Измена с молодой. Ты все испортил! (СИ)

Глава 25

'Сердце похитив, в груди моей ты частицу огня оставила,

факелы ярких надежд погасив, лампадку, дразня, оставила,

Теперь не масло, а жизнь моя, дорогая, чадит в развалинах,

Ты — Эривань, я — древний Ани, ты в руинах меня оставила…'

Ованес Шираз

Сложно сосредоточиться, когда в голове хаос и мрак. Мозг взрывается, чувствуя приближение краха, но я не могу остановить надвигающуюся катастрофу. Потому что не от меня одного всё зависит.

Вместо этого я будто размахиваю кулаками, ведя бой с тенью.

Что за херня творится с моей жизнью⁈

«Брат, ну что?» — высвечивается на дисплее передней панели очередное сообщение от Васи.

Нажимаю на значок голосового помощника и отвечаю:

«Жопа».

Потому что это максимально точно передает фиаско, которое я потерпел.

«План не сработал?» — приходит сразу же.

Но я не отвечаю.

Потому что на этапе подготовки он казался безупречным.

Ужин в лучшем ресторане вдвоем.

Любимые блюда жены.

Живая музыка. Я, бл*ть, даже выяснял, кто будет там петь, потому что абы какой неизвестный ресторанный певун не подойдет для такого важного вечера.

Я заказываю песню специально для нее. Ту самую, нашу. Приглашаю её на танец — она, конечно же, соглашается. Хотя, я и понимал, что Ксюша может немного повредничать, чтобы помучить меня. Но я знаю свою жену. И я знаю, как ее уговаривать.

Мы танцуем. После я её целую.

А потом дарю подарок.

Да, идея с совместной поездкой была хороша. И уже там, вдали от всех, мы бы окончательно помирились.

Но я не учел негативный сценарий. Что делать, если твоя родная жена шарахается от твоих прикосновений?

Он даже не негативный, а реалистичный. Потому что я уже два месяца не касался своей Ксюши. По-настоящему. Не вот этими случайными подачками, как на кухне неделю назад. Или вот сейчас, в офисе. А мне уже до судорог не хватает её.

Сука, у меня секса не было два гребанных месяца! Неужели, она не понимает, что так нельзя⁈

Пытаюсь разглядеть дорогу, но в глазах рябит от напряжения. Не понимаю, в какую часть города заехал. В идеале, в таком состоянии не следовало вообще за руль садиться. Но и оставаться на работе не имело смысла. Всё равно никакого толку от меня бы не было.

Чтобы успокоить нервы, запрашиваю у навигатора «ближайший бар» и выбираю тот, что оказывается ближе всех. Плевать, где напиваться!

Естественно, вся парковка перед ней забита. Наверное, сидят более удачливые голубки, отмечают. Оставляю машину в закоулке неподалеку и иду туда пешком.

С первой минуты понимаю, что просчитался, когда замечаю через прозрачное стекло входной двери большой экран. Спорт-бар, конечно, не то место, где я хотел провести вечер этого дня, но, чем черт не шутит?

Так даже лучше. Никаких влюбленных парочек вокруг, ничего не будет раздражать.

Мест за столами нет, поэтому я занимаю один из свободных барных стульев у стойки, жестом подзываю бармена и делаю заказ.

— Наших е*ут, — раздается справа.

— Ммм, — мычу в ответ, даже не поворачивая голову. Сука, как иронично. Поднимаю взгляд на экран над стойкой — матч местных юниоров со столичными.

— Я тебя тут раньше не видел, — не унимается этот справа.

— Я тебя тоже, — выдаю и делаю глоток пива, которое только что поставили передо мной.

— Чувак, ты фантик? — Он ловит мой непонимающий взгляд и тут же поясняет: — Новичок? Ты на болельщика что-то не похож.

— Если на зебре нет полос, значит, это не зебра, а лошадь, — озвучиваю почему-то всплывшее в памяти выражение окружного прокурора, который никак не мог признать, что проиграл мне дело. А потом добавляю: — Не фанат.

Поворачиваюсь к нему, чтобы рассмотреть назойливого соседа: с виду лет сорок пять — пятьдесят, с проседью на бакенбардах, коренастый, безнадежно лысеющий мужик. В рубашке в клетку, рукава закатаны до локтей, живот идеально вписался в углубление под стойкой, как деталь недостающей мозаики. Завсегдатай в ответ разглядывает меня, останавливает взгляд на руке.

— Не женат? — делает он вывод, видимо, не увидев кольца на пальце.

— Женат, — отвечаю. — Не люблю кольца.

— И жена не возникает по этому поводу?

— Нет.

— Счастливчик! Моя бы меня живьем съела, если бы я куда-то вышел без кольца. Любит очень. Ревнует. — Он растопыривает пятерню и показывает мне тонкий золотой обод на безымянном пальце. — А мне чо? Сложно, что ли? Надо — в карман убрал, надо — обратно надел… Зато жена спокойна.

— Понятно, — лениво киваю в ответ и делаю еще один глоток. От двуличного благородства собеседника становится тошно.

Я сразу сказал Ксюше, что не буду носить кольца на пальце. Она приняла это без возражений. Потому что не от кольца зависит моя любовь.

— А твоя чего? Не ревнует? — смеется пузан. — Или не любит?

Ну что за херь! Я сюда расслабиться пришел, а меня еще больше выводят!

— Мужик, отстань, а? — отмахиваюсь, не желая вступать в открытый конфликт, хотя кулаки так и чешутся закрыть рот разговорчивому толстяку.

— Не, ну а чо?

— А ничо! — повышаю голос. — Моя жена меня любит!

— Да? — с мерзкой улыбкой его губы ползут уголками вниз.

— Да, бл*ть!

— А чо ты тогда тут, а не с ней? — Не в бровь, а в глаз. Я и сам не могу понять, какого черта поперся сюда на эмоциях, а не остался там. Надо было помириться сразу.

— А ты? — смотрю на него с вызовом.

— А я футбол смотрю! — пожимает плечами и кивает в сторону экрана, где крутят рекламу ставок — перерыв между таймами.

— Вот и смотри, а от меня отстань.

Часы на запястье сообщают о входящем сообщении. Мозгами понимаю, что это не Ксюша, но сердце все равно с надеждой замедляется, чтобы через секунду запуститься с бешеной скоростью. Нажимаю на маленький экран и разочарованно опускаю руку.

Вася.

Прислал одинокий вопросительный знак, не дождавшись ответа.

Смахиваю. Позже с ним поговорю. А сейчас надо с женой помириться. Нельзя обиженную женщину надолго оставлять одну — натворит дел, потом разгребать.

Достаю из кармана телефон, нахожу в избранных контакт, записанный как «Джана», и нажимаю на зеленую иконку с трубкой. И будто дежавю проживаю. Снова в проношусь в ночь, когда не мог дозвониться до нее, искал по всему городу, с ума чуть не свихнулся от страха.

Она не отвечает, как и тогда.

Одним залпом допиваю полкружки, с грохотом ставлю на стойку и прошу повторить.

— Не отвечает, да? — снова влезает толстяк. — Эти бабы умеют играть на наших нервах.

— Мужик, ты щас договоришься, — цежу сквозь стиснутые зубы.

Он цыкает и отворачивается. А я снова нажимаю на вызов. Долго жду, делая частые мелкие глотки. Результат тот же.

Внезапно меня пронзает догадка — она же еще в офисе. Всю неделю сидела, как каторжная, до последнего. Наверное, и сейчас зарылась в бумагах и не заметила моих звонков.

Нахожу номер её секретаря.

— Юленька, передай трубку Ксении Викторовне, — говорю быстро, чтобы голос не выдал волнение или, не дай Бог, захмелевшие интонации.

— Ой, а она ушла давно, — говорит секретарь, — уже часа два как, или больше…

Отключаюсь, не попрощавшись. Заливаю в себя столько пива, что на дне остается только узкая полоска пены.

Ставлю телефон перед собой, не выключая экрана, нажимаю на громкую связь. Огромная кружка передо мной наполняется с завидной скоростью. Автоответчик противным голосом снова и снова сообщает, что абонент не отвечает, и предлагает мне перезвонить позже. Отсчитываю в уме до десяти, и опять по новой: пиво — звонок — счет, пиво — звонок — счет.

Толстяк смотрит на меня с откровенным сочувствием, но мне плевать на мнение какого-то неудачника.

Я дозвонюсь до своей жены.

Она меня простит.

И всё снова станет хорошо.

Обязательно!

В подтверждение моих слов на следующем звонке вместо уже привычных бесконечных гудков раздаются только два.

— Слушаю, — звучит голос жены. На фоне слышен смех и странный лязг.

— Ты где? — срывается прежде, чем я успеваю подумать, как начать разговор.

— С подругами, — отвечает Ксюша. Челюсти сводит в неудержимой ярости. Внезапный гул проносится по спорт-бару, мешая расслышать хоть что-то. Быстро отключаю громкую связь и подношу телефон к уху.

— Скажи адрес, я за тобой приеду.

— Ты пьян? — удивленно шепчет она, проигнорировав мой вопрос.

— Адрес! — рычу в трубку, снова поймав на себе жалостливый взгляд пузана.

— Увидимся дома, Карен, — говорит Ксюша после недолгого молчания и сбрасывает звонок. Но перед этим я успеваю расслышать, как какой-то мужской голос произносит имя моей жены.

Пока я тут ломаю голову, как с ней помириться, вымолить прощение за одну, бл*ть, ошибку, она там с кем-то развлекается. Со мной отказалась идти в ресторан, а сама… Говорит, с подругами. А я должен, как олень, поверить?

Ярость огнем растекается по венам, превращаясь в дикое, лихорадочное возбуждение. Мозг затягивает мутной, обжигающей пеленой желания. Палец тянется еще раз набрать её номер, но нечеловеческим усилием воли я останавливаюсь. В этот момент жалею, что не включил на её телефоне опцию определения геолокации. Не пришлось бы так унижаться. Поехал бы и забрал свою жену.

Имею право!

Хватит любезничать!

Какого черта я вообще унижаюсь⁈

Какого, бл*ть, черта веду себя, как тряпка?

Мужчина я, в конце концов, или кто?

— Да ладно тебе, мужик, — снова подает голос этот справа. — Перебесится и успокоится. Бабы все немного истерички. И всегда найдут повод обидеться. А мы себя беречь должны. А то как схватим приступ… Потом поздно будет…

— Какой, на хер, приступ⁈ — Сжимаю кулаки — толстяк ходит по краю и даже не знает об этом.

— Сердечный, само собой, — отвечает он, добродушно пожимая плечами.

— Твою мать… — снова залпом допиваю всё содержимое уже помутневшей кружки.

— Зато потом жены, как шелковые… — перечисляет, как ни в чем не бывало, с выражением, будто наизусть заученный текст, — таблеточки носят, нервы берегут… Секс, опять же, по расписанию. Кардиологи прописывают.

Бл*ть, даже у этого олуха есть секс! А у меня нет!

А у моей жены?..

Есть⁈

От этих мыслей кровь наливает глаза. Кулаки чешутся набить ему рожу. Воздержание, ярость, алкоголь дают свой выход.

Еще немного, и я либо прямо тут взорвусь — и тогда не миновать беды, либо…

Либо, твою мать!

Либо — это выход.

Быстро отматываю список контактов до самого начала, к букве «А», где нахожу один, недавно занесенный в черный список.

Нажимаю.

И буквально после первого гудка слышу, кроткое, тихое, с придыханием:

— Карен…

— Ты дома? — говорю сразу, без лишних сентиментов и реверансов — обойдется.

— Да-а, — отвечает она, слегка растянув под конец в вопросительной интонации.

— Скоро буду.

Отключаюсь.

Я понимаю, что пьян, но ни мысли, ни движения от этого не заторможены. Но за руль не сяду.

Вызываю такси и, бросив на стойку две пятитысячные купюры, выхожу на улицу.

Уже там, в темноте телефон высвечивается сообщением от контакта «Акопян»:

«Жду тебя, любимый».