нас намочить. Надеюсь, это означает, что она останется дома. Особенно теперь, когда она знает правду.