Измена с молодой. Ты все испортил! (СИ)

Глава 21

— Какой интересный сюжет, — задумчиво произносит Катя, рассматривая картину, которую Карен забрал с собой из нашей спальни в родительском доме, и повесил в новой гостиной на узкой полоске стены между двумя панорамными окнами. Репродукция Тома Кутюра «Юрист, идущий на работу».

— Подарок мужу от благодарного клиента, — отвечаю, протягивая ей бокал. — Она его вдохновляет.

— Мы с ним сегодня увидимся? — Она поворачивается ко мне и забирает вино.

— Он допоздна на встрече. — Так он мне сам сказал утром, выходя из дома.

— А мы никуда не спешим! — раздается с диванов.

Катя приподнимает бровь на замечание Иры, не отводя от меня взгляда, и подносит бокал к губам, не тронутым помадой. Яркая от природы, с медно-рыжими прямыми волосами и голубыми глазами, она вообще никогда не любила ярко краситься, даже в студенчестве предпочитая обходиться без косметики там, где это возможно. Или использовала максимально естественные тона. Приятно отметить, что, даже спустя годы, она не изменила себе. Как, видимо, и не утратила за это время свою граничащую с мистикой проницательность и эмпатию, потому что ее следующий вопрос звучит слишком неожиданно:

— У вас с ним всё в порядке?

— Кать, — изнутри неожиданно вырывается смешок, — что за странный вопрос?

— Да, так. — подмигивает она и проходит к диванам, где я накрыла столик с закусками к вину: фрукты, тарталетки, ассорти ароматных сыров и несколько хрустальных розеток янтарного мёда. Катя садится на свободное кресло рядом с Ирой.

— Шерлок, хватит применять на нас свои приемчики, — смеется Света. — Не обращай внимания, Катя у нас теперь психолог-интуит. — Она разводит в стороны ладони, имитируя, узнаваемый жест фокусника, и успевает поймать брошенную Катей в нее подушку. — Ксюша, ты сядешь, наконец?

— Отстаньте от нее, девчонки. — Ира тянется к тарелке с фруктовыми шпажками и с наслаждением кладет в рот добычу. — Наша Ксюша — идеальная армянская жена. Мне уже хочется к тебе на мастер-класс по сервировке.

— Талантливый человек талантлив во всём, — улыбается Оля, до этого больше молчавшая. — Я очень рада, что ты нашлась, дорогая.

— Судьба её привела ко мне в салон, не иначе — говорит Ира. — Девчонки, я же даже не собиралась идти туда в понедельник!

— Я тоже рада, — отвечаю искренне.

Мне не хватало такого общения. Не с родственниками, не с членами семьи, не с друзьями мужа.

Вокруг меня было очень много людей, связанных друг с другом и принявших меня в свой круг. Но не было своего собственного круга.

— Только чур, сегодня ни слова про мужчин! — предлагает Света. — Успеем еще.

Киваю и сажусь между Олей и Светой. Отличное предложение. Мысленно благодарю подругу, потому что обсуждать Карена мне совершенно не хотелось. Я также не собираюсь говорить с ними о том, что происходит сейчас в нашей паре, в нашей семье — это омрачит радость встречи.

— Я за!

— И я.

— Полностью устраивает! — раздается практически одновременно.

На несколько секунд между нами провисает молчание.

— А где твои дети? — первой нарушает его Ира и удостаивается громким шиканьем Светы:

— И не про детей!

— А про что еще? — смеется Катя. — не работу же нам обсуждать на первой за десять лет встрече полным составом?

— Предлагаю тост, — встает Оля. — За нашу дружбу, девочки. Мы уже много лет опровергаем застарелый стереотип, что женщины не умеют дружить.

— За нас! — восклицают готовые чокаться фужерами подруги.

— Я не закончила. — поднимает свободную руку Оля, останавливая их. — Дайте договорить. Мужей может быть сколько угодно, а друзья — одни! За нас!

Оля залпом осушает бокал, садится и кладет в рот ломтик пармезана. Я с непониманием смотрю на Катю, которая сидит прямо напротив меня. Она вытягивает трубочкой губы и касается их указательным пальцем. Света замечает мою растерянность и шепчет на ухо:

— Она в третий раз разводится. Там такие страсти, потом обсудим.

— Я всё слышу, — шипит Оля. — Не надо потом. Я тоже хочу обсудить этот пи*дец.

— Мы же договорились! — Катя недовольно морщится.

— К черту договоры! — подает голос Ира. — Давайте перемоем им всем кости.

— Она застукала Леру, — снова шепчет на ухо Света и, увидев мой уже откровенно ошалевший взгляд, добавляет: — Лера — это Валера.

— А ты что подумала⁈ — поворачивается ко мне Оля возмущенно, но я виновато пожимаю плечами.

— Никогда не устану от этой шутки! — С ехидной улыбкой Ира тянется за тарталеткой.

— Не застукала, Ксюша! — рассказывает Оля, одарив при этом Иру хмурым взглядом. — Если бы застукала, на месте бы прибила засранца и его подстилку. Он на нашей кухне через планшет нашей дочери искал себе шлюх и гостиницы бронировал! А тут я вернулась раньше, и он не успел историю браузера подчистить.

— Представляешь, — качает мне головой Света.

— Придурок забыл, — продолжает Оля, скрипя зубами, — что я его насквозь вижу. Как принялся мне в глаза смотреть, как отодвинул от себя планшет…

— Она его избила, Ксюш. — поджимает губы Катя.

— Боже, — вздыхаю, пытаясь переварить услышанное.

— Он грозился заявление написать. — говорит Света.

— Пусть радуется, что легко отделался. — Оля искривляет рот.

— Это, Оля, ты легко отделалась. — добавляет Света. — Могла бы и за групповое избиение сидеть!

— Как представлю, — переходит на шепот Оля, сбросив наконец маску разъяренной фурии, — что дочь могла увидеть это вместо меня…

Конечно же, нельзя сравнивать, какое обнаружение измены более или менее болезненно, но мысль о том, что ребенок мог соприкоснуться с этой грязью, вызывает отвращение.

Замечаю, что Катя начинает расстроенно поглядывать то на меня, то на Свету.

— Отличный тост! — Она тянет к нашей стороне стола свой бокал. — Пьем за нас, к черту твоего Леру.

Но Оля будто ничего не замечает. Вижу, как она начинает водить носом и протягиваю ей салфетку. Она благодарно кивает и продолжает делиться своей болью:

— Смотрела на этого тряпку с куском мяса на щеке и не понимала, что я в нем нашла? Злюсь больше не на него, девочки, а на себя.

— Еще бы. — говорит Света. — Умные люди как поступают? Правильно, учатся на ошибках. А ты три раза замужем, и все три раза за одного и того же. И всё надеялась, что он исправится.

— У нас дочь, девочки. — словно оправдывается Оля. — Я ради Милы же.

— А я учусь на ошибках Оли и вообще не обременяю себя семьей. — тихо произносит Ира. — Это кайф. Живешь в свое удовольствие. Встречаешься, с кем хочешь, спишь, с кем хочешь.

— Это другая крайность, Ир, — грустно отвечает Катя. — Ты не можешь всю жизнь убегать от любви. А то она тебя догонит и как стукнет в голову!

— А кто мне помешает? — Ира показывает Кате язык. — Моя жизнь — мои правила.

— Ага, а кто мне полгода назад все уши прожужжал? «Меня никто дома не ждет, только холодные стены», — качает головой Света.

— Я собаку завела. Собаки не предают и не изменяют!

— Решила проблему радикально.

— А я ему еще и трусы-носки стирала. — усмехается Оля. — Еду нежирную готовила, потому что у него холестерин…

— Неблагодарные они. — вздыхает Ира, — не ценят нас.

— Не обобщайте, девчонки. Не все же одинаковые. — Света начинает улыбаться, — Мой Антон сам и приготовит, и машинку запустит, если надо. Он у меня хороший. Сына любит, с меня пылинки сдувает…

— Исключение подтверждает правило. — уныло бубнит Оля, подобрав под себя ноги.

— Это твой Лерка исключение. — говорит Ира. — Хотя и пытался поначалу мимикрировать под порядочного. Так у вас в психологии, кажется, говорят, Кать?

— Согласна. — кивает Катя. — Приличных мужчин больше. Даже у нас, вот, в случайной выборке: из пятерых только у одной…

— Из четверых! — уточняет Ира.

— Ладно, пусть так. Из четверых трое приличные, один…

— Гнилой! — выплевывает Оля.

— … неприличный, — договаривает Катя.

Девочки дополняют друг друга, а я молчу. Их слова откликаются во мне горечью и чувством тягучей безнадежности… Я буквально ощущаю боль подруги. Но мне не хочется сообщать им, что на самом деле в их статистике всё не так. И что даже в самой безупречной с виду бочке мёда найдется место и для дегтя. Сжимаю зубы, чтобы сдержать дрожь в подбородке, обмакиваю наполнившие глаза слезы салфеткой.

— Оля, мне жаль, что тебе приходится через такое проходить, — обнимаю подругу за плечи.

— Ладно уж… — вздыхает она. — Сама виновата, самой и расхлебывать. Милу только жалко, опять отец съедет, скучать будет… Долго мы на одном тосте застряли. За нас, что ли?

Она тянется к бокалу, и, заметив, что вина в нем нет, наполняет его. Под звон хрусталя мы вразнобой подхватываем «за нас» и подносим бокалы к губам. Одновременно раздается сигнал духовки, оповещающий о готовности основного блюда. Я ставлю фужер на столик и поднимаюсь.

Слышу щелчок входной двери.

— За что пьем, прекрасные дамы?

Смотрю, как подруги расплываются в улыбках.

— Встречу отменили, — ведет бровью муж, обращаясь ко мне и, разувшись, проходит в дом.