Кость в горле 2. Первая невеста

Эпилог

Пятнадцать лет.

Пятнадцать лет у меня ушло на то, чтобы разгадать загадку кольца с координатами.

За это время мы смогли найти Бриксию, а вместе с ней и две другие страны, с которыми она делила границы. Эти три королевства тоже считали себя единственными в мире и были шокированы, узнав, что в полутора неделях пути от них находятся другие развитые государства. Я мечтала быть там во время первого контакта, но об опасности такого уровня мне пришлось давно забыть и довольствоваться рассказами Алистера — о том, как фермеры приняли их за разбойников, как их пленила королевская гвардия, как в тюрьме они рисунками и жестами объясняли, что пришли с миром, из другой страны на востоке, и что, если их не отпустят, за ними придет огромная армия. И нет. Пустошь не защитит Бриксию от этой армии.

Коридор в Бриксию из Валледа стал постоянным, приобрел пять небольших искусственных источников, и постоянно поддерживался группой обслуживания. Монолиты оставались такими же нестабильными, хотя исследования на эту тему никогда не прекращались. Сама природа бунтовала против искусственных источников: растительность была агрессивной, земля с трудом поддавалась обработке и оставалась неплодородной. Требовались значительные усилия на орошение, борьбу с агрессивной растительностью и постоянную починку башен из форсадита и металла.

А ведь после того как первый источник был установлен в герцогстве Гроан, ходили слухи о том, что скоро хранители будут не нужны, что искусственные источники заменят настоящие. Но это оказалось не так, хотя монолиты и оказали существенную помощь — людям больше не нужно было бояться, что пустошь поглотит их дома.

Валлед стал лидером по производству искусственных источников, хотя после истечения первого контракта начались проблемы — талассцы больше не хотели продавать форсадит в тех же объемах, теперь, когда дела в империи улучшились. В ответ на это Феликс угрожал не только прекратить торговлю с империей, но и отрезать коридор в Бриксию, который использовали все государства. С учетом того, что женой принца Ланселя была именно бриксонка, аргумент оказался успешным и конфликт затих, даже не начавшись.

В западных государствах люди не пропадали, никто не знал об искусственных источниках, и расследование заговора против хранителей зашло в тупик. Мы так и не смогли выяснить, кто стоял за похищениями, но я почти не сомневалась, что за схемой стоял такой же попаданец, как и я. Нужно продолжать исследования на восток, в Аракию, и искать ответы там, а может и дальше, а не среди западных государств. Но пока нам не за что было ухватится.

В Бриксии мы смогли получить доступ к архивам и расширить имеющуюся карту мира. После того как я использовала почти все свои осколки и всегда была готова их заряжать, изначальная территория Валледа была быстро отмечена на картах, но ни один из родов, даже самых древних, не подходил под имеющийся знак на кольце. Только в Бриксии, после того как были установлены стабильные отношения, нам подсказали, где искать территорию этого рода.

Я отправилась туда самостоятельно со своим старым отрядом — не могла иначе. Не после того, как потратила годы на загадку кольца с координатами. Джоэл теперь был настоящим профессионалом, он выполнял эту работу тысячи раз и быстро определял, в какую сторону нам двигаться. Мы продолжали находить старые зачарованные артефакты, но все это было не тем.

А потом мы нашли старый алтарь со знаком, который я не могла игнорировать — ноль градусов. И тогда я поняла, что нашла ее, отправную точку.

Следуя теории Хораса Тенбрайка, я повернула сначала на восток, а потом на север, и на рациканах мы быстро достигли цели. Присутствие Джоэла значительно упрощало задачу — он чувствовал артефакты в земле на расстоянии, и мы без проблем нашли очередной погребенный храм.

Дар воды послушно льнул к рукам, после многих лет тренировок и практики, вычищая храм от ненужного песка, вымывая его наружу, и вскоре мы смогли спуститься вниз, где под одной из плит обнаружили зачарованный тайник с журналом.

Я знала, чувствовала, что нужно было возвращаться. Я нашла то что искала, а дома, в Валледе, меня ждала огромная семья и куча обязанностей. Отпуск закончился.

Феликс был против этой поездки и считал, что Алистер прекрасно справился бы один, но я была непреклонна. Опасность похищения всегда существовала, но почти все в мире думали, что муж подобрал мне неизвестный смертельный артефакт защиты. После того как трое моих похитителей за первые пять лет брака таинственно истекли кровью и я спокойно вернулась во дворец, попытки нападения значительно сократились. Но Феликса беспокоило не это, а то, что путь туда и обратно займет больше двух недель, плюс время на поиски артефакта, и что я буду вдали от семьи, вдали от наших пятерых детей. Вдали от него.

Я утопала в его любви и внимании. Феликс, казалось, всячески пытался компенсировать мне “неромантичность” нашего сближения, того, что у нас не было нормальной свадьбы. Он приказал сделать из моей спальни кабинет, и вопреки всем протоколам мы официально жили в одной комнате. Крыло дворца, в котором мы обитали, со временем полностью переделали, чтобы удовлетворить мои требования к купальням — я мечтала о современной ванне с подачей теплой воды, и сделала несколько набросков, которые муж нашел и решил воплотить в жизнь. Иногда Феликс также позволял себе сделать вид, что мы обычные люди — находясь под артефактами изменения внешности и обвешанные защитными амулетами с ног до головы, мы посещали театры, ярмарки и новые ресторации.

А я сама очень жалела, что мне нечего было ему дать — он был королем и у него было все. Поэтому, я старалась быть для него не только женой, но и другом — обсуждала его идеи, проверяла его речи, выслушивала его жалобы и страхи. Я не умела показывать любовь, но старалась, как могла, делом и лаской. Чтобы он знал.

Феликс знал, что меня не радуют украшения, и вместо этого на годовщину нашей свадьбы подарил мне официальные должности, дав возможность принимать многие решения на уровне главы государства без него, что было неслыханным для королев. И я вовсю пользовалась этими привилегиями.

Мне казалось, что чем довольнее будут люди в королевстве, тем меньше они захотят устраивать заговоры или переезжать в другие страны. А для этого нужно было повышать качество уровня жизни. Уровень базового образования в королевстве был меньше двадцати процентов, и я решила посвятить себя этому делу, одновременно поощряя любые независимые изобретения и исследования. Я полностью погрузилась в эту работу, даже тогда, когда была на последних месяцах беременности.

Давление общественности и ожидания, возложенные на мага воды, невозможно передать словами. О будущем потомстве писали в газетах, детей обсуждали в тавернах, и даже в других странах говорили о том, с кем будут помолвлены ещё не рожденные, даже не зачатые дети. Почти каждый человек в королевстве ждал этих детей как ответа на все вопросы. Все гадали, насколько сильна будет их связь с источником. Сильная связь означала, что при следующем правителе территория принадлежащая королевской семье увеличится, а вассальные земли будут в безопасности, обеспечивая стабильное будущее на многие сотни лет.

Я очень радовалась, что родилась в этом мире хранительницей и с рождения знала, что рожать детей — это моя обязанность: для источника, для людей, для безопасности этого мира. Если бы я, со своими взглядами на Земле, попала сюда в тело взрослой девушки, я бы точно взвыла от такого вмешательства в личную жизнь и такого давления. И точно не родила бы пятерых детей. Но у меня было двадцать лет, чтобы привыкнуть к этой мысли, и такая одержимость общественности моими будущими детьми не вызывала у меня большого отторжения.

Первый же мой ребенок оказался магом воды, хранителем, который был связан сразу с двумя источниками. Когда он открыл свои невероятные синие глаза, все присутствующие в палате вздохнули с восхищением, а я сразу же почувствовала боль от мысли о том, какие ожидания будут у населения теперь уже от моего сына. Первенца мы назвали Леонардом, в честь прадеда Феликса.

Следующие трое детей, родившиеся после Леонарда, не имели дара воды, но обладали очень сильной связью с обоими источниками и даром Феликса. Этот дар, как и в случае с мужем, будет скрыт от общественности. Это меня немного успокоило — их жизнь будет не сильно отличаться от жизни обычных королевских детей. Но затем на свет появилась Софи, с теми же аномально голубыми глазами что были у Леонарда и меня, и я испытала чудовищный страх. Меня, взрослую женщину, многократно пытались похитить с единственной целью — получить потомство. Что же произойдет с маленькой девочкой? Будет ли этот мир добр к ней?

В глазах Феликса отражалось волнение. Почему-то тот факт, что у нас родилась девочка с даром воды, напугал его, и я не видела его таким с того момента, как меня похитили в первый раз. Уверена, в его голове крутились мысли о том, что может случиться с нашей дочерью.

А через месяц после этого я начала пить зелье, предотвращающее беременность. Я очень боялась что у меня родится еще одна девочка с даром воды, боялась того, что с нами может что-то случится и мы не будем рядом, чтобы защитить ее.

После рождения Софи правители других государств попытались организовать очень ранние помолвки своих наследников с нашими детьми, но я ссылалась на договоры, подписанные ещё до моей свадьбы с Феликсом — все мои дети должны были иметь возможность узнать своих будущих женихов и невест. Никаких помолвок в трёхлетнем возрасте.

Сейчас семья ждала меня в Валледе. Леонарду было уже четырнадцать, и вопрос его помолвки становился всё более актуальным. В шестнадцать он отправится в Элоран, чтобы поближе узнать ещё более юную принцессу. А в Валледе у других государств была серьёзная конкуренция — герцог Тенбрайк познакомил Леонарда со своей внучкой, серьёзной девочкой невероятной красоты, воспитанием которой он занимался сам. Виолетта Тенбрайк была дочерью Оливера и будущей герцогиней. В её тёмных глазах отражались решительность, ум и упрямство, которых не было у её отца, но которые в избытке присутствовали у её деда.

Я волновалась о том, как такое внимание будет сказываться на молодом юноше, входящем в переходный период. Однако сын ничем не показывал, что это как-то на него влияет. Напротив, всё свободное время он проводил с отцом и больше всего из всех наших детей походил на Феликса — и внешне, и внутренне. Муж сказал, что мне не о чем беспокоиться — у Леонарда была такая же сильная связь с источником, как и у Феликса.

— Только особенная женщина будет для него важнее королевства. Тогда в его мыслях появится сомнение, он больше не будет уверен в том, что правильно, а что нет. Не переживай, такое внимание женщин не превратит его в следующего Оливера.

Вернувшись домой после поездки в пустошь, я принялась за расшифровку журнала. Он был написан на бриксонском языке, но я не могла просто запросить перевод, боясь, что информация в журнале может оказаться опасной для этого мира. Поэтому мне пришлось разбивать каждое предложение на отдельные слова и запрашивать перевод этих слов у двадцати разных переводчиков, чтобы минимизировать вероятность того, что слова будут собраны в предложения.

А затем, глава за главой, я перевела журнал, который оказался дневником, таким же, как дневник Хораса Тенбрайка, найденный в тюрьме в пустоши.

Человек, писавший дневник, родился вне этого мира. Но местом его рождения была не Земля, а другой мир, технологически развитый, где существовали огнестрельное и лазерное оружие, космические полёты и самоуправляемые автомобили. Тот мир управлялся корпорациями, а не правительствами разных стран. Как и Хорас Тенбрайк, он смог начать управлять своим телом только в глубокой старости, после сердечного приступа. А до этого он считался одним из самых жалких графов Бриксии, слабым и ведомым.

Вместо того чтобы вложить все усилия в развитие своего графства, бриксонец решил узнать правду о том, почему пропали маги воды. На момент его жизни дар воды исчез всего лишь сто лет назад. Территории, где жили маги, не были поглощены пустошью, и в королевские архивы можно было попасть через знакомых. Владелец дневника никому не решился раскрыть свой дар, потому что маги воды были известны как "тёмные маги" — те, кто мог убить человека через его же кровь, и их боялись во всём мире.

Потратив несколько лет на поиски информации, бриксонец узнал, что против магов воды была проведена полноценная операция. Правители Бриксии и Валледа внедрили в гильдию своих людей, которые годами завоёвывали доверие могущественных лидеров гильдии. Маги воды планировали объявить свою независимость, и правители знали об этом. Они пригрозили магам, что если это произойдет, их объявят вне закона и истребят.

В те времена в каждой семье рождалось несколько детей-хранителей, и борьба за власть и титулы была жестокой. Братоубийство было не редкостью, а титулы наследовали только мужчины. Это сейчас такое невозможно, так как все боятся пустоши и трясутся над каждым хранителем.

Тогда двойные агенты, проникнувшие в гильдию магов воды, предложили сложнейший ритуал, при котором, даже если маг воды умрет и переродится, он будет помнить свою предыдущую жизнь и продолжит начатое дело. Цена за этот ритуал была необычной — маг воды должен был немедленно отказаться от всех своих слабостей.

В королевских архивах, недоступных для магов воды, хранилось гораздо больше информации об этом ритуале. Ценой были не только слабости: человек навсегда ломал свое сознание на две части, отрезая "слабой" половине возможность влиять на него.

В это время королевские маги готовили свой собственный ритуал, целью которого было оставить "слабую" сторону управлять магами воды в этом мире, зная, что таким образом те не осмелятся объявить независимость своих территорий. Хозяин дневника не знал, какую плату королевские маги отдали за свой обряд, лишь отметил, что оба обряда были проведены в один день. После этого все маги воды стали физически слабыми, эмоциональными и… оказались отрезаны от своего дара.

Никто из участвующих не знал, что последствия будут катастрофическими. Никто не предполагал, что обряд коснется не только тех магов воды, кто в нем участвовал, но и всех живущих магов воды во всем мире. Никто не знал, что существует бесконечное количество вселенных и что прежде чем маг воды переродится вновь в этом мире, могут пройти сотни и даже тысячи лет, а в других мирах магия не существовала. И даже если маг воды возвращался в этот мир, его душа по прежнему была раздроблена, и телом управляла "слабая" сторона, которая не владела даром и не могла передать его следующим поколениям.

Никто также не предполагал, что без магов воды генофонд хранителей ослабнет настолько, что связь с источником начнет ослабевать.

Просто две политические силы боролись друг с другом, и хотели получить быстрое решение.

Но ритуал не учел ситуацию клинической смерти, когда тело, в котором живут два сознания, умирало лишь на мгновение, не уходя в перерождение. Именно так немногие маги воды, которые смогли вновь вернуться в этот мир, обретали контроль над своим телом, когда их сознания вновь соединялись в одного человека. Однако все они были слишком старыми, чтобы оставить потомство. Возможно, Леонард и Софи были первыми магами воды, которые не платили цену ритуала.

А ещё ритуал не учел того, что "слабая" сторона вовсе не была слабой. Без привязанностей, любви, без эмоций, жизнь не имела никакого смысла. Я прожила на Земле больше восьмидесяти лет, и ничто не имело для меня важности. Я не жила — существовала. Жизнь Элли, моей "слабой половины", до того как наши сознания объединились, была в сотни раз полноценнее моего "сильного" существования на Земле.

Именно эти мысли я записывала в свой собственный дневник. Рядом уже лежал зачарованный ящик и новенькое кольцо с “координатами”. Оно ждало следующего попаданца.

— Уже полночь, что ты тут делаешь? — со спины ко мне прижалось сильное тело, и Феликс укусил меня в шею, одновременно стаскивая с кресла, на котором я сидела.

— Дела, дела, — шутливо ответила я, подставляя шею под поцелуи и позволяя уводить себя в спальню.

— Это не настоящие дела, вечно ты читаешь эти старые записи. Нужно жить будущим, — пробурчал муж, на что я только засмеялась.

— Тебе что же, совсем не интересно?

— Почему? Интересно. Но если ты захочешь, ты сама мне расскажешь, — он наконец донес меня до постели, а потом начал деловито стаскивать с меня ночную сорочку.

Позднее, засыпая в крепких объятиях Феликса, я думала о том, что действительно нужно строить будущее. Конечно, я не ожидала, что это будет легко. И вообще, я не знала, имею ли право судить о том, что хорошо, а что плохо. Является ли технологический прогресс чем-то хорошим? Является ли хорошим то, что мы спасаем земли королевства, используя форсадит: ядовитый минерал, который отрицается самой природой? Монархия, на мой взгляд, точно не была идеальной системой правления, но к другой люди сейчас были не готовы.

В будущем наши дети будут иметь огромное влияние на этот мир за счёт семьи, в которой они родились, связи с источником и дара. И все, что я могу сделать, — это постараться дать им правильные знания и ценности, чтобы они могли строить лучшее будущее.

Возможно, им придется столкнуться с тем же заговором, с которым столкнулись Феликс и я, и, возможно, они найдут того, кто стоял за этими преступлениями. Возможно, они найдут республику Аракию, или то, что от неё осталось. Возможно, они откроют другой континент, где люди никогда не слышали о пустоши и её смертельном воздействии.

Но это уже будет совсем другая история.