Королевской поступью

Глава 28

Я кое-как доковыляла до коридора, коленки дрожали, как у новорождённого жеребёнка. Павел следовал за мной и, кожей чувствовала, как он посмеивается над моей экзекуцией.

Мария, увидев меня, бросилась навстречу, но потом запнулась, когда следом вышел цесаревич. В её взгляде были смятение и испуг.

– Ваше Императорское Высочество, – склонилась она перед принцем.

– Добрый день, княжна. Вы ждали Александру Николаевну?

Маша только молча кивнула.

– Я сам провожу Её Светлость до покоев. Можете быть свободны.

Девушка кинула растерянный взгляд на меня, потом на Павла и осталась стоять на месте, смутившись окончательно.

Ко мне возвращалось самообладание, немного отдышавшись, взяла себя в руки и спокойно пошла к нашему крылу в сопровождении принца.

– Вы суровы, – заметила на ходу Павлу, – княжна Болтина переживала за меня.

Дыхание цесаревича обожгло моё плечо:

– Хотел пройтись с вами наедине.

Я невольно дёрнулась в сторону от неожиданности, да и сказывались все треволнения двух дней. Павел странно посмотрел на меня и больше попыток приблизиться не предпринимал.

Мы прошли через пару галерей.

– Кхм, – прервал молчание Павел, – завтра зайду за вами, время занятий вам сообщат.

– Кто ваш учитель? – Полюбопытствовала я.

– О! Он вам понравится. У него столь же нестандартное мышление и новаторские методы, – усмехнулся цесаревич.

– На что вы намекаете?

– Вашу встречу гостей на высшем уровне, – принц, уже не скрываясь, потешался, – видели бы вы их лица.

– Странно, – остановилась я, обернувшись так резко, что Павел невольно столкнулся со мной, – во дворце, то есть, вашем доме чуть не обесчестили княжну, наследницу древнего рода, сильную целительницу, и вы, вместо того чтобы наказать подонков, находите это смешным?

Лицо цесаревича стало суровым:

– В разговоре с императором вы не были столь смелой.

– Конечно. Я понимаю, с кем разговариваю. Но, что касается наших отно… нашего общения… Думала, мы можем быть более откровенны. Простите, Ваше Императорское Высочество, за мою дерзость.

Развернувшись, поспешила дальше.

– Постойте, Александра! Вы меня не так поняли, – Павел нагнал меня, взяв за руку, – надо понимать, что это не просто инцидент. Здесь завязана большая политика, поверьте, сильней всего мне хотелось размазать этих мерзавцев по стенам… Но это приведёт к обострению отношений между странами. Мы не в силах ничего сделать, к тому же вреда причинено не было. По факту. Отец выразил своё недовольство Теодоре. Она обещала принять меры сама. Дальше мы бессильны. Но только пока. Уверяю вас.

Я устало провела по лбу рукой:

– Простите меня. Что вот так вывалила вам всё. Вы правы. Надо было сказать императору.

Цесаревич округлил глаза:

– Вы в своём уме?

– Шучу так. Это от нервов. Не обращайте внимания.

– Д-да, – опешил Павел, – столько пережить. Вам, наверное, нелегко.

Все эти проверки, пикировки, действительно вымотали меня. Я чувствовала, что мне необходимо поспать ещё, как минимум часов двадцать.

– Ваше Высочество, – вспомнила про Теодору, – у меня завтра дежурство у Её Высочества. Наши занятия придётся отложить?

Цесаревич лукаво улыбнулся:

– Александра Николаевна, вас наказал император, не кто-нибудь. Придётся вам отбывать повинность как положено.

– Как же…

– Никаких возражений, – махнул рукой Павел, – Его Императорскому Величеству возражать непринято. С утра можете отправляться к Теодоре, потом вас пригласят на урок.

– Хорошо, – покорно кивнула я, – Ваше Высочество, – добавила, спохватившись.

Цесаревич рассмеялся:

– Вы удивительно нелицемерны. Такое редко встретишь в стенах дворца.

Его взгляд ласкал почище всяких объятий, невольно румянец залил мои щёки.

– И очень красивы, – тихо добавил он.

– Мы пришли, – я даже обрадовалась, увидев родной коридор с нашими спальнями.

Цесаревич взял мою кисть обоими руками и поднёс к губам:

– До завтра, прекрасная узница.

– П-почему узница? – Переизбыток эмоций всё же давал о себе знать, в голове легонько плыло. Или это от близости принца?

– Вы же будете отбывать со мной наказание, – не отпуская ладони, произнёс цесаревич.

– А-а-а. То есть, да, Ваше Высочество.

Принц усмехнулся, довёл меня до спальни и попрощался.

– Госпожа! – Варя подскочила ко мне, в ожидании новостей, – да вы же вся мокрая! Погодите, помогу вам переодеться.

Она шустро сняла мне платье, принесла чистую нательную рубаху. Та, что была на мне, и в самом деле, стала мокрой. Лихо меня «прессанули» монархи.

Собрав вещи, Варя не удержалась:

– Ваше Сиятельство, вам велели подать в отставку?

– Не-е-е, – лениво протянула я, забираясь в кровать, – наказали.

– Как?! – Девушка споткнулась о ворох белья, что несла в руках, и чуть не покатилась кубарем.

Я успела поймать её в последний момент, магическим пассом:

– Прости, Варенька. Шутки у меня сегодня, и в самом деле, дурацкие.

– Не наказали?

– Наказали. Заставили заниматься с наставником цесаревича. Буду обучаться магии.

Варя, от изумления, всё-таки плюхнулась на пол:

– Ничего не понимаю. Простите, госпожа. Заниматься с преподавателем по магии Его Высочества?

– Аха, – я уже удобней устроилась на подушке.

– Разве ж так наказывают? – Варя хлопала глазами.

– А что не так?

– О нём же легенды ходят. Жадовский Василий Андреевич – один из лучших магов страны, но он наотрез не желает брать учеников. Только для цесаревича сделал исключение. Так тут понятно, разве ж императору отказывают.

– Постой, – я раскрыла смыкающиеся веки, – а ты откуда знаешь?

– Что вы, Ваше Сиятельство. Горничные судачили, что ему предлагали целые состояния хоть за несколько уроков. Только он отклонил все просьбы… Говорят, какая-то странная история с этим связана, но о ней я не знаю.

Ого, выходит, мне Михаила Романовича благодарить надо. Спасибо товарищу императору, за моё внезапное обучение, перефразировала я про себя известное выражение. Кто ж так обо мне позаботился, неужто Павел? При воспоминании о нём сердце ёкнуло. Однако усталость взяла своё, стоило мне опуститься на подушку, как тут же заснула.

Проспала я до следующего утра, в пять Варя, уже подготовившая платье и аксессуары, разбудила меня:

– Госпожа, вам пора.

– Помню, Варенька, помню, – слезла с кровати, отправившись умываться.

Интересно, как теперь поведёт себя принцесса со мной? Станет мстить за своих спутников? Насколько я знала, сегодня мы с Марией идём на дежурство вместе. Как Теодора будет смотреть ей в глаза? Или царских особ такие мелочи не касаются?

Стоило мне открыть дверь, как за порогом я обнаружила Машу:

– Здравствуй, Саша. Решила подождать тебя. Я заходила вечером, но ты спала. Не томи, расскажи, как всё прошло?

– Машенька, неужели не расспросила Варю? – С хитрецой подмигнула я подруге.

Княжна потупилась и покраснела:

– Прости…

– Не печалься, – рассмеялась я, – нисколько не сержусь. Сама бы не удержалась. Ну как тебе новости?

У Маши загорелись глаза:

– Сашенька, ты такая счастливая. Обучаться у самого Жадовского. Мечта!

– Ты же целитель? Тебе он зачем?

Княжна удивлённо взглянула в мою сторону:

– Иногда поражаешь меня своим неведением. Василий Андреевич не просто сильный маг. Он универсал. Недоступна ему лишь магия теургов, и то, отчасти.

Я досадовала на себя за такое упущение. Хорошо, что Мария не обращает внимания на мои пробелы в знаниях. И почему нельзя в одной книге изложить всё доступно и ясно. Хотя бы по истории магии. Получается, бывают универсалы. Так-так.

– После вчерашнего, странно, как ещё имя своё не забыла, – попыталась сгладить неловкость.

– Ах да. Верно, – потупилась Маша. Она всё ещё чувствовала себя виноватой.

– Расскажи мне об учителе.

– Поначалу он был весьма посредственным менталистом. Потом была война с Турцией, где он бился бок о бок с нашим императором. Там они попали в западню, от Жадовского зависела жизнь государя, которого ранили. И случился прорыв сил. Он один уничтожил целый отряд. Кто говорит, что больше. И спас Михаила Романовича. Его способности развились столь стремительно, что он почти не владел ими, чуть не сошёл с ума. Говорят, по его вине погиб молодой маг. Жадовский удалился от двора на десять лет, путешествовал по разным странам, учился. А вернувшись, жил уединённо. Не далее месяца император пригласил его ко двору, стать наставником для сыновей.

– Меня мало обучали истории, – посетовала я.

Мария улыбнулась:

– Если хочешь, этим могу заняться я. Хоть чем-то отплатить за твою храбрость.

Остановилась, взяв Машу за руку:

– Перестань винить себя в произошедшем и постоянно извиняться. Не будь меня, огрела бы этих свиней по макушке сама, горничная помогла. И дело с концом.

– Каких свиней? – Раздался сзади голос Авдотьи.

– Таких, которые охочи до невинных девиц. И давно вы, барАнесса подслушиваете? – Жёстко ответила я.

«Букля» сощурила глазки:

– Мне это не нужно. И так весь дворец знает, что вы напали на иностранных послов.

– А посплетничать не с кем? – Подключилась Маша к нашей перепалке.

Авдотья промолчала, махнув юбками, помчалась в покои принцессы.

Княжна вздохнула:

– Нам тоже надо поспешить. Она же сейчас так всё перескажет.

– И пусть. У меня уже оскомина от всех этих интриг.

Но Маша потянула меня за руку, и через минуту мы предстали пред светлые очи Теодоры.

Принцесса, на удивление, поднявшаяся в такую рань, сидела перед трюмо. Она, не поворачивая головы, холодно кивнула на наше приветствие.

Возле неё крутилась новая девушка, показывая драгоценности на выбор. Обернулась в нашу сторону, и я вся внутренне сжалась. Это была Соколинская Варвара, дочь князя. А папеньку без присмотра решили не оставлять, как погляжу?

– Графиня, – раздался голос Теодоры, – вы опаздываете. Моя ночная ваза переполнена.

Скрипнув зубами, пошла за горшком. Вот как мстят принцессы. Понятно.

Стоя за трюмо, трещала Авдотья, пересказывала нашу встречу

– … А я и говорю: разве столь нелепый пустяк можно было так раздувать? Ну, ошиблись господа дверью. Это же не со зла. Они дворца не знают. Опять же бал, шампанское.

Вот ведь стерва баронская. Во мне закипала злость. Марию отправили в гардероб, выбирать туфли. Подхватила горшок и вышла.

В коридоре было пусто. Я шла мимо окон, выходящих в сад. И, о чудо! Увидела, что там прогуливается долговязый датский хлыщ, обидчик Маши. Рядом с ним шёл какой-то важный господин.

Не раздумывая ни секунды, подлетела к окну. Оно было высоким и заперто на шпингалет. Ха! Для чего же мне телекинез? Открыв створку, чуть-чуть, чтобы блики от стёкол не привлекли внимания, подняла содержимое горшка в воздух. Послушное моей магии оно пролетело с десяток метров, зависло над длинным. Я получше прицелилась и … сбросила всё вниз.

Быстро закрыла створку, любуясь, как долговязый озирается кругом, политый принцессиным «коктейлем». Теперь его внешний вид полностью соответствовал внутреннему содержанию. Я ржала, аки конь, пока двое мужчин что-то орали на весь сад, размахивая руками.

Успокоившись, поспешила назад, подхватив «орудие преступления». Перед покоями Теодоры постаралась сделать лицо менее довольным. Как говорится, господа датские коз… послы, в любви и на войне все средства хороши. А войну я вам обещаю.