Княжна Екатерина Распутина

Глава 10 Первый опыт исцеления

Когда слезы высохли, оставив лишь соленый привкус на губах, а ноющая боль в груди немного стихла, я взглянула в глаза единственному другу в этом мире и пересказала сон. Впервые в жизни я купалась в безбрежном океане материнской любви. Мои приемные родители, несомненно, испытывали ко мне теплые чувства, но в них сквозила, скорее, жалость, переросшая в привязанность. Они были всецело поглощены своей работой, научными открытиями и экспериментами. Я росла в атмосфере почти полной свободы и одиночества. Наверное, именно поэтому, чтобы хоть как-то сблизиться с ними, я стала проводить больше времени в их лаборатории, где и увлеклась биологией.

— Кисс, — вырвал меня из омута горечи взволнованный голос Хромуса. — Теперь ты можешь сполна отплатить выдре Софье и ее дочерям! Обрушь на них такой понос, чтобы фаянсовый трон в ванной стал бы для них лучшим другом.

Мои плечи дрогнули от подавленного смешка, и я машинально почесала его между рожек.

— Ты опять за свое… Не забывай, на кого спишут вину. И потом, мне нужно учиться, чтобы ненароком не превратить их внутренности в винегрет раньше времени.

— О! А ты их бантиками завяжи, пусть Резников голову сломает! А то, видите ли, смеялся над тобой: «Магический дар пробуждают в академии… Ты не можешь быть целителем», — передразнил он его, пародируя басистый голос. — Да ты покруче любого целителя! Ты биомант, — он на мгновение задумался, словно взвешивая каждое слово. — Хотя это еще не точно, но то, что из тебя хотели сделать именно его — это факт. Остальные навыки наработаешь, а если что — я помогу. Книги по целительству, пожалуй, позаимствую в усадьбе Емельяновых, их баронское гнездо всего в паре километров от Соловьевых. Помнишь, когда мы в этот мир попали и я монстров укокошил, с Петром Емельяновичем двое пузатых боровов были, так вот это один из них.

Я уже открыла рот, чтобы возразить, но он не дал мне и пикнуть.

— И не смей учить меня, будто красть — грех! У нас с тобой попросту нет иного пути. В этом мире выживает лишь тот, кто изворотлив. И не смотри на меня так, я столько томов проглотил, что мир сей вижу насквозь, знаю, как выжить среди этих акул. Да что говорить, если целитель достиг уровня магистра, ему ни к чему возиться с азбукой для новичков. Все знания должны жить в его голове, а не пылиться в ветхих талмудах, когда человек задыхается у его ног.

Возразить было нечего.

— Слушаюсь и повинуюсь, профессор! — воскликнула я с притворным подобострастием, подхватила Хромуса, перевернула на спину и принялась щекотать мягкое брюшко, приговаривая: — Ах ты, маленький профессор… Ах ты, всезнайка этакий…

Зверек, утомившись от звонкого визгливого смеха, юркнул в тень, отправившись по своим делам, а я вдруг вспомнила об утреннем обещании Дмитрия. Солнце уже коснулось верхушек деревьев, и его дружина наверняка уже упражняется на полигоне. Вскочив с кровати, я пулей влетела в ванную, в два счета привела себя в порядок, натянула штаны и рубашку и помчалась, предвкушая первую тренировку.

Боярин задумчиво изучал меня взглядом, и что-то зловещее таилось в глубине его глаз.

— Видишь ли, малая, прежде чем пополнишь ряды борцов с монстрами, надлежит пройти испытание, — произнес он уже увереннее и, обведя взглядом бойцов, криво усмехнулся. — Коли сумеешь уйти от объятий Михаила, милости просим. Не обессудь, слабакам в нашем отряде не место. В его глазах мелькнул хищный огонек, а губы тронула усмешка, от которой по спине пробежал холодок.

Я окинула взглядом собравшихся и заметила стоявшего в сторонке младшего сына Петра Емельяновича. Мои брови взметнулись вверх, когда я оценила его внушительную фигуру. И слепому ясно, что от его лапищ мне не увернуться. Конечно, можно попытаться измотать его в погоне по полигону, но кто из нас первым выдохнется — вопрос. Остаётся лишь один способ одержать верх. Сорвавшись с места, я исполнила пару кувырков и, оттолкнувшись руками от земли, словно вихрь, впечаталась ногами в его подбородок.

Он явно не ожидал от меня такой дерзости, стоял расслабленно, и потому не удержался на ногах, пошатнулся и рухнул на землю.

Отряхнув руки, я подошла к Дмитрию и с вызовом взглянула на него.

— Я выполнила ваше условие.

— Ловко ты моего братца уложила! Где только этому научилась? — задумчиво протянул он, а затем ошарашил: — Я вообще-то совсем другое условие оговаривал, так что извини, малая. Да и не место девушкам на полигоне среди мужчин.

Обида подступила к горлу комом, застилая глаза слезами. Я с разочарованием посмотрела на старшего наследника рода Соловьевых.

— Значит, грош цена твоему слову, боярин. Не зря в народе говорят: «Солгавший однажды солжет и впредь». Что ж, обойдусь и без твоих тренировок.

Заметив краем глаза виноватые взгляды, которыми меня провожали бойцы, я сорвалась с полигона, будто подстреленная птица. Обида и разочарование огнем жгли грудь. Кажется, еще один Соловьев преподал мне болезненный урок: не смей, глупая, доверять людям. Но зачем? Зачем ему понадобилось выставлять меня на посмешище? За что? Чем я провинилась перед этим змеиным гнездом? Вчера вечером Дмитрий показался мне лучом света в этом темном царстве, единственным человеком, сохранившим хоть каплю человечности. Но, видимо, я совершенно разучилась разбираться в людях. С глупой наивностью верю каждому слову, а в ответ раз за разом получаю лишь осколки разбитого сердца.

Не помню, как ноги сами понесли меня по протоптанной тропе, змеящейся среди поля. Бежала, словно спасаясь от самой себя, не чувствуя, как жесткие стебли хлещут по лицу, лишь успевала смахивать слезы, предательски бегущие по щекам, и давила в себе рвущиеся наружу всхлипы отчаяния.

Отказ Дмитрия, словно удар хлыстом, больно хлестнул по самолюбию. Не знаю, почему он так задел меня. Ведь я не просто хотела быть сильной, я знала, как боевые навыки не раз спасали жизни космодесантников на чужих неизведанных планетах. Этот мир ничуть не менее опасен.

Вырвавшись из плена густой пестрой поросли, я замерла, крепко сжимая в руках полевые цветы. Передо мной открылась завораживающая синяя гладь реки. Легкий ветерок гнал по ее поверхности игривые волны, и солнечные лучи, словно тысячи бриллиантов, рассыпались бликами на отражении небес. Я впервые в жизни видела реку так близко. На Земле реки давно стали лишь сухими воспоминаниями, а к жалким ручейкам, что остались от некогда могучих потоков, нам запрещали даже приближаться. Порой мне казалось, что то, что мы видим на экранах видеостен, — лишь иллюзия, созданная учеными, горький обман, призванный напомнить о потерянном рае.

Наслаждаясь видом, я забыла о разочаровании и огляделась. Прибрежная зона была покрыта лазурным ковром из невысокой травы. Возможно, дружинники, которые приходили к реке после тренировок, не давали ей вырасти. Они купались в прохладной воде, смывая усталость и пот.

На берегу, на старом березовом бревне, сидел человек в шляпе. Он был слегка сгорблен, а в руках держал длинную тонкую ветку, которая свисала над синей водой. Меня удивило, что он периодически дергал палку. Я не понимала, зачем он это делает, и поэтому решила подойти ближе.

— Здравствуйте, — поздоровалась я.

Он обернулся на мой голос, и я увидела перед собой не мужчину, а старика. Его загорелое лицо было испещрено морщинами, из-под полей шляпы выбивались кучерявые седые волосы. Крупный нос картошкой придавал лицу добродушное выражение, а в глубине серых глаз светилась теплота.

— Ну, здравствуй, красавица, — ответил он и быстро перевел взгляд на воду. — И чего тебе не спится в такую рань? — спросил он, не отрывая взгляда от пера на воде.

Было интересно смотреть, как оно прыгает на маленьких волнах, но не движется дальше. Белое перо словно завороженное остается на месте.

— Не спится, — ответила я и решила поделиться своей историей. — Боярин Дмитрий обещал научить меня сражаться на мечах, но обманул. Даже когда я ударила Михаила ногой в челюсть, он не передумал. А что вы тут делаете? — спросила я, сгорая от любопытства.

— Вот оно что! — воскликнул он. Его длинная седая борода затряслась от смеха. — Не обижайся на боярина, девочка. У него сотня воинов, и у него нет времени на твои прихоти. Если он плохо обучит дружину, в бою с монстрами потерпит поражение. Так что найди себе другое занятие.

— Другие дела могут подождать, а вот сильной нужно становиться с юных лет.

Дед засмеялся, покачал головой и, взяв горсть серой массы, бросил ее в воду. Он зашипел сквозь зубы и сморщился.

— Что вы тут делаете? — не унималась я, заметив его странное поведение.

— Рыбу ловлю, — удивился он и, оторвавшись от своего занятия, посмотрел на меня.

— А разве рыбу не тралами ловят? — изумилась неподдельно я, а старик в этот раз не стал смеяться, почесав затылок, сдвинул на бок шляпу и осмотрел меня с ног до головы. — Чудная ты. Откуда такая?

— Я сирота. Мою няню монстры убили, а меня Пётр Емельянович подобрал и в дом привёл. Теперь я у Соловьёвых живу, — открыла полуправду, не ведая, как старец отреагирует на то, что я княжна.

— Вот оно что, — задумчиво произнес он и сразу погрустнел. — Боярин, значит, сжалился, не бросил в беде ребенка.

— И правда, — весело ответила я, присев рядом на бревно. — А почему оно не уплывает? — не удержалась и спросила о том, что меня интересовало.

— Зачем ему уплывать? Грузило держит. Видишь, на удочке леска завязана, на ней все, что нужно для рыбалки. Сегодня много карасей наловил, а моя старуха щуку просила. Вот сижу, жду, — ответил он, воткнул удочку в развилку ветки и потер ладонь, скривив губы.

— А чего вы руку трете? — спросила у него, уже увидев причину. Покрасневшая кожа и кое-где вздувшиеся волдыри.

— Так полез к печке, а там на краю котелок с кипятком стоял, вот и случайно зацепил его, — удрученно сказал он и вновь схватился за удочку, так как перо почему-то пропало.

· Я внимательно следила за действиями старика и вспоминала о термических ожогах. Когда кипяток попадает на кожу, высокая температура повреждает ткани. В зоне сильного нагрева клетки гибнут, нарушается микроциркуляция, и ткани перестают выполнять свои функции. Ожоги делятся на четыре степени. Судя по тому, что я видела у деда, у него ожог второй степени. Кожа на ладони отличается от остальной кожи: здесь нет пигментообразующих клеток, сальных желез и волос. Ладонная кожа богата потовыми железами, а подкожная клетчатка здесь ячеистая, с густой сетью вертикальных и спиральных эластических волокон, которые прочно удерживают кожу. Быстро восстановив в памяти прочитанное, я приступила к лечению.

· — Надо же, как раззуделась, — пробормотал дед, откладывая удочку. Он почесал ладонь и с удивлением посмотрел на нее. — Права была моя бабка: колодезная вода снимает жар и лечит. Смотри, следа не осталось, — радостно воскликнул он. В этот момент его перо нырнуло вглубь. Старик не растерялся, схватил удочку и, дернув, медленно вытянул леску к берегу. — Видишь, какая ты счастливая. Точно щука попалась, как бабка и говорила.·

Он аккуратно подтянул леску ближе к берегу и начал вытягивать её на сушу. Вскоре я увидела рыбу с длинным носом. Когда она оказалась на берегу, то забилась в судорогах, а затем затихла и начала открывать зубастый рот. Я чуть не засунула в него палец, но меня вовремя остановили.

— Ты что делаешь? У щуки острые зубы, она сразу прокусит. Будет больно, — проворчал дед, перекладывая улов в ведро.·

На его лице расплылась довольная улыбка. Он перекинул удочку через плечо, подхватил ведро и посмотрел на меня.

— Ну что, красавица, пойдешь со мной? Отведаешь ухи, — добродушно сказал он, не двигаясь с места и ожидая моего ответа.

Мне очень хотелось увидеть жизнь обычных людей. Его поношенная одежда говорила сама за себя. Но я пока не решалась далеко уходить от дома. Местность была незнакомой, и, если я заблужусь, меня не выпустят.·

— Спасибо, дедушка. Но мне в усадьбу пора возвращаться. Если к завтраку не успею, оставят голодной, — сказала, улыбаясь, и понеслась к знакомой тропинке. Едва добежав до ее начала, остановилась, помахала старику и понеслась дальше, услышав в спину:

— Ну, беги, стрекоза. Еще не раз увидимся.

После встречи со стариком настроение поднялось. Проделка Дмитрия отошла на задний план. Меня охватила радость. В душе порхали птички, словно пели мне хвалу. Я успешно вылечила первого пациента. И неважно, что не водила рукой над его ладонью. Главное — я осознала себя биомантом и поняла принципы работы. Это только начало. Нужно найти других пациентов и придумать методы лечения.