Королевской поступью

Глава 19

Мы долго шли по коридорам, пока женщина не остановилась перед длинной галереей, где с одной стороны были окна, с другой же – двери комнат.

– Итак, дамы, – прозвучал её голос, – теперь позвольте представиться вам. Я обер-гофмейстерина Её Императорского Величества, княгиня Ланская Софья Дмитриевна. В случае какой-либо надобности вы можете обращаться ко мне. Не советую понапрасну тревожить Её Высочество Теодору и тем паче, Анну Александровну. Это крыло отведено специально для фрейлин принцессы, коими вы станете. Михаил Романович, наш император, весьма строг в отношении порядка при дворе. Посещения мужчин запрещены. Праздные шатания по дворцу тоже. Будьте скромны и расторопны, как и положено фрейлинам.

За спиной Софьи Дмитриевны показались служанки.

– Сейчас вас всех проводят в отведённые покои. Сегодняшний день проведите в комнатах, распакуйте вещи, подготовьте всё необходимое. Завтра к восьми утра вы должны быть готовы к службе при дворе.

Договорив, она сухо кивнула, мы присели в реверансе, и обер-гофмейстерина удалилась.

Ко мне протолкалась через толпу служанок Варя:

– Ваше Сиятельство, комнаты готовы. Позвольте, проводить вас.

– Сиятельство? – Раздалось над моим ухом, – я уж подумала, что во фрейлины ныне стали брать и дочерей подьячих (прим. автора – низший административный чин).

Я обернулась, передо мной, задрав курносый нос, стояла девица с туго накрученными буклями, которые обрамляли круглое, смешливое лицо. Глазки-пуговки глядели вызывающе, мол, попробуй тронь.

– Графиня Туманская Александра Николаевна к вашим услугам, – сказала тихо, заставив окружающих замолчать, кто же захочет пропустить первую склоку, – мне казалось, человек воспитанный, должен сначала представиться. А по поводу вашего замечания скажу одно, есть дамы, которым думать не свойственно от природы.

«Букля» разинула рот, готовясь ответить, но я не оставила ей шанса.

– Дамы, – кивнула я «коллегам», развернулась в сторону комнат и ушла, сопровождаемая посмеивающейся Варей.

Только за мной закрылись двери, добрела до кровати и рухнула ничком. Вот тебе и первое знакомство.

– Ой, Александра Николаевна, госпожа, ну и дамочки здесь собрались. Чисто гадюки какие, – она приложила ладони к щекам, – простите.

– Не извиняйся, – махнула рукой, – дельное замечание. Гадючник ещё тот.

Варя принялась хлопотать вокруг меня: принесла воды, помогла выбраться из платья, расплела волосы. Я надела просторный халат и села перед небольшим трельяжем в кресло. Варя достала пахучее масло герани, растёрла мне виски. Сразу стало полегче, спало напряжение непростого дня.

Я огляделась. Мда, до моих покоев далеко. Мне выделили одну комнату, с небольшой ванной. Кровать, вместительный шкаф, туалетный столик, у окна, софа, рядом с ней комод. Вот и вся обстановка. Ещё одна дверь вела в спаленку Вари, где была кровать и небольшой сундук. Из её комнаты второй выход вёл напрямую в коридор. Хорошо, девушка не будет постоянно бегать через мою спальню.

Горничная расчёсывала мне длинные, густые локоны. Её мерные движения успокаивали и приводили мысли в порядок.

– Скажи, ты познакомилась с другими служанками?

– Да, госпожа, – кивнула она, – но немного удалось узнать. Ясно только, что десятки семей подавали прошение государю на место фрейлин для своих дочерей. И повезло не самым добрым и отзывчивым. Вы понимаете, Ваше Сиятельство…

– Куда уж понятней, – кинула ей, – сегодня убедилась на собственной шкуре. Вот не знаю, то ли радоваться, то ли помидорами князя забросать, за такой «подарочек».

Варя тихонько прыснула:

– Как же можно, помидорами, госпожа. Их Сиятельство так заботится о вас.

– Шучу я так, нервно. Расскажи, что удалось тебе узнать.

– Та, что с вами поругалась – баронесса Адодурова Авдотья Степановна, из захудалого рода, однако папеньке её удалось продвинуться по службе у государя. В имении их одна деревенька, и та отойдёт старшему брату в наследство. В Петербурге они живут на широкую ногу, да поговаривают, что средств таких не имеют. Одна возможность у неё закрепиться в столице – удачный брак. Только женихи не торопятся. Приданое маловато и, кроме того, лишь деньгами.

Я обернулась к Варе:

– Да ты осведомлена лучше Тайной канцелярии.

Девушка, замерла и покраснела:

– Простите, Ваше Сиятельство. Лишнее говорю?

– Нет, нет. Не переживай. Всё как надо, – похлопала её по ладони, успокаивая, – таких бы сведений побольше. Подай-ка перо и бумагу.

Ничтоже сумняшеся записала всё, что рассказала мне горничная. Девиц тут двадцать пять штук, поди упомни у кого и что. А сведения очень даже пригодятся. В школе, по какой-то неведомой прихоти директора (поговаривали, что любовницу пристроить надо было), мы учили основы стенографии, я ещё помнила все знаки. Вот и будет у меня свой шифр. Не сомневаюсь, комнату мою при первой же возможности обыщут. Даже эта «баранесса недодурова» не побрезгует.

– Ещё что-нибудь, – ожидающе посмотрела на Варю.

– Княжна Жемчужникова Наталья Кирилловна, очень красива, только сильно заикается. Маменька за неё просила Анну Александровну, говорят, дружили они в детстве. Дочери её уже девятнадцать, не сватают. Из-за болезни дар магический развит слабо. Где только лечить не пробовали, а не помогает ничего. Вот родители и решили, может получится у неё в статс-дамы пробиться при супруге цесаревича.

Я шустро строчила за Варенькой:

– Дальше, – махнула рукой.

– Болтина Мария Васильевна, княжна, семнадцати лет. Очень образована, говорят, знает пять языков. Сильная целительница. Хорошо о ней горничная отзывается. Любит свою госпожу за кротость и доброту.

– Если о человеке только хорошее рассказывают слуги, то верно, что он на самом деле хорош. Вы же нас знаете лучше, чем родители.

Варя довольно зарумянилась:

– Тонко вы всё подмечаете, госпожа.

– А что ты рассказала обо мне?

Варя распахнула глаза от страха:

– Т-только то, что вы богаты. Деревни прибыльные, душ много. Пусть знают, что и мы хорошей семьи. Не надо было?

– Всё правильно. И не пугайся. Не будешь сплетничать, как другие, с тобой перестанут делиться. Сочтут, что ты специально только чужие разговоры слушаешь. Вот что, можешь про мужа погибшего рассказать. Всё равно, рано или поздно узнают. Да приври, мол, слухи ходят, что я его отравила или ещё как в могилу загнала, прояви фантазию.

– З-зачем? – Варя от страха стала заметно заикаться.

– Не трусь, – рассмеялась я, – проверим мою догадку. Позже тебе всё расскажу, ладно? Мы с тобой теперь заодно. В одной лодке, так сказать.

Варенька довольно кивнула:

– Сделаю, как прикажете, госпожа.

– Вот и славно. Ещё про кого удалось узнать?

– Немного у нас времени было, Ваше Сиятельство, – извиняющимся тоном ответила девушка.

– Ничего. Варенька, обращайся просто, госпожа. При других церемониться будем, хорошо?

– Как прикажете, госпожа, – присела в книксене горничная.

– Хватит о дамах. Давай лучше с тобой подберём наряд на завтра. Встать придётся спозаранку.

Варя вынула голубое платье, довольно простое с виду, но расшитое бриллиантами. Истинная роскошь.

– Нет. Не то, – покачала головой, – что-то подсказывает мне, надо наряд попроще. Дай-ка сама гляну.

Я выбрала серо-голубое платье, с вышивкой серебром по подолу и манжетам. Его пышная юбка была распашной спереди. Под неё выбрала нижнюю, цвета топлёного молока. Того же оттенка вуаль. От ожерелья отказалась, лишь на корсаж приколола изящную брошь в виде подснежника, из жемчуга и горного хрусталя, очень тонкой работы.

Ужин подали в комнату, чему я была рада. Поела, наскоро умылась и легла в кровать. Моргнула… и наступило утро.

Варя стучала кувшином и тазиком, готовя умывание.

– Поднимайтесь, Ваше… госпожа. Пора.

Зевая так, что, кажется, ещё чуть-чуть и порвётся рот, сползла с кровати:

– Мамочки. Я будто вовсе не спала.

– Немудрено. Разве же поспишь сладко в чужой постели?

Медлить было некогда. Ополоснув лицо, оделась. Варя споро заплела волосы в косу, уложив её в узел. Причёска под стать наряду.

Не успели мы расправить юбки, как в дверь постучали. Варя открыла.

– Её Сиятельство ожидают.

Я вышла навстречу, меня встретила горничная. В коридор выходили и остальные. «Букля» одарила меня таким взглядом, словно желая испепелить. Просто проигнорировала его, сделала вид, что не заметила и очень увлечена пейзажем за окном. Исподтишка рассмотрела наряд «баранессы». А девица-то расстаралась. Ярко-синее платье, расшитое цветами, с серебряной нижней юбкой. Пояс и манжеты обшиты мелкими сапфирами. На груди такое же ожерелье. Волосы подколоты тончайшей вуалью с бриллиантами. На пальцах и запястьях – весь ассортимент ювелирного магазина. А девица-то решила показать, что дорогого стоит. Жаль, родители не привили ей одного – настоящая роскошь шепчет, кричит лишь незаслуженное богатство.

Наряды других были попроще, но не лишены вкуса и изящества.

«Букля» смерила нас надменным взглядом, растолкала острыми локотками, и первая пошла за служанкой.

Я следовала в указанном направлении, слегка посмеиваясь. Поймала озорной взгляд хорошенькой девушки в бледно-голубом платье с кипенно-белой отделкой. Голубоглазая, каштановые волосы. Она мне напомнила Настеньку из народных сказок. Такая же хрупкая и сдержанная. Лишь в глазах блестят плутоватые искры. Она взглядом указала на «буклю» и сморщила хорошенький носик. Я кивнула в ответ. Кажется, и здесь можно найти подруг. Что-то мне подсказывает, что враждовать мы точно не будем.