Измена. Сквозь осколки прошлого (СИ)

Глава 14

Виктория

Я стою у двери нашей квартиры и не могу заставить себя вставить ключ в замок. Рука дрожит. За спиной — Денис с двумя сумками вещей. Рядом — Даша, бледная, лысая, в медицинской маске, но счастливая. Её выписали на две недели между циклами химии. Две недели дома.

Дома, который больше не дом. Театр, где мы будем играть счастливую семью.

— Мам, ну открывай же! — Даша подпрыгивает от нетерпения, но тут же хватается за стену. Слабость. Я подхватываю её за локоть.

— Тише, солнце. Не торопись.

Вставляю ключ. Поворачиваю. Дверь открывается.

Квартира встречает тишиной. Я не была здесь три недели — жила в больнице. Денис приезжал пару раз за вещами, но тоже не оставался. Пахнет затхлостью, пылью. На подоконнике завял цветок — забыла полить перед отъездом в больницу. Обычная квартира, где раньше кипела жизнь. Сейчас — музей разрушенного брака.

— Ура! — Даша снимает маску (дома можно), бежит в свою комнату. — Я дома! Я дома!

Голос звенит радостью. Я смотрю ей вслед. Маленькая лысая фигурка в широкой пижаме исчезает за дверью детской. Слышу, как она ворошит игрушки, смеётся. Живой звук. Долгожданный.

Денис входит следом, закрывает дверь. Ставит сумки у порога. Мы стоим в коридоре на расстоянии метра друг от друга. Не смотрим в глаза.

— Я... в кабинет, — говорит он. — Раскладушка там ещё стоит?

— Нет. Убрала после того. Но диван есть. Можешь разложить.

— Хорошо.

Он берёт свою сумку, идёт в бывший кабинет. Дверь закрывается тихо, аккуратно. Я остаюсь в коридоре. Смотрю на вторую сумку — мою. Вещи из больницы. Мятая одежда, туалетные принадлежности. Жизнь на паузе.

Поднимаю сумку, иду в спальню. Нашу спальню. Которая теперь только моя. Кровать заправлена — я сама застилала три недели назад, перед отъездом. Всё на местах. Но чего-то не хватает. Его запаха. Его присутствия. Пустота.

Бросаю сумку на пол, сажусь на край кровати. Кладу голову в ладони. Дышу. Считаю вдохи. Раз. Два. Три. Техника, которой учила пациентов перед операцией. Успокаивает. Помогает сосредоточиться.

Но сейчас не помогает. Потому что я дома. С человеком, которого любила, ненавидела, и теперь должна притворяться, что всё хорошо. Ради дочери.

— Мам! — Даша врывается в спальню. — Можно я позвоню Вике? Расскажу, что дома!

Вика — её лучшая подруга. Они не виделись месяц.

— Конечно, солнце. Но недолго. Ты устала.

— Я не устала! — протестует она, но зевает. — Ладно, немножко устала.

Она убегает обратно в детскую. Слышу радостный визг в телефон: "Вика! Привет! Я дома!"

Я встаю. Иду на кухню. Открываю холодильник — пусто. Конечно пусто. Никто не жил здесь три недели. Нужно сходить в магазин. Приготовить ужин. Покормить Дашу. Обычные дела. Обычная жизнь.

Только она не обычная. Она — притворство.

Выхожу в коридор. Стучу в дверь кабинета.

— Да? — голос Дениса.

Открываю. Он сидит на диване, разбирает сумку. Достаёт вещи, складывает на стул. Движения механические. Лицо отсутствующее.

— Нужно в магазин, — говорю. — Еды нет. Я составлю список, ты сходишь?

Он поднимает глаза:

— Почему я?

Потому что не хочу видеть его дольше, чем необходимо. Потому что задыхаюсь в этой квартире. Потому что нужен воздух.

— Потому что я осталась с Дашей. Ей нельзя одной.

Неправда. Даше десять лет, она может побыть одна полчаса. Но Денис не спорит. Кивает:

— Хорошо. Давай список.

Я пишу на листке: хлеб, молоко, яйца, курица, овощи. Базовый набор. Протягиваю ему. Наши пальцы соприкасаются на секунду. Я отдёргиваю руку, будто обожглась.

Денис замечает. Лицо каменеет.

— Вика, если это невыносимо... может, мне правда снять квартиру? Приходить только днём?

Хочется сказать: да, сними, уезжай, не надо этого спектакля. Но вспоминаю лицо Даши — сияющее, когда увидела нас обоих у двери больницы. "Вы вместе приехали! Как раньше!"

Как раньше. Она не знает, что "раньше" кончилось месяц назад.

— Нет, — говорю твёрдо. — Договорились. Год. Ради неё.

— Год, — повторяет он. — Хорошо.

Берёт список, уходит. Я слышу, как хлопает входная дверь. Тишина снова.

Иду в детскую. Даша лежит на кровати, обнимает розового единорога (того самого, что Денис принёс в больницу). Разговаривает по телефону, смеётся. Видит меня, машет рукой.

— Вика спрашивает, когда я вернусь в школу, — шепчет, прикрыв трубку рукой.

— Не скоро, солнце. Ещё несколько месяцев лечения.

Лицо Даши тускнеет, но она кивает. Возвращается к разговору:

— Не знаю когда. Но обязательно вернусь! И волосы отрастут! Мама обещала!

Мама обещала. Много чего обещала. Что всё будет хорошо. Что болезнь пройдёт. Что семья не развалится.

Две правды. Одна ложь.

Ухожу, чтобы не слушать дальше. Возвращаюсь на кухню. Начинаю вытирать пыль со стола, шкафов. Механическая работа. Руки заняты, голова отключается. Не думать. Просто делать.

Через полчаса возвращается Денис. Пакеты с продуктами. Ставит на стол, начинает раскладывать. Я помогаю. Молча. Только необходимые слова:

— Где молоко?

— В холодильник.

— Хлеб в хлебницу?

— Да.

Движения синхронные. Мы делали это тысячи раз. Распаковка продуктов после магазина. Обычное дело. Но сейчас каждое движение — пытка. Я чувствую его запах — тот же одеколон, что дарила на день рождения. Слышу его дыхание — ровное, спокойное. Вижу его руки — знакомые, когда-то любимые.

И ненавижу себя за то, что замечаю всё это.

— Готово, — говорит он, складывая последний пакет.

— Спасибо.

Стоим на кухне. Не знаем, что делать дальше. Раньше в такой момент он бы обнял меня сзади, поцеловал в шею, пошутил. Я бы рассмеялась, оттолкнула играючи, продолжила готовить ужин.

Раньше. В другой жизни.

— Я пойду к Даше, — говорит Денис. — Проведаю.

— Хорошо.

Он уходит. Я остаюсь на кухне. Начинаю готовить — куриный суп, Даше нужно лёгкое питание. Режу овощи, варю бульон. Автопилот.

Через час слышу голоса из детской. Денис читает Даше "Гарри Поттера". Она смеётся над чем-то. Живые, тёплые звуки. Семья.

Иллюзия семьи.

К вечеру суп готов. Накрываю на стол. Зову их. Даша вбегает первой — радостная, ожившая. Денис следом. Садимся за стол. Втроём. Как раньше.

Нет. Не как раньше. Раньше мы смотрели друг другу в глаза, разговаривали, смеялись. Сейчас — молчание. Только звук ложек о тарелки.

— Вкусно, мам! — Даша ест с аппетитом. Первый раз за месяц. — Я так скучала по твоему супу!

— Рада, солнце.

— Пап, а тебе нравится?

Денис поднимает глаза. Смотрит на меня. Быстрый взгляд, мгновение.

— Очень, — говорит. — Мама всегда вкусно готовит.

"Мама." Не "Вика". Не "твоя мама". Просто "мама". Дистанция. Нейтралитет.

Даша щебечет дальше. Рассказывает, как соскучилась по своей кровати, игрушкам, комнате. Как хочет посмотреть новый мультик, погулять во дворе (нельзя, иммунитет нулевой), позвать друзей в гости (нельзя по той же причине).

— Когда мне можно будет всё? — спрашивает она. — Когда я смогу жить как раньше?

Раньше. Все хотят вернуться в "раньше". Но "раньше" не существует.

— Когда закончится лечение, — отвечаю. — Ещё несколько месяцев.

— А вы с папой... вы помирились? — голос неуверенный.

Мир останавливается. Я смотрю на Дениса. Он на меня. Между нами — вопрос десятилетнего ребёнка. Наивный, прямой.

— Да, солнце, — говорю я. Ложь номер два. — Мы немного поссорились, но всё хорошо. Правда, Денис?

Он кивает:

— Правда. Всё хорошо.

Даша улыбается. Широко, искренне. Верит. Конечно верит. Дети всегда верят родителям.

— Я так рада! Я так боялась, что вы разведётесь! Как родители Саши из класса. Он теперь живёт то у мамы, то у папы. Это ужасно!

— Мы не разведёмся, — говорит Денис твёрдо.

Ложь номер три. Или правда? Мы отложили развод на год. Технически не врём.

Ужин заканчивается. Я убираю посуду. Денис помогает — молча, механически. Руки в раковине соприкасаются, когда он передаёт мне тарелку. Я вздрагиваю. Он замечает, отодвигается.

— Извини, — бормочет.

За что? За прикосновение? За измену? За то, что мы здесь, в этом аду притворства?

— Ничего.

Даша смотрит телевизор в гостиной. Мы заканчиваем с посудой. Денис вытирает руки полотенцем:

— Я пойду к себе. Почитаю.

— Хорошо.

Он уходит в кабинет. Дверь закрывается. Я стою на кухне и смотрю в окно. За окном вечер, огни города, чужие жизни. Где-то люди счастливы. Где-то влюбляются, смеются, строят планы.

А я здесь. В квартире с человеком, которого когда-то любила. Изображаю счастливую семью ради умирающей дочери.

Звук шагов. Оборачиваюсь. Даша стоит в дверном проёме:

— Мам, я спать хочу.

— Пойдём, солнце. Уложу.

Веду её в детскую. Помогаю переодеться в пижаму. Укладываю в кровать. Укрываю одеялом. Целую в лоб.