Короли карантина

Я направилась в столовую в сопровождении Ночных Стражей, когда Халявщица и Ударник открыли перед нами двери. Ударник бросил на меня взгляд, полный ужаса, прежде чем быстро склонил голову, и у меня внутри все сжалось, когда я опустила глаза к своим ногам.

Однажды я смотрела документальный фильм о дрессировке диких лошадей. Мустанги дрались, кусались и лягались, но их новые владельцы продолжали давить на них день за днем. Пока, в конце концов, они не опустили головы, не подошли к своему хозяину и не ткнулись в него носом. Просто так. Снаружи это выглядело красиво, но, возможно, они знали, что это был единственный шанс прожить почти сносную жизнь. Или, возможно, их дух был раздавлен в пыль и развеян по ветру. До тех пор, пока не осталось только послушание.

Я не была послушным ребенком. Черт возьми, я никогда ни перед кем не была послушной. Но, как и те лошади, я была загнана в загон, привязана, посажена в клетку. И у меня было только два выхода: продолжать терпеть боль или пойти по пути наименьшего сопротивления. Так что же это было для меня? Ну…

Как я уже говорила, я знала, как выглядит сломленная. Я могла надеть эту маску так же легко, как и маску отдохнувшей сучки. Ладно, может быть, не так легко. Но глубокой ночью, свернувшись калачиком в ванне этих придурков, я кое-что поняла. Я была опустошена, поставлена на колени, доведена до гребаных слез. Но я не была сломлена.

Я провела несколько часов в темноте, ища луч света. И я его нашла. Щепку. Что-то, за что я могу ухватиться ровно настолько, чтобы отвести себя от края пропасти. Единственное, чего они все хотели от меня, — это уступчивости. И все же, осознавали они это или нет, они также находили уступчивость скучной. Вот почему они игнорировали Невыразимых. Вот почему их бесил каждый раз, когда я опускала глаза, как хорошая девочка, и отвечала на их призывы. Радость была в том, что они не хотели сломленную. Но, я могла бы быть для них такой сломленной.

Но им так легко не наскучишь, так что мне также приходилось защищаться. Я отступила в то тихое место внутри себя, наполняя его плотью и укрепляя, гарантируя, что они не смогут к нему прикоснуться. Там я и останусь. Чтобы, когда все это закончится, часть меня все еще могла расти. Это было все равно что посадить луковицу нарцисса в землю и хранить ее в безопасности до окончания зимы. Это была моя зима. И выживание было ключевым фактором.

Ночные Стражи подошли к своему столику, опустившись на свои места, и я подождала, пока они меня отпустят, устремив взгляд в потолок. Костяшки моих пальцев болели от удара, который я нанесла Перл, но боль была странным облегчением после проведенной ночи.

— Я сказал «Чума»! — Рявкнул Сэйнт, и я, моргнув, вышла из ступора, поворачиваясь к нему. — Ты что, блядь, оглохла?

— Нет, — просто ответила я, и его глаза сузились.

Киан смотрел на меня, напряженно нахмурившись, и я знала, что его беспокоило то, что я больше не отвечала. Та чушь, которую он нес в своей комнате, чтобы вывести меня из себя, доказала это. Я была нужна ему живой и брыкающейся. Пытка не доставляла удовольствия мучителю, если его жертва не реагировала.

Если я буду продолжать в том же духе, то, по моим подсчетам, через неделю или две я им надоем. Может быть, они ослабят мой поводок и позволят мне вернуться в общежитие, если я им достаточно наскучу. Это был самый печальный гребаный план, который я когда-либо придумывала, но прямо сейчас это было все, на что я была способна.

— Иди и приведи Наживку, — прорычал Сэйнт, указывая на стол Невыразимых.

Это привлекло мое внимание. Мое сердце подпрыгнуло, и я облизала губы, направляясь через комнату к своему другу, ненавидя себя за то, что вообще попросила его бежать со мной. Если они и наказали его, то это была моя вина. И, конечно, они собирались наказать его.

Он поднялся со своего места еще до того, как я подошла к нему, и направился ко мне, нахмурив брови. У него были налитые кровью глаза, как будто он не спал всю ночь, ожидая наступления этого момента. И теперь он наступил, и я чертовски сожалела об этом.

— Наживка, я… — Начала я, но он твердо покачал головой.

— Не вини себя, — мягко сказал он. — Ты дала мне шанс, Татум. Я всем тебе обязан за это.

Я кивнула, не чувствуя себя от этого менее дерьмово, и повернулась, чтобы идти рядом с ним в знак солидарности. Атмосфера возбуждения наполнила комнату, когда остальные студенты оживились, наблюдая за происходящим, и я попыталась не обращать внимания на трепыхание своего сердца.

Мы замедлили шаг и остановились перед столиком Ночных Стражей, и мне показалось, что все в комнате затаили дыхание в ожидании того, что произойдет дальше.

— Ты принес это? — Спросил Блейк у Наживки.

Он кивнул, полез в карман блейзера и достал электрическую бритву. Он поставил ее на стол, и Киан с ухмылкой откинулся на спинку стула, готовясь к представлению.

Мое сердце бешено забилось, когда я подумала о том, что эту бритву используют против меня. Но они же не обстригут мои волосы, конечно? Сэйнт сам сказал, что не хочет, чтобы я выглядела дерьмово.

— Подними ее, Чума, — приказал Сэйнт холодным тоном.

Я сглотнула, когда потянулась за ней, беря в руки удивительно тяжелый механизм.

— А теперь встань на колени перед нашей девушкой, Наживка, — прошипел он, и Наживка, не колеблясь ни секунды, опустился на колени.

Мое сердце сбивчиво колотилось, когда я смотрела на него сверху вниз. Но это было нормально. Побрить парню голову — это еще не конец света. Он это переживет.

— Выбрей аккуратную маленькую линию посередине, детка, — проинструктировал Киан, и я резко обернулась, чтобы посмотреть на него с тревогой.

Я открыла рот, чтобы возразить, когда Наживка сказал:

— Сделай это, — сквозь зубы.

Я стиснула челюсти, когда Киан рассмеялся, а Блейк стукнул кулаком по столу, заводя громкую мелодию, и все в зале присоединились.

Наживка поднял голову, чтобы посмотреть на меня, и чувство вины сжало мое сердце.

— Прости, — выдохнула я, прежде чем включить бритву, так что воздух наполнился громким жужжанием.

Как можно нежнее я провела им по середине его густых медно-рыжих волос, прямо по макушке и по всей спине. Распущенные волосы разметались вокруг него, полоска лысины смотрела на меня снизу вверх и заставляла меня морщиться, в то время как смех со всей комнаты отдавался у меня в ушах.

У меня тряслись руки, в ушах звенело, и меня охватило желание блевать. Я знала, что на самом деле это сделала с ним не я, но это были мои руки, мои действия, из-за которых мой друг стал центром насмешек для всей школы, и стыд захлестнул меня, когда я была вынуждена это терпеть.

— Встать, — скомандовал Сэйнт, и я нахмурилась, когда Наживка поднялся на ноги, низко кланяясь Ночным Стражам. Гнев вскипел у меня внутри. Он выглядел нелепо, а это было именно то, чего они хотели. Его унизили.

Наживка забрал у меня бритву и сунул ее в карман, в то время как смех продолжал наполнять воздух.

— Если ты когда-нибудь снова попытаешься сбежать от нас, то это будут уже не волосы, — прошипел Сэйнт. — Ты меня понимаешь?

Наживка быстро кивнул, его щеки стали ярко-красными, когда все глаза в комнате устремились на него.

— Свободен, — рявкнул Сэйнт, и Наживка побежал обратно к столу Невыразимых, даже не оглянувшись.

Я повернулась, чтобы посмотреть на них, и во мне поднялся гнев из-за моего друга. Поток проклятий почти слетел с моих губ прорвавшись прямо сквозь маску, за которой я пряталась. Киан выпрямился на своем стуле, когда понял, что я вот-вот взлечу, как чертова ракета, и я подавилась словами в последнюю секунду. Проглатываю их до самой глубины своего желудка.

Выкусите, блядь, бессердечные кретины. Я бы каждому из вас проломила голову молотком.

Я опустила взгляд на свои ноги и тоже закрыла глаза, потому что это оказалось сложнее, чем я думала. Надеть маску стервы было намного проще, чем носить маску маленькой стервы. Я загнала свои противоборствующие эмоции обратно в безопасное пространство внутри себя, и мое дыхание начало выравниваться.

Оно того не стоит, Татум. Ты должна надоесть им.

— Садись, — приказал Сэйнт, указывая на стул перед собой.

Мои брови изогнулись, и ему пришлось сказать это снова, прежде чем я отошла и села на указанное им место. Я не хотела зацикливаться на том, чтобы смотреть на королей говнюксвилля во время еды.

— Я заказал для тебя еду, — сказал Сэйнт, и у меня свело челюсть.

Киан снова посмотрел на меня с надеждой, и я уронила руки на колени, впившись ногтями в ладони. Боль давала мне возможность сосредоточиться, пока я держала язык за зубами и неопределенно кивала, заставляя Киана раздраженно вздыхать.

Наш стол был сервирован первым, и перед всеми ними были расставлены заказанные блюда. Блейк со своими блинчиками с сиропом и вишней, Сэйнт со своими яйцами и авокадо на тосте, а Киан со своим жареным всем.

Мою тарелку поставили передо мной последней, и я посмотрела на единственный лист салата, уставившийся на меня снизу вверх. Я поджала губы, и, черт возьми, это дерьмо становилось все тяжелее и тяжелее. Как я собиралась неделями не взрываться, как вулкан?

А что, если им не станет скучно? Что, если они будут продолжать это так долго, что я сорвусь и покажу им, насколько я, в конце концов, не сломлена.

Блин, я хочу запихнуть этот лист салата в глотку Сэйнта Мемфиса!

Киан фыркнул от смеха, а Блейк мрачно усмехнулся, отложив нож и вилку и ожидая моей реакции.

Сэйнт улыбнулся, злобно разрезая тост на две идеальные половинки и попутно разрезая яйца и авокадо.

— Ешь, Чума. Мы бы не хотели, чтобы ты осталась голодной, не так ли?

Я схватила лист салата, оторвав от него кусочек зубами, и Киан облизнулся от моей дерзости. В тот момент я просто ничего не могла с собой поделать. Лишите меня всего, чего угодно, кроме еды. Голод был настоящим. А я и есть ходячий голод.

— Используй нож и вилку, Чума. Ты не животное, — потребовал Сэйнт, и, помоги мне бог, мне захотелось ударить его так же сильно, как я ударила Перл. Нет, сильнее. Определенно, чертовски сильнее.

Сохраняй хладнокровие, Татум, черт возьми!

Я с фальшивой улыбкой взяла нож и вилку и начала нарезать остатки салатного листа.

Я не знала, как долго смогу держать себя в руках, я уже чувствовала себя зернышком, брошенным в огонь. Я не была создана для подчинения. Но даже если у меня все получится, и я им надоем, лучшее, на что я, вероятно, могла надеяться, — это присоединиться к Невыразимым и жить на окраине сообщества до конца года. И это был абсолютно наилучший сценарий. Но все равно должно было быть лучше, чем это.

После ужина я сидела на берегу озера, бросала в воду камешки и наблюдала, как рябь колышет спокойную поверхность. Я положила смену тренировочной одежды в свою сумку после того, как вернулась в общежитие этим утром, так что в ближайшее время мне не нужно было идти в Храм. Мои черные леггинсы и черно-белый укороченный топ идеально подходили для пробежки, которую я предприняла, чтобы израсходовать жгучую энергию в своих конечностях.

Тот факт, что они рылись в моей сумке прошлой ночью, был чем-то, над чем я не хотела слишком сильно зацикливаться. Но я надеялась, что они просто сняли верхний слой одежды для меня и оставили сумку в покое. Потому что, если бы они нашли пистолет моего отца, они бы наверняка что-нибудь сказали? А еще были мои письма Джессике… но я не понимала, почему они могли их заинтересовать. У меня там также были письма от нее, и они волновали меня еще больше. Это были маленькие частички ее, которые я могла повсюду носить с собой. И я не хотела, чтобы к ним прикоснулись жирные лапы Ночных Стражей.

После целого дня игнорирования, насмешек и унижений я начала задаваться вопросом, действительно ли я смогу дольше держать язык за зубами. Прошел всего день, а я была готова взорваться от ярости. Часть меня была этому рада. Это означало, что Ночные Стражи не нанесли мне никаких необратимых повреждений. И это должно было стать поводом для празднования. Или это просто означало, что во мне им еще многое предстоит сломать, в зависимости от того, с какой стороны на это посмотреть.

Самым мучительным из всего было отсутствие еды. На каждый прием пищи сегодня мне подавали один лист салата и стакан воды. И каждый раз Ночные Стражи смотрели на меня так, словно ждали, что я заговорю, откажусь, потребую полноценного ужина. Но я прикусила язык и принялась жевать безвкусный хрустящий салат-латук, как домашний кролик. К ужину я даже поблагодарила Сэйнта за чудесную еду. Возможно, это было чересчур, если подумать. Но он нахмурился, как будто я его разозлила, так что я надеялась, что он понял намек.

Пробежка, вероятно, была плохой идеей. Я чувствовала легкое головокружение. Но я не смогла бы пережить несколько недель всего этого, если бы у меня не было выхода своей ярости.

Сэйнт не дал мне никаких указаний после ужина, и я решила, что не собираюсь возвращаться в Храм, пока они не позовут меня. Я не хотела оставаться в их компании дольше, чем было абсолютно необходимо. Но я предполагала, что вскоре они придумают более креативные способы помучить меня. Так что это было просто затишье перед бурей.

Мистер Монро все еще не вернул мне телефон, так что я понятия не имела, который час. Но когда я подумала об этом, воспоминание о его предложении внезапно поразило меня, как сердечный приступ.

Я вскочила на ноги еще до того, как приняла решение, ускорив темп до бега, пока не побежала в направлении спортзала Кипарис. Как мне потребовалось так чертовски много времени, чтобы вспомнить его предложение? После всего, что произошло прошлой ночью, я совершенно забыла об этом. Но теперь, черт возьми, у меня появился союзник, который действительно мог мне чертовски помочь!

Я взбежала по деревянным ступенькам, ведущим в спортзал, распахнула стеклянные двери и выбежала в коридор. Из открытой двери слева от меня открывался вид на огромный тренажерный зал, и я поискала взглядом Монро; там тренировались несколько студентов, их тренажеры стояли лицевой стороной на невероятный бассейн олимпийских размеров через стеклянное окно в дальнем конце комнаты. Современное оборудование было оснащено экранами, и даже вошедшая Чума не заставила никого обратить на это внимание.

Я заметила Монро, выходящего из комнаты справа от меня, и на моем лице появилась настоящая улыбка.

— Сэр! — Я поспешила к нему, и он бросил на меня хмурый взгляд, закидывая на плечо спортивную сумку, которую нес.

— Ты опоздала, Риверс. Не трать мое гребаное время.

— Нет, подожди. — Я схватила его за руку, крепко сжав и бросив на него встревоженный взгляд. В этот момент все мои надежды были связаны с ним. Он мог бы стать ответом на мои молитвы.

— У меня нет телефона. Я не знала, который час.

Его брови сошлись на переносице, и он натянуто кивнул, полез в карман и достал оттуда мой телефон. Он протянул его мне, и я взяла его жадными пальцами, бормоча слова благодарности.

— Тогда пошли, — прорычал он, разворачиваясь и ведя меня обратно в комнату, которую он освободил.

Я поспешила за ним, мое сердце забилось совсем по-новому, когда он завел меня внутрь, и дверь за мной захлопнулась.

На полу были разложены тренировочные маты, а на стенах висел ряд дорогого на вид снаряжения. От щитков до перчаток, ремней для рук и боевых палок. В дальнем конце большой комнаты находился боксерский ринг, на стене за которым висел ряд поясов.

Монро бросил мне пару перчаток, и я натянула их, расслабляясь от ощущения чего-то такого знакомого мне. Прошло много времени с тех пор, как я тренировалась, но знакомый острый прилив крови к мышцам охватил меня, и это было похоже на пробуждение из глубин ночного кошмара.

На долгое мгновение мне стало просто… хорошо. Даже восторженно.

Монро поднял один из мягких ударных щитков и, держа его перед собой, двинулся к центру мата.

— Тогда давай посмотрим, что у тебя есть, принцесса, — сказал он тоном, который предполагал, что он ожидал, что это не произведет впечатления. Я не заботилась о том, чтобы произвести на него впечатление, но я чертовски уверена, что воспользуюсь возможностью выплеснуть эту ярость, живущую во мне.

Я молниеносно двинулась к нему, нанося первый удар с гневным воплем. Затем еще и еще, усердно пытаясь снять напряжение в своем теле. Я отступила назад, нацелив сильный удар ногой в центр щитка и заставив его отступить на шаг. Мне даже не хотелось смотреть на его лицо, я просто сосредоточилась на этой красной мишени и представила лица Сэйнта, Блейка, Киана.

Я наносила удар за ударом, прежде чем нанести удары спереди, сбоку, а затем завершила их ударом с разворота. Если бы это действительно были те мальчики, которых я представляла, они бы сейчас лежали на полу в лужах собственной крови. Это был тот самый образ, который вызвал кривую улыбку на моих губах.

Смех вырвался из легких Монро, когда он швырнул щиток через всю комнату.

— Твою мать, принцесса.

Я пожала плечами, наклонившись вперед и тяжело дыша. В глазах у меня потемнело, и мне просто нужна была секунда, чтобы успокоить сердцебиение. В животе было так пусто, что стало больно. И мысль о том, сколько дней это может продолжаться, пугала процентов на тридцать… Ладно, шестьдесят.

Монро направил меня к фонтанчику с водой в углу комнаты, и я встала, чувствуя себя немного лучше, когда направилась за напитком.

— Итак, ты знаешь, как отбивать удары кулаками и ногами по щиту, но как ты справляешься с противником, Риверс?

Я обернулась и увидела, что Монро натягивает перчатки, а его рубашка валяется на гребаном полу. У меня пересохло во рту, когда мой взгляд опустился на совершенство его проклятого тела и татуировки, покрывающие его плоть. На груди у него была изображена разъяренная тигрица, и я пристально посмотрела на нее, мне понравился огонь в ее глазах.

— О, я знаю, как противостоять противнику, сэр. Тебе просто нужно найти его слабое место. — Я шагнула за ним, когда он поднялся на боксерский ринг, и сама оттолкнулась вслед за ним. Мы встали друг напротив друга, и адреналин заструился по моим венам, когда ухмылка тронула мои черты.

Он повторил это, бросив на меня мрачный взгляд, и по моей коже пробежало покалывание.

— Хорошо. Потому что я собираюсь превратить тебя в смертоносный клинок против этих парней, принцесса. Я собираюсь показать тебе все их слабые места, которые я откопал. Ты готова к этому?

Черт возьми, да! Я нетерпеливо кивнула, затем сделала выпад, нанося первый удар. Мой кулак врезался прямо в тигрицу, и я ухмыльнулась, отскочив на пятки, когда он бросился на меня в отместку. Он легчайшим ударом ткнул меня в бок, и я закатила глаза.

— Не смей себя сдерживать, Монро, — прорычала я. — Я пришла сюда сражаться. Так что сражайся.

В его глазах заплясали огоньки, и он снова двинулся на меня, на этот раз с силой, ударив кулаком в перчатке по моей руке. Я была готова, поморщившись от удара, но не замедлялась, когда подняла колено и с криком усилия ударила его ногой в живот.

Он откинулся назад с диким смехом, и этот звук эхом отозвался прямо в моем теле, заставляя мои вены гудеть от жизни.

— Победителем станет тот, кто уложит своего противника на землю, — сказал он, его голос был полон энергии, когда он снова двинулся на меня.

Было приятно драться с настоящим мужчиной. С мужчиной, который дал мне шанс на бой. Который не манипулировал и не угрожал, чтобы контролировать меня. Он был равным противником, и я преуспевала в каждом ударе, который он наносил. Я даже наслаждалась болью, которую он мне причинил, потому что она была справедливой, и я ответила на нее так же сильно.

Вскоре мы были в синяках и вспотели, танцуя друг вокруг друга, пока продолжалась наша борьба, и ни одному из нас не удавалось вырвать другого с корнем.

По краям моего зрения снова мелькнула темнота, но я моргнула, заставляя себя сосредоточиться.

Я пиналась и била кулаками снова и снова, но недостаток еды давал о себе знать. Монро нацелился ударить меня ногой в живот, и когда я подняла руки, чтобы защититься, то отшатнулась назад, чуть не потеряв равновесие, когда в глазах у меня потемнело. Он не упустил ни секунды преимущества, бросившись на меня и, как сумасшедший футболист, повалил меня на землю.

Он навалился на меня всем весом, и из моих легких вырвался хрип, когда из них был вытеснен воздух.

— Черт, ты в порядке? — Спросил он, пристально глядя на меня сверху вниз.

Я кивнула, а затем начала смеяться, чертовски сильно.

Я была более чем в порядке. Я была чертовски божественна. Здесь, в этой комнате, я чувствовала себя непобедимой, неприкасаемой. И это также чертовски возбудило меня, когда Монро накрыл меня своим богоподобным телом.

Наше дыхание смешалось, и обжигающий жар нашей плоти прижался друг к другу, увлекая мой разум по грязному пути. Греховный взгляд в его глазах говорил о том, что его разум следовал тем же путем, и это творило с моим телом всевозможные извращения.

— Ты нечто, принцесса, — пробормотал он почти про себя.

Я замерла под ним, упиваясь выражением его лица, в котором не было ни капли ненависти. Было действительно приятно, когда на меня хоть раз не смотрели как на заразную. Это было так мило, так….

Тьма поглотила меня, и я попала в ее мирные объятия неизвестно на сколько времени.

Кто-то внезапно встряхнул меня, и я облизала пересохшие губы, когда мои глаза распахнулись. Я что, только что потеряла сознание?

— Татум! — Настойчиво кричал Монро, и когда мои глаза встретились с его, я инстинктивно потянулась, желая провести пальцами по его лицу, слишком поздно осознав, что моя рука все еще в перчатке. У него было такое милое лицо, когда даже толстая перчатка прижималась к нему.

Я замерла, осознав, что веду себя как сумасшедшая, и мой желудок нарушил тишину, жалобно заурчав, чтобы он услышал.

— Тебе нужно сходить к медсестре. — Монро помог мне сесть, и я покачала головой.

— Я в порядке, — твердо сказала я.

— Ты не в порядке… — Начал он рычать, но я перебила его.

— Я ничего не ела. Мне не разрешили, — призналась я, и мои щеки внезапно вспыхнули. Я не знала, почему мне было так неловко говорить это. Может быть потому, что это было похоже на проявление слабости, что Ночные Стражи имели такой большой контроль надо мной.

Лицо Монро застыло в чем-то по-настоящему яростном. Он был похож на отвергнутого бога, и я почти ожидала, что он вытащит золотого тритона из своей задницы и умчится в ночь защищать мою честь. Я ухмыльнулась этому мысленному образу, и он резко нахмурился, внезапно вскочив на ноги и отойдя в другой конец комнаты.

Через мгновение он вернулся с тремя протеиновыми батончиками и опустился передо мной, протягивая их.

— Ешь, — скомандовал он, не оставляя места для отказа. Это был первый приказ, который я получила за весь день, от которого я была по-настоящему в восторге.

Я стянула перчатки, отбросив их в сторону, затем схватила один из батончиков, разорвала обертку и откусила от него огромный кусок. Оно было сладким и ореховым, а на вкус — как самая лучшая гребаная вещь в мире. Я проглотила батончик за три свирепых укуса, совершенно не заботясь о манерах, приличиях или любой другой ерунде, за нарушение которой Сэйнт наказал бы меня. Когда я закончила, то обнаружила, что Монро наблюдает за мной, как за диким существом, которое он хочет заманить в свою мужскую пещеру. И, черт возьми, мне захотелось войти прямо в нее и свернуться калачиком у его камина.

Он предложил мне еще один батончик, и я взяла его с такой же жадностью, съев с таким же варварством, как и первый. К третьему я умудрилась притормозить настолько, чтобы съесть его, как полуручная девочка, но все равно съела меньше чем за минуту.

Когда я закончила, Монро протянул руку и стер крошку с уголка моих губ, заставив меня замереть и уставиться на него.

Он сунул ее мне в рот, и я почувствовала солоноватый вкус его плоти, отчего восхитительный жар прокатился по моему позвоночнику. Он убрал руку, казалось, неуверенный в том, зачем он это сделал, и я тоже действительно хотела знать ответ. Монро был неприкосновенен. Что было тем более неприятно, потому что он был еще и восхитителен. И по тому, как он смотрел на меня сейчас с силой урагана в глазах, я подумала, думал ли он также как и я.

Он внезапно моргнул, и чары рассеялись. Он поднялся на ноги, прошел через комнату, схватил с пола бутылку с водой, запрокинул голову и вылил ее себе в горло. Я долго смотрела на напряженные мышцы его огромного тела, и от этого зрелища у меня между бедер вспыхнул жар. Черт, он был как воин. Какое-то прекрасное существо, вырванное прямо из греческого мифа.

К тому времени, как он закончил пить, я была на ногах, безразлично разглядывая свои ногти, не позволяя ему увидеть, как сильно я внутренне пускаю на него слюни.

— Итак… — Его тон помрачнел, и я подняла голову, кивая в знак признания того, что мы собирались обсудить. — Я знаю каждого из Ночных Стражей достаточно хорошо, чтобы разорвать их на части.

От его тона по моему телу пробежала дрожь.

— Скажи это еще раз, — почти простонала я, и его глаза вспыхнули жаром.

— Разорвать. Их. На части, — он дал мне то, что я хотела, и я откинула голову назад, когда полный стон сорвался с моих губ. Он издал злобный смешок, затем указал на коврик. — Мы можем поговорить, пока потягиваемся.

— Конечно, — согласилась я, затем наклонилась, чтобы коснуться пальцев ног, надеясь заставить его посмотреть на меня. Потому что к черту все. Если Ночные Стражи не собирались позволять никому прикасаться ко мне, я могла хотя бы время от времени фантазировать о своем горячем учителе физкультуры. И я была более чем счастлива дать ему повод пофантазировать и обо мне. Хотя, когда я взглянула на него, он демонстративно не смотрел. И я догадалась, что было глупо думать, что учитель захочет видеть меня в таком свете.

Вскоре я опустилась на землю, чтобы посидеть и вытянуть ноги, и Монро присоединился ко мне на полу.

— Расскажи мне все, — попросила я его, и он глубоко вздохнул.

— Я начну с Киана, поскольку знаю его лучше всех, — сказал он, и я с готовностью кивнула. — Я тренирую его здесь довольно регулярно. Борьба — это, пожалуй, единственное, чему он посвятил все свое внимание. Он любитель острых ощущений. Если он увидит какой-нибудь новый блестящий способ получить кайф, он ухватится за него.

Я кивнула, горько усмехнувшись.

— Например, посадить на цепь нового питомца?

— Да, — прорычал Монро, его челюсть задергалась, прежде чем он продолжил. — Что касается его слабостей? У него только одна.

— Что это? — Я была вся во внимание, меня так и подмывало подползти к Монро и свернуться калачиком у него на коленях, как будто я слушала лучшую сказку на ночь в своей жизни.

— Он… одинок, — признался Монро, и я удивленно нахмурилась. Казалось, он почти не решался сказать это, как будто чувствовал какую-то преданность Киану, и я задалась вопросом, не сблизили ли их те сеансы, которые они провели вместе, больше, чем он хотел признать.

— Ты уверен? — Спросила я. — У него есть друзья.

Монро твердо кивнул.

— Да, но он постоянно пытается заполнить пустоту, которая живет в нем, быстрыми мотоциклами, боями на кулаках и грязными трахами.

При этих последних словах у меня пересохло во рту, и я ничего не могла поделать с тем, что мое тело немного отреагировало. Киан, возможно, и был моим врагом, но я могла бы поспорить, что он был чертовски хорошим любовником.

Я медленно кивнула, откладывая всю эту информацию на потом.

— Что это значит для меня?

— Ему нужна девушка, которая может заполнить это пространство, он просто еще не знает этого, — сказал Монро, его пристальный взгляд скользнул по мне.

Я нахмурилась, мои стены встали на место.

— Я не собираюсь трахаться с ним, если ты на это намекаешь.

— Поверь мне, я не предлагаю этого, принцесса, — промурлыкал он убийственным тоном, который напомнил мне, что в Монро жила его собственная тьма. — Но, если ты подсадишь его на крючок, заставишь влюбляться в тебя до тех пор, пока он не начнет умолять, он будет как пластилин в твоих руках. Все, чего он действительно хочет, — это чтобы кто-нибудь увидел в нем что-то помимо насилия и дерьма, что-то большее. Если ты сможешь быть этой девушкой, то именно ты будешь владеть им, а не наоборот.

Я не могла представить Киана вот так на коленях, но от этой возможности мой пульс участился.

— Его нелегко расколоть.

— Ты можешь расколоть его, принцесса. Я видел, как он смотрит на тебя, — сказал он с ядом в голосе, словно это привело его в ярость. — Ты просто должна найти способ разобрать их всех изнутри. Если ты заставишь Киана хотеть тебя, действительно хотеть тебя, ты заставишь его тоже бороться за тебя. Он защитит тебя от остальных, в нем слишком много благородства, чтобы этого не сделать.

— Пфф, и в чем же его благородство? — Я усмехнулась.

— Просто доверься мне.

Я закатила глаза, но решила оставить это, отчаянно желая узнать больше пикантных подробностей о моих врагах.

— Так что насчет остальных? — Спросила я.

— Блейк хочет быть главным, как Сэйнт, потому что он такой конкурентоспособный. В последнее время, после смерти его мамы, в нем много ярости, и он плохо справляется со своими эмоциями, — объяснил Монро.

— Я заметила, — пробормотала я, и он серьезно кивнул.

— Ты знаешь, что она умерла от вируса «Аид»? — Спросил он с мрачным видом. — Вот почему он хочет обвинить в этом тебя. Из-за твоего отца.

У меня перехватило дыхание, когда я уставилась на него, и ненависть Блейка ко мне внезапно показалась намного более понятной. Не то чтобы вирус был в какой-то мере моей виной, но, если бы ему нужно было обвинить кого-то в пределах его досягаемости, я предполагала, что это была бы я. И каким-то извращенным образом, по крайней мере, стало понятнее, почему его ненависть ко мне горела так яростно. Но горе было подобно бесконечному приливу. И если ты построишь против него плотину, то в конце концов оно прорвется и выльется всё сразу. Именно это он и сделал, и теперь я лежала на дне этой плотины, принимая на себя всю тяжесть его гнева, независимо от того, была я виновна или нет. Это не имело значения, пока кто-то брал вину на себя и помогал ему облегчить эту боль. Я тоже была там. Я вымещала это на своем отце, на всем мире. Но я никогда не возводила стену против этого, поэтому мое горе изливалось непрерывным потоком. То, как Блейк справлялся с этим, было жестоким. Разрушительным. И для него, и для меня.

— Не стоит недооценивать его, — продолжил Монро. — Блейк Боумен непостоянен, когда злится. Я видел, как он отправил не одного парня в больницу во время футбольного матча. И это только из-за его желания победить. Но ты можешь использовать это против него. Он не откажется ни от какого вызова, вот почему он годами бодается с Сэйнтом.

— Правда? — Я никогда раньше не видела, как они враждуют, но Монро явно знал их лучше меня.

— Да, — сказал он. — Боумен хочет быть вожаком. Ему не нравится проигрывать ни в чем, включая социальную иерархию. То, что он второй после Сэйнта, постоянно разъедает его, пока время от времени он не восстает и не вступает с ним в конфликт.

— Значит, мне нужно заставить их столкнуться? — Взволнованно прошептала я.

— Да, и способ добиться этого — потрахаться с потребностью Сэйнта в контроле, — сказал Монро, и, клянусь, я так взмокла из-за того, как он говорил, что была удивлена, что он еще не заметил, как я тяжело дышу.

— Продолжай, — подбодрила я, прикусив нижнюю губу. Его взгляд на полсекунды опустился к моему рту, прежде чем он снова поднял глаза на меня, как хороший учитель. Хотя я отчасти хотела бы, чтобы он был плохим.

— Тебе нужен способ попасть в Храм.

Я сухо рассмеялась.

— Ну, они заставляют меня там жить, так что это легко сделать.

Его глаза заблестели от этой новости, и мне захотелось врезать ему за это.

— Это великолепно, ты будешь в идеальной позиции, чтобы нанести им удар. Я полагаю, что Сэйнт содержит заведение в определенном порядке. И из того, что я знаю о Блейке, он неряшливый ублюдок, и это довело бы Сэйнта до безумия. Если ты сможешь выяснить, что Блейк делает регулярно, чтобы вывести его из себя, ты тоже могла бы делать некоторые из этих вещей…

— И обвинить в этом его, — закончила я с усмешкой.

— Вот именно. Как правило, с Сэйнтом, если ты сможешь заставить его почувствовать себя бесконтрольным, ты разрушишь весь их маленький Бермудский треугольник дерьма.

Я энергично кивнула, но мое сердце подпрыгнуло, когда дверь распахнулась. Блейк вошел с яростью в глазах, и мое сердце испуганно забилось в груди.

— Какого хрена, Боумен?! — Монро вскочил на ноги, и Блейк замедлил шаг, остановившись, скрестив руки на груди, когда его взгляд скользнул ко мне на полу. Я как раз наполовину вытягивала правую икру, в ужасе глядя на него снизу вверх. Срань господня, что, если он что-то услышал??

— Я здесь, чтобы забрать тебя, Чу… Татум, — просто сказал Блейк.

Я поднялась на ноги, когда его взгляд скользнул ко мне.

— Мы повсюду искали тебя, милая, — сказал он чересчур слащавым голосом, и я нахмурилась на него, более чем счастливая не заморачиваться с этим податливым дерьмом теперь, когда у меня была куча боеприпасов против него. И я не могла дождаться, когда начну стрелять в него.

— Она ходит со мной на уроки кикбоксинга три раза в неделю, — прорычал Монро. — И, если ты еще когда-нибудь войдешь в мой тренировочный зал без приглашения, я оставлю тебя после уроков до конца семестра, Боумен. — Мышцы Монро перекатывались, а пот, блестевший на его теле, привлек мой пристальный взгляд на минуту. Горячо. Он собирался заступится за меня, и, черт возьми, от этого у меня внутри все обмякло. Мне хотелось показать ему, как я ему благодарна…

— Ты не упоминала об этом, Татум, — сказал мне Блейк с твердым взглядом.

— Разве нет? — Спросила я, невинно пожав плечами.

— Риверс будет тренироваться со мной. Я думаю, у нее есть шанс выступить на региональных соревнованиях, и черт возьми, если я упущу возможность тренировать такую спортсменку, как она, — просто сказала Монро, затем повернулся ко мне с острым взглядом. — Ты либо бываешь здесь три раза в неделю, либо вместо этого отбываешь наказание со мной.

— Хорошо, — согласилась я, и Блейк зарычал.

— Прекрасно. Пошли. — Он протянул мне руку, и я не смогла удержаться от смеха. Я больше не собиралась изображать маленького побитого щенка.

— Спасибо за урок, сэр, — искренне сказала я Монро, затем пронеслась мимо Блейка, пока не вышла из комнаты, а он не побежал ловить меня.

Его рука обвилась вокруг моих плеч, и он притянул меня ближе к своему телу, заставляя мое дыхание участиться, когда его запах окружил меня. Пряный одеколон и угроза в бутылке.

— Я хочу, чтобы сегодня вечером твое школьное расписание было написано от руки. По одному экземпляру для каждого из нас.

— Хорошо, я также могу раскрасить его, если ты дашь мне несколько цветных карандашей? — Предложила я с ухмылкой. — Хочешь, я также запишу свой распорядок в ванной? Я по утрам какаю…

— Заткнись, — рявкнул он, свирепо глядя на меня сверху вниз. — Я вижу, ты восстановила самообладание, Золушка.

— Умный мальчик. — Я протянула руку, чтобы взъерошить ему волосы, как собаке, и он зарычал, снова обнял меня за плечи и повел по тропинке.

— Тогда посмотрим, что Сэйнт скажет по этому поводу, — проворчал он.

— Да, в конце концов, он главный. — Я кивнула в знак согласия. — Я полагаю, ты не мог бы принимать никаких решений самостоятельно.

— Мы принимаем решения вместе, — отрезал он.

— Конечно, как скажешь, — сказала я беззаботно, и он бросил на меня еще один свирепый взгляд. Часть меня хотела усилить напряжение, повисшее в воздухе между нами. Я хотела спросить его о его маме, попытаться смягчить ненависть, которую он испытывал ко мне. Но что-то подсказывало мне, что сейчас неподходящее время. Мне нужно было застать его в лучшем настроении. Хотя в последнее время я ни разу не видела того беззаботного парня, который заставил мое сердце биться быстрее и вызвал улыбку на моем лице, когда я впервые приехала в подготовительную школу Эверлейк.

Вскоре мы вернулись в церковь, и мое сердце забилось немного сильнее, когда он повел меня внутрь.

Киан, развалившись на диване, играл в какую-то видеоигру про зомби, а Сэйнт стоял на кухне, как призрак погибшего солдата.

— Вот и она. — Блейк подтолкнул меня вперед, заставляя спотыкаться на несколько шагов впереди него. — Монро тренирует ее кикбоксингу. Сказал, что ей придется посещать уроки три раза в неделю.

— Ты забыла упомянуть об этом, куколка Барби? — Прошипел Сэйнт.

— Ну… нет. У меня не было с собой телефона. — Я пожала плечами, не сказав им, что теперь он у меня есть. Хотя, вероятно, он довольно явно торчал в кармане моих облегающих спортивных леггинсов.

— Ну, теперь есть. — Блейк похлопал меня по бедру там, где он лежал, прежде чем протиснуться мимо меня и опуститься в кресло. — И, если ты когда-нибудь пропустишь наш звонок, можешь рассчитывать, что тебе придется за это жестоко поплатиться, Золушка. — Он схватил контроллер и присоединился к игре, в которую играл Киан. — Сэйнт будет твоей злой мачехой, а мы с Кианом сыграем роль твоих сводных сестер. Я думаю, мы сможем засунуть тебя в дымоход, чтобы хорошенько прочистить его — такого, наверное, не делали уже сто лет.

— Да, и, если ты плохо справишься с работой, мы могли бы устроить пожар, пока ты работаешь, и посмотреть, выберешься ли ты наверх, — с ухмылкой вставил Киан, и я нахмурилась, открыв рот, чтобы возразить, когда он издал вопль, когда его персонажа сожрал зомби. Жаль, что никто не ворвался в дверь и по-настоящему не оторвал кусок от Киана.

Я была оставлена на милость Сэйнта, которой, как я думаю, у него не было. Но на этот раз я не испугаюсь. Не сейчас, когда я была подготовлена и знала, как начать сопротивляться. Блин, если бы он не был учителем, я бы сделала Монро чертовски классный минет в знак благодарности. Я бы не просто отсосала ему, я бы вышибла ему мозги.

— Сюда, — потребовал Сэйнт, и я медленно направилась к нему. — Ты, должно быть, проголодалась, Барби.

Мои брови поползли вверх, и я задумалась, получу ли я настоящую еду. Он взял со стойки стакан воды и тарелку с пастой, протягивая мне. Срань господня.

Сэйнт мрачно улыбнулся, когда я взяла их, указывая на обеденный стол сразу за кухней. Я повернулась и направилась к нему, поставив на стол макароны и воду и опустившись на стул.

Сэйнт встал позади меня, и мою шею покалывало от его близости.

— Я хочу, чтобы ты оставалась в форме, — промурлыкал он. — Ты можешь пользоваться здешним тренажерным залом, когда никого из нас в нем нет. И ты можешь брать уроки у Монро, чтобы поддерживать свою прекрасную задницу в форме.

— Спасибо, — сухо сказала я, и пальцы Сэйнта взъерошили мой конский хвост.

Я взяла воду, во рту у меня все еще было сухо после тренировки, и я запрокинула голову, чтобы выпить ее целиком. В ту же секунду, как она попала на мои губы, она обожгла их. Я сделала большой глоток, слишком поздно сообразив, что это водка, и выплюнула ее во все стороны, уронив стакан и заставив его покатиться по столу, залив красное дерево.

Сэйнт так сильно дернул меня за конский хвост, что моя шея дернулась назад, и я была вынуждена посмотреть на него снизу вверх, чувствуя, как мое сердце бешено колотится о грудную клетку.

— Если ты еще когда-нибудь вот так исчезнешь, я напою тебя не водкой, а гребаным мышьяком.

— Пошел ты, — выплюнула я, не в силах сдержаться. Я хотела сказать эти слова весь день. Мне хотелось прокричать их, выцарапывая ему глаза.

Он сдернул меня со стула, затем швырнул лицом на стол, навалившись всем весом на мое тело, чтобы придавить меня к дереву.

— Хочешь сказать это еще раз, Барби? — Угрожающе прорычал он.

— Я хочу повторить это по крайней мере еще тысячу раз, — призналась я, и смех Сэйнта внезапно заполнил комнату. Он отпустил меня, и я поднялась, игнорируя ноющую боль в бедрах, когда обнаружила, что Киан и Блейк смотрят на меня с другого конца комнаты с надеждой в глазах.

Сэйнт подплыл к ним, повернулся и присел на край дивана.

— Мы не сломали ее, — он говорил с ними так, словно меня там не было.

— Я так и знал, — прорычал Киан с голодной ухмылкой, которая говорила, что ему не терпится снова начать нажимать на мои кнопки.

Сыграем, придурки. Потому что я не могу дождаться, когда начну нажимать на несколько ваших кнопок.