Короли карантина

Я проснулась на следующее утро с кошмаром, обвившимся вокруг моего тела, как призрак. И как бы сильно я ни пыталась избавится от него, он цеплялся за меня острыми, как бритва, когтями. Я плавала в озере, а потом что-то схватило меня снизу за лодыжку и потащило все глубже и глубже, мои легкие горели, болели. Но когда я подумала, что испущу последний вздох, я осталась жива. Страдающая на дне озера, и неспособная освободиться.

Я вздрогнула, выскользнув из постели и обнаружив, что Мила сидит, скрестив ноги, на покрывале и смотрит на меня. Она уже была одета в свою униформу, а ее волосы были заплетены в замысловатую косу, на доведение которой до совершенства, должно быть, у нее ушло много времени. Я была так измотана прошлой ночью, что проспала, не включив будильник, и застонала, протирая глаза.

Вспышки пляжа ожидали меня в ту же секунду, как мои глаза закрылись, а сердце сбилось с ритма. Они втроем смотрели на меня со своими раскрашенными телами и демоническими улыбками, на бушующую бурю, на ледяной холод, который пробирал меня до костей, на слезы, которые текли по моим щекам. Затем Киан появился, как чудовище из озера, но он не причинил мне боли, как я ожидала. Хотя я ни в малейшей степени не была одурачена его ‘добротой’. Он просто не хотел, чтобы его питомец умер. Тогда ему нечего было бы пинать, когда ему нужна будет отдушина.

— Татум? — Мила спросила так, словно боялась меня. Или, может быть, за меня. Я не была уверена.

Я слегка улыбнулась ей, убирая руку от лица.

— Да, это я. Не зомби. Несмотря на это. — Я указала на свой внешний вид. Мои волосы торчали дыбом, и я не сомневалась, что мои глаза покраснели, а под ними залегли темные круги. Оказывается, ты плохо спишь после того, как продала душу дьяволу. Или дьяволам, в зависимости от обстоятельств.

Она даже не улыбнулась, и мое сердце неприятно сжалось. Она увидела видео. Черт, без сомнения, Блейк позаботился бы о том, чтобы каждый студент Эверлейка увидел его. Я старалась не впускать стыд, думая о том, как я была напугана, насколько сломлена. Отчасти я все еще чувствовала это. Все еще чувствовала себя разбитой и маленькой. Но в холодном свете дня, где я не могла видеть никого из своих новых хозяев, искры моей силы вспыхивали вновь и вновь. Огонь еще не разгорелся, но я была чертовски уверена, что буду разжигать его, пока он не запылает во всю мощь.

Я не собиралась быть сломанной тремя парнями с комплексом маленького члена. Хотя, это не совсем соответствовало тому потустороннему сексу, который у меня был с Блейком, и тому, какой огромный член Киана был у меня между бедер прошлой ночью. Насмешки над ним снова разожгли во мне огонь, это вернуло мне хоть дюйм контроля. Что-то, за что я собиралась ухватиться железной хваткой, и, черт возьми, я также собиралась вцепиться в это зубами, потому что я не собиралась разваливаться на части, независимо от того, насколько сильно мне казалось, что я вот-вот развалюсь.

— Они причинили тебе боль? — Спросила Мила, не упомянув ни о священном камне, ни о том, что я добровольно приложила к нему руку и согласилась быть Связанной Ночи. До вчерашнего дня я бы посмеялась над этими словами. Я хотела высмеять эту глупую легенду, но теперь я поняла, что не имеет значения, была ли в ней хоть капля правды или нет. Ночные Стражи вернули ее к жизни. Дали ей плоть и вдохнули воздух в ее легкие. Если достаточное количество людей верило во что-то, независимо от того, было это правдой или нет, это придавало лидерам этой веры силу. Именно это делало Ночных Стражей по-настоящему опасными.

— Не физически, — сказала я, хотя оставить меня в такой буре, возможно, было косвенным ударом по лицу. Хотя я бы предпочла быструю, острую боль от физического нападения. Часы под дождем были хуже, чем синяки и покрасневшая плоть, они оставили свой след внутри. То, что оставляет шрамы на всю оставшуюся жизнь.

Я откашлялась, когда лицо Милы побледнело.

— Тебе лучше пойти позавтракать, — настаиваю я, отчасти потому, что не могу вынести этого выражения ее лица. Как будто я была жертвой.

— Я могу подождать, пока ты оденешься и мы сможем прогуляться вместе? — Предложила она, но я покачала головой.

— Все в порядке, иди, — подбодрила я, изображая улыбку. Я знала, что ребята будут угрожать ей, только если я нарушу их правила, но если ее увидят гуляющей со мной, она будет выставлена на линию огня всей школы, несмотря ни на что, за то, что ее увидели бы с девушкой, виновной в вирусе. А Мила была слишком доброй, чтобы позволить увлечь ее за собой. Кроме того, я все еще могу видеть ее здесь, в нашей комнате.

Черт возьми, они уже побеждают.

Мила направилась к двери, надолго задержавшись у нее.

— Я остаюсь, ты знаешь? Из Нью-Йорка в эту сторону рейсов нет, потому что все они были отменены. Так что мои родители не могут приехать за мной.

Я кивнула, искренне улыбаясь ей, и ожесточенная часть моего сердца смягчилась от ее слов. По крайней мере, я не была бы все время совершенно одна.

Она вышла из комнаты, и мгновение спустя я заставила себя подняться на ноги, схватила полотенце и направилась в душ. Там было довольно пусто, но несколько девушек выбежали из комнаты с криками Чума!

Я стиснула зубы, заходя в одну из душевых кабинок. Ну, по крайней мере, я могу иметь в свое распоряжение всю ванну, сучки.

Вскоре я была одета, с макияжем и прической, усердно работая над тем, чтобы не только выглядеть аккуратно, но и чертовски потрясающе. Из-за подводки мои ярко-голубые глаза округлились, и в них не было видно даже проблеска той девушки, которая стояла на пляже прошлой ночью. По крайней мере, в психологических ранах есть одна хорошая черта. Снаружи их было не разглядеть.

Я снова опаздывала, но мне нужно было сделать еще кое-что, прежде чем я повернусь лицом к миру.

Я направилась к своему прикроватному столику, достала пачку бумаги и, схватив ручку, сняла колпачок зубами.

Дорогая Джессика,

Дела пошли плохо. Те парни, о которых я упоминала? Ну, они воплощение дьявола.

Прошлой ночью они давили и давили, пока я не сдалась им. Я была так напугана, Джесс. А теперь мне чертовски стыдно. Потому что ты бы не позволила им сделать это, не так ли? Ты бы не согласилась. И ты была бы так разочарована мной сейчас.

Я перестала писать, когда на страницу упала крупная слеза. Я поспешно вытерла ее, но немного размазала чернила, и я вздохнула, продолжая.

Я бы хотела, чтобы ты была здесь. Нет, брось это. Если я чего-то и желаю, то это быть с тобой. И папой…

Ты слышала о папе? Ты ведь тоже не веришь в эту ложь о нем, верно?

Вот почему все меня ненавидят, Джесс. Но если бы он мог, он бы посоветовал нам сражаться с нашими врагами без страха. Этот страх — всего лишь инструмент, помогающий нам выжить. И может быть, он прав. Может быть, я найду способ воспользоваться им, Джесс. Но прямо сейчас я чувствую себя такой потерянной. И такой одинокой. На этот раз я бы все отдала, чтобы сбежать. Я бы променяла любой другой неловкий момент, который у меня когда-либо был, на то, чтобы избежать этого. Может быть, я расплачиваюсь за все это дерьмо, которого избежала сразу?

Я думаю, в жизни нет ничего бесплатного.

Люблю тебя, Джесс. И я скучаю по тебе больше, чем когда-либо.

Твоя Татти.

Я сложила письмо, спрыгнула на пол и вытащила свой рюкзак из-под кровати. Я осторожно положила его в задний карман и, когда вынимала руку из сумки, мои пальцы задели пистолет, который дал мне папа. Я облизала рот, когда на мгновение взяла его в руки, ощущая его твердую, успокаивающую тяжесть в своей ладони. Ночные Стражи, вероятно, чувствовали себя так постоянно. Всемогущие, неудержимые. Но им не нужно было оружие, чтобы чувствовать себя так, когда они сами воплощали заряженное оружие.

Я засунула его обратно в недра своей сумки, и мои пальцы нащупали брелок для самозащиты, который мой отец подарил мне на прощание. Я рассмеялась, взяв его в ладонь. С него свисала морда черного металлического кота с огромными глазами, по которым я могла провести средним и указательным пальцем. Заостренные уши были достаточно острыми, чтобы проткнуть плоть, когда их использовали в качестве оружия.

Я задвинула сумку обратно под кровать, встала и прицепила цепочку к ключу от своей комнаты. Я не планировала колоть кого-либо из студентов в кампусе, какой бы привлекательной ни была эта идея для некоторых придурков, в частности, но это было напоминанием о моем отце. И тот факт, что невинные на вид вещи могут оказаться смертельно опасными.

С этой маленькой частичкой его в моей ладони я вышла из своей комнаты с большей уверенностью. Я надела маску и похоронила свою боль глубоко-глубоко внутри себя, где никто не смог бы ее найти, если бы не выкопал лопатой.

Воздух на улице был ледяным, шторм оставил после себя красивое, свежее голубое небо. Я вдохнула свежий воздух и утешилась тем фактом, что независимо от того, насколько сильно бушевала буря, в конце концов она всегда утихала сама собой.

Прошло совсем немного времени, прежде чем я добралась до столовой «Редвуд» и, стиснув зубы, вошла внутрь.

Взгляды обратились на меня, но я, как обычно, проигнорировала их, сосредоточив свой взгляд на Невыразимых. У меня было чувство, что я не смогу пройти мимо Ночных Стражей сегодня, не будучи вынужденной признать их, но я собиралась заставить их позвать меня по имени, если они чего-то захотят.

— Чума! — Блейк предсказуемо заорал, и я повернулась к нему, подняв брови и ожидая, что он отдаст мне настоящую команду. Если он хотел, чтобы я пришла туда, то ему пришлось бы объяснить это по буквам.

— Сюда, сейчас, — прорычал Сэйнт, прежде чем Блейк успел произнести еще хоть слово.

Я направилась к ним черепашьим шагом, рассматривая трех долбоебов, которые теперь предъявили на меня права. Я оглядела их, пока они продолжали завтракать. Многое можно сказать по тому, как человек ест. Блейк ковырялся в своих явно холодных блинчиках, глядя на меня с эмоциональной ненавистью, пылающей в его темно-зеленых глазах. Сэйнт нарезал все на своей тарелке, как будто это лично оскорбило его мать, и его щенка швырнули через всю комнату. Хотя, если бы я когда-нибудь увидела этого парня со щенком, я бы позвонила в службу помощи животным, быстрее чем снежный ком растаял бы в аду. Киан ел свой приготовленный жирный завтрак одной вилкой, но выглядел так, словно собирался отказаться от нее в пользу использования рук и зубов.

Было три слова, которые описывали каждое из них прямо сейчас: Эмоции. Контроль. Пренебрежение.

Я остановилась перед их столиком, игнорируя бешеный стук своего сердца, и одарила их наименее придурковатым выражением лица. Они могли владеть мной сколько угодно, но я была полна решимости никогда больше не позволить им увидеть, как я ломаюсь.

— Ну? Что, черт возьми, ты хочешь сказать? — Сэйнт потребовал ответа, и я нахмурилась, не выдержав.

— Эм… Ты сегодня выглядишь как очень хорошо одетый маленький Ночной Страж, о святейший? — Я усмехнулась, и его глаза сверкнули яростью.

Он поднялся со своего места, сжимая в руке свой чертов нож.

— Ты должна была ждать меня в Храме сегодня в шесть утра, — прорычал он. — Ты уже нарушила гребаные правила.

— Что? — Я заартачилась. — Если только ты не послал мне экстрасенсорное сообщение — на что, поверь мне, я уверена, способен твой причудливый психованный разум, — мне никогда не говорили быть там в шесть утра. И ты сказал, что я должна делать только то, что мне сказали, так что… — Я невинно пожала плечами, и Киан прочистил горло.

— Эээ, чувак? — Он посмотрел на Сэйнта. — Я совсем забыл сказать ей об этом. Виноват.

Челюсть Сэйнта задрожала, когда он свирепо посмотрел на своего друга, и смех застрял у меня в горле. Ему удалось вырваться, и Сэйнт метнул в меня кинжалы, казалось, не зная, на кого направить свой гнев.

Мой взгляд скользнул к Киану, и на мгновение я вспомнила, как сидела на нем верхом в горячей ванне, как он стонал, когда я мыла его тело. Он подмигнул мне, пока остальные не смотрели, и мои губы приоткрылись. Он специально спас мою задницу от этого дерьма в шесть утра?

— Гребаный идиот, — пробормотал Блейк, и я заметила, что он ковыряется в еде, прищурившись и глядя на меня. Я старалась не пугаться этого, но на секунду он выглядел страшнее, чем Сэйнт. Как будто он хотел вонзить это лезвие в меня.

— Встань на колени, — внезапно потребовал от меня Сэйнт, достаточно громко, чтобы услышала вся комната.

Со стола позади меня донеслось девичье хихиканье, и мои щеки вспыхнули, когда я уставилась на Сэйнта. Я не могла этого сделать. Мои колени физически, блядь, не согнулись бы перед этим мудаком.

— Встань. На. Свои. Колени, — угрожающе прорычал Сэйнт.

Я стиснула зубы, зная, что у меня нет выбора, и заставила себя опуститься перед ними, мои икры прижались к твердому полу. Моя шея вспыхнула, и я почти ожидала, что на меня снова бросят едой, но, когда я вызывающе посмотрела на Сэйнта, он только ухмыльнулся.

— Вот так я хочу тебя каждое утро, возле Храма в шесть утра, — потребовал он, и воздух наполнился возбужденной болтовней.

Мне пришлось прикусить язык от оскорблений, которые вертелись у меня в голове, когда я кивнула в знак согласия.

Сэйнт ухмыльнулся, подзывая меня подняться на ноги, и я была более чем счастлива подчиниться.

— А теперь иди сядь, — распорядился он, указывая на Невыразимых.

— С удовольствием. — Я отвесила ему притворный реверанс, задрав юбку почти достаточно высоко, чтобы блеснули трусики, прежде чем поспешить к столу, каким-то образом избежав этого.

Я опустилась на то же место, которое занимала всю неделю, и Невыразимые уставились на меня широко раскрытыми глазами.

Халявщица похлопала меня по руке, и Наживка грустно улыбнулся. Им не нужно было упоминать тот факт, что я теперь принадлежу Ночным Стражам. Даже больше, чем они были в их распоряжении. Но я никогда, за всю свою гребаную жизнь, не собиралась выглядеть так, как эти избитые сучки.

Я заказала себе завтрак, из доступного для меня выбора была — обычная овсянка или тарелка с фруктами. Поэтому я остановила свой выбор на фруктах и просто поблагодарила свою счастливую звезду за то, что у меня не украли виноград и бананы вместе с пиццей. О, черт возьми, нет, я только что выразила благодарность за то, что королевские придурки соизволили мне предложить?

Гнев прокатился по моей груди, и я швырнула телефон сильнее, чем было необходимо, заставив подпрыгнуть всех Невыразимых. И это разозлило меня еще больше, потому что когда-то они, должно быть, были такими же, как я. Я имею в виду, конечно, может быть, не все из них. Некоторые выглядели так, будто большую часть жизни прятались от собственной тени, но не Ударник. Ударник выглядел так, словно когда-то был машиной, парнем, которому не нужно было ни от кого терпеть дерьмо. Но вот он уже сидел в конце стола, бросая беглые взгляды на Ночных Стражей и отправляя овсянку в рот ложкой с таким видом, словно жевал картон.

А Глубокая глотка выглядела как королева выпускного бала, у которой разбили корону на куски и вонзили нож в живот. Должно быть, когда-то она была одной из популярных девушек, беззаботно плывущих по жизни. Теперь ее тушь слегка размазалась, а глаза покраснели, как будто она не так давно вытирала с них слезы. Это разозлило меня за нее, за всех них.

— Тебе так повезло, Проныра, — сказала Халявщица рыжеволосой девушке рядом с ней с выражением тоски.

— Да, я бы хотел, чтобы мои родители смогли приехать за мной, — сказал Наживка с тяжелым вздохом.

Мои уши навострились, когда я оглянулась, чтобы вникнуть в суть, мое сердце замедлилось на несколько ударов.

— Ты уезжаешь? — Спросила я, и она посмотрела на меня с застенчивым кивком, заправляя за ухо прядь темно-рыжих волос.

— Моя мама берет несколько выходных на работе, чтобы проделать весь этот путь из Сан-Франциско, — сказала она, и в ее глазах заблестели слезы радости. — Она приедет только на следующей неделе, но, когда она приедет, я буду свободна.

Невыразимые смотрели на нее в отчаянии, и у меня перехватило дыхание, когда в голове сложился план.

— Не подвезет ли она меня отсюда до ближайшего города? — Я спросила ее шепотом, и все удивленно уставились на меня.

Проныра нахмурилась.

— Ну да, я уверена, что она могла бы отвезти тебя в Мерквелл. Но охранники никого не выпускают, пока за ними не приедут их собственные родители.

— Я знаю это. — Я побарабанила пальцами по столу, пытаясь разобраться в сложностях своего плана. — Но, если я смогу обойти их, она заберет меня? — Я зацепилась за ее следующие слова, возможность сбежать из этого места наполнила меня такой надеждой, что я чуть не закричала от радости. Но этот план должен был быть серьезно засекречен. На самом деле… Я с подозрением оглядела Невыразимых, окруживших стол. Я собиралась убедиться, что никто из них не донесет на меня, как послушные маленькие аутсайдеры.

— Да, конечно. Я помогу любому, кто захочет уйти, — сказала Проныра, легкая улыбка тронула ее губы.

— Отлично, — практически взвизгнула я. — Тогда кто со мной? — Потребовала я от остальных за столом, и они все вжались в свои места, как будто хотели превратиться в пар. Спринцовка выглядел так, словно собирался снова оправдать свое имя. Но Наживка нахмурился, как будто обдумывал это.

— Наживка? — Я настаивала, и он посмотрел на меня, затем на Ночных Стражей, в его взгляде мелькнуло беспокойство.

— Я не знаю…

— Ну же… — я протянула руку, чтобы положить ее на его ладонь, и он снова удивленно поднял глаза. Он неловко улыбнулся, высвобождая руку и проводя ею по затылку.

— Ну… ладно. Я сделаю это. Я могу поехать к своей сестре в Оквилл, — выдохнул он, и мои губы растянулись в улыбке, мое сердце забилось от волнения.

Я свирепо обвела взглядом остальных за столом.

— Если кто-нибудь нас выдаст, я выпотрошу вас. Черт возьми, выпотрошу. Как тунца. Или морского окуня. Поняли? — Я использовала свой самый твердый тон, но говорила тихо, чтобы никто кроме нашего стола не смог услышать. Тот факт, что он был задвинут в угол комнаты, сейчас действительно пригодился.

— Понятно, — согласились они все, и некоторые из них даже обменялись улыбками, как будто были в восторге от идеи, что мы с Наживкой одержим верх над Ночными Стражами.

— Верно, нам просто нужно отвлечь внимание, чтобы убрать охрану с нашего пути, — прошептала я, мои брови сошлись на переносице, пока я пыталась придумать что-нибудь, что могло бы сработать, адреналин бурлил в моих венах.

— Ну, эм… — Начал Ударник, и я подняла глаза, приоткрыв рот.

— Не тяни Ударник, — сказала я, сжимая руки в кулаки.

Тяжело дыша, он поднял салфетку, чтобы промокнуть лоб.

— Ну, я… У меня в комнате есть несколько петард, оставшихся со времен моих прежних розыгрышей.

Я снова хлопнула ладонью по столу, и все подскочили на своих местах.

— Вот о чем я говорю, Ударник. Ты, черт возьми, легенда. Ты можешь принести их мне?

Легкая улыбка тронула его губы, и он медленно кивнул.

— Хорошо, я могу это сделать. Когда?

Я прикусила губу, размышляя об этом. Я понятия не имела, когда Ночные Стражи позовут меня к себе, поэтому мне придется проявить гибкость.

— Дай мне свой номер. Я сообщу тебе время и место, когда это будет безопасно.

— Хорошо. — Он быстро кивнул, полез в карман, нажал что-то на экране и передал мне через стол.

Я скопировала его номер на свой телефон, пока победа пела в моих венах. Я собиралась так сильно облапошить Ночных Стражей. Я буду свободна от этого места на следующей неделе. И эти ублюдки проснутся, ища меня возле своего драгоценного Храма на следующий день после моего побега, только чтобы обнаружить, что никто не ждет их там на коленях. Только мой смех, взывающий к ним на ветру. Заметка для себя: раздобыть номер телефона Сэйнта, чтобы я смогла позвонить ему и маниакально смеяться ему в ухо, пока у него не разорвется голова от его поражения.

Я откинулась на спинку стула и купалась в сиянии улыбок Невыразимых, которыми все обменивались. Я чувствовала, как сильно они хотели увидеть удар, нанесенный по их хозяевам. И я была более чем счастлива нанести его.

Я собиралась побежать в дом моего отца в Элмвудском лесу, найти способ связаться с ним, а затем убежать с ним на закат, как Тельма и Луиза. За исключением того, что мы не собирались умирать, как они, мы собирались найти способ очистить его имя, а затем мы собирались, блядь, жить.

Всю следующую неделю я терпеливо посещала занятия, не обращая внимания на то, что Ночные Стражи заставляли меня таскать их барахло или подбирать вещи, которые они бросали на пол к моим ногам. Я кивала головой, прикусывала язык, и подчинялась. Я даже приходила в Храм каждый день в шесть утра и преклоняла там колени, как самая набожная монахиня в мире. И я была счастлива еще немного поиграть в хорошую девочку, потому что этот день наконец настал. Сегодня вечером я собиралась сбежать из этой адской дыры, а к завтрашнему дню я была бы далеко-далеко от этих придурков. Проныра сказала мне, что ее мама приедет в девять вечера, так что мне просто нужно было продержаться до тех пор.

Когда занятия в школе закончились, я направилась обратно в Бич-Хаус, и никто не выкрикивал моего имени и не требовал, чтобы я что-то сделала. Так что это означало, что впервые за долгое время — но кто знает, надолго ли — я была свободна. Сэйнт и остальные крутые придурки не забыли взять мой номер телефона, чтобы иметь возможность разыскать меня в любой момент, когда им захочется меня вызвать.

Я достала свой телефон, отправив сообщение Ударнику и попросив его встретиться со мной за домом для девочек через десять минут. Я поспешила по дорожке к двери, остановившись и открыв свою школьную сумку, делая вид, что роюсь в ней, в то время как девочки проходили мимо меня в общежитие. Я не хотела, чтобы кто-нибудь увидел, как я веду себя подозрительно, на случай если они позвонят Ночным Стражам с наводкой, надеясь выиграть шанс отсосать хотя бы один из их королевских членов.

Некоторые из них смотрели в мою сторону и шипели слово "Чума", но большинство игнорировали меня, как будто меня вообще не существовало. Я не была уверена, что мне больше нравится.

Я подождала, пока вокруг никого не осталось, прежде чем метнуться за кирпичное здание, по грунтовой дорожке обойдя его с тыльной стороны и прислонившись к стене, ждать Ударника.

Я продолжала проверять свой телефон; он видел сообщение, но ответа не было. Моя нога тревожно постукивала, пока я ждала, время показывало десять минут, а затем незаметно пролетело мимо.

— Давай, Ударник. Сделай это для меня, ты, большая киска. — Пробормотала я себе под нос.

Я отправила ему еще одно сообщение, стиснув зубы и умоляя его появиться.

Звук ломающихся веток и громадного зверя, пробирающегося сквозь деревья за углом, привлек мое внимание. Я глубоко вдохнула, уверенная, что только три существа были достаточно большими, чтобы издавать такой звук. Ударник, Ночной Страж или долбаный тираннозавр.

Ударник завернул за угол в черной толстовке с капюшоном и солнцезащитных очках — он что, сейчас серьезно?

— Чувак, я бы сказала, что это ты, даже если бы увидела только твою тень. Ты довольно узнаваем. — Парень, должно быть, был почти семи футов ростом и шириной с чертов автобус. Блин, хотела бы я увидеть, как он бьет Блейка. Держу пари, он упал бы на землю. Но что, черт возьми, Блейк сделал в отместку этому динозавру, чтобы сломить его дух юрского периода?

Ударник пожал плечами, снимая очки и откидывая капюшон. Он огляделся, словно ожидая, что птицы настучат на него, и я закатила глаза, подходя к нему.

— Они у тебя? — С надеждой спросила я.

Он сунул руку в карман и достал пригоршню петард и зажигалку. Я чуть не подпрыгнула от радости, когда брала их, потому что это было лучше любого билета "Гремучих змей", который я когда-либо держала в руках. Это был мой билет к абсолютной свободе.

Я бросилась на Ударника, прежде чем смогла остановить себя, обхватив руками его огромное тело и крепко сжимая его. Эта неделя была ужасной. Отбросьте это, она была невыносимой. И Ударник помогает мне сбежать, за что я даже не могла выразить свою благодарность. Особенно после того, как меня избегали почти все остальные в школе. Это почти довело меня до слез.

— Спасибо тебе.

Он прижал меня к себе с серьезным выражением лица, вытирая лоб, когда у него снова появился тот потный вид.

— Убирайся отсюда, Татум Риверс, — прошептал он, его глаза прожигали мне душу. — Убирайся как можно дальше от этих парней. Потому что, если ты этого не сделаешь… никто не сможет спасти тебя от них.

От его слов у меня перехватило горло, страх просочился в кровь. Я твердо кивнула, обещая это ему, и самой себе.

— Пойдем с нами, — настаивала я, но он покачал головой.

— Мне некуда идти, — сказал он, теребя воротник, как будто ему было слишком жарко. — Мой отец до конца года в Кабо. Кроме того, я не создан скрываться.

Я фыркнула от смеха, и он расплылся в настоящей ухмылке.

— Чума! Тащи сюда свою прекрасную задницу в ближайшие десять секунд! — Голос Киана прозвучал из передней части здания, посылая заряд адреналина в мои вены. Срань господня!

— Иди в ту сторону. — Я подтолкнула Ударника к деревьям, и он скрылся в них в самом быстром темпе, который я когда-либо видела.

— Десять — девять — восемь! — Я услышала, как все трое начали считать, и прокляла свою чертову удачу.

Я в панике подпрыгнула, выкопала ямку и засунула в нее петарды и зажигалку, прежде чем засыпать ее листьями и воткнуть палку в землю рядом с ней. Это было незаметно с первого взгляда, и, черт возьми, сойдет.

Я вытерла руки о внутреннюю сторону блейзера, пока их счет звучал у меня в ушах и заставлял мои легкие работать.

У меня не было оправдания. Ничего, что могло бы прикрыть мое возвращение сюда. Мой мозг работал, пытаясь придумать что-нибудь, что угодно, чтобы объяснить мое местонахождение.

— Три — два…

Я обежала вокруг здания, спотыкаясь, остановившись перед ними, и они приняли меня с мрачными взглядами.

— Какого черта ты там делала? — Потребовал ответа Блейк, скрестив свои мускулистые руки на груди. У меня мелькнуло мгновенное воспоминание о том, как я была раздавлена в его объятиях, в то время как его рот искал мой для поцелуев, и мое тело отреагировало прежде, чем я смогла сдержаться. Его обычно опрятный вид сменился линией щетины и темнотой в глазах, которая просто заставила меня… блин.

Прекрати пялиться в эту задницу, Татум.

Я прочистила горло, накручивая прядь волос между пальцами, и невинно пожала плечами.

— Я пошла прогуляться, это преступление?

Глаза Сэйнта сузились, как будто он не купился на это, и он шагнул вперед, схватив меня за руки и перевернув их. Я стряхнула с них большую часть грязи, но не настолько, чтобы Повелитель Чистоты не заметил.

— Ты игралась с грязью, Барби? — Спросил он, и в его голосе послышались ледяные нотки.

— Я упала, — сказала я, заставляя себя покраснеть, и мне это тоже чертовски хорошо удалось. Взгляд Киана опустился на мои колени, и я посмотрела вниз, обнаружив, что они чертовски грязные и серьезно помогают моему делу.

Спасибо тебе, вселенная!

Киан зарычал, делая шаг вперед.

— Либо это, либо ты стояла на четвереньках перед кем-то в лесу.

Мои губы приоткрылись, и с моих губ сорвался мрачный смешок.

— Осторожнее, Киан, в твоем голосе прозвучали почти нотки ревности.

— У него есть на это право, — прошипел Сэйнт, поворачивая голову так, чтобы я могла видеть его. — Ты наша. Тебе запрещено прикасаться к кому-либо еще, и никому не разрешается прикасаться к тебе. Так что, если ты нарушила правила, я…

— Я упала, — огрызнулась я, не моргая. — Все в этой школе игнорировали меня по твоему приказу, кто, по-твоему, рискнул бы повести меня в лес, чтобы трахнуть, а?

На мгновение воцарилось молчание, пока все они смотрели на меня, и голодный блеск в их глазах говорил мне, что все они были бы более чем счастливы стать добровольцами на эту должность.

— Кроме вас всех, очевидно, — поддразнила я, не в силах сдержаться.

— Заткни свой рот, — прошипел Сэйнт. — Если я узнаю, что ты трахалась с деревом всухую, я заставлю тебя пожалеть об этом.

— Вау, ты действительно знаешь, как лишить жизнь удовольствия, не так ли, дьявольский мальчик? Трахаться с деревьями — мое любимое занятие, — невозмутимо ответила я, и Киан фыркнул от смеха, заработав резкие взгляды Сэйнта и Блейка.

— Что? Это дерьмо забавное. — Он пожал плечами, на его губах заплясала ухмылка, и я не могла не ответить ему тем же.

Сэйнт взял меня за подбородок, заставляя снова посмотреть на него, и его ледяное прикосновение проложило дорожку по моей плоти.

— Тебе нужно поработать, кукла Барби. Двигайся.

Он поймал меня за руку, повернулся и потащил за собой. Его пальцы сомкнулись вокруг моих, как тиски, и я задалась вопросом, держался ли он когда-нибудь с кем-нибудь раньше за руки — не считая трупов, которые он затаскивал в могилы.

Я не стала спорить. Мне нужно было продолжать изображать послушание до конца дня. Надежда горела в моем сердце, как маяк, от осознания того, что у меня осталось всего несколько часов, прежде чем я смогу выбраться отсюда с помощью хитрости и наживки. Мне просто нужно было продержаться еще немного.

Сэйнт повел меня по тропинке впереди других парней, повернув направо, когда мы шли вдоль озера. Издалека нас, вероятно, можно было принять за пару, совершающую неторопливую прогулку. Но вблизи вы бы увидели жажду убийства в глазах Сэйнта и напряжение в моем теле. Романтики здесь, конечно, не было. Если не считать продолжающийся роман Сэйнта с жестокостью.

Он внезапно повернул налево, заставив меня споткнуться, когда повел меня по узкой тропинке на берег озера. Камни ходили ходуном у меня под ногами, пока он тащил меня вперед, затем остановился у кромки воды. Дрожь пробежала у меня по спине, когда я вспомнила ту ночь, и мои пальцы непроизвольно сжались вокруг руки Сэйнт.

Он повернулся ко мне со злобной улыбкой, мгновенно отпустив мою руку.

— Боишься, Барби?

— Нет, — немедленно ответила я, моя спина выпрямилась, когда я почувствовала, что Блейк и Киан приближаются ко мне сзади. Никогда не следует поворачиваться спиной к дикому животному, и прямо сейчас мне казалось, что двое из них вот-вот набросятся на меня и разорвут на части.

Сэйнт глухо рассмеялся, затем полез в карман блейзера и достал колоду карт. Он вытащил их из пачки, тасуя между пальцами, и я сглотнула, ожидая, когда он объяснит, что мы здесь делаем. Ему нравилось мучить меня черными, дерьмовыми заданиями, и я подозревала, что вот-вот столкнусь с еще одной.

Дыхание Блейка коснулось моего затылка, и от его тепла волна жара пробежала по моему позвоночнику.

Я хотела сделать шаг вперед, чтобы отойти от него на некоторое расстояние, но знала, что это покажет, как сильно он на меня влияет. И я не могла позволить этому случиться.

— Ты собираешься сыграть в игру, — сказал Сэйнт, и я скрестила руки на груди, ожидая, когда он продолжит, мое сердце сильно сжалось в груди. — Это называется "Собери Пятьдесят две". — Он повернулся к воде, держа края колоды между пальцами, пока колода не прогнулась и карты не вылетели из его руки, более половины из них рассыпались по воде. Они тут же начали уплывать, и на секунду мои легкие перестали работать.

— Собери их все и верни мне пачку за ужином, — прорычал Сэйнт, вторгаясь в мое личное пространство и наклоняя голову, так что оказался нос к носу со мной. Я почти чувствовала запах обугленного куска угля, который занял место его сердца. — Если хотя бы одной не будет, ты будешь наказана. И я не ограничусь тем, что перекину тебя через колено перед всей школой, Чума. Помни об этом. — Он протиснулся мимо меня плечом, заставив меня снова наткнуться на Блейка, который тут же снова толкнул меня вперед, и я поскользнулась на мокрых камнях и рухнула на колени. Моя кожа треснула в нескольких местах, и я зашипела, когда боль пронзила мои голени.

Тысяча ругательств вертелась у меня на языке, и я сражалась со всей мощью армии, чтобы не дать им вырваться наружу.

Молчи. Повинуйся. Добудь свой шанс на свободу!

Я услышала, как они уходят, и оглянулась через плечо, когда они направились к тропинке. Сэйнт поправил свой блейзер, направляясь к выходу, и две его комнатные собачки последовали за ним.

Как только они оказались вне пределов слышимости, я дала волю своему языку, обзывая их всеми красочными оскорблениями, какие только смогла придумать, сбрасывая блейзер и скидывая туфли.

Жопастые, петушиные морды, сосунки, пиздоголовки.

Сначала я должна была отправиться за картами дальше всех в озере, иначе мне пришлось бы плавать, пытаясь их найти. И после приснившегося мне прошлой ночью сна о том, как я тонула в этой темной воде, я не собиралась допускать, чтобы до этого дошло.

Я оставила свою рубашку и юбку на берегу, затем вошла в воду, ахнув от того, какая она была чертовски холодная.

Я тихо зарычала, заставляя себя двигаться все глубже и глубже, по мере того как мои ноги все больше и больше немели. Яростными движениями выхватила карты из воды, сжала их в одной руке и начала считать в уме.

Единственное, что меня поддерживало — это мой план на сегодняшний вечер, и я представляла, как сижу в машине мамы Проныры, удерживая это видение перед мысленным взором.

Завтра они узнают, что я ушла, и будут унижены. Вся школа узнает, что я сбежала. Что я взяла вверх над так называемыми Ночными Стражами.

Вытащив из воды сорок три карты, я побрела обратно к берегу, дрожа и промерзнув до костей. Я подобрала последние карты на пляже, сложила их вместе и вздохнула с облегчением, выполнив поставленную ими задачу. Это заняло у меня целую вечность, и не один студент останавливался, чтобы поглазеть на меня или сфотографировать. Все они получили мой средний палец и столько ругательств, сколько я могла вместить в предложение, прежде чем они оказались вне пределов слышимости. Может, я и не могла трахаться с Ночными Стражами, но каждый второй придурок в этой школе был честной добычей.

Я сунула ноги в туфли, натянула блейзер и скомкала остальную одежду в руках. Я была насквозь промокла и не видела смысла надевать все это обратно. Я собиралась прямиком в душ, где буду стоять под обжигающе горячей струей, пока снова не почувствую свое тело.

Сегодня вечером, Татум. Просто потерпи до вечера.

Я позволила Миле отправиться ужинать раньше меня, а затем провела следующие пятнадцать минут, лихорадочно собирая сумку. Сегодня вечером я никак не могла взять с собой чемодан, но была готова отказаться от одежды ради своей свободы.

Я положила самое необходимое в свой рюкзак, затем направилась к выходу из Бич-Хауса, подождала, пока на горизонте не прояснится, и побежала трусцой к задней части здания. Я повесила свой рюкзак на дерево, подальше от посторонних глаз, и поспешила обратно к тропинке с сердцем, бьющимся где-то в горле.

Удача была на моей стороне, потому что рядом никого не было, и мой план, черт возьми, сбывался. Я оставила Миле записку, вложенную в ее учебник английского, чтобы попрощаться. Я не хотела говорить ей правду и втягивать ее в неприятности с Ночными Стражами, если они подумают, что она знала. И она не откроет эту книгу до завтрашнего третьего урока. К тому времени я буду уже далеко. И эта записка послужит доказательством того, что она ничего не знала о моем плане побега.

Я добралась до столовой «Редвуд», черт возьми, вприпрыжку, но мне пришлось придать своему лицу выражение подавленного страдания, когда я протискивалась внутрь.

Вот и все, Татум, продолжай смотреть на них грустными глазами, и они подумают, что ты просто бедная маленькая птичка со сломанным крылом, неспособная летать. Но я собиралась взлететь, суки. И я также собирался надрать пару задниц по пути отсюда.

Я надела короткое черное платье свободного покроя, которое подчеркивало мое декольте и ободранные ноги, а на ступнях были белые туфли. Никто не заподозрит, что я в таком наряде куда-то бегу. Но угадайте кое-что, неудачники. Я собиралась убежать в ночь, как лиса в тени. Я также заплела волосы в косички, чтобы завершить невинный, но горячий образ, к которому стремилась, отвлекая внимание сегодня вечером.

Я не стала дожидаться, пока меня позовут, подошла к столу Ночных Стражей и бросила колоду карт перед Сэйнтом. Она все еще была мокрой после озера и, ударившись о поверхность, издала шлепающий звук. Ему это совсем не понравилось.

Сэйнт с рычанием отодвинул от себя тарелку, глядя на меня снизу вверх, оскалив зубы. Он выглядел так, словно действительно собирался откусить от меня, и какая-то темная часть меня задавалась вопросом, на что это было бы похоже. Держу пари, я могла бы укусить его сильнее.

— Пересчитай их, — приказал он Киану, явно не желая прикасаться к колоде.

Киан выудил карты, пересчитывая их по одной, не сводя глаз с меня. Точнее, с моей груди. И на этот раз я не возражала против этого. В конце концов, я надела это платье, чтобы отвлечь внимание. Все, что угодно, лишь бы они не увидели ни малейшего проблеска моего плана, блеснувшего в моих глазах. С бюстгальтером пуш-ап, возможно, я зашла слишком далеко. Но то, как Киан облизнул губы, говорило о том, что это не так. Клянусь, он даже не считал, когда, наконец, положил последнюю карту и объявил, что колода полная.

Я повернулась, чтобы уйти и присоединиться к Невыразимым, но Сэйнт стукнул кулаком по столу, отчего мое сердце подпрыгнуло.

— Не уходи, пока тебя не отпустят, Чума.

Смех разнесся по комнате, и жар пробежал по моему затылку.

Блейк скорчил мне гримасу, откидываясь на спинку сиденья.

— Что это за наряд? Ты вырядилась специально для нас, Чума? Потому что я бы скорее отрезал свой член, чем засунул его в тебя.

— В который раз, — добавила я, и его глаза гневно вспыхнули. Он открыл рот, чтобы упрекнуть меня, но не успел, потому что, ну, это была правда. И никто не мог с этим поспорить.

Я сжала руки в кулаки и ждала освобождения, но его так и не последовало.

— Иди сюда, — внезапно сказал Сэйнт, похлопав рукой по столу.

Я нахмурилась, не совсем понимая, что он имеет в виду.

— Забирайся сюда и сядь передо мной, — прорычал он, и мое сердце подпрыгнуло к горлу.

Я колебалась еще полсекунды, прежде чем взобраться на стол, а затем опустится и сесть напротив Сэйнта. Я свесила свои голые ноги по обе стороны от него и посмотрела на Люцифера, сидящего между моих бедер, отчего у меня по всему телу побежали мурашки.

Он достал свой телефон, что-то нажал на нем, прежде чем положить обратно в карман. Он взялся за заднюю часть моей правой икры, и я ахнула, когда он поднял мою ногу и снял туфлю, положив мою босую ступню на свое правое бедро, сбросив обувь на пол. Я попыталась заставить свое сердце биться ровнее, чтобы оно перестало так бешено колотиться, уверенная, что он услышит это, если оно не остановится.

Он поднял мою другую ногу, повторив процесс и положив мою левую ступню себе на другое бедро. Моя юбка была достаточно высоко задрана на моих бедрах, чтобы один наклон его головы позволил ему увидеть мои трусики, и это заставляло меня чувствовать себя неловко обнаженной. Я почувствовала, как напряглись его мышцы под подошвами моих ног, и что-то в этом заставило жар разгораться у меня между бедер. Черт — нет.

Его правая рука все еще лежала на тыльной стороне моей ноги, и он накрыл большим пальцем мою икроножную кость, скользя им вверх к порезам на моей плоти. Я судорожно вздохнула от укола боли, и его рот изогнулся в довольной улыбке.

Я почувствовала, как Киан шевельнулся краем глаза, но не могла оторвать взгляда от Сэйнта, застрявшего в его глазах- венериных мухоловках, как беспомощное маленькое насекомое, которое он собирался переварить.

Внезапно появился официант, подбежал и поставил тарелку рядом со мной. Парень, черт возьми, поклонился и снова поспешил прочь.

Я посмотрела в блюдо, в котором лежало три идеально сложенных желтых шарика мороженого. Лимонных. Кислых. Прямо как Сэйнт.

— Накорми меня, — прошептал он, его дыхание почему-то холодило мою кожу. Мои соски затвердели под лифчиком, а сильное сжатие в животе сказало мне, что я в беде. Несмотря на ненавистный фасад, его внешность была такой совершенной, такой соблазнительной. От его глаз цвета воронова крыла до скульптурных черт. Художник потратил бы целый день только ради этого лица. Но это тело…

Сэйнт отвел от меня взгляд, и ясность вернулась. Я внутренне справилась с той частью себя, которая задыхалась по нему, и швырнула эту сучку к стене, заковав ее в наручники. Держи себя в руках, идиотка.

Я повернулась, взяв у Сэйнта тарелку с мороженым и ложку, чувствуя на себе взгляды со всех сторон. Но когда Сэйнт откинулся на спинку стула, как король на троне, мир вокруг меня померк по краям. Я поборола желание откинуть верхнюю губу назад, затем окунула ложку в мороженое, набрала кусочек и поднесла к его губам. Он сомкнул губы вокруг нее, одновременно надавливая большим пальцем на один из порезов на моей ноге. Глубокая пульсация желания раздалась между моими бедрами в ответ на вспышку боли. Черт возьми, почему это было так горячо?

Я сосредоточилась на своем дыхании, продолжая кормить его с ложечки, а он продолжал ощупывать мои раны с каждым укусом.

— Поторопись, чувак, у нас тренировка по футболу, — прорычал Блейк. Они явно закончили есть до моего прихода.

— У нас есть время, — твердо сказал Сэйнт, и я отправила еще ложку ему в рот, ожидая болезненного поцелуя, но на этот раз его рука скользнула на дюйм вверх по моей ноге, и пальцы погладили гладкую кожу с тыльной стороны.

Я сжала челюсти и не позволила ему увидеть электрический разряд, который его рука послала по моей коже. Его пальцы продолжали кружить, а рука переместилась еще выше, чтобы коснуться задней поверхности моего бедра.

Его глаза плясали от игры, на губах играла ухмылка. Этот ублюдок знал, как он действует на меня, и я ненавидела свое предательское тело за то, что оно поддалось его ядовитым прикосновениям. Но в эту игру могли играть двое…

Я скользнула ногами выше по его бедрам и позволила им раздвинуться, приближаясь к его члену. Он пристально посмотрел на меня, не моргая, когда я поднесла еще одну ложечку мороженого к его губам. Пальцы моих ног сжались, упираясь в верхнюю часть его мускулистых бедер, в тот самый момент, когда он набрал полный рот и проглотил.

Его пальцы обхватили тыльную сторону моего колена, и его ногти внезапно с силой впились в мою кожу.

Я ахнула, моя маска слетела, и Киан с Блейком обернулись, чтобы посмотреть на меня.

— Закрой свой рот, Чума, — прорычал Сэйнт, мгновенно убирая руку с моей ноги. — Тебе лучше не оставлять мокрых пятен на моем столе.

Я нахмурилась на него, когда ярость захлестнула меня, и все рациональные мысли покинули меня. Я поднесла ложку наполовину растаявшего мороженого к его рту, наклонив руку так, что оно пролилось на его безупречную рубашку.

— Упс, — невинно сказала я, вытаращив на него свои самые большие глаза, когда его лицо окаменело. — Наверное, я просто была так занята тем, что становилась мокрой для тебя, Сэйнт, что моя рука просто соскользнула.

Он резко встал, и мое сердце тревожно подпрыгнуло, когда я посмотрела на него. Ему было совсем не смешно, ни капельки.

— Слижи это, — рявкнул он, делая шаг вперед, так что мои ноги широко обхватили его. Дрожь пробежала по мне, когда он наклонился вперед, заставляя меня отклоняться все дальше и дальше назад, пока его руки не уперлись в стол по обе стороны от меня. — Сейчас.

Я знала, что все в комнате смотрели на меня. Я знала, что вот-вот буду невероятно унижена. Но я также знала, что отказаться от этого было невозможно. Так что, если бы мне пришлось это сделать, я собиралась сделать это таким образом, чтобы, надеюсь, напугать этого монстра.

Я потянулась вверх, обхватив обеими руками его шею, чтобы не упасть, и его глаза расширились от наглости моих прикосновений к нему подобным образом. Легкий трепет пробежал по мне, зная, что мои пальцы прикасаются к татуировке Ночного Стража на его затылке, как будто это должно было быть запрещено или что-то в этом роде. Он был всем, что я могла видеть, когда он окружал меня, и я знала, что полностью завладела его вниманием. Я сомневалась, что кто-либо достигал этого на регулярной основе.

Я наклонилась, притягивая его ближе тем же движением и опуская голову к мороженому у него на груди. Я провела по нему подушечкой языка, не торопясь прокладывая свой путь по желтому следу, который тянулся к его воротнику.

Он почти незаметно придвинулся ко мне ближе, еще больше раздвинув мои бедра и задрав юбку вверх по ногам.

Я продолжала водить языком по его воротнику, но на этом не остановилась, мое сердце бешено заколотилось в груди, когда я провела им прямо по его горлу и ощутила вкус самого дьявола. Он был воплощением греха, и я не могла отрицать, как приятно было ощущать прикосновение его щетины к моему языку.

Из него вырвалось рычание, которое почти могло быть сексуальным, и я приподняла бедра, желая почувствовать, жаждет ли он меня. Прежде чем я успела приблизиться к тому, чтобы потереться о его промежность, он оторвал мои руки от своей шеи, и я с громким стуком упала спиной на стол.

По воздуху разнесся смехом, и когда жар прилил к моим щекам, Сэйнт плавно опустился обратно на свое место. Он опустил руку между бедер, слегка потянув за материал, явно давая себе больше места, и улыбка растянулась на моих губах. Победа.

Киан внезапно вскочил на ноги, стаскивая меня со стола и дергая мою юбку вниз, где она скользнула прямо по моим бедрам. Его хватка была почти до синяков, когда он притянул меня к себе, и я посмотрела ему в глаза, обнаружив там море тьмы, ожидающее меня там.

— Пойдем на тренировку, — настаивал Блейк, поднимаясь на ноги.

— Хорошо. Возьми ее с нами. — Сказал Сэйнт, и я нахмурилась, когда у меня заурчало в животе.

— Я еще не ела, — сказала я, но не была уверена, почему меня это беспокоит, потому что было ясно, что никому из них не было до этого никакого дела.

— Ну, тебе не следовало опаздывать, — прямо сказал Сэйнт и направился мимо Киана, прежде чем Блейк последовал за ним, бросив на меня сердитый взгляд.

Киан подтолкнул меня к моим туфлям, и я сунула в них ноги, прежде чем он притянул меня обратно к себе.

— Тебе лучше начать работать над своей улыбкой, детка, — промурлыкал он. — Ты будешь нашей болельщицей на тренировке, и я хочу услышать в твоем голосе побольше бодрости, пока ты будешь выкрикивать мое имя.

Мои глаза сузились, когда я выдернула свое запястье из его хватки.

— О'кей, детка, я обязательно буду болеть за сержанта Придурка изо всех сил.

— Вот это настрой. — Он ухмыльнулся. — Но не переутомляйся слишком сильно. — Он подтолкнул меня вперед, и я фыркнула, наткнувшись на стул. — Потом ты будешь допоздна стирать все наши футбольные майки.

Я отвернулась от него, мое сердце бешено колотилось в груди, и я боролась с улыбкой, которая пыталась пробиться к моим щекам. Что ж, это звучит как прекрасная возможность сбежать из этой школы, сержант Придурок. Так что большое тебе спасибо.