Греховная принцесса

14

ИВИ

Я пищу от удивления, когда открываю дверь в ванную и обнаруживаю, что кто-то сидит на кровати, которую мы делили с Алексом прошлой ночью, с моим этюдником на коленях, карандаш яростно движется по странице.

Она замирает и поднимает взгляд, ее темные глаза встречаются с моими.

— Прости, мне стало скучно ждать. Надеюсь, ты не против. — Она бросает быстрый взгляд на то, над чем работала, но скрывает прежде, чем я успеваю это заметить. — Как дела?

— Эмм…

— Ребята хотели поболтать о делах, и я решила зайти и проверить, как ты. Все это… это не может быть легко.

С моих губ срывается смешок.

— Прости, это…

— Все в порядке, — бормочу я, идя к кровати с одним полотенцем, обернутым вокруг моего тела, и другим на голове. — Это… я даже не знаю. Мне трудно убедить себя, что это реальность, а не просто какой-то странный кошмар.

Она перебирается через кровать, чтобы сесть рядом со мной. — Я понимаю. Поверь мне, понимаю. Я бывала в самых дерьмовых ситуациях. Мы все бывали. Но если я чему-то и научилась в этой жизни, так это тому, что Ловелл был идеальным местом, чтобы подготовить нас к этому.

— Тебе легко говорить. Ты приняла Ловелл и его темноту. Я просто пряталась от всего этого.

Она качает головой.

— Нет. Ты более стойкая, чем думаешь. К тому же, ты не одна. — Ее рука дергается на коленях, как будто она собиралась потянуться к моей, но потом передумала. Я не уверена, испытываю ли я облегчение или разочарование. Мне бы сейчас не помешали дополнительные силы.

— Я имела в виду то, что сказала, когда мы ввалились к вам. Кстати, извини за это.

Я покачала головой. В прошлые выходные она ездила на своем муже рядом со мной на заднем сиденье машины; думаю, теперь мы можем не беспокоиться о таких вещах.

— Не напоминай, — шепчу я, мои щеки пылают, когда я вспоминаю об этом. — И что же ты сказала?

Она смеется.

— Вполне справедливо. Не уверена, что услышала бы что-нибудь, если бы ситуация была обратной. Я сказала что-то вроде: «Эй, смотрите, Алекс приободрился». — Когда я сужаю глаза, она продолжает объяснять. — Я никогда не видела его таким подавленным, как во время нашей поездки. Серьезно, это было жалко.

Мои губы раздвигаются, чтобы ответить, но я быстро понимаю, что у меня нет слов.

— Ты ему очень нравишься, Иви. Очень, очень нравишься, — повторяет она, чтобы закрепить свою мысль.

— Тогда, возможно, ему не стоило меня бросать. — Если бы вы спросили меня, пережила ли я это до того, как произнесла эти слова, я бы подумала, что да. Но все это прозвучало с горечью и злостью.

— Он сходил с ума, Иви. Он влюбился в тебя и не знал, как с этим справиться, — объясняет Эмми.

— Он так сказал?

— Нет, черт возьми, он же парень. Они нечасто говорят такие вещи. Но я его знаю. Мы все его знаем. Он последний холостой из своих друзей детства, и ему давно одиноко. Мы пытались сделать его частью группы, но я думаю, что он чувствовал себя оттесненным в сторону больше, чем позволял нам видеть.

Я вздыхаю, ненавидя то, что он страдает, в то время как его друзья живут дальше.

— Он бы справился с собой и вернулся. Я знаю это не понаслышке.

— Или он мог купить меня в даркнете и не оставить мне выбора.

Эмми замирает, и я поднимаю глаза от коленей, чтобы изучить ее.

— Д-да, или это.

Ее голос и выражение лица ничего не выдают.

— Я уверена, что это самое малое из того, на что он готов пойти, чтобы защитить тебя.

— Может быть, — бормочу я. — Все это, — я жестом указываю на комнату вокруг нас, — так тяжело воспринимать без всех этих разговоров о торговцах людьми, мафии и… — Я делаю долгий вдох, позволяя своим словам оборваться. — Я просто девушка, которая прячется на заднем плане, мечтая о том дне, когда она и ее семья начнут жить лучше, — тихо признаюсь я.

— Ты вступаешь в эту лучшую жизнь, Иви. Это может стать ею, всем, чего ты когда-либо хотела.

— Мне все это не по зубам, — возражаю я.

— Ты бы выбрала Алекса, если бы не все это? Дала бы ты ему второй шанс, если бы он вернулся из Вегаса и появился у твоей двери?

Я не сразу отвечаю, моя голова и мое сердце борются друг с другом.

Эмми усмехается себе под нос, очевидно, прочитав что-то в моем молчании.

— Знаешь, я никогда бы в миллион лет не подумала, что в семнадцать лет стану женой. Женой будущего главы Семьи Чирилло. Я знала, что связана с опасными людьми. То, во что были вовлечены мой папа и мой дядя Круз, мама никогда не скрывала от меня, несмотря на намерения отца. И хотя ее намерения могли быть сомнительными, я не могу жалеть ни о чем, через что мне пришлось пройти.

— Подобное, как и то, с чем ты сейчас имеешь дело, было грязным, болезненным, а порой и смертельно опасным. В этой жизни нет ничего легкого и простого, но в этом и заключается ее прелесть. Мы можем просыпаться каждое утро и не иметь ни малейшего представления о том, чем закончится этот день. Это захватывающе и волнующе. Но в то же время он полон любви и семьи, которая готова буквально на все ради друг друга. Наша связь намного глубже, чем кровь. Надеюсь, я никогда не буду воспринимать это как должное.

— Теперь ты часть этого, Иви. Может, это и не по твоей воле, но мне нравится думать, что есть что-то, что решило, что мы все нуждаемся друг в друге, и нашло способ свести нас вместе.

— И если тебе нужно это услышать… что-то подсказывает мне, что, несмотря ни на что, Алекс всегда бы выбрал тебя. Он пошел за тобой, Иви.

Я поднимаю руку, смахнув слезу, которая вырвалась на свободу, когда она закончила свою речь.

Все, что она только что сказала о своей семье… Может, я еще не знакома с ними, но я знаю, что это правда. Я чувствую это, вижу это в том, как Алекс говорит о них.

Такую же безусловную любовь я испытываю к Блейк и Зею. И у них это тоже есть, у всех.

Я бы солгала, если бы сказала, что не хочу испытать это на себе после того, как всю жизнь прожила почти в одиночестве.

Блейк была моей лучшей подругой столько, сколько я себя помню, и я знаю, как печально это звучит. Каково это — иметь других девушек в своей команде?

— Все это… Я думаю, это просто способ показать тебе, где ты всегда должна была быть. С Алексом. С нами. Дети Ловелла не всегда должны оставаться детьми Ловелла, слава богу.

Я не могу удержаться от смеха.

— Ты заслуживаешь лучшего. Позволь Алексу дать тебе это.

Между нами воцаряется молчание, пока она наконец не тянется к моей руке и не сжимает ее в знак поддержки.

— Я оставлю тебя, чтобы ты оделась. Нам с Тео действительно нужно пойти поспать. Смена часовых поясов после диких пяти дней в Лас-Вегасе — это не шутки.

— Вы прекрасно провели время?

Она кивает. — Да, это был… ну, это был Вегас. Я никогда не испытывала ничего подобного. Ты можешь приехать в следующий раз, — говорит она, поднимаясь на ноги и идя к двери. — Они все исправят, Иви. Доверься всем, кто тебя окружает, и они сделают свою работу, и ты не успеешь оглянуться, как все закончится.

— Обещаешь? — спрашиваю я, думая о Блейк и Зее.

Может, раньше меня и успокаивало, что с ними все в порядке, но видеть их через экран и иметь возможность обнять их — это совсем разные вещи.

— Да, обещаю. Но я не могу обещать, что все будет просто и легко. Скорее всего, будет грязно и кроваво. Но тебе придется смириться с этим и довериться нам.

Я затаила дыхание. Мне хочется верить, что она шутит, но что-то подсказывает мне, что это не так.

— Не торопись. Он подождет. — Она подмигивает, прежде чем выскользнуть из комнаты и закрыть за собой дверь.

Я со вздохом падаю обратно на кровать.

Закрыв глаза, я обдумываю все, что она сказала.

Неужели я нахожусь именно там, где мне суждено быть?

Неужели все это судьба?

Новая жизнь, новый старт, о котором мы с Блейк молились годами?

Я думаю о папе. О том, куда они могли его увезти, что они могли с ним сделать. Что бы это ни было, он заслужил это.

Он и до этого был жалким подобием человека. Но продать собственную дочь… это уже из ряда вон выходящее.

Не знаю, сколько я пролежала так, размышляя обо всем, но кожа у меня уже высохла, и я рискую заснуть.

Поднявшись, я роюсь в сумке в поисках чего-нибудь подходящего. Я могу только предположить, что Блейк собрала ее для меня, потому что в ней все мои любимые вещи. Мое сердце радуется за нее, но в то же время болит. Я очень скучаю по ним обоим. Мы никогда не разлучались надолго. А я даже не успела обнять их на прощание.

Вытаскивая бикини, я смотрю на огромные окна, за которыми виден прекрасный летний день.

Не раздумывая, я натягиваю красный купальник, а затем дополняю его черной накидкой. Не то чтобы она что-то закрывала, она такая прозрачная. Но так я чувствую себя менее уязвимой.

Я укладываю волосы в небрежные локоны и оставляю лицо без макияжа. Прежде чем покинуть безопасное место в комнате, я подхожу к окнам. На несколько секунд я сосредотачиваюсь на деревьях и одиночестве, но вскоре движение подо мной отвлекает меня.

Эмми присоединилась к ребятам и сидит на коленях у Тео, ее рука обвивает его шею, а пальцы играют с короткими волосами, пока он говорит.

Я перевожу взгляд на Алекса как раз в тот момент, когда он откидывает голову назад, смеясь.

Мое сердце разрывается, когда я вижу его счастье. Его широкая улыбка, его сияющие глаза.

Мне кажется, что это правильно — быть здесь, быть с ним.

Словно почувствовав мое внимание, он поднимает голову и смотрит на меня завораживающими глазами.

У меня перехватывает дыхание, когда между нами что-то вспыхивает.

Подняв руку с подлокотника кресла, он жестом приглашает меня присоединиться к ним, и я, не задумываясь, поворачиваюсь на пятках и выхожу из комнаты.

С каждым шагом мое сердце бьется все сильнее, поскольку потребность быть ближе к нему возрастает.

Это странное, умопомрачительное чувство после восемнадцати лет отсутствия необходимости быть ближе к кому-либо — во всяком случае, не физически.

Моя кожа нагревается от его внимания задолго до того, как я переступаю порог дома.

Его глаза пожирают меня. Они начинают пристально вглядываться в меня, а затем опускаются вниз по моему телу. Серебро в его глазах темнеет, когда он втягивает нижнюю губу в рот.

Судя по его реакции на меня, любой бы подумал, что я вышла сюда голой.

— Иди сюда, Лисичка, — требует он, и мои ноги взлетают по террасе без всяких указаний со стороны мозга. Как будто мое тело обладает собственным разумом и кричит, чтобы я прижалась к нему.

Как только я оказываюсь на расстоянии прикосновения, он притягивает меня к себе и обхватывает руками за талию.

— Ты выглядишь грешно в этом бикини, Иви, — шепчет он мне на ухо, заставляя каждый волосок на моем теле встать дыбом. — Но я думаю, что на полу оно будет смотреться лучше.

— Я понятия не имею, что он только что сказал, но думаю, что это определенно наш сигнал уходить, — говорит Тео, ставя Эмми на ноги и подталкивая ее вперед.

Губы Алекса скользят по моей шее и останавливаются на изгибе моего плеча.

— Не уходите из-за нас, — бормочет он, прижимаясь к моей коже.

Тео смеется.

— Думаю, для одного дня мы увидели более чем достаточно.

— Моя девочка любит зрителей. Верно, Лисичка?

Я мгновенно замираю от его слов, моя кровь превращается в лед.

— Я видел, как ты танцуешь, как ты наслаждаешься взглядами, обращенными на твое тело. Это возбуждает, не так ли?

— Ладно, мы уходим. Позвони, если что-то понадобится, — говорит Тео, но я слишком поглощена своей паникой, чтобы обращать внимание на то, где они находятся.

— Что случилось? — спрашивает Алекс, его теплое дыхание омывает мою кожу. — Нет ничего плохого в том, чтобы наслаждаться тем, что на тебя смотрят.

— Я… я знаю, я просто…

Мои слова прерываются, когда он обхватывает меня за талию и поворачивает так, что я оказываюсь на нем.

Он двигает мной так, будто я не более чем тряпичная кукла, с которой он может играть. Мне это нравится.

Мне нравится, как его пальцы почти сходятся на моей талии. Мне нравится, что он настолько силен, что я чувствую себя невесомой в его объятиях.

— Я не против того, чтобы люди наблюдали за тобой, если ты об этом беспокоишься, — искренне говорит он, заглядывая мне в глаза.

Мне хочется закрыть их, боясь, что он найдет в них то, что ищет.

Просто расскажи ему о веб-каме, Иви. В этом нет ничего страшного.

Мои губы шевелятся в ответ, но я не успеваю произнести ни слова, как его губы находят мое горло, а руки скользят вверх, чтобы сжать мою грудь.

— Я буду смотреть, как ты танцуешь, или делать все, для чего тебе нужны зрители, в любой день недели, Лисичка. Все, что тебе нужно, — это попросить.

Его губы оставляют жгучий след, когда он целует мои ключицы и грудь.

— Что сказал Тео? — выдавливаю я из себя, стараясь не потерять себя снова и снова в этом невероятном мужчине.

— Что они работают над этим и что мы должны им доверять. А нам остается только торчать здесь и искать способ развлечься.

— Звучит ужасно, — вздыхаю я, когда он щиплет меня за соски через бикини.

— Я думал о том же. Как мы вообще собираемся проводить здесь время?

— Ну, — практически стонала я, — я видела внутри книжный шкаф. Мы могли бы почитать. Или… ты умеешь рисовать? Если не умеешь, я могу тебя научить. У тебя же нет экзаменов, может, мне стоит… — Я сглатываю, когда он откидывает в сторону мою накидку и бикини и проводит кончиком языка по соску. — Испытать тебя, — вздохнула я.

— Ты испытываешь меня прямо сейчас, Лисичка, — простонал он, приподнимая бедра, чтобы я могла почувствовать, насколько он тверд подо мной. — Мою сдержанность.

Было бы так легко, слишком легко позволить этому продолжаться.

Я хочу этого, черт возьми, хочу. Но есть и другие вещи, которых я хочу.

— Алекс, — говорю я, мой голос хриплый от потребности. — Остановись. — Запустив пальцы в его волосы, я оттягиваю его голову назад, чтобы у него не было другого выбора, кроме как посмотреть на меня.

— Остановиться? — спрашивает он, его брови сведены в замешательстве, а нижняя губа выпячена.

Это чертовски мило.

— Ты не хочешь этого? — спрашивает он, и в его глазах вспыхивает что-то темное.

Мое сердце замирает, когда осознание настигает меня.

Я остановила происходящее, чтобы мы могли поговорить, продолжить узнавать друг друга лучше, а не просто утонуть в телах друг друга и желании, которое раскаляется докрасна, когда мы вместе.

Но если я хочу, чтобы он открылся, то и мне нужно сделать то же самое.

И, черт возьми, после всех его признаний с тех пор, как я открыла дверь гардеробной и обнаружила его стоящим там, я думаю, что обязана ему этой правдой.

— Да, Алекс. Я хочу этого. — Все его тело физически расслабляется от моих слов. — Но…

Он вздыхает.

— Всегда есть «но».

— Это хорошее «но», — обещаю я ему, обхватывая рукой его грубую челюсть и улыбаясь, когда он склоняется к моему прикосновению.

— А бывает хорошее «но»? — спрашивает он, его рука скользит по моему телу и ложится на бедро.

— Иногда.

Отпустив его челюсть, я провожу пальцами по его плечу и до того, что выглядит как довольно недавний шрам на его верхней части руки.

— Откуда это у тебя? — спрашиваю я, решив, что это самое подходящее место для начала.

Его глаза опускаются к тому месту, где я провожу кончиком пальца по покрасневшей коже.

— Ты была в Ловелле в ночь беспорядков?

Я киваю. Где, черт возьми, мне еще быть? Я почти никуда не хожу.

— Это было в ту ночь. Меня подстрелили.

Я замираю.

— Тебя подстрелили?

— Ребята попытаются возразить, что это была всего лишь царапина и что я вел себя как слабак, но меня точно ранили, и это было чертовски больно.

Я не могу не рассмеяться, глядя на его серьезное выражение лица.

Уверена, что так и было. Ты испугался? — спрашиваю я, вспоминая его признание, сделанное ранее.

— Немного. Я отказался ехать в больницу. Мама меня подлатала.

— О, ты побежал к маме.

Он бросает на меня взгляд.

— Так получилось, что она…

Не в силах больше сдерживать свое веселье, я разразилась хохотом.

— О, ты думаешь, что ты смешная, да? — Алекс смеется, его пальцы щекочут мои бока, заставляя меня визжать, когда я пытаюсь от него отстраниться.

Мне это удается, но я не настолько наивна, чтобы думать, что это произошло по какой-то другой причине, а не потому, что он мне позволил.

— Нет, хватит. Хватит, — умоляю я, подняв руки в знак капитуляции. — Я боюсь щекотки.

— Я как раз обнаружил. — Он приближается ко мне, как лев к добыче. — Сними эту черную штуку.

— Мы разговариваем. Узнаем друг друга получше, — говорю я, отступая назад.

— Я понял. Но я хочу сделать это без этой оскорбительной штуки, закрывающей мне вид на твое тело. Это бикини заслуживает того, чтобы им похвастаться.

Его глаза блуждают по моему телу, как тогда, когда я только вернулась, заставляя меня чувствовать себя такой же обнаженной, как в день моего рождения.

— Алекс, — предупреждаю я, не в силах удержать его блуждающий взгляд.

Его тело безумно. Хорошо отточенное оружие. И не только против соперников на ринге, но и против женских сердец по всему миру, я уверена.

В голове мелькают образы того, что происходит в Вегасе, которые я видела по телевизору на протяжении многих лет.

— Что? — спрашивает он, уловив мое выражение лица. — О чем ты сейчас думаешь?

— Ты развлекался в Вегасе?

— Да. Два моих лучших друга поженились. Было много веселья.

— А ты «отрывался»? — Я даже не знаю, почему я спрашиваю, но слова просто слетают с моих губ, моя собственная неуверенность берет верх.

Мой вопрос застает его врасплох, потому что ему требуется минута, чтобы осознать его.

— Что? Я что, от… Нет, Иви. Я не «отрывался». Я даже не смотрел ни на кого, кто не входил в нашу группу.

Все мое тело замирает от облегчения, и я загибаю пальцы вокруг своей накидки, стягивая ее по телу и давая ему то, что он хочет.

— Эмми не шутила. Я был угрюмым ублюдком все время, пока нас не было. Я так чертовски скучал по тебе, Лисичка.

— Но тебя окружали танцующие девушки. Я видела по телевизору, как они ходят по улице, почти без од…

— Это была не ты, — говорит он, придвигаясь ближе. — Никто не имел значения, потому что единственный человек, который мне интересен, единственный человек, который мне нужен, — это ты.

Я вскрикиваю, ударяясь о перила и обнаруживая, что мне больше некуда идти.

— Я-я?

— Ты. — Он делает шаг прямо в мое пространство, его глаза притягивают мои. — Я честно отвечу на любой вопрос, который ты мне задашь, обещаю. Даже если ответ будет не очень приятным. Но ты не должна сомневаться в этом.

Все мое тело содрогается от искры, которая проскакивает во мне, когда он обхватывает пальцами мое горло.

— Я хочу тебя, Иви. Тебя. Никого другого. Никого в Вегасе. Никого в Лондоне. Никого и нигде. Только тебя.

Я киваю, пытаясь сглотнуть комок, который сковал мое горло.

— Прости, я… АЛЕКС, — кричу я, когда мир исчезает из-под ног, а он перекидывает меня через плечо и идет по террасе.

Несколько секунд я бьюсь и бьюсь, но вскоре понимаю, что, несмотря на неприятные ощущения от прилива крови к голове, вид его задницы в обтягивающих боксерках того стоит.

Пока он лапает мою задницу, я пользуюсь возможностью сделать то же самое, стягиваю с него боксеры и беру его упругие ягодицы в руки.

— Черт, — ворчит он, когда я сильно сжимаю его, хотя я сомневаюсь, что это причиняет хоть какую-то боль. — Ты идеальна.

Его слова согревают меня изнутри, но я наслаждаюсь этим всего несколько секунд, прежде чем он снова выдергивает ковер из-под моих ног.

В одну секунду я прижимаюсь к его телу, а в следующую уже лечу по воздуху.

— Алекс, что ты… — Я глотаю слова, когда меня погружают в теплую воду.

Не успела я опуститься под воду, как вынырнула на поверхность, глубоко втягивая воздух, как будто пробыла под водой гораздо дольше.

Я обнаруживаю Алекса, стоящего на краю затопленной джакузи со скрещенными на груди руками и самодовольной ухмылкой на лице.

— Ты дрочер, — шиплю я, вытирая воду с лица.

— Виноват, — радостно говорит он, поглаживая свой член. — И я всегда думаю о тебе, когда делаю это.

Я качаю головой, устраиваясь поудобнее на одном из мягких сидений.

— Черт, ты хорошо выглядишь, — говорит он, скользя по мне глазами. — Хочешь гидромассаж?

— Да, черт возьми.

Опустившись на корточки, он нажимает на кнопку, отчего повсюду появляются пузырьки.

Грязный стон срывается с моих губ, когда мощные струи бьют мне в спину.

— Господи, — бормочет он, вытирая рот рукой. — Пойду принесу нам что-нибудь выпить, а потом присоединюсь к тебе. Подумай над своими вопросами, Лисичка.

— Вопросами? — спрашиваю я, когда он начинает уходить.

— Я думал, ты хочешь узнать больше, — бросает он через плечо. — Сделай все, что в твоих силах. — Он подмигивает, прежде чем исчезнуть в доме.

Глубоко вздохнув, я откидываю голову назад, пока струи массажируют мои напряженные мышцы.

Да, жизнь определенно могла быть и хуже.