Искупление 6

Глава 34. Откровения и регби-парни.

Ифа

Ни один из родителей Джоуи не вернулся домой на следующий вечер. Один на один с огромной ответственностью, которую они беззаветно кинули на его плечи, я пыталась помочь ему, поскольку он снова воспитывал свои братьев и сестер, с навыками, которым взрослый человек бы завидовал. От перевозки их на внешкольные занятия до готовки и уборки после них, а затем от ванны до сна; было изнурительно наблюдать, как он проходит через эти этапы.

Неудивительно, что ему было бы легче бросить себя под машину, чем иметь ребенка, подумала я про себя, у него и так уже четверо.

Когда Джоуи, наконец, уселся, чуть позже одиннадцати, выглядя измотанным и близким к пределу, последнее, что я хотела сделать, это подталкивать его.Облокотившись у кухонного стола, он опустил голову в руки и выдохнул тяжелый вздох.

– Довольно ужасное свидание, да, Моллой?

– О, не знаю. – Подойдя к тому месту, где он сидел, я поставила две кружки кофе и обняла его сзади. – Не сказала бы, что оно было таким ужасным, -ответила я, прижимая поцелуй к его шее. – Ведь компания была довольно эпичной.

Он ответил ворчанием, поднимая руку и сжимая мою. – Итак.-Сев рядом с ним,я взяла свою кружку и подула по краю, прежде чем сделать глоток. – Каков план?

– У меня его нет, - он признался честно, протягивая руку за своей кружкой. – Я не знаю, что я делаю, и сколько времени мне придется это делать.

Я долго раздумывала над тем, что он сказал, прежде чем сказать, – Я думаю ты, самый невероятный человек, которого я когда-либо знала.

Он покачал головой и посмеялся. – Отвянь.

– Я никогда не имела в виду что-то большее в своей жизни, - уговаривала я. – Кто ты? Что ты делаешь? Удары, которые ты получил? Удары, которые ты продолжаешь получать?На сколько сильно ты любишь этих детей? На сколько ты жертвуешь, чтобы им не пришлось? -Я покачала головой. – Это поражает, Джо. Твоя бескорыстность потрясает.

– Не говори такие вещи, Моллой, - он бормотал, делая глоток кофе.

– Почему? – Я настаивала. – Боишься, что кто-то меня услышит и тоже поймет, насколько ты удивителен?

– Я далек от удивительного, - он ответил тихо, хмуря брови. – Серьезно.Не ставь меня на пьедестал. Я не создан для этого. Я только разочарую тебя.

– Я бы сказала, что ты делаешь довольно хорошую работу, с противоположным заданием, -предложила я. – Я так горда тобой, Джо.

– Не гордись мной, Моллой, - он выдавил. – Не надо. Потому что я не лучше. Я не вылечился.- Он взволнованно выдохнул. – Я просто…

– Стараешься?

– Да. – Опустив плечи, он медленно кивнул. – Стараюсь.

– Этого мне достаточно, - сказала я ему, голос звучал тяжело от эмоций. – Тебя для меня достаточно.

– Мне нужно поговорить с тобой о чем-то, - сказал он, выдыхая еще один раздраженный вздох. – О чем-то важном, что произошло сегодня на поле GАА.

– Да, - я согласилась трясущимся голосом. – И мне нужно поговорить с тобой о чем-то важном тоже.

– Привет, ребята.

В тот момент в кухню вошла Шэннон, заставив нас обоих отвернуться друг от друга с облегчением.

– Как твое лицо, Шэн? – спросил Джоуи, взгляд скользил по синякам. – Господи.

Я посмотрела на нее, оценивая ее синяк, и дрогнула, чувствуя тошноту в животе.

– Все в порядке, Джо, - сказала она ему, предлагая ему усталую улыбку. – Это выглядит хуже, чем оно чувствуется.

– Извини, Шэн, - сказал он ей, опуская голову в стыде. – Я должен был быть здесь.

– Это не твоя вина, - сказала она ему, прежде чем я успела. – Ничто из того, что произошло вчера ночью, не твоя вина. У тебя есть право на свою жизнь, Джоуи.

Да, у него было это право, но это не делало ситуацию легче для него.

– Ты смогла все уладить, чтобы Шон заснул снова? – спросила я, сохраняя мягкий тон.

– Наконец-то, - ответила Шэннон. – Тадхг и Олли уже спят, но Шон? Боже, он ужасно обижен на маму. Он то и делал, что рыдал, часами. В конце концов он заснул в слезах.

– Чертовы ублюдки, - захрипел Джоуи, снова напрягаясь.

– Джо, - прошептала я. – Не говори так.

– Не говорить, что? – он спорил, – Правду? Потому что вот они, чертовы ублюдки.

– Она все еще твоя мама, - сказала я не потому, что я не чувствовала то же самое, что и он. Я просто знала, что его слова, сколько бы они ни были правдивыми или искренними, будут преследовать его позже, потому что его мама обладала над ним властью так, как я никогда не смогла бы понять.

– Она хуже него, - сказал он, бросив руку в свои волосы. – Оставив этих детей здесь наедине. Она могла бы поднять трубку и поговорить с мальчиками, но нет, как всегда, она убегает и прячет голову в песок.

Да, она была хуже него, но Джоуи не чувствовал этого на самом деле.

Он был беспокоен и напуган и чувствовал себя запертым.

Он реагировал на свою травму, используя свои слова как пули.

Как всегда.

Но эти пули были из свинца, которые крошились и отскакивали через него тоже.

– Давай посмотрим, с чем мы имеем дело, - сказал он затем, высыпая содержимое карманов на кухонный стол. – Я получаю зарплату только на следующей неделе.Что оставляет у нас ровно… - его голос замер, когда он считал свои деньги исложил несколько монет. – Восемьдесят семь евро и тридцать центов на следующие шесть дней.

– Это хорошо, не так ли?

– Должно сработать.

– Ты знаешь, я бы помогла, если бы смогла, - вдруг вырвалось из Шэннон, выглядя

Виноватой. – Но он не позволяет мне устроиться на работу.

– Стоп. Даже не думай брать вину на себя, Шэн, - предупредил Джоуи, поднимая руку. А затем, со стоном, он добавил. – Проверь для меня холодильник, а?

Когда она подчинилась, показав нам, что он совершенно пуст, я наблюдала, как мой парень сжимает руки в кулаки и рычит. – Чертовы ублюдки.

– То же самое с полками, - тихо сказала Шэннон. – Мама обычно закупается в субботу.

– Обычно, - насмешливо фыркнул Джоуи, руки были в волосах, когда он опустился над столом, глядя на сложенные монеты.

– Она не ушла бы так. – тихо предложила Шэннон, грызя губу. – Она никогда не оставила бы нас без продуктов.

– Ну, она ушла, - отрезал Джоуи, тон горячий и полный обиды. – Черт с ней, мы справимся.

– Да?

– Да.

– Хорошо, - ответила его сестра, выглядя расстроенной и неубежденной.

– Утром я позвоню Марку, - предложил Джоуи затем. – У него запланирована работа в

Городе на следующей неделе. Спрошу, нужен ли ему рабочий.

– Ни за что, - я возразила. Марк был одним из клиентов папы, который пользовался гаражом. Каждый раз, когда он приезжал на сервис, он пытался увлечь Джоуи на стройку. Это сводило моего отца с ума. – Ты не можешь пропустить школу. Это выпускные экзамены.

– Нет, - он ответил, тон твердый и непреклонный. – Я не могу позволить детям голодать. И только Бог знает, когда эта сучка вернется.

– Джо, я могу помочь с…

– Я не приму твои деньги, Ифа, - он почти выплюнул, выглядя смертельно обиженным на саму мысль. – Так что, пожалуйста, не предлагай.

– Джоуи. – Я покачала головой, чувствуя себя беспомощной. – Я хочу помочь тебе.

– И я тебя люблю за это, но я не приму подачек от своей девушки.

Взгляд на его лице заверил меня, что для него эта тема беседы закрыта.

– Ты знаешь, где она? – вмешалась я вместо этого. – Твоя мама, имею в виду?

– Предполагаю, что она ушла, чтобы найти его, - ответила Шэннон, выглядя такой маленькой и потерянной.

– Хорошо, не ругай меня за это, - я сказала, тщательно выбирая свои слова, полностью

Осознавая, что я тыкаю в медведя. – Но может быть, стоит подумать о вызове властей?

Джоуи на меня злобно посмотрел.

Шэннон раскрыла рот в ужасе.

– Они не могут продолжать это делать с вами, - я пыталась уговорить, чувствуя тошноту

В животе и ненавидя вид предательства в их глазах, когда они на меня смотрели.

– И вы оба здесь одни заботитесь о троих маленьких детях. – Я покачала головой. – Это не

правильно и несправедливо по отношению ко всем вам.

– Нет, это неправильно и несправедливо по отношению к нам, но Шэннон и я прошли по этой дороге, и нет никакого способа, заставить нас вернуться туда, - вдруг вырвалось у Джоуи, поразив меня.

Туда?

Куда?

– Джоуи!- Шэннон шипела, ужасаясь, что он так свободно говорит об этом передо

Мной.

– Посмотри на нас, Шэн, - он ответил устало. – Она уже видит, насколько мы сломаны!

– Что ты имеешь в виду? – я услышала, как говорит его сестра, умоляя его закрыть меня от их мира.

– Туда, где мы были маленькими, до рождения мальчиков, когда у нас был только

Даррен, Шэннон и я, нас троих поместили в приют на полгода, - он взорвал мой разум.

– О Боже. – Мое сердце сжалось в груди. – Ты никогда мне об этом не рассказывал.

– Да, ну, это не то, о чем я все вокруг говорю. К тому времени мне было всего шесть лет, - бормотал он, пробегая рукой по волосам. – Шэн было три. Мама поместила нас на

добровольное содержание – сказала, что она слишком больна, чтобы заботиться о нас

в то время. - Его тон капал от отвращения, когда он говорил. – Оставила нас и ушла. Шэннон и мне повезло. Нас поместили вместе, к хорошей семье. Даррену было одиннадцать в то время и ему не повезло.

– Джо, пожалуйста, не делай этого, - я слышала, как его сестра говорит, умоляет его не впускать меня в их мир.

– Ему пришлось пойти в приют, где с ним случались вещи, - продолжил Джоуи, предоставив свою правду. – Вещи, которые не должны происходить с детьми.

– Ты говоришь, он…

Он кивнул.

Я почувствовала, что моя рука стремится к лицу, чтобы прикрыть мой рот; реакция коленно-позвоночного сустава на выслушивание чего-то такого непостижимого. – Ох..

– Не надо, - предупредил он, поднимая трясущуюся руку. – Это не случилось со мной.

– Я знаю, - я вымученно выговорила, хватая его за руку. – Просто… это ужасно.

– В любом случае, когда у мамы улучшилось здоровье, она пошла в суд и смогла

вернуть нас, - объяснил он, отмахиваясь от моего сочувствия. – Все это привело к суду, о том, что произошло в том приюте с моим братом, и поскольку она добровольно нас отдала, из-за проблем со здоровьем, ей каким-то образом присудили опеку.

– О Боже.

Джоуи пожал плечами. – Даррен так и не пришел в себя, и отец тоже. – Брови сморщились, он поцарапал подбородок, прежде чем добавить. – На самом деле он

был не таким уж плохим парнем до этого. Но когда все это вышло наружу

О Даррене; старик потерял рассудок. Он не мог смириться с этим и ушел в пьянство

Хуже прежнего. У него зародилась эта дурацкая идея в голове, что то, что

случилось с Дарреном, каким-то образом изменило его.-Джоуи покачал головой.– Если бы он обращал внимание на нас, когда мы росли, то он знал бы лучше.

Обескураживающе.

Я была полностью оторвана.

Теперь все стало понятно.

Господи.

– Не знаю, что сказать, - призналась я.

– Это неправильно, что происходит в этом доме, - сказал он, чистя горло и барабаня

пальцами по столу. – Но это лучше, чем то, что творится в некоторых из тех приютов. Ни за что на свете я не позволю моей сестре и братьям попасть в приют. Ни за что. По крайней мере, когда они здесь, они все в одном месте,и я могу держать их в некоторой степени в безопасности.

Иррациональный страх, который у него был, что власти узнают правду,оказался совсем не иррациональным.

В его уме это было полностью оправданным.

В умах всех их.

Потому что дети Линч были подведены и государством, и своими родителями во всех худших возможных способах.

– У вас есть кто-то, кого вы можете позвать? – услышала я себя спрашиваю. – Какого-то

родственника или члена семьи?

– Бабушке восемьдесят один год, - объяснила Шэннон. – Она слишком стара и хрупка, чтобы…

– Я и Шэннон есть друг у друга, - оборвал ее Джоуи, тон плоский. – Вот и все.

– Не все, - я ответила, сжимая его руку. – У вас есть я. – Я посмотрела на его

младшую сестру и грустно улыбнулась. – У вас всех.

Они оба молчали долгое время, прежде чем Джоуи схватил мою руку.

– Господи, - пробормотал он, целуя мои костяшки пальцев. – Я тебя люблю.

Это был первый раз, когда Джоуи открыто признал свои чувства перед другим человеком, и я почувствовала тяжесть его признания в самой глубокой части своего сердца.

– Хорошо. – Встав, прежде чем я рухну в кучу и не начну плакать отгрусти за них, я хлопнула в ладоши и ярко улыбнулась. – Я голодна, и знаю, что и вы, должно быть, тоже. Так что я собираюсь сделать поход за едой в фастфуд и это будет моим угощением.

– Ифа, - начал сказать Джоуи. – Я тебе сказал...

– Моим угощением, - перебила я, бросив ему предупредительный взгляд. Он мог сражаться со мной на все остальное, но не на это. – Так что, идешь со мной?

– Да, я пойду, - бормотал он, поднимаясь на ноги. – Ты не будешь ездить по городу ночью одна.

***

– Ну, хотя бы ты, наконец, снова ешь, - заметил Джоуи, спустя полчаса, когда мы сидели в одной из пустых забегаловок местного фастфуда, наедаясь огромным пакетом картошки фри. – Ты заставила меня волноваться некоторое время.

– Поверь мне, Джо, учитывая количество грязи, происходящей в твоей жизни прямо сейчас, мой аппетит — это наименьшая из твоих забот, - заверила я, обмакивая картофелину в майонез перед тем, как отправить его в рот.

– Кев прав, - он размышлял, любопытно глядя на меня. – Это странная, чертовски странная любовь к майонезу, детка.

Я почувствовала, как щеки покраснели, я отвела взгляд от него, не желая и не способная погружаться глубже в происхождение моих новых пристрастий.

Это разговор на другой раз.

В день, когда жизнь твоего парня не распадается вокруг него.

– Стоит ли на вернутся? - спросила я, меняя тему. – К детям?

Он пожал плечами. – Вероятно.

– Что? - спросила я, оглядывая его настороженно, когда он продолжал смотреть на меня, не проявляя никакой торопливости уходить. – У меня что-то на лице?

Он медленно покачал головой. – Я просто думаю.

О черт.

– О чем? - спросила я.

– О том, что ты выглядишь по-другому.

О, двойное черт.

– По-другому как?

– Я не уверен, - размышлял он, наклоняя голову в сторону, изучая меня сверкающими глазами. – Но это так.

– Это плохо? - нервно пошутила я.

– Ничто в том, как ты выглядишь, никогда не бывает плохим, Моллой, - ответил он, звуча задумчиво. – Ты просто выглядишь как-то блестяще.

Это твой малыш.

– Это мой крем, - я пошутила, поднимаясь на ноги и беря все наши пустые коробки от еды. Подойдя к мусорному баку, я выбросила наш мусор и быстро протерла руки друг о друга. – Он сияет ярче твоего, помнишь?

– Это хороший взгляд, - заверил он меня, притягивая к себе, чтобы прижаться к моей заднице, прежде чем выйти за дверь. – Очень сексуальный.

– Джо. - Я не могла сдержать запретное дрожание, которое прошло сквозь меня, если бы я пыталась.– Нет.

– Нет что? - он мурлыкал, толкая меня к стене снаружи. – Не говорить моей девушке, что я думаю, что она чертовски сексуальна? - Прижимая меня бедрами, он взял мое лицо в руки и крепко поцеловал меня. – Ты сводишь меня с ума, - рычал он мне в губы. – Ты сворачиваешь меня узлами, королева.

– Тоже самое делаешь и ты, жеребец, - я дышала, отказываясь от всей власти в его руках, обвивая его шею и тянув его ближе.

– Как насчет того, чтобы сегодня ночью раздеться? - сказал он мне на губах.

– Джо, я... - Я выдохнула вздох облегчения. – Я...

– Что бы там ни было, мне все равно, - перебил он меня. – Мне так чертовски нужно быть в тебе, Моллой.

– Я не знаю, кто ты, черт возьми, такой! – раздался громкий голос поблизости, и мы оба повернули головы в унисон, чтобы увидеть абсолютного гиганта, опустившегося к стеклянному фасаду фастфуда, разговаривающего в телефон, в то время как он вдыхал неестественно большое количество бургеров. – Я не знаю чертова Короля Клитора!

– Черт возьми, - проворчал Джоуи, отступая назад. – Это он.

– Кто?

– Это тот парень, на которого Шэннон положила глаз.

– Тот, о котором ты сказал, что избил парня Сиары Мэлони?

– Тот самый.

– Ну, молодец, Шэннон, - сказала я, рассматривая вид привлекательного парня, который некоторым неудачным образом пытался проглотить четверть фунта за два укуса. – Он маленький серцеед, не так ли?

Джоуи фыркнул с отвращением.

– Не волнуйся, - я дразнила, похлопывая его грудь. – Меня не привлекают громилы.

– Нет?

– Нет. – Улыбаясь ему, я добавила. – Я больше предпочитаю худых, злых, машин, нюхающих кокаин.

Он усмехнулся. – Смешно.

– Пойдем поздороваемся.

– Что? – Джоуи уставился на меня, как будто у меня выросли три головы. – Почему мы должны поздороваться?

– Потому что он может стать твоим будущим зятем.

Его брови нахмурились. – К черту.

– Ну же, - сказала я, ухватившись за его руку. – Немного поищем удовольствия – но будь вежливым. Не оттолкни его от твоей сестры.

– Она могла бы подобрать себе кого-то получше.

– Она могла бы и хуже, - я смеялась. – Давай, Джо. Иди поздоровайся с ним.

Он уставился на меня. – Почему я?

Я пожал плечами. – Потому что она твоя сестра, а не моя.

– Так?

– Так что заткнись и сделай это уже!

– Почему я постоянно подчиняюсь женщинам в своей жизни? – бормотал Джоуи, следуя за мной. – Джонни Кавана?

– Сегодня без фотографий, ребята, - парень ответил, плечи опущены. – Джонни взял тайм-аут.

Джоуи посмотрел на меня взглядом, который гласил – какой придурок.

Я дала ему одобрительный кивок.

– Я говорил с тобой по телефону на прошлой неделе,- Джоуи предложил, бросив мне значительный взгляд. – Ты знаешь мою сестру, Шэннон. Ты подбросил ее домой.

Внимание парня быстро ожило при звуке имени Шэннон, и я видела, как туман рассеивается из его стальных голубых глаз.

– Ты тот кто бросает. – Джонни выпрямил свои мощные плечи. – Джоуи! – Улыбаясь гордо, он добавил, – Шэннон, как река и Джоуи-метатель.

Джоуи дал мне взгляд, который гласил, что за чертова хрень.

У меня вырвался смешок.

– Как река? – Я ухмыльнулась. – Боже, сколько ты выпил, парень?

– Судя по всему, речной груз, - сухо заметил Джоуи, толкая меня в плечо. – Думаю, тебе стоит отправиться домой, чувак? Ты выглядишь довольно пьяным, парень.

– Сделал бы, если бы смог, - буркнул Джонни, выглядя немного потерянным. – Нет такси.

Я открыла рот, чтобы сказать что-то, когда Джоуи покачал головой, давая мне предупреждающий взгляд, не делай этого.

– Конечно, мы можем подвезти тебя домой, не так ли, детка?-сказала я, собираясь сделать это в любом случае и наслаждаясь выражением его лица, иди на хер.

– Мы всего лишь припарковали внизу дороги.

– Это было бы здорово, - Джонни ответил, голос заплывший, но глаза полные облегчения. – Спасибо.

– Да, конечно, - Джоуи сказал. – Без проблем.

Я хихикала.

Джоуи на меня сердился.

Я улыбнулась в ответ.

Это будет весело.

– Кстати, я Ифа Моллой, - я сказала, радуясь тому, как этот гигант пытался и не смог пройти прямо по тротуару к машине. Рядом с машиной я открыла дверь и посмеялась.– Девушка Джоуи-метателя, - прежде чем залезть внутрь.

– Рад познакомиться, - Джонни ответил, манеры непреклонны, даже если ему было трудно держаться на ногах.

– Три двери, - Джоуи пояснил, махнув рукой нашему пассажиру, чтобы он мог пересесть через его сиденье и залезть на заднее. – Тебе придется забираться назад.

– Все в порядке, парень, - Джонни вежливо ответил.

И тогда я наблюдала, как, самый крупный парень, которого я когда-либо видела в своей жизни, пытался и не смог втиснуть себя на заднее сиденье моего бедного Опеля Корса. Моргнув, Джоуи толкнул его на заднее сиденье с нетерпением и буркнул, – Черт возьми.

– Господи, - Джонни пробормотал, когда он был внутри, занимая весь задний ряд моей машины только своими плечами. Залезая в водительское сиденье, Джоуи оттолкнул свое сиденье так далеко, насколько мог, вызвав у большого парня в заднем сиденье вздох.

– Все в порядке?

– Все в порядке, - Джонни задохнулся, видимо, сдавленный. – Еще раз спасибо.

– Без проблем, - Джоуи наклонился и прошептал слова, ты мертва, прежде чем быстро поцеловать меня в губы. – Куда направляемся?

– Примерно четыре мили за Томменом, - Джонни бормотал. – Едем по главной дороге в город. Я скажу, когда нам нужно будет свернуть.

Джоуи только что выехал на дорогу, когда ему пришлось резко тормознуть, когда большой блондинский ублюдок буквально бросил себя на капот моей машины.

– Какого хрена? – мы оба завопили в унисон, уставившись на лунатика, обнимающего мою машину, как если бы он был Суперменом. – Отвали от моей машины, придурок! – Джоуи завопил, опуская окно.

– Ты крадешь моего Центра! Верни его, - парень закричал, подходя к боковому окну, чтобы высунуть свою голову водителя. – Эй, Кэп, как дела? – он сказал тогда, улыбаясь в заднее сиденье Джонни. – Я искал тебя повсюду. Джоуи и я посмотрели друг на друга, тут же узнав этого безумца, как никак Гибси Гиберсон или как его зовут, с вечеринки в Томмен.

– И этот клоун кто? – спросил мой парень, хорошо зная, кто он. Взгляд, который он мне бросил, говорил мне идти вместе с этим.

– Он мой флангер, - ответил Джонни со стоном, наклоняясь между сиденьями и шепча, – Гибс, какого хрена ты тут делаешь, приятель? Ты должен был уехать домой с Хьюи.

Джоуи и я опять посмотрели друг на друга, и я знала, что он думает то же самое, что и я, когда мы прошептали слово «шампанское» унисоном.

Ах, черт.

– Гарды остановили его из-за налогов и страховки, - объявил Гибси, явно находясь под воздействием алкоголя, шатаясь и колеблясь на ногах.

– И что? – Джонни шепнул. – Хьюи честен.

– Он посмотрел на меня, Джонни! Он светил своим огромным фонарем прямо в мои глаза, проговорил Гибси, раскрыв глаза. – Я запаниковал и выпрыгнул из машины. Я бегал по городу с тех пор. Я пытался тебе позвонить, но ты постоянно меня отклонял.

– Ты «Король клитор»?

– О да. Я забыл об этом.

– Как ты записал Хьюи?

– Рыжие волосы на лобке.

– Он блондин.

– Его девушка – нет.

– Господи, Гибси.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал с ним? – спросил Джоуи, звуча как будто ему было скучно, тогда как я вполне удовлетворенно наслаждалась их выходками.

– Я, вероятно, должен отвезти его ко мне, - бормотал Джонни, потирая челюсть. – Или в охраняемую больницу.

– Видишь, в какой дерьмо ты нас ввела? – Джоуи сказал мне тихо, прежде чем открыть дверь и выйти, чтобы передвинуть свое сиденье вперед.

С отсутствием грации и заботы, которую проявил его друг к амортизаторам моей машины, Гибси бросился в заднее сиденье, развалившись на коленях своего друга.

– Черт!

– Черт, чувак, я задел твой член? Я принесу лед для твоих яиц, когда мы доберемся домой.

– Слезь. С. Меня.

– Черт, это самая тесная дыра, в которой я был в течение последних месяцев.

– Надеюсь, здесь больше с вами никого нет, - бормотал Джоуи, забираясь обратно за руль и трогая машину.

– Машина весит сзади.

– Извини, - Джонни ответил, видимо, смущенный.

– Это его вина; толстый ублюдок, - заявил Гибси, а затем вернул внимание своему приятелю и спросил. – Эй, ты в порядке, чувак? Мне правда жаль. Надеюсь, я не раздавил твои яйца.

– Иди нахуй, Джерард.

– Я был искренен, Джонатан. За это ты сегодня можешь купить себе лед… Подожди! Предатель! Ты зашел в закусочную!

– Да, я зашел, и это было чертовски вкусно, и у меня нет сожалений.

– Что ты заказал?

– Несколько чизбургеров и порцию картошки фри.

– Как оно было?

– Лучше, чем секс.

Джоуи фыркнул и буркнул, – Явно он не имеет представления о сексе, если готов поменять киску на бургер, - пошептал он.

– Будь добр, - скомандовала я, шлепнув его по плечу.

– Я бы тебя не обменял ни на одну ирландскую говядину, - ухмыльнулся он.

Я улыбнулась. – Лесть открывает перед тобой все двери.

Подмигивая, Джоуи вернул внимание к дороге.

– Мы должны придерживаться диеты, - обвинил меня Гибси, привлекая мое внимание к их разговору. – Ты что-нибудь для меня принес?

– Да, я купил тебе бургер.

– Спасибо, Джонни.

– А потом я проголодался, и съел его.

– Ты монстр!

– Вы двое такие странные, - засмеялась я, покачивая головой, обращаясь обратно к своему парню. – Разве они не смешные, Джо?

– Они типа нормальные, - буркнул он, покачивая головой, давая мне понять, что он вполне не впечатлен выходками своего будущего зятя.

– Эй, - Гибси взлетел вперед между сидений, чтобы уставиться на нас. – Кто вы такие, черт возьми?- спросил он, хотя выражение его лица заверяло меня в том, что он отлично нас узнал.

Ни слова про травку, он проговорил, моля меня своими глазами сохранить молчание. Он капитан, которому я продал наркоту. Он убьет меня!

– Джонни – друг сестры моего парня, - я бросила ему спасительный канат.

– Сестра? – Теперь Гибси действительно нахмурился от недопонимания. – Какая сестра?

– Шэннон, - вмешался Джонни.

Глаза Гибси расширились.

– Шэннон? – Он уставился на затылок Джоуи и прошептал фразу. О, Боже, это его сестра? Кэп одержим твоей сестрой!

Хихикая, я кивнула.

– Да, Шэннон, - отрезал Джонни.

– О, черт, - прошептал Гибси, прежде чем вернуться к своему другу.

Они перешли на совершенно очевидную двусмысленную беседу, где единственными людьми в машине, которых они обманывали, были они сами.

– О, да, - я приблизилась и прошептала в ухо Джоуи. – Этот большой горилла определенно хочет в твою младшую сестру.

– Господи, Боже мой, хочешь, чтобы я врезался в машину? – с выражением отвращения вздрогнул Джоуи. – Это самая ужасная вещь, которую ты можешь мне сказать, детка!

– Но это правда, - мурлыкала я. – Может быть, они уже все сделали.

– Моллой.

– Она такая крошка, а он такой большой…

– Ифа!

Глава 35. Моей сестре нужен друг.

Джоуи

Заставив меня проехать дополнительные мили с предположения, что я, возможно, смогу заняться сексом после этого, меня привезли через внушительные ворота высотой в десять футов из чугуна и вдоль длиной частной дороги, ведущей к дому прямо как из фильмов.

Серьезно, при любых других обстоятельствах меня бы выстрелили на месте за нарушение чужой собственности такого уровня.

На самом деле, я наполовину ожидал увидеть охранника с дробовиком, выскакивающего из кустов.

Мне пришлось сохранять серьезность лица, когда я остановился у того, что я мог бы описать только как блестящий чертов дворец.

Это было место, где жил Кавана?

Я посмотрел на Моллой, которая смотрела на дом не иначе как я.

– И я думала, что дом его друга — это дворец, - пробормотала она, прижав лицо к окну. – Черт возьми, Джо.

– Я знаю, Моллой.

У этих людей были акры земли и парки. Они были повсюду.

Черт возьми.

Помогая Каву устроить своего подопечного на диване в гостиной, которая, похоже, могла бы быть бальным залом до реставрации, я остановился у входной двери, не в состоянии уйти, не обратив внимание на слона в комнате.

– Слушай. – Теребя затылок, я повернулся к нему. – О Шэннон.

Кав, казалось, выпрямился, стоя в прихожей своего внушительного дома, и кивнул мне, показывая, что пора завершить этот разговор.

– Шэннон?

Он не отступил и не отступил. Вместо этого он просто приготовился к тому, что я собирался сказать.

– Она хрупкая, - слышал я, как я говорю ему. – Уязвимая.

– Да. Я уже догадался.

– То, что я пытаюсь сказать, — это то, что я ценю, что ты заботишься о моей сестре. У нее были трудные последние несколько лет, и Томмен кажется ей подходящим местом.

Он кивнул мне коротким поклоном. – Это так.

Неохотно впечатленный, я смотрел ему в глаза, измеряя, не сломается ли он или будет ли колебаться.

Голубые глаза уставились на меня, непоколебимые и не желающие уступить.

Черт возьми.

Этот парень будет стоять на своем.

Не желая вмешиваться в отношения моей сестры с этим парнем, но нуждаясь в том, чтобы он знал, что я не собираюсь молча допускать, чтобы он ее обманывал, я сказал: – Так что я надеюсь, что ты продолжишь следить за ней в школе. Ну знаешь, чтобы убедиться, что ей никто не доставляет неприятностей.

Он кивнул один раз. – Это не проблема.

– Кажется, ей удается освоиться в Томмене, и она говорит мне, что люди к ней хорошо относятся, но я учусь в BCS, так что у меня нет способа узнать, все ли у нее в порядке или нет.- Я покачал головой и вздохнул. – И она никогда никому не говорит, что у нее в голове, пока не станет слишком поздно.

– Слишком поздно?

– Девчачие дерьмовые вещи. – Мне не нравилось ощущение, что я обнажаю свою душу перед этим парнем, но у меня не было других карт в руках. Он тот, кто учится с моей сестрой в школе. Он был тем, кто мог делать то, что мне не по силам. Он был тем, кто решал проблемы с ее обидчиками. Ему было удобнее в этой ситуации. – Моя сестра привлекала внимание с самых пеленок.

– Черт возьми. - Сырые, неудержимые эмоции вспыхнули в его глазах и голосе, давая мне понять, что он не совсем тот робот, каким ему было заложено быть. – Это довольно сложно.

– Дети жестоки, - предложил я, давая ему отличный повод рассказать мне о стычке между ним и Шэннон в Биддис.

– Так оно и есть, - был его единственный ответ.

Ни хвастовства. Ни соперничества. Ни объяснений. Просто стойкое молчание.

Черт возьми.

– Ты собираешься рассказать мне об этом?

Молчание.

– Парень Сиары Мэлони, - размышлял я, улыбаясь, когда он не проявил желания поделиться. – Какой-то парень из Томмена избил его вчера.

– О, правда? – Он пожал плечами невозмутимо. – Это так?

Я ухмыльнулся. – Да, так и есть.

– Ну, я надеюсь, он выбил из него все дерьмо. – Наконец, он высказал свое мнение, перекрестив руки на груди. – Слышал, что его девушка – сука.

– Я слышал, что у него дела были плохи, - ответил я равнодушно. – Сломанный нос и несколько швов.

– Как ужасно. – Тон Кава был пропитан презрением, его глаза не несли в себе ни капли сочувствия – или сожаления.

– В любом случае, я просто хотел, чтобы ты знал, что я ценю, что у моей сестры есть кто-то, кто берет ее под защиту, когда меня нет.

– Нет проблем.

– Друг, - медленно сказал я, следя за его реакцией. – Моей сестре нужен друг, Кавана. Ей не нужно строить планы на парня, который исчезнет летом.

Или чтобы ее сердце было разбито.

– Я не наврежу ей, Джоуи.

Искренность в его голосе и уязвимый взгляд уверяли меня в том, что здесь дело не только в сердце моей сестры, но и в его.

Бедному придурку пришлось влюбиться в мою сестру.

Как и следовало ожидать.

***

– Думаю, ты права насчёт них, - сказал я, вернувшись за руль.

– Как обычно, - подумала Моллой, перебирая стопку дисков в руках. – Но все же доставь мне удовольствие.

– Тот крупный гребанный переросток? – Пристёгиваясь, я завёл машину и повернулся к ней. – Да, я довольно уверен, что он встречается с моей сестрой.

– Не может быть? – Бросив голову назад, она засмеялась. – Да ну, Шэннон.

– Ей всего пятнадцать.

– О, пожалуйста. – Она закатила глаза на меня. – Так, как будто ты в положении кидать в неё камни.

– Верно, - резко ответил я, двигаясь вниз по обрамленной деревьями дорожке к дороге.

– Все мы знаем, каков мой путь в пятнадцать лет. Шэннон должна учиться на моих ошибках, а не повторять их.

– Ей завтра шестнадцать, - напомнила она мне.

– Еще хуже, - вздохнул я. – Шестнадцать – еще один жуткий год в моей жизни.

– Эй! – Моллой перекрестила руки на груди и выдохнула. – Мне не нравится твоё утверждение.

– Почему?

– Потому что я была в твоей жизни в эти года.

– Ах, но я с тобой не раздевался до семнадцати лет, - напомнил я ей,подмигивая. – Семнадцатый год был для меня гораздо более продуктивным.

– Нет, ты не раздевался со мной, пока тебе не исполнилось семнадцать, - согласилась она с внезапной сменой тона. – Потому что, если я правильно помню, ты был слишком

занят тем, что тыкал свой член в большинство девушек в Баллилаггине и не менее пятидесяти процентов нашего круга в школе.

– Забавно. Потому что, если я правильно помню, у тебя были четырёхгодичные отношения с одним из моих товарищей по команде.

– Три с половиной года, - поправила она с рычанием. – И это было абсолютно по-другому.

– И как же?

– Потому что я никогда не спала с Полом. Я всегда был только с тобой.

– Да, и я никогда не любил ни одну из девушек, с которыми спал, потому что я любил только тебя.

– Значит, я получу твое сердце, а ты – мое сердце и мою девственность?

– Звучит правильно.

– Это нечестная сделка.

– Крутое дерьмо.

– Джоуи!

– Что ты хочешь, чтобы я сказал? – потребовал я в раздражении. – Я не могу вернуться в прошлое и вытащить свой член из первой девушки, с которой я переспал, Моллой.

– А как насчет первых пятидесяти?

– Сейчас ты ведешь себя глупо, - пробормотал я, проводя рукой по волосам. – Я не был с пятьюдесятью девушками. Я даже не знаю пятидесяти девушек, давай начнём с этого.

– Ну, я могу назвать по крайней мере десять девочек из школы, которые знают тебя на

интимном уровне, - поспешила отметить она. – И это только девушки из

BCS, Джо. – В конце концов она остановила свой выбор на диске, одном из своих старых записываемых компакт-дисков, помеченных черными маркерами JL 4 AM 1999 и вставила его в стереосистему.

Несколько секунд спустя Джоуи из «Бетонной блондинки» вылетел из динамики.

– Выключи, - предупредил я. – Я серьезно.

– Нет, мне это нравится, и не меняй тему, - возразила она. – Мы говорили о том, что ты пережил половину девочек в школе.

– Как разговор о сексуальной жизни Джонни Кавана перерос в ссору из-за нашей предыдущей сексуальной жизни?

– Твоя предыдущая сексуальная жизнь, Джо, - горячо поправила она. – Вся моя сексуальная жизнь, прошлое, настоящее и будущее начинается и заканчивается тобой.

– И моя сексуальная жизнь, настоящая и будущая, начинается и заканчивается тобой.

– Но не твое прошлое.

– Я не знаю, что тебе сказать, Моллой.

– А как насчет правды?

– Правду о том, как у тебя меняется настроение на другой чертовой планете? – я

откусил, челюсть сжалась. – Господи, что с тобой не так в последнее время?

– Это была Даниэль Лонг, не так ли? – она толкнула, игнорируя мое очень точное утверждение. – Я знаю, что ты спал с ней. Много раз. Но она та, кто лишила тебя девственности, не так ли?

– Почему мы вообще об этом говорим?

– Потому что я хочу знать.

– Какое это вообще имеет значение? – Я зарычал, прекрасно понимая, что, что бы я ни делал, сказал или не сказал, может и будет использовано против меня в суде Ифы

Моллой. Это был чертовски опасный разговор, который я до сих пор ловко избегал,но я никогда не смог бы этого добиться.

– Прошлое осталось в прошлом не просто так.

– Да, знаю.

– Тогда брось это.

– Хорошо. Отлично.

– Ну, тогда ладно.

– Отлично.

– Хорошо, - ответил я, кивнув. – Рад, что все улажено.

Она пожала плечами. – Ты по-прежнему огромная шлюха, но неважно.

– Серьезно, Ифа? – Терпение у меня закончилось, и я отвлек внимание от лобового стекла. – Ты хочешь поругаться со мной из-за того, чего я не могу изменить?

– Нет, - резко ответила она, задрав нос. – Просто констатирую факты.

– Ты абсолютно права. У меня есть прошлое, - согласился я, разозлившись. – Которое

не включает тебя. То, где, я занимался сексом с другими девушками. То,где я принял некоторые сомнительные решения. Я не чертов ангел. И я никогда не притворялся.

– Но была ли это она? – спросила она, закусив губу, когда мы подъехали к Лосиной террасе. – Даниэль? Она была твоей первой?

Я не хотел отвечать на эти вопросы.

– Расскажи мне, Джо.

– Из этого разговора ничего хорошего не выйдет.

– Пожалуйста.

– Да, она была моей первой, - я с неохотой признался, когда повернул на свою улицу и припарковался у своего дома. – Я был молод и туп, отчаянно нуждался в ласке. – заглушив мотор, я повернулся, чтобы посмотреть на нее. – Но это не значило ничего, и я помню еще меньше об этом.

– Итак, она взяла тебя первой.

– Ифа. – Я выдохнул изнуренно. – Я не могу изменить свое прошлое.

– Кто еще? – спросила она. – Сколько их было?

– Нет. – Я покачал головой. – Я не буду этого делать.

– Почему?

– Потому что я этого не хочу, - рычал я, теряя самообладание. – Потому что я, черт возьми, не помню. Если ты забыла, то я провел большую часть средней школы вне себя. Так что я не могу дать тебе число, Моллой, и я не могу дать тебе имена, потому что я, блядь, не помню. – я тяжело выдохнул, прежде чем добавить, – Прости меня за это, ладно? Я знаю, что это должно быть ужасно, слышать это, потому что если бы обратная ситуация была, и ты говорила мне всё это, то она бы разорвала меня. – Я покачал головой, чувствуя себя потерянным. – Но это правда.

– Ты был прав, Джо. – Вздрогнув, она выдохнула дрожащим голосом и прижала руку к животу, будто ей стало физически плохо. – Из этого разговора ничего хорошего не выйдет.

– Это была только ты, - я услышал, как говорю ей, хотя знал, что ничего уже не сможет исправить сегодняшний вечер. – С тех пор, как мы вместе? С того дня, как ты коснулась своими губами моих? Это была только ты, Ифа.

– Да, но ты был вне себя большую часть наших отношений. – Я видел, как слеза скатилась по ее щеке. – И если ты не помнишь девушек, с которыми был до меня, то как ты можешь быть уверенным…

– Потому что я уверен. Потому что я знаю. – Протянув руку через машину, я схватил ее руку в свою, вздрогнув, когда почувствовал дрожь, проходящую сквозь нее. – Потому что я уверен в тебе.

– И я уверена в тебе, - она, задыхаясь, прошептала. – Но я провела большую часть своей жизни, видя, как моя мама прощает моего отца за бесчисленные измены. – Она покачала головой, сказала, – Я не стану такой же. Я не стану ей. Это для меня предел.

– И ты думаешь, что я мог бы это сделать с тобой? – потребовал я. – Ты думаешь, что я бы рисковал нашим будущим ради дешевого секса?

– Нет, - она признала, звуча мучительно. – Просто…

– Послушай меня. – Пригнувшись, я убрал ее волосы за ухо и сказал, – Я не Тони, и ты не Триш, ладно? Я бы никогда этого не сделал, - я пообещал, обхватывая ее лицо своей рукой и сдерживая желание вытрясти из нее внезапной иррациональный страх.

– Слышишь меня? Я бы никогда не изменил тебе.

Она подняла руку и прикрыла своей рукой мою. Её зеленые глаза искали в моих заверение, которого она никогда не требовала от меня раньше.

– Потому что видишь этот лицо? -Опускаясь ближе, я опустил своё лоб на её и ласкал своим носом её. – Твое лицо здесь – единственное лицо, которое я вижу с тех пор, как мне было двенадцать. Потому что несмотря на то, несмотря на то, как далеко я позволял своему разуму блуждать, я никогда не терял из виду это лицо.

Дрожа, она выдохнула и схватила мое лицо между своими руками. – Серьезно?

– Только это лицо, - подтвердил я маленьким кивком. – Только эта девушка.

– Будущее, - шептала она дрожащим голосом, и тогда её губы были на моих. – Ты сказал будущее, Джо.

– Нет, - бормотал я на её губах. – Я сказал наше будущее.

Она отстранилась, чтобы посмотреть на меня. – Ты хочешь?

Я внимательно следил за ней. – А ты?

– Со мной?

– С кем еще, Моллой?

Она выглядела действительно смущенной. – Но ты никогда не говоришь о будущем.

Я пожал плечами. – Раньше я даже не думал, что у меня есть будущее.

– А теперь есть?

– Ты звучишь удивленной.

– Потому что я удивлена. – Её глаза искали мои, когда она продолжала держать мое лицо между своими руками. – Ты хочешь будущее со мной, Джо?

– Я знаю, что я не хочу его без тебя, Моллой, - ответил я, приближаясь, чтобы коснуться своими губами её губ. – Так что это уменьшает количество вариантов, не так ли?

– Да, наверное, так, - выдохнула она, пробегая большими пальцами по моим скулам. – Так что у тебя есть представление, как может выглядеть это будущее?

– Ну, оно не будет похоже на загородный особняк.

– Мне все равно на это, - прошептала она, глаза полные настойчивости. – Скажи мне, Джо.

– Полагаю, это будет что-то вроде завершения нашего обучения, - предложил я с пожатием плеч. – Ты поступишь на курс парикмахера в Сент-Джонсе, а я возьму стажировку в гараже у твоего отца.

– Угу. – Её глаза сверкали от восторга. – Продолжай.

Возможно, ночь все-таки можно было бы спасти.

– И потом мы попробуем накопить на квартиру, - сказал я, развлекаясь её внезапной бодростью и играя вместе, чтобы её развеселить. – За которую, вероятно, я и заплачу, потому что ты потратишь каждый цент, который заработаешь, на одежду и макияж – ничего нового.

– Правда?- визжала она, забыв о своем плохом настроении, прыгая по сиденью пассажира.– Ты видишь нас, переезжающими вместе?

– Не питай больших надежд, - предупредил я. – На зарплату стажера это будет какая-то паршивая однокомнатная квартира в конце Террасы Элка, с текучими трубами и проблемой с мышами.

– Пфф. – Она махнула рукой, как будто эти детали были неважны. – Для этого придуманы сантехники и мышеловки. – Она улыбнулась мне. – А что еще входит в это наше будущее?

– Помимо всего дикого секса, который мы будем иметь в нашей паршивой квартире?

– Постоянный дикий секс, - одобрительно согласилась она. – На каждой поверхности.

– Которой у нас скоро не хватит из-за её маленького размера.

– И полной мышеловок.

– И сырости.

– И невыносимости. – Она улыбнулась. – Продолжай.

– С течением времени мы перейдем в двухкомнатную квартиру.

– Двухкомнатную?

– Да, - я посмеялся. – Где-то, где моя сестра и мальчишки смогут спрятаться. В противном случае они будут эмоционально ранены от всего этого дикого секса, который мы будем вести.

– Ладно, - смеялась она. – Так что, мы теперь усыновляем твоих братьев и сестер, верно?

– Что я могу сказать? – Я ухмыльнулся. – Это вопрос покупки одного и получения четырех в подарок.

– Может быть, нам стоит просто окончательно выселить твоих родителей и оставить дом, - шутила она. – Мы бы сэкономили кучу денег на субсидированной аренде от совета.

– Не соблазняй меня, - стонал я, неохотно улыбаясь. – Так что, теперь, когда мы установили, что будущее со мной заключается в том, чтобы жить в подвальной квартире в Баллилаггине и становиться родителями в восемнадцать.

Её глаза расширились. – Родителями?

– Да. – Я кивнул. – Купи меня и получи четырех детей в подарок, помнишь?

– Твои братья и сестры.

– Кто еще?

– Поняла, - смеялась она. – Хорошо придумано.

– Итак, нет ли у тебя сомнений? – размышлял я, убирая локон волос за её ухо. – Есть ли изменения, которые ты хочешь внести в наши планы на будущее, или нас все устраивает?

– Без сомнений, - ответила она, пряча лицо в моей шее, крепко меня обнимая. – Я хочу это будущее с тобой.

Глава 36. Будь здесь со мной.

Ифа

Джоуи сказал правильные вещи, делал все правильные движения, и я оказалась снова запутанной в его матрасе, с его крупным телом наверху моего. Наши одежды были разбросаны на полу, а наши губы бушевали в беспорядочном безумии, встречаясь с друг другом. Он двигался между моих бедер, погружаясь глубоко внутрь моего тела, наполняя меня до точки боли и разрушая всякую надежду на выживание без него в моей жизни.

Его семья разваливалась вокруг него, и вместо того, чтобы я поддерживала его, он поддерживал меня. Чувствуя себя, как будто я теряю рассудок из-за гормонального дисбаланса, я цеплялась за его плечи, кончики пальцев впивались в его кожу, когда он создавал ритм своими бедрами, совпадающий с великолепным теплом, нарастающим внутри меня. Поднимаясь на колени, он схватил мои бедра и двигался быстрее, каждый толчок становился более интенсивным – более лихорадочным.

Даже сейчас, когда мое тело наслаждалось замечательными ощущениями, которые он мог вызвать у меня, все, что я хотела сделать, это разрыдаться; поглощена эмоциями, страхом будущего.

Все, что я хотела, чтобы он сделал, это держал меня и никогда не отпускал, потому что неустойчивость моей жизни, когда я балансировала на краю пропасти, который была родительство, терроризировала меня.

– Ты в порядке, королева? – Его слова были шепотом, когда его грудь тяжело опускалась на мою, и он поднял мою ногу вокруг его бедра, углубляя угол. – Ты всё еще со мной?

– Да.- Яростно кивая головой, я прижала его лицо к моему и поцеловала его глубоко. – Я с тобой, жеребец.

– Я люблю тебя. – Его губы снова на моих, его язык в моем рту, когда он слил свое тело с моим.

– Я люблю тебя, - я кричала между поцелуями, когда мое тело горело от удовольствия, и мое сердце сжималось от страха.

Он любил меня сейчас, но будет ли он любить меня завтра, или на следующий день, или на следующий, когда правда выйдет наружу?

Когда он поймет, что я отняла у него будущее?

О том, о котором он говорил раньше?

Теперь это никогда не случится для нас.

Будет ли он пытаться скрыть это или нет, его негодование будет недвусмысленным.

Вся его жизнь была длинной последовательностью тяжелых обязанностей, и контроль над рождением был одной из немногих вещей, которой я могла позаботиться за него.

Это была ответственность, которую я с удовольствием взяла на себя; укрепленная уровнем доверия, который потребовалось ему, чтобы отказаться от этого контроля.

Я была той, кто отверг презерватив в первый раз; слишком увлеченная своими чувствами, чтобы думать о последствиях.

Он был тем, кто предложил использовать оба во второй раз – и в третий раз, и в четвертый, пятый и шестой.

Я была той, кто наивно заверила его, что мы защищены при каждом разговоре об этом.

Шаблон, в который мы попали с тех пор, был построен на основах его способности доверять моей способности защитить нас от того, с чем мы сталкиваемся сейчас.

– Выйди из своей головы, - тихо бурчал Джоуи, носом прикасаясь к моему, когда он прижимал еще один поцелуй к моим губам и вернул меня к моменту. К нему. – Оставайся со мной, - он настаивал, зеленые глаза закреплены на моих. – Будь здесь со мной.

– Я здесь, - я шептала. – Я с тобой.

С широко открытыми глазами и полностью сосредоточенной на нем, я вытеснила свои страхи на задний план разума, позволяя своему телу взять на себя мышление за меня, погружаясь в свои чувства к нему.

***

Несколько часов спустя, после того, как он уснул рядом со мной, я высвободилась из-под его руки и тихо схватила его худи и серые спортивные штаны из угла его комнаты, натягивая их на себя, прежде чем потихоньку спуститься вниз, взяв телефон.

Было 03:30 утра, и в его доме царила необычная тишина. Я направилась на кухню, набрала номер телефона, который знала наизусть, зная, что независимо от раннего часа, мой звонок не будет отклонен.

– Привет? - заспанный голос моей матери раздался ответ. – Ифа, дорогая, ты в порядке?

– Привет, мам. - Закрыв кухонную дверь за собой, я выдохнула дрожащим дыханием и оперлась на нее. – Нет. Мне не хорошо.

Беспокойство сразу наполнило ее голос, когда она спросила, – Где ты?

– У Джоуи.

– Ты в порядке? - требовательно спросила она. – У вас был спор?

– Нет. - Я покачала головой. – Ничего подобного.

– Хорошо. - Облегчение наполнило ее голос. – Пол четвертого утра, детка.

– Я знаю, мам. - Я нервно грызла ноготь. – Просто… - Я выдохнула мучительным вздохом. – Мне нужно было услышать твой голос.

На другом конце телефона наступила долгая тишина, и я услышала шуршание постельного белья, за которым последовали приглушенные шаги.

– Хорошо, я на кухне, одна, - сказала она несколько моментов спустя. – Твой отец наверху в постели. Мы можем поговорить.

Трясущаяся от головы до ног, я выдохнула трескавшимся дыханием. – Я не знаю, с чего начать.

– Начни с начала.

– У меня беда, мам. - Я выпустила всхлип и опустила голову. – И мне правда страшно.

– Хорошо?

Я покачала головой, не в силах произнести слова.

– Ифа. - Она тяжко вздохнула в трубку, и я услышала шипение чайника на заднем плане.

– В чем дело?

– Уже все, - я выдавила из себя, опускаясь на пол, кружа от беспокойства и страха. – Я опоздала, мам.

– Опоздала?

Я слабо кивнула. – Опоздала.

– На сколько?

Она спокойно спросила, – На несколько дней? Неделю?

Трясясь, я обвила руку вокруг колен и выдавила, – Почти тринадцать.

– Тринадцать дней?

– Недель.

– О Господи. – Я услышала, как моя мама вдруг вдохнула воздух, и это вызвало бурю паники во мне. – Ифа.

– Я не знала, хорошо? – Я закрыла глаза, всхлипывая в трубку. – Я не осознавала. Последние месячные у меня были четырнадцатого декабря, и затем все случилось между мной и Джоуи, и я просто… я потеряла счет, мам. В конце января у меня были месячные? Но это было не как обычные месячные. Это было как немного капель крови, но я просто списала это на гормоны, но Кейси сказала, что рвота может повлиять на таблетку, и это вообще не было месячными, а называется кровотечение имплантации. Я заболела на новый год, мам. Когда мы были вместе с Джо? Я была по-настоящему больной несколько дней, и мне жаль, мам. Мне так жаль! Пожалуйста, не ненавидь меня.

– Я не ненавижу тебя, дорогая, я никогда не смогла бы тебя ненавидеть, - она быстро успокоила меня, и звук стула, скребущегося по плитке, наполнил мои уши. – Мне просто нужно сесть и подумать об этом на мгновение.

– Хорошо, - я храпела, бессмысленно кивая, пока слезы катились по моим щекам. – Не торопись.

– Ты сделала тест на беременность?

– Я сделала четыре.

– И?

Я выдавила всхлип. – Все положительные.

– Ох, Ифа, дорогая.

– Да. – Я беспомощно пожала плечами.

– Ты рассказала Джоуи?

Я покачала головой.

– Ифа, знает ли Джоуи?

– Пока нет, - я дышала, грудь быстро поднималась и опускалась. – И не говори папе или Кеву – или бабушке. Пока нет. До тех пор, пока я не поговорю с Джо.

– И когда ты собираешься поговорить с Джоуи?

– Не знаю. – Я почувствовала, как плечи мои опускаются. – Я пыталась раньше, но мне так страшно.

– Ифа, бремя Джоуи так же, как и твое. Я знаю, что ты испугана, но у парня есть право знать.

– Я знаю, мам, хорошо? – Я сердито сказала, грудь взлетела. – Я знаю. Боже! Я пытаюсь к этому готовиться.

– Он хороший парень, - она тут же успокоила меня. – Он такой, Ифа, он один из немногих хороших, если ты избегаешь сказать ему из-за этого.

– Как ты можешь быть так уверена?

– Потому что твой отец и я знаем этого парня с тех пор, как ему было двенадцать лет, - ответила она. – Джоуи может быть грубоватым снаружи, но он никогда не убегал от трудной работы или ответственности. Это не в его натуре.

– Да, мам, но это другое, - я выдавилa, моргая, вытирая слезы. – Это ребенок.

– Он не отвернется от тебя, - пообещала она. – Поверь мне. Я твоя мама. Я была послана на эту землю, чтобы заботиться о тебе, и когда ты сказала мне, что ты опоздала, в моем уме всплыло миллион разных страхов и беспокойств. Но ни разу я не беспокоилась о готовности этого парня расстаться с тобой.

– Может быть, ты права, - я выдавила, опустив голову на колени. – Но я просто… мне нужно еще время, прежде чем я расскажу ему.

Мам молчала долго, явно восстанавливаясь после моего откровения, пока она наконец снова не заговорила. – Сегодня воскресенье. Сегодня мы не можем многое сделать. Утром я первым делом позвоню врачу. Мы назначим тебе прием как можно скорее, и будем двигаться оттуда.

– Нет, нет, нет, я не могу, мам, - я плакала хрипло. – Я не готова.

– Тебе придется, - заявила она тем самым тоном матери, который не оставлял места для возражений. – Тебе нужно сделать анализ крови и пройти датированное УЗИ. Тебе нужно встретиться с консультантом и разработать план госпитализации. – Мам тяжело вздохнула снова. – Потому что, готова ты к этому или нет, в твоем животе растет ребенок, который не будет ждать никого.

– Мам.

– Поговори с Джоуи, - она настаивала. – Поговори с этим парнем, Ифа. Обещаю, тебе станет намного легче, когда ты это сделаешь.

– Ты разочарована мной? – я осмелилась спросить и затем задержала дыхание от страха ее ответа.

– Я не разочарована тобой, дорогая, я разочарована для тебя, - она мягко ответила. – Тебе восемнадцать лет, перед тобой открывается большое, светлое будущее, и теперь… оно будет менять твое направление. Тебе придется взрослеть слишком быстро, и мне это не нравится, но твой отец и я будем рядом на каждом этапе.

– Папа. Правда? – Я дрогнула. – Он будет в ярости, мам.

– Пусть твоим отцом займусь я, - ответила она. – Ты не должна беспокоиться о нем или о Кеве. Ты наша дочь, и у нас всегда есть для тебя дом, как сейчас, так и в будущем. – Она приостановилась на мгновение, прежде чем добавить, – И у тебя есть моя безусловная поддержка.

– Прости меня, мам.

– И ты меня, Ифа, - она печально ответила. – И мне так жаль, дорогая.

Закончив разговор, я убрала телефон в карман спортивных штанов Джоуи, которые я носила, только когда оставалась на ночь, и тогда мои пальцы коснулись маленького пластикового пакетика.

Напрягшись, я вынула небольшой пакет из кармана и уставилась на таблетки в руке.

Мне понадобилось немного времени, чтобы мои глаза осмыслили, что они видят, и моей голове еще больше времени, чтобы осознать весь масштаб.

Дрожащей рукой я медленно открыла пакет и высыпала содержимое в ладонь, посчитав тридцать или около того маленьких таблеток, разных форм и размеров.

Большинство таблеток были маркированы цифрами: 512. D5. 325. M30. K9.

От ужаса я быстро запихнула их обратно в пакет и снова его закрыла, прежде чем запихнуть его обратно в карман.

Подтянув рукава, его худи до локтей, я присела у двери его кухни, мое дыхание участилось до той точки, что я была на грани панического нападения.

Нет.

Нет.

Нет, Боже, пожалуйста, нет!

Колеблясь на ногах, я открыла дверь и поспешила вверх в его комнату, сердце бешено билось, когда я боролась с ужасом, чтобы не поддаться ему.

Когда мой взгляд упал на Джоуи, распростертого на спине, с рукой на лице, все еще спящего, я выдохнула дрожащим вздохом и тихо закрыла за собой дверь спальни.

Дрожащими пальцами я потянулась за подол худи и быстро сбросила его с головы, прежде чем сбросить его спортивные штаны.

С отчаянием избавиться от этого с тела, я бросила их обратно в угол его комнаты, где нашла их, прежде чем опуститься на край матраса.

С руками в волосах и локтями на бедрах я обмякла, прогнувшись вперед, и глубоко и медленно дышала, заставляя себя взять под контроль свои эмоции.

Это не значит ничего.

Пакет явно не тронут.

Он чист.

Он все еще старается.

Не паникуй.

Он всегда с тобой.

Ты бы знала, если бы он опять начал употреблять.

У этого должно быть разумное объяснение.

Должно быть…

Застонав во сне, Джоуи перевернулся на бок и протянул руку ко мне.

– Моллой.

Замерзая, я позволила ему снова притянуть меня к себе и поцеловать меня в висок. – Мм?

– Не уходи, - он бормотал во сне, обвивая своей рукой мое тело и прилегая ко мне спиной. – Останься, детка.

– Я останусь, Джо, - прошептала я, крепко держась за его предплечье. – Если и ты останешься.

Глава 37. Сладкие шестнадцать.

Джоуи

На следующее утро, когда я, наконец, проснулся чуть после десяти, меня ждала пустая постель и дом без детей.

Заметка на моем ночном столике и знакомый почерк Моллой, рассказал мне все, что мне нужно было знать.

Привет, красавчик,

Если ты удивляешься, почему я это пишу здесь, вместо того чтобы написать тебе смс, то дело в том, что у меня закончились деньги на телефоне. О, и если ты удивляешься, почему в доме пахнет отбеливателем, и все твои деньги разложены по неделям в милых конвертах, то дело в том, что я уже на ногах с 4 утра. Надеюсь, ты не возражаешь.

В общем, Шон проснулся и пришел ко мне в комнату в 6 утра, но ты выглядел таким уставшим, и это первый раз, когда я видела, чтобы ты действительно хорошо спал, поэтому я решила взять его и мальчиков и уйти, чтобы ты мог поспать.

Мы уже сходили в магазин, чтобы купить несколько продуктов. Все распаковано и разложено по шкафам.

Сейчас мы идем на BAA поле для игры. Тадгх хочет показать мне свои «сумасшедшие навыки», и Олли хочет поиграть на площадке после этого.

Я привезу их обратно к 1 часу, перед моей сменой на работе.

Не забудь дать Шэн ее подарок на день рождения. И обними ее крепко от меня в честь ее шестнадцатого дня рождения.

Я знаю, у тебя много дел, но сможешь ли ты заглянуть ко мне после того, как дети лягут спать, сегодня вечером? Есть кое-что, о чем мне действительно нужно поговорить с тобой.

Люблю тебя,

Ифа. X

P.S: не переставай стараться, Джо.

Дом был идеально чистым, холодильник был набит, шкафы были полны, и мне стало плохо.

Были хорошие намерения или нет, но это не было задачей моей девушки заботиться о моей семье и ставить еду на стол, это было мое дело, и мне не нужно было, чтобы она брала на себя мои проблемы.

Особенно когда я так пытался понять, почему ей это вообще нужно было.

Любая другая девушка давно бы убежала при первом ощущении полной тяжести моего багажа.

Но не Моллой.

Нет, вместо этого она прокладывала путь сквозь мою ерунду с пакетами покупок и финансовыми решениями. И потом она надевала пальто и шапки на три четверти моего багажа и уводила их на игровую площадку.

Она оставила свою машину и двадцать фунтов из своей сумки, чтобы я мог взять Шэннон на завтрак к ее дню рождения.

Я не понимал ее поступков, и я понимал ее причины для этих поступков еще меньше.

Шэннон, с другой стороны, не удивилась поведению моей девушки. Напротив, она наслаждалась моим беспокойством, считая абсолютно смешным то, что я каким-то образом поддался девушке с более крупными яйцами, чем у меня. Наслаждаясь моим беспокойством, моя сестра насмехалась надо мной и дразнила меня идеей обручальных колец и вечности, ясно давая понять, что она крепкий поклонник моей девушки.

Ее насмешливая ухмылка быстро исчезла, когда звонок от Гибси заставил нас вернуться к дому этого мальчика, чтобы вернуть телефон, который он оставил на заднем сиденье прошлой ночью.

Да, настроение Шэннон кардинально изменилось к тому времени, как я припарковался перед поместьем, и теперь моя очередь радоваться ее беспокойству.

Отказавшись категорически выходить из машины, я отказался от попыток ее уговорить.

Прогуливаясь во дворец через величественный вестибюль, я следовал за звуками голосов по впечатляющему коридору и, наконец, обнаружил обоих парней на кухне, выглядящих немного потрепанными и с сильным похмельем.

– Тебе следовало бы иметь экскурсовода у входа в дом, - сказал я, входя в его кухню, держа в руке телефон. – Этот дом как музей.

– Именно так, - согласился Гибси, махнув мне дружелюбно со своего места перед шикарной плитой. – Добро пожаловать в поместье.

Поместье было слово в точку. Он мог бы продавать билеты на открытый осмотр этого места, и люди там, откуда я приехал, приходили бы толпами.

– Спасибо за это. – Кав встал и подошел ко мне, где я стоял в дверях. – Ценю, что ты приехал так далеко с этим, - сказал он, вежливо, как всегда, запихивая свой телефон в карман.

Я пожал плечами. – Да, я был пообещан едой.

Оценивая его на свете ясного дня, я с трудом признал, что это менее привлекательно.

С ростом чуть меньше 6 футов 1 дюйм, у меня было достаточно роста, но этот придурок был просто огромен. Очевидно, то, что его мать кормила его в детстве, выглядело совсем иначе, чем меню, из которого я ел.

– И Король клитор был очень убедителен, - я насмешливо произнес, забавляясь именем, под которым был сохранен Гибси в его телефоне. – Как там моя еда, шеф?

– Быстрее, чем шлюха в борделе, добрый сэр, - отозвался Гибси, не упуская ни одного момента. – Яйцо?

– Парень. – Я покачал головой, оценивая его состояние – и маслом, плевавшим вокруг него – когда он попытался поджарить несколько полосок на сковороде. – Ты достаточно взрослый, чтобы пользоваться плитой без мамы?

– Сомневаюсь, - честно ответил он. – Это мой первый раз.

Еще один брызг масла прилетел ему в лицо, заставив его завыть, как раненая собака.

– Дай мне это, прежде чем ты себе вредишь, - приказал я, забирая у него лопатку.

– Чертовы мальчишки из частных школ. – Протирая брызги рядом лежащим полотенцем, я повесил его себе на плечо и попытался спасти мясо,горящее на сковороде. – Привыкли, что за них все делают.

– Черт, Кав, я ошибся, - хихикнул Гибси, паря над моим плечом, как ребенок, ждущий, когда нарежут кусок на дне рождения. – Этот придурок именно папочка.

– Дай мне тарелки, - приказал я, раздраженный тем, насколько близко он был – буквально дышал на меня. – И немного личного пространства.

– В процессе, - хихикнул он добродушно.

Какой странный ублюдок.

– Сделай мне одолжение, хорошо? – сказал я тогда, обернувшись через плечо к Кавана.

– Пойди и проверь мою сестру, хорошо?

Теперь он мгновенно пришел в себя, забыв о похмелье. – Шэннон?

– Да. – Кивнув, я взял тарелку, которую мне поднимал Гибси, и начал класть на нее еду.

– Она в машине.

– Почему бы тебе не впустить ее в дом? – требовал он. – На улице замерзает.

– Потому что она не пришла бы со мной в дом, - я спокойно ответил. – Можешь попробовать уговорить ее войти сам, если хочешь, но она не сдвинется с места.

Он не ответил мне.

Потому что был слишком занят метанием к двери.

Я ухмыльнулся.

– Мальчик, - хихикнул Гибси, толкнув мое плечо. – Мне кажется, что мой лучший друг немного одержим твоей сестрой.

– Что я говорил тебе о личном пространстве? – рявкнул я и потом подождал, пока он отойдет на безопасное расстояние, прежде чем разбить яйцо в сковороду. – Но да, я думаю, что моя сестра тоже немного одержима твоим лучшим другом.

– О, черт, - задумчиво произнес он, глазами играя зловесными ухмылками. – Не замечательна ли молодая любовь?

– Гм, - пробормотал я в ответ.

– Да, только вот, Джоуи метатель, - хихикнул он. – Если что-то серьезное начинается между ними, что, как мне кажется, уже случилось, то мир твоей застенчивой младшей сестры вот-вот перевернется.

Мне не нравилось звучание этого.

Ни капли.

– Объясни.

– Кав не катается на волнах, пока не убедится в приливе.

– Хорошо, объясни на простом английском.

– Ладно. – Гибси ухмыльнулся. – Кав, по-видимому, хочет твою сестру. Твоя сестра

Явно хочет Кава. Может быть, здесь есть немного больше, чем просто влечение друг к другу. Кто знает? В любом случае, он – человек, намерения которого ты должен воспринимать всерьез.

– Всерьез?

– Да, всерьез, - подтвердил Гибси. – Все в мире Кава серьезно, стабильно и выбрано с рождения. Его будущее зафиксировано, и его планы цементированы перед ним, без дюйма свободного места. Так что если он двигает что-то, чтобы освободить место для нее, если даже рассматривает возможность поставить ее прямо посреди этих планов, то это не случайно. Он примерно такой же спонтанный, как лопата и метла, парень. Так что, если он решит пойти дальше с твоей сестрой, можешь быть уверен, что он заранее составит целый тезис о плюсах и минусах такого шага. Джонни осторожен, парень, и стабилен, и когда он принимает решение, оно делается осознанно и с постоянством в виду.

Я слушал то, что он мне говорил, и имел ощущение, что, по-своему, он пытается донести до меня, что я могу доверять его другу, чтобы не причинить боль моей сестре, и что ничего плохого не произойдет с Шэннон, когда она с Джонни.

– И этот же парень, о котором ты думал, что сможешь заманить его травку, - шутил я.

– Этот парень, серьезно мыслящий, предсказуемый, не спонтанный гигант, которого вы и Биггс думали расслабить?

– Я сказал, что Кав серьезный мыслитель, - посмеивался Гибси, махая руками. – А я? Я спонтанный до чертиков, парень.

– Ты странный тип, - сказал я, и затем, как и ранее, пришлось отгонять его от меня лопаткой. – Ты бы не мог отойти чуть-чуть?

– Почему?

– Мне не нравится, когда люди дышат мне в спину.

– Я не дышал тебе в спину, - ответил он. –Я восхищался твоим мастерством в кулинарии.

– Ну, восхищайся на расстоянии, - предупредил я. – Три фута были бы предпочтительнее.

– Ладно, - ворчал он. – Ты собираешься вернуться в город Баллилаггин после еды?

– Я живу в городе, - сухо ответил я. – Так что таков план.

– Можешь меня подвезти?

– Куда?

– В Биддис. Я оставил там свою машину прошлой ночью.

– Да, отлично.

– Такой хороший человек, - ответил он, снова паря. – И этот бекон просто потрясающе пахнет. – Он наклонился через мое плечо, чтобы понюхать сковороду. – Черт, как я голоден.

– Ты опять это делаешь, - вырвалось у меня, грубо отгоняя его. – Не касайся меня,парень. Я не скажу тебе об этом второй раз.

– Что? – он сдулся оборонительно. – Я не могу ничего с собой поделать, если я дружелюбен.

– Ну, я нет.

– Не что?

– Дружелюбен.

– О, я не уверен насчет этого, - смеялся он. – Дай нам немного времени,чтобы познакомиться друг с другом, и я думаю, мы могли бы быть лучшими друзьями.

– Это никогда не произойдет, - предупредил я, глядя на него. – Ты сумасшедший, хорошенький ублюдок, с личностью, которая, если честно,сбивает меня с толку.

Выключив плиту, я взял две тарелки, полные еды, подошел к близлежащему столу и поставил их. – Тем временем я раздражительный придурок, без терпения и темперамента для общения с таким как ты в моей жизни.

– Ну, я думаю, ты ошибаешься, - ответил Гибси, подавая мне вилку и принимая позицию на табурете рядом с моим. – Думаю, мы могли бы любить друг друга.

– Мне кажется, ты чудак.

– О, расслабься, - хихикнул он. – Я имел в виду, как братья.

– У меня уже есть четыре, - сказал я ровно. – Больше не нужно.

– Видишь, - хихикнул он, разломав бекон пополам и запихнув в рот. – Ты уже открываешься мне о своей семье. Мы соединяемся.

– Мы не соединяемся, - поспорил я, пронзая вилкой свое жареное яйцо.– Мы никогда не соединимся.

К моему счастью, в кухню вернулся Кав, и, о чудо, у него была с собой моя младшая сестра.

– Привет, маленькая Шэннон. Смог Джонни уговорить тебя войти, или это запах моей чертовски потрясающей еды привлек тебя? – шутил Гибси.

– Идет дождь, - пробормотала Шэннон, близко подкрадываясь исключительно к парню, которого считала только другом.

Когда я высмеивал этого странного типа, я видел, как Кавана заботился о моей сестре, и я должен был признать, что он был первым человеком, которого я когда-либо видел, который действительно вызывал улыбку на ее лице.

Они выглядели смешно вместе, причем ей едва удалось достать до его груди. Они были как небо и земля, полюсные противоположности, но тот взгляд, который они бросали друг на друга, заверял меня, что ни один из них не обращает внимания на мелкие детали.

Да, я чувствовал запах сексуального напряжения даже отсюда. Это было почти так же плохо, как ужасный запах мокрой собаки, исходящий от нее.

Похоже, ее сбили с ног его собаки.

Решив немного подразнить их дальше, я спросил парня, есть ли у него запасная одежда для нее, и увидеть парня, который семь дней в неделю лупит взрослых мужчин, покрылся краской таким образом, было чертовски смешно.

– Джонни, она может принять душ здесь, не так ли? – Гибси, также удивленный тем, что развивается перед нами сюжет, решил уточнить.

– Что? – Шэннон пискнула, раскрыв глаза и покраснев.

– Э, я думаю, да, - Кав ответил, прочищая горло несколько раз, прежде чем добавить,

– Если она хочет.

– Хорошая идея, - я присоединился, добавив. – Смой с себя запах мокрой собаки, прежде чем нам придется поехать домой.

– Я не пахну.

– Ты воняешь, - мы ответили хором.

– Отъебитесь оба от нее и оставьте ее в покое, - парень-любовник пришел на помощь и предупредил. – Она совсем не воняет.

– Ты не чувствуешь этот запах, потому что ты привык, - объяснил Гибси. – Он

Позволяет своей дворняге спать на его кровати каждую ночь.

Джонни сузил глаза, возмущенный. – Назови мою собаку дворнягой еще раз, и ты будешь носить эту сковороду.

Гибси поднял руки и засмеялся. – Мои искренние извинения, парень. Я никогда не имел в виду оскорбить твою драгоценную собачку.

– Привет, маленькая Шэннон. Смог Джонни уговорить тебя войти, или это запах моей чертовски потрясающей еды привлек тебя? – шутил Гибси.

– Идет дождь, - пробормотала Шэннон, близко подкрадываясь исключительно к парню, которого считала только другом.

Когда я высмеивал этого странного типа, я видел, как Кавана заботился о моей сестре, и я должен был признать, что он был первым человеком, которого я когда-либо видел, который действительно вызывал улыбку на ее лице.

Они выглядели смешно вместе, причем ей едва удалось достать до его груди. Они были как небо и земля, полюсные противоположности, но тот взгляд, который они бросали друг на друга, заверял меня, что ни один из них не обращает внимания на мелкие детали.

Да, я чувствовал запах сексуального напряжения даже отсюда. Это было почти так же плохо, как ужасный запах мокрой собаки, исходящий от нее.

Похоже, ее сбили с ног его собаки.

Решив немного подразнить их дальше, я спросил парня, есть ли у него запасная одежда для нее, и увидеть парня, который семь дней в неделю лупит взрослых мужчин, покрылся краской таким образом, было чертовски смешно.

– Джонни, она может принять душ здесь, не так ли? – Гибси, также удивленный тем, что развивается перед нами сюжет, решил уточнить.

– Что? – Шэннон пискнула, раскрыв глаза и покраснев.

– Э, я думаю, да, - Кав ответил, прочищая горло несколько раз, прежде чем добавить,

– Если она хочет.

– Хорошая идея, - я присоединился, добавив. – Смой с себя запах мокрой собаки, прежде чем нам придется поехать домой.

– Я не пахну.

– Ты воняешь, - мы ответили хором.

– Отъебитесь оба от нее и оставьте ее в покое, - парень-любовник пришел на помощь и предупредил. – Она совсем не воняет.

– Ты не чувствуешь этот запах, потому что ты привык, - объяснил Гибси. – Он

Позволяет своей дворняге спать на его кровати каждую ночь.

Джонни сузил глаза, возмущенный. – Назови мою собаку дворнягой еще раз, и ты будешь носить эту сковороду.

Гибси поднял руки и засмеялся. – Мои искренние извинения, парень. Я никогда не имел в виду оскорбить твою драгоценную собачку.

– Мне так жаль из-за этого, - Шэннон вымученно выдохнула, глядя вверх на Кава, как будто он вешает луну. – Мне не обязательно принимать душ у тебя в доме…

– Ах, да, тебе, блядь, нужно, - перебил я, за что получил восхищенный смешок от Гибси. – Я был серьезен, когда говорил, что ты не сядешь в машину Ифы в таком виде. Я бы мог провести на тебе драг-тест с таким состоянием.

– Черт возьми, - Кав бормотал, ухватив за руку мою сестру, прежде чем они оба исчезли в коридоре.

– Ах, это было блестяще, - Гибси вздохнул с удовлетворением.– Возможно, он там как раз сейчас переживает, потому что это не было частью его железного плана.

Неохотная улыбка прорвалась на моих губах, и я покачал головой,

Концентрируясь на очистке моей тарелки.

– Так что там между тобой и сестрой твоего приятеля?

– Кто? – спросил он. – Клэр?

Я кивнул.

– Она моя невеста, - он сразу сказал, не проявляя ни капли стыда.

– Что за хрень?

– Это правда, - он настаивал, глаза широкие и полные искренности. – Мы

Помолвлены.

– С каких пор?

– С тех пор, как ей было четыре, а мне шесть, и я пообещал ей, что женюсь

На ней.

– Таким образом, ты привязал себя к детскому обещанию?

– Что я могу сказать? – Он пожал плечами, добавив, – Я человек слова.

Я посмотрел на него с любопытством. – Объясни.

– Хью и я были в первом классе в Сент-Полс, в школе для мальчиков, так Клэр была отправлена в смешанную школу через город.

– Sacred Heart Primary School, - я вставил с кивком. – Та же самая, в которую ходили я и Шэннон.

– Я помню это, как будто было вчера, - он сказал, улыбаясь с нежностью к воспоминанию. – Это был первый день Клэр в младших классах, и она вернулась домой в слезах. Я играл впереди, пинал мяч вместе с Хьюи, когда она вышла из школьного автобуса в конце дороги, и все, что я видел, это гора светлых кудрей, когда она мчалась к нам по подъездной дорожке.

– Почему она плакала?

– По-видимому, какой-то маленький ублюдок из старших классов сказал ей,

Что она должна быть его девушкой. – Гибси откинул голову и засмеялся. – И когда она сказала ему, что она не хочет, он дернул ее за волосы и рассказал классу, что она ест сопли.

– Какая маленькая сволочь, - я посмеивался.

– Ей было так плохо, парень. – Гибси смеялся. – Честное слово, ты никогда не видел подобное опустошение.

– Что сделал ее брат?

– Хьюи сказал ей послать его.

– Думаю, ты поступил иначе?

Сверкая глазами, Гибси открыл было рот, чтобы ответить мне,когда Кав ворвался в кухню, с лицом как угрюмого грозового облака.

– У меня есть вопрос, Джоуи-керлер.

Чертовское пренебрежение, капающее из его тона, вызвало мой агрессивный настрой мгновенно. – Вперед, мистер регби.

– Мне нужна минута, Гибс, - Кав рявкнул, и, не произнося ни слова, его дурацкий приятель вышел из кухни, закрыв за собой дверь. – Теперь. -Кав перекрестил руки на груди и взглянул на меня с неодобрением.

– Кто черт возьми трогает твою сестру?

Ну, черт.

Никогда ни у кого не хватало яиц чтобы задать такой прямолинейный вопрос.

Никто никогда не спрашивал, потому что они не хотели вмешиваться, и даже если бы они спросили, они не хотели слышать правду. Так было всегда, насколько я мог себя помнить. С учителями, тренерами, соседями, черт, даже полицейские не хотели знать. Единственный человек в нашей жизни, который когда-либо уделял время, чтобы проникнуть глубже, чтобы узнать больше, была Моллой.

До сих пор.

– Да, ты меня услышал, - Кав настаивал, не желая отступить, как я привык. – Я нашел ее на четвереньках в школе в пятницу, вырывая все из себя, - продолжал он. – С ней что-то происходит, и я хочу знать, что это.

– Почему?

– Потому что я хочу это исправить.

– Почему?

– Потому что никто не должен класть свои чертовы руки на нее! -Он рычал, теряя свою этот идеально отполированный внешний вид.– Черт!

– Что она тебе сказала?

– Что она упала на Лего. – Он бросил руки вверх от беспомощности. – На чертовы Лего.

– Если Шэннон говорит, что так было, значит, так и было.

– Нет-нет! – он закричал, потеряв самообладание, поднимая руку и борясь за контроль над своим темпераментом. Что я знал слишком хорошо. – Не подноси мне это дерьмо. Это не первый раз, когда я видел ее со следами. Что с ней происходит?

Откинувшись на своем табурете, я изучал парня, внедрившего себя в жизнь моей сестры – и, возможно, в нашу всех жизнь. Он стоял передо мной, требуя ответов, которые я не мог предоставить.

Беспомощный тон его голоса дал мне отпор.

Потому что я знал этот тон.

Я знал это отчаяние.

Я чувствовал это ежедневно.

– Кто мучает твою сестру? – он повторил, когда отчаяние и разочарование слились внутри него.

Этому парню не было на нее наплевать.

Он заботился в удивительной степени.

– Это те придурки из школы? – он настаивал. – Это были они? Те девочки? – Его голос треснул, и он глубоко вздохнул, прежде чем спросить, – Она сама себе вредит? – Его глаза затвердели, как сталь, когда он прошипел, – Или ты ей вредишь?

Единственное, что я мог в этот момент сделать, это поднять бровь. Ему хватило дерзости сказать мне это в лицо, и единственная причина, по которой я не жаждал крови из-за этого отвратительного обвинения, заключалась в том, что его чувства к моей сестре были написаны всем его лице.

– Парень, тебе лучше начать говорить, потому что брат или не брат,но я тебе влеплю.

Он мог попробовать. Джонни Кавана бил на физических показателях, но у меня было

Чувство, что парень, такой стабильный и здравомыслящий, как он, выросший в таком доме, никогда не должен был бороться за выживание, как я.

Его воспитывали, как проклятого принца, с бесчисленными портретами и картинами, украшавшими стены его дома, тогда как меня родили в аду и вырастили на улицах.

Для выживания в том масштабе, в котором я выжил, требовался убийственный инстинкт, и это означало, что не имеет значения, каким изгоем я был в бою. Единственный способ, которым я когда-либо сдавался или переставал бороться, это если бы мое сердце перестало биться. Так что, если он планировал подраться со мной, то ему нужно было быть готовым убить меня, потому что я никогда не перестану вставать.

Не ради моего отца.

Не ради него.

Не ради любого другого ублюдка на этой планете.

Тот факт, что именно истинная забота о моей сестре вызвала его угрожающее поведение, заставило меня держать голову так, как я никогда не держал ее. Тем не менее что-то глубоко во мне подсказывало мне сделать это.

Он не был врагом.

По крайней мере, не сегодня.

– Тебе придется поговорить с Шэннон, - наконец, сказал я. – Я не могу дать тебе ответы, которые ты хочешь.

– Да, ты можешь, - Кав ответил, умоляя меня своими глазами заговорить.– Просто открой рот и говори!

– Нет. – Я покачал головой. – Я не могу и не буду. Если она доверяет тебе достаточно, она расскажет тебе. Если нет, то нет. В любом случае это не мое дело.

– Не твое дело? – Он выглядел возмущенным этим. – Что за черт означает?

– Точно так, как звучит, - я отгрустил. – Это означает, что это не мое дело. Но я могу заверить тебя, что я никогда не поднимал руку на свою сестру. Или на какую-либо другую женщину, кстати.

– Я хочу знать, что тут происходит, Линч. Если над ней издеваются или что-то подобное, я могу помочь. Я могу это исправить, если ты только скажешь мне.

– Ты можешь это исправить?

– Для нее? – Он кивнул решительно. – Безусловно.

– Ты ей нравишься. – Я наклонил голову в сторону, изучая его. – Может даже больше, чем нравишься.

Он этого не отрицал.

Отлично.

Еще один плюс для него.

– Я хочу знать, что случилось, - он пытался рассудить. – Мне нужно.

Возможно, его приятель был прав о том, что этот парень продержится. Его слова, конечно, демонстрировала высокий уровень постоянства.

– Слушай, я бы с радостью рассказал тебе, - ответил я. – У меня бы не было проблем с тем, чтобы все разложить перед тобой. Мне ничего скрывать.

Когда я произнёс эти слова, я понял, что они были правдой. Потому что внутри меня что-то случилось, что, черт возьми, было странно, и мне надоело лгать.

Скрывать.

Постоянно смотреть за своей спиной и спинами своих братьев и сестер. Это не жизнь, и мне это не нравилось. Мне никогда это не нравилось.

– Но ей не понравится, если я это сделаю, - пытался ему объяснить я. – Шэннон умрет от стыда, если узнает, что кто-то знает о ее личной жизни. После всей этой чертовщины, что произошла с ней в BCS, ей нужен чистый лист в Томмене – и я тоже этого хочу для нее.

– Так значит, ее обижают, - выдавил Кав, совершенно не понимая, и ему даже стало плохо при мысли об этом. – Кто-то в Томмене. – Он покачал головой, будто потерялся. – Или в ее старой школе.

Я тяжело вздохнул. – Послушай, Кавана, если ты хочешь узнать, что у нее в голове, то будь этого достоин.

– Быть этого достоин? – он на меня посмотрел со злостью. – Достоин чего?

Он прекрасно знал, что я имел в виду. Если он так отчаянно хочет войти в ее жизнь, то ему нужно это заработать у Шэннон. Я не мог просто так это ему предоставить, хотя какая-то странная часть меня сильно этого хотела.

Потому что, несмотря на то, что я давно перестал защищать себя и провел годы, не сумев защитить своих братьев и сестер, я начал приходить к пониманию того, что я, возможно, делаю не то для них. Что молчание может быть не тем, что нужно.

Может быть, я слишком много раз получил по голове от рук нашего отца, или, может быть, Моллой ворвется в мою голову, но сохранение молчания начинало выглядеть в моих глазах менее как защита своих братьев и сестер, а более как оказание поддержки моим родителям.

Тем не менее, память об издевательствах Даррена продолжала удерживать меня, держа страх на поводе, даже достаточно, чтобы удержать мой язык.

– Ты умный парень, - единственное, что я ответил. – Ты разберешься.

Кав покачал головой снова. – Я не…

Мой телефон громко зазвонил в кармане, прервав его, и я быстро вытащил его, только чтобы мое сердце стало биться сильнее, когда я увидел имя, мигающее на экране.

Папа.

Ярость овладела мной, и я поднял руку, чтобы предупредить Кавана не открывать свой проклятый рот, когда я нажал на кнопку ответа и поднес телефон к уху.

– Джоуи, это я.

– Что ты хочешь, черт возьми, хочешь? – я насмешливо произнес, полностью отвращенный тем, что он вообще подумал, что мой номер – тот, кто его можно вызвать. Звук его голоса заставил каждый волос на моем теле встать дыбом. Мне было все равно, что он звучит трезвым. Все в этом человеке, будь то пьяным или нет, заставляло мою кожу встать дыбом.

Я почти упал со стула, когда услышал, как он говорит, – Я звоню тебе, чтобы сказать, что я возвращаюсь с…

– Нет, тебе сказали, - я перебил его, бродя по кухне, стараясь держать свои чувства под контролем, хотя терял себя в этом. Тебе, черт побери, сказали, что ты не можешь вернуться. – Тебе не куда возвращаться.

– То, что случилось на днях, было ошибкой, - слышу его, сохраняя спокойный тон. – Я не хотел причинить боль твоей матери. Это было вспышкой. Ты понимаешь.

Он не хотел причинить боль маме? Я понимаю? А что насчет Шэннон? Он хотел причинить ей боль, когда он избивал ее кулаками? Конечно, он хотел. Верить, что он не хотел делать что-то, что он многократно делал за всю нашу жизнь, было определением безумия.

– Мне наплевать, насколько ты сожалеешь.

– Неужели ты можешь просто закрыть свой рот и послушать меня секунду…

– Нет! – Последний раз, когда я садился и слушал, как он оправдывается за свои деяния, было больше восьми лет назад, вскоре после того, как я увидел, как он жестоко изнасиловал мою мать за тем же столом, за которым нам приходилось обедать каждый день. Я набросился на него с клюшкой в жалкой попытке защитить ее, и драка, которая последовала, была настолько громкой и жестокой, что соседи вызвали полицию.

В результате пришли социальные работники, и меня заставила та же женщина, которую я пытался защитить, сесть за тот же кухонный стол, который до сих пор стоял в нашем доме, и слушать, как ее обидчик раскрывает убедительный рассказ о том, как кольцо на ее пальце дает ему власть над ее телом и разумом.

Я сразу назвал на это чушью и затем был обрадован подробным и жутким рассказом о том, что происходит с маленькими мальчиками, когда его отправляют в приют, рассказанным моим отцом.

Даррен, будучи старательным и ответственным сыном, пережившим страдания, был щедро освобожден от предупреждения.

Также были Шэннон и маленькие мальчики.

Но не я.

Не чёрная овца семьи.

Ответственный.

Облажавшийся.

В тот день я потерял своё детство.

У меня его и так почти не было, но то маленькое, что осталось от моих мальчишеских надежд и мечтаний, было угашено мгновенно.

Умственно и физически изувеченный до такой степени, что я не мог представить себе, как доверять другому человеку. Терроризирован страшными деталями о том, что произойдет со мной, если я не замолчу, или, что еще хуже, что произойдет с Шэннон и Тадгхом, я поддался давлению и лгал сквозь зубы, как хороший солдат, в которого меня превратили. С самого начала моя неохотность обязываться перед Моллой не имела ничего общего с моей способностью любить ее и все было связано с боязнью любить ее неправильно. Определенно дурной момент был в том, что я не мог тогда увидеть то, что я начал видеть сейчас, что я пытался защитить этих детей от изнасилования. Потому что это оно и было. Он был чертовым насильником.

То, что он делал.

Боль, которую он причинял.

Жизни, которые он разрушал.

Нет, я больше никогда не послушаю какие-либо оправдания этого человека.

– Твоя мать в больнице, - сказал отец, оттягивая мои мысли к настоящему и вызывая волнение паники. – Она истекала кровью на днях. Очень сильно. – Я сжал телефон так крепко, что думал, что кожа вокруг моих костей может треснуться.

– Где она?

– Ты глухой, Джоуи?Я сказал, что она в чертовой больнице, - выругался он. – По-видимому, отслойка плаценты.

Господи. Мне стало так плохо, что я прижал руку ко лбу. – Когда это случилось?

– В пятницу ночью, - ответил он, подтверждая мои худшие опасения. – Больница позвонила мне, чтобы я пришел к ней.

Мое сердце ушло в задницу. Я называл ее сукой, в то время как она истекала кровью в больнице.

– Она поступила с кровотечением, но, когда они пришли осмотреть ее, у нее отошли воды, - добавил он, на этот раз по-человечески. – Эмм, ей было плохо из-за кровотечения, поэтому ее отвезли в операционную, чтобы все исправить. По словам консультанта, это может случиться с более старшими женщинами, у которых много детей, а у твоей матери был кесарево сечение при родах Тадхга.

– А младенец?- выдавил я из себя.

– А ты как думаешь, ты, тупица? – рявкнул он. – Оно, блядь, мертво, не так ли? Он был не больше моей руки.

Господи.

– Оно? – выдохнул я, чувствуя, как ноги подкосились подо мной. – Оно?

– Как ты хочешь, чтобы я его назвал: твоим братом? – требовал он.

Так что это был мальчик. Младший брат. Господи.

– Оно, блядь, ушло, и все, - рявкнул отец. – Нет смысла расстраиваться из-за чего-то, что мы не можем изменить.

Я не знал, что я хочу, чтобы он сказал, но называть младенца оно заставляло меня чувствовать себя физически плохо. – Твоя мать в плохом состоянии, - продолжал он.

– Они выписывают ее, но она не уйдет из больницы. – Он выдохнул с разочарованным вздохом, прежде чем добавить. – Она не отходит от него.

Перестань называть его так, хотелось крикнуть мне, но компания, в которой я сейчас находился, заставила меня сдержаться. – Что ты, блядь, хочешь, чтобы я сказал?

– Что бы то ни было, первое, что ты можешь сделать, это избавиться от этого скорбного тонуса в голосе, - рявкнул он. – Почему бы тебе быть грустным? Ты ведь не был рад этому.

– Почему бы мне быть грустным? – Я отвел голову в отвращении. Он это серьезно?

– Ты не хотел, чтобы у нее был еще один ребенок, и теперь его нет, - сказал он, обвинительным тоном. – Это тебе подходит, парень, так что ты мог бы честно признаться в этом.

Да, я не хотел, чтобы у них был еще один ребенок, но это не значит, что я хотел, чтобы моя мать потеряла своего младенца.

Я не хотел, чтобы мой младший брат умер.

Я бы никогда не захотел этого.

Но я не мог остановить себя от шипения этих слов. – Это проклятое облегчение, - которое я прошипел в трубку, - и я имел в виду это, но не по тем причинам, о которых думал он. Младенец был бы избавлен от боли, не переступив порог ада, который был наш дом. Младенец никогда не почувствует удар отца, или боль от отсутствия эмоций матери.

Было бы на одного меньше брата, о котором надо заботиться, о котором надо беспокоиться, кормить, воспитывать, и я был бы лжецом, если бы притворялся что это не так. Насколько я был негодующ по поводу беременности, это не означало, что я бы не полюбил его так же, как я люблю всех остальных. Мое сердце расширилось бы, и мои руки бы растянулись чуть дальше, чтобы вместить его.

– Мне нужно, чтобы ты пришел сюда и вразумил свою мать, - продолжал отец. – Ты знаешь, какая она. Как ее разум уносится под давлением. Всегда ты мог привести ее в себя, когда она теряла сознание в таких моментах.

– Хорошо, - ответил я, напряженным тоном. – Мы в Святом Финбарре в городе, - добавил он. – Ты знаешь, где это, да?

– Да, я буду там.

– Отлично, - с облегченным вздохом сказал он. – Потому что я не знаю, что делать с ней. Она просто плачет и качается, и мне нельзя с ней ссориться, когда она в таком настроении.

– Я просто сказал, что буду там, не так ли? – прошипел я, сдерживая внутреннее желание реветь, когда обнаружил Кавана следящего за мной как ястреб.

– Я буду там.

– Когда? – настаивал отец. – На сколько быстро ты можешь быть здесь? Потому что я не трачу время, парень, я почти теряю терпение с ней. Я хочу домой, чтобы побриться и принять душ. Я не могу сидеть здесь и смотреть, как она плачет в коробку.

– Я уже в пути.

– Хороший парень, - сказал он, одобрительным тоном. – Побыстрее с этим…

Оцепенев, я положил трубку и вернул телефон в карман, посмотрел на Кавана.

– Мне нужно уйти.

– Уйти?- потребовал он.

– Куда?

– Мне нудно быть кое где, - бормотал я, полностью обессиленный.

– Постой, что за хрень, - предупредил он, загораживая проход. – Твоя сестра наверху в моем душе.

– Да, - покачал я головой и выдохнул болезненный вздох. – Мне нужно, чтобы ты подержал ее у себя для меня.

– Подержал ее? – Он смотрел на меня, как будто я только что потерял рассудок. – Ты просто хочешь, чтобы я удерживал твою сестру?

– Вот что я сказал, не так ли?

– Ты не говоришь ничего, - рявкнул Кав, в ярости. – В этом то и проблема. Ты мне ничего не говоришь!

– Я сказал тебе, - шипел я, теряя самообладание. У меня не было времени для этого дерьма. – Я сказал тебе спросить у Шэннон!

– Итак, ты что? – Его глаза вылезли из орбит. – Ты просто собираешься оставить ее здесь? Это, конечно, было лучше альтернативы. – На какой срок?

– Не знаю.

– Ты не знаешь?

– Да, я, блядь, не знаю, - я выругался, полностью сытый его чушью. – Это проблема?

– Проблема не в том, что она здесь, - быстро заявил Кав, – Проблема в том, что ты оставляешь ее здесь, и я, черт возьми, не знаю, что ей сказать.

– Хорошо, - я потерял самообладание и плюнул. – Скажи моей сестре, что наш отец звонил. Скажи ей, что у нашей матери был выкидыш в пятницу ночью, и он едет домой из больницы с ней сейчас.

Ему хватило грации дрогнуть. – Дерьмо.

– Ты понятия не имеешь, - кипела я, проталкиваясь мимо него и следуя по коридору, чтобы распахнуть входную дверь. Никакой чертовой подсказки.

– Ты хочешь, чтобы я привела ее прямо домой? – спросил он, следуя за мной, гнев уже прошел, замененный неудобным сочувствием. Да пошел он. Мне не нужно его сочувствие. Мне это и не нужно было. – Или я должен отвести ее в больницу, чтобы увидеть твою мать…

– Я хочу, чтобы ты, блядь,подержал ее у себя, Кавана, - рычал я, поворачиваясь, чтобы встретить его взгляд. – Ты можешь это сделать, Джонни Кавана? – Я схватил дверь, когда встретил его взгляд. – Ты сможешь позаботиться о моей сестре для меня?

Или я тебя все не так понял?

– Да, - кивнул он негнущимся образом. – Я могу.

– Хорошо. – Я коротко кивнул. Достав телефон из кармана, я сунул его ему. – Я позвоню тебе, как только смогу, чтобы договориться о том, чтобы забрать ее. Просто… держи ее, пока я не смогу тебе позвонить, понял?

Без слов он взял его и добавил свой номер в мои контакты.

Я кивнул и сунул его обратно в карман, прежде чем крикнуть, – Гасси, я ухожу сейчас, если ты хочешь поехать в город за своей машиной.

– Все в порядке?- спросил он, голова, выглядывала из двери гостиной. Слишком не в себе, чтобы ясно мыслить, я развернулся и ушел, чувствуя, что мои ноги не принадлежат мне, я каким-то образом добрался через гравий и рухнул в водительское сидение

– Гибси.

Я обернулся, чтобы увидеть, как он залезает в пассажирское сиденье рядом со мной.

– Что?

– Мое имя, - пояснил он, застегивая ремень безопасности и доставая коробку сигарет из кармана. – Гибси, а не Гасси.

– Да, Гибси. – Я завел двигатель и рванул вниз по подъездной дорожке, с благодарностью принимая сигарету, которую он уже зажег и протягивал мне. – Спасибо.

– Нет проблем, парень, - он покачал головой, зажигая себе сигарету. – Похоже, тебе это нужно. – Пожимая плечами, он добавил, – Это всего лишь никотин, к сожалению.

– Этого хватит.

– Пока, - он пошутил легким тоном.

– Да, - я выговорил, когда тот плотный порыв отчаяния и нужды поднял свою грязную голову при мысли. – Пока.