Измена с молодой. Ты все испортил! (СИ)

Глава 15

Понедельник начался с дождя. Всю ночь он лил без остановки. Неровными дорожками растекался по окнам, мягко отстукивал ритмы постепенно просыпающейся от зимней спячки природы. А к утру выглянуло солнце и, переливаясь яркими бликами в хрустале люстры, стало рисовать причудливые всполохи на потолке. Откладываю чашку кофе на журнальный столик и наблюдаю за этой игрой света, уютно устроившись в кресле в гостиной. Поистине, чудо природы — каждый год возрождаться, находя силы лишь в самой себе.

Моих сил уже хватает на то, чтобы Карен поверил в свою победу. Не сомневался, что я смирилась с мыслью сохранить брак. Я снова готовлю для всех завтраки по утрам, вожу детей в школу, улыбаюсь, когда муж приходит с работы. И даже желаю ему спокойной ночи перед тем, как уйти к себе. Он же всё еще спит в комнате для гостей, выжидает, когда падут последние баррикады, и он вернется в наше супружеское ложе.

Я не ломаю его иллюзий.

Меня это полностью устраивает.

Пусть он думает, что наша жизнь, принудительно поставленная на паузу, снова возвращается в привычное русло.

А я знаю, что та, прошлая жизнь разрушена до основания.

Медленно выдыхаю и набираю на смартфоне номер с визитки, которую передал мне папа. Сначала сохраняю его в телефонной книге, затем нажимаю на зеленую иконку.

— Слушаю! — раздается в трубке голос из детства, и я невольно улыбаюсь.

— Дядь Толик, это Ксюша, — говорю и тут же исправляюсь — вдруг не узнал? — Ксения Свердлова, дочка Виктора Свер…

— Ксюшенька! — откликается тепло, не дослушав. — Сколько лет!

— Дядь Толик, мне очень нужно с вами встретиться.

— Узнаю породу Виктора — сразу к сути, — добро усмехается он, а мне становится не по себе от своей прямолинейности. — Встретимся, если очень нужно.

Всё мое детство Анатолий Вадимович был постоянным гостем в нашем доме. На всех важных для нашей семьи событиях он был рядом.

Школьную дружбу они с папой смогли перенести через годы, и даже многолетнее проживание нашей семьи в другой стране не стало для них препятствием. Он умудрялся приезжать так часто, что мы не успевали даже соскучиться. Помню, когда мы были совсем маленькими, он по очереди сажал нас с сестрой к себе на плечи и бегал по дому под возмущенные вскрики мамы, которая боялась, что он может уронить нас с высоты своего почти двухметрового роста.

После моего замужества мы с ним виделись только на папиных днях рождения. А с тех пор, как мама почти на все праздники стала организовывать поездки, эти встречи стали совсем редкими.

И теперь, сидя за столиком в небольшом грузинском ресторане, я с удовольствием нахожу в этом пожилом мужчине напротив меня — в дорогом костюме, с белыми, как снег, волосами и добрым взглядом — родные с детства черты. Пока я делюсь подробностями того, что привело меня к нему, он расслабленно потягивает кофе.

— Да, девочка, расстроила ты меня. — говорит он хмуро, когда я замолкаю. — Я же всем вас в пример ставил. Такая семья красивая.

— Дядь Толик, я не хочу чтобы кто-то узнал о моем решении раньше времени. Карен не хочет развода. Посоветуйте мне, как быть?

— В твоем случае развод возможен только через суд, Ксюша. — Он спокойно ждет, пока официант поставит перед ним заказанный десерт, отламывает кусочек пеламуши, отправляет в рот и с наслаждением закрывает глаза. — Ты же это понимаешь?

— Да, — киваю задумчиво.

Я замужем за юристом. У меня доля в юридической фирме. И, несмотря на то, что образование у меня не юридическое, а большинство клиентов нашей фирмы — корпоративные, всё же определенные представления о том, какие тонкости существуют в семейном праве, у меня имеются.

— И ты должна понимать, что если он не захочет давать развода, тебе придется повоевать. В конечном счете, ты свою бумажку получишь — вечно тянуть он не сможет, но это тебе может стоить больших нервов. Ты готова? — спрашивает дядь Толик, озвучив мои мысли.

— Да, — повторяю я уже не так неуверенно.

— Даа, Каренчик, крепко же ты вляпался, — качает он головой. — Ксюшенька, на что ты собираешься претендовать? Дом? Бизнес?

— Я просто хочу вернуть себе покой, — отмахиваюсь от вопроса. Деление совместно нажитого имущества — очень неприятная процедура, и она неотвратима, когда распадается семья. Но я пока не готова об этом думать.

— С кем останутся дети?

— Со мной, конечно же, — ответ очевиден. Детям всегда лучше с матерью. Как бы не был зол Карен, когда узнает о моем шаге, он никогда не станет использовать против меня детей. И я тоже не буду препятствовать их с отцом общению. — Всё, что происходит — только между нами, дядя Толик. И для меня очень важно, чтобы наш развод прошел для Геры и Вики максимально безболезненно.

— Я тебя понял. Будем работать, девочка, — говорит он уверенно, затем, чуть подавшись вперед, добавляет: — Но ты как была идеалисткой, так и осталась. Если мужчина не хочет развода, он способен на многое.

— Анатолий Вадимович, вот уж не думал Вас снова увидеть, — звучит внезапно сзади. — Тем более, в такой компании.

От неожиданности я резко оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с барменом, который той ужасной ночью оказался моим собеседником. Он мне кивает, словно мы видимся каждый день, затем протягивает моему адвокату в приветствии правую руку.

— И Вам не хворать, Артём Борисович, — приподнимается дядь Толик и пожимает руку бармену.

— Приятно, и имя мое не забыли, — говорит Артём, и я явственно слышу в его голосе нотки легкой иронии.

— Вы знакомы? — спрашиваю дядь Толика.

— Сводила жизнь пару раз, — отвечает он мне в своем невозмутимом стиле.

Губы Артёма растягиваются в улыбке.

— Да уж, — ухмыляется он и переводит взгляд на меня. — Только не говори, что это твой отец.

— Он друг семьи, — говорю механически. Внутри зарождается тревога.

Место для встречи выбрал дядь Толик. И я никогда прежде здесь не бывала. Но если я так легко пересеклась в совершенно случайном ресторане с Артёмом, была вероятность увидеть и Карена, и Васю, и даже свекра — да кого угодно! Меньше всего на свете мне сейчас хочется объясняться с кем-либо.

— У жизни отличное чувство юмора, — подмигивает Артём, будто мысли мои прочитал.

— А вы здесь какими судьбами, Артём Борисович?

— Можно без отчества, — отмечает он. — Не люблю завтракать на рабочем месте. Вот, зашел быстро перекусить, а тут такие люди. Я не смог пройти мимо.

— И правильно сделал, друг мой. — кивает дядь Толик, потом обращается ко мне: — А вы?

— Случайное знакомство, — отвечаю быстро.

Не хочу, чтобы Артём сболтнул ничего лишнего. Моему адвокату эта информация не нужна, и я бы не хотела, чтобы кто-то еще знал подробности той ночи.

— Да. — Артём смотрит на меня пристально и серьезно. — Ксения Викторовна с мужем — постоянные клиенты моего бара.

«С мужем» звучит из его уст резко, неприязненно. Замечаю это, и меня вдруг охватывает сильное желание узнать, какие еще подробности о моей жизни известны этому мужчине? Как часто мой муж бывает в «Сахаре», когда я отсутствую в офисе? Приходил ли он туда с Акопян? Какой они занимали столик?

В ту ночь он знал, кто я. А я его никогда не замечала. Для меня он был безликим персоналом бара, в котором мы с мужем любили сидеть во время обеда.

— Ладно, молодежь, — прерывает неприятные мысли дядь Толик, открывая портмоне. — С вами хорошо, но мне пора. Ксюша, будем на связи.

Он оставляет на столе крупную купюру, обнимает меня по-отцовски тепло, кивком прощается с Артёмом и уходит.

— Это была не дружеская встреча, — говорит он, когда дядь Толик выходит из зала. Интересная у него манера строить фразы — утвердительными предложениями. Или он слишком проницателен, или я слишком предсказуема.

— Он мой адвокат, — почему-то открываюсь ему, хотя еще несколько минут назад не хотела об этом распространяться.

Но с ним мне спокойно. И это странно расслабляет. Он был рядом, когда я была наиболее уязвима, не оставил в одиночестве, позаботившись о том, чтобы со мной не произошло ничего… плохого. И за одно это я уже ему благодарна.

— С таким защитником я за тебя спокоен. — Он садится на опустевшее кресло.

— Ты был его клиентом?

— Лучше. Я был его оппонентом. И он оставил меня практически ни с чем. — Уже знакомая ироничная улыбка снова появляется на его лице. — Ты еще посидишь?

— Мне уже пора, — отрицательно качаю головой.

Возможно, он ждет, что я попробую узнать у него подробности, начну расспрашивать. Но я не собираюсь этого делать. По крайней мере, не сегодня.

Поднимаюсь на ноги и беру куртку с соседнего кресла. Артём тоже встаёт, подзывает официанта, чтобы тот убрал пустые чашки, затем забирает мою вещь и, подойдя сзади, помогает надеть. Делает он это настолько естественно и непринужденно, что я легко принимаю его помощь, как приняла бы ее от гардеробщика в ресторане. Ни смущения, ни неловкости. Застегиваю молнию, оборачиваю шарфик вокруг шеи. И когда я поднимаю сумочку, чтобы попрощаться и уйти, он деликатно дотрагивается до моей руки и без уже привычной моему слуху иронии или ухмылки в его мягком голосе произносит:

— Я переживал за тебя. — Его искренность подкупает. — У тебя все хорошо?

— Со мной все в порядке, правда, — отвечаю тоже искренне.

Задай мне кто-либо такой вопрос еще неделю назад, я бы не смогла на него ответить спокойно и уверенно. А теперь я вдруг нахожу в себе силы произнести эту фразу без лукавства. Со мной все в порядке… Будет.

Он кивает и отпускает мое предплечье, а я выхожу из заведения со странным чувством опьяняющей легкости. Мне бы сейчас следовало напряженно продумывать дальнейшие шаги, а я с улыбкой ослабляю петлю шарфа, потому что плюсовая погода успела прогреть воздух, и без спешки шагаю к парковке.

Смотрю на часы на экране телефона — за детьми ехать еще рано.

Домой не хочется. И меня совершенно не беспокоит, что я не приготовила ничего к возвращению мужа домой.

Сажусь в свою машину, по привычке опускаю солнцезащитный козырек, чтобы посмотреться в зеркальце.

«Оденься, сделай макияж, запишись в салон…» — всплывают в памяти голосом мамы пункты плана по возвращению к жизни. «Встречайся с подругами. Иди на работу, найди себе хобби.»

— Ну, что ж, — подмигиваю самой себе в зеркале, — начнем?