Искушение

Глава 30

Конечно, я струсила.

Я не ответила.

Сбросила звонок, телефон выпал из рук, громко ударился об стол. А меня вновь начало накрывать. Истерика приближалась, как снежный ком, катящийся с высокой вершины. Пальцы затряслись, пульс участился, начала ртом хватать воздух, как выброшенная на берег рыба.

Надо было взять себя в руки. Надо было не допустить того, что надвигалось. До боли прикусила внутреннюю сторону щеки зубами, чувствуя металлический привкус крови. Сжала пальцы в кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

Я должна успокоиться. Инга, успокойся! Дыши, дыши ровно. Я должна успокоиться.

Сейчас со мной нет рядом Макса. Он не приведет тебя в чувство своим взглядом, своими руками и поцелуем. Ты должна во всем справляться сама.

Подавила всхлип, который рвался из груди. Отошла к окну, ударила кулаками по подоконнику, шумно втянула носом воздух и задержала дыхание, закрыв глаза.

Я чувствовала, как кровь пульсирует в моих венах, как шумит в голове, как сердце выламывает ребра от ударов. И я понимала — да, это страх, это неуверенность, это обида.

Это все то, что во мне копилось годами, долгими годами. Это все то, что я не сказала, что я терпела, что я боялась кому-то показать. Когда совсем начало не хватать воздуха, поняла, что начинаю успокаиваться.

Слезы все еще катились из-под закрытых век, мокрые ресницы слиплись. А телефон продолжал звонить, не знаю уже, которую минуту, я его не слышала. Испуганно вздрогнула, понимая, что это может перезванивать тот абонент с голосом Ивана, но когда открыла глаза и посмотрела на экран, увидела, что это была Марина.

Господи, вот только ее мне не хватало сейчас.

Наконец вдохнула, легкие жгло, словно я бежала на время стометровку, быстро вытерла ладонями слезы и, смахнув пальцем на экране вправо, ответила на звонок.

— Алло.

— Эй, Инга, ты куда пропала? На звонки не отвечаешь, ни на сообщения. Что с тобой? Где ты?

— Привет, Марин. А ты чего хотела? Что-то случилось?

Как-то слишком часто она стала меня терять.

— Да нет, просто поговорить хотела.

В голосе подруги слышались капризные нотки. Нет, она не поговорить со мной хотела, она хотела вновь меня в чем-то отчитать, дать свой очень, по ее мнению, такой нужный мне совет, как она всегда это делает.

Господи, после стольких лет дружбы, после стольких лет жизни я начала открывать глаза на людей, окружающих меня. На всех, что были рядом: Ивана, Марину, ее мужа Бориса, даже Макса, своего пасынка.

— Чего ты хочешь?

Сжала пальцами корпус телефона, уставилась взглядом в одну точку, на трещину в чашке с кофе со старомодными цветочками на боку.

— Что? Я не поняла…

Кажется, мой вопрос сбил Марину с толку. Но это даже хорошо, что она позвонила. Я отвлеклась от мыслей об Иване, обо всем, что со мной происходит, хоть на несколько минут.

— Ты ведь мне звонишь, значит, чего-то хочешь от меня?

— Что?

Возникла странная пауза, кажется, мой вопрос стал для подруги неожиданным. Это обычно была ее прерогатива — задавать мне вопросы, а потом трактовать ответы по-своему.

— Я все знаю, — ответила Марина уверенно.

— Что ты знаешь?

— Мне Борис все рассказал.

Что ее мудак Борис мог ей рассказать? Как он грязно домогался меня перед туалетом в ресторане, как он делал намеки и предлагал мне свои интимные услуги? Об этом он в красках поведал своей жене на годовщину свадьбы?

— Что именно рассказал?

— А ты знаешь, я поняла, но не сразу, да. Не ожидала от тебя такого. Это ведь он, да? Тот человек, с которым ты трахаешься? Это не Семен, не кто-то там еще. Это Борис, мой муж. Я просто поверить не могла. В голове не укладывалось, как моя лучшая подруга может за моей спиной так поступить.

Что? Марина пьяна? Она меня обвиняет в том, что я трахаюсь с ее мужем?

— Что ты несешь?

— Это я… что несу? Ты за моей спиной трахаешься с моим мужем…

— Марина, ты больная?

— Больная?

— Да, потому что только больная и слепая женщина не будет видеть, кто ее муж на самом деле, то, какой он мерзкий и как себя ведет за твоей спиной, — повысила голос. Еще сутки назад я бы ни за что не сказала такие слова, я бы промолчала и проглотила ситуацию, но не сейчас. — Ты придумала себе счастливую семью, закрыв глаза на то, как себя ведет Борис. Это он ко мне приставал, он предлагал мне свой член на вашей годовщине.

— Какая же ты сука, только прикидывалась овцой, чтобы ее все пожалели. Вы посмотрите, бедная Инга, да Иван только из жалости был с тобой. Тебя все жалели. Несчастная, почти сирота, Инга только и могла, что похвастаться своим умом, больше ни на что не была способна.

Стоило прожить тридцать лет, чтобы услышать от единственной подруги, которую я считала своим близким и родным человеком, такие слова. Вот, оказывается, как она обо мне думает — и думала так всегда вместе со своим придурком мужем.

— Ты знаешь, мне тебя жалко, Марина. Вот реально жаль, — перебила, устав слушать ее «правду». — На годовщине я поняла, какая ты несчастная. И из-за этого ты такая злая. Борис, наверное, наоборот, трахает все, что движется, любую телку нагибает где угодно или покупает их, только не тебя. А ты психолог, но разобраться не можешь сама в себе, мне реально тебя жаль, «подруга».

Не стала слушать ответ, отключилась, заблокировала экран, все так же продолжая смотреть на трещину в чашке. Кофе давно остыл, но я сделала жадных несколько глотков, запихнула в себя пару оладий милой соседки, потому что мне было нужно. Мне нужно действовать, нельзя здесь сидеть и убиваться в своем горе и одиночестве. У меня было для этого достаточно времени, сколько я себя помню, только оно у меня и было.

Нет, я не всегда была несчастной. Наконец, сбежав от матери и от ее маниакальной веры, в которой она воспитывала меня, я вырвалась на свободу в большой город и думала, что заживу, как все. Буду одной их тех беззаботных девчонок, которые ходят на дискотеку, хихикают с парнями, которых приглашают в кино.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но ничего этого не случилось, случился тот паршивый инцидент, когда мной воспользовались соседи, я замкнулась. Никого не подпускала к себе несколько лет. Углубилась в учебу, поставив себе цель сделать карьеру, заработать достаточно денег и жить, ни в чем не нуждаясь.

Потом, может быть, когда-нибудь у меня появится семья, и я хотела, чтобы у моих детей было все. Чтобы они не ходили в поношенной одежде с чужого плеча и не стыдились бы этого, как я раньше.

Телефон снова зазвонил, даже не хотела смотреть, кто это, потому что понимала, что ничего хорошего я не услышу. Я сейчас вообще никого не хотела слышать и видеть. Но придется.

Допила остаток холодного кофе, на экране смартфона был вновь неизвестный номер, но это был адвокат, я запомнила последние четыре цифры, когда он звонил мне вчера.

— Алло.

— Инга Владимировна, добрый день.

— Разве уже день? — ответила без приветствия.

— Кому как. Вам нужно вновь приехать ко мне в офис.

— Для чего? Я была вчера там.

— Нужно подписать кое-какие бумаги.

— Я даже знаю, какие.

— Да. Вы умная женщина. Я в вас не ошибся, обычно мое первое впечатление меня не обманывает.

— Видимо, я не до такой степени умная, если не распознала ложь своего покойного мужа. Либо якобы покойного.

Мне кажется, я уже смирилась с этой мыслью, что Иван жив. Я даже не знаю, как отреагирую, если увижу его на самом деле, и это окажется правдой.

— Вы должны приехать. Жду вас в течение часа.

Мужчина отключился, а я посмотрела на свои все еще дрожащие пальцы, на тонкий ободок обручального кольца, который я все еще носила на безымянном.

Все ложь, ложь. Всё покрыто толстым слоем лжи. Сняла, крутанула, блестящий ободок завертелся волчком на столе. Я смотрела на него, как загипнотизированная, и вспоминала каждую фразу Ивана, каждый его жест, каждый наш разговор, каждую сцену.

То, как я принимала все его слова за правду. То, как я тянулась к нему, потому что он, только он один, как я тогда считала, стал тем спасательным кругом, за который я уцепилась, словно он единственный мужчина на свете.

И при встрече с ним я почувствовала родственную душу. Казалось, что я знаю его целую жизнь. Видела его улыбку, чувствовала аромат раньше. Он увидел во мне женщину, не просто умную, но и красивую, желанную. А я боготворила его, уступала, мирилась с вспышками гнева, да, они тоже были, но я закрывала глаза на некоторые слова, верила.

Он даже убедил меня в том, что нам еще рано заводить детей. Боже мой, как же я была глупа и слепа. Как моя подруга Маринка, которая нарочно не видит, как ее муж ей изменяет, и винит в этом всех, кроме него, создавая иллюзию идеальной семьи.

Опустила ладонь на кольцо, вспоминая Максима. Он тоже ложь.