Кровный долг

Глава 13

Деми

Когда я просыпаюсь в следующий раз, я уже привязана к кровати. По коже пробегают мурашки ужаса, когда я вижу, что кто-то переодел меня. На мне простое черное боди и больше ничего.

Я зажмуриваю глаза и бьюсь об ограничители. Они гораздо туже и не так сильно поддаются. Я едва могу поднять руку.

— Чертовы членососы. — мой голос надламывается на последнем слове, и я наконец поддаюсь слезам.

Это не может быть правдой. Они бы не стали, не так ли?

Зачем еще им привязывать меня к кровати?

— Черт, черт, черт, — шепчу я и несколько раз дергаю запястьями веревку. Мои вчерашние раны вновь открываются, и струйка крови стекает по моей руке. — Блять.

Динамик потрескивает, и я мотаю головой из стороны в сторону в поисках дурацкой коробки с дерьмом.

— Останавись.

Я замираю, непроизвольно выполняя его просьбу, потому что не могу найти динамик. Потом, когда я понимаю, что натворила, я начинаю бороться с ограничениями.

— Ты сделаешь себе больно, остановись.

О, он не хочет иметь раненую женщину?

Это только дает мне больше энергии, чтобы тянуть и тянуть, пока я отчаянно пытаюсь выбраться из этих туго связанных веревок.

— Пошел ты. — кричу я в потолок и плюхаюсь на кровать.

Выключается динамик, и в спальне гаснет свет, погружая меня в невыносимую темноту. Дверь захлопывается, и я вжимаюсь в матрас, пытаясь позволить ему поглотить меня, чтобы я исчезла.

Я не могу разглядеть его лицо, потому что так темно, но он высокий, около метра восьмидесяти сантиметров, и он хорошо сложен. С ним будет невозможно бороться. Особенно связанной. На нем серая рубашка с длинным рукавом и мягкие черные брюки. Повседневные и легко снимаются. Желчь поднимается у меня в горле.

— Перестань причинять себе вред. — рычит он.

Наклонившись к кровати, он хватает меня за запястья и удерживает их на месте. Его грудь быстро вздымается и опускается, гораздо быстрее, чем положено вампиру.

Мои глаза расширяются, когда я понимаю, почему.

У меня кровь.

Блять.

Маттео

Эта чертова женщина слишком упряма для своего же блага. Она натерла кожу, и кровь стекает по ее рукам. Когда я подхожу достаточно близко, чтобы схватить ее, в ноздри ударяет запах ее крови. Я хотел напугать ее, выключив свет, но страх, который я внушал, смешавшись с восхитительным ароматом ее крови, оказался слишком сильным.

Я хватаю ее за запястья и держу их крепко. Глубоко вдыхая, я перебираю знакомые запахи, атакующие меня.

Корица, медь, кардамон и… вишня?

Линия между моими бровями болезненно сжимается, когда я хмурюсь, пытаясь вспомнить, откуда я знаю ее запах.

Я поднимаю руку и смазываю немного ее крови себе на палец. Приложив его к языку, я закрываю рот и впервые пробую Деми на вкус.

В следующее мгновение я отшатываюсь от нее, опрокинув прикроватную тумбочку.

— Невозможно. — шепчу я, в шоке глядя на женщину.

Она смотрит на меня испуганными глазами — большими, как блюдца, полными слез.

О чем она думает?

Она знает?

Они все были мертвы. Никс убил их всех.

Деми… это невозможно.

Охотники вымерли; Никс позаботился об этом. С той ночи прошло почти тридцать лет.

— Пожалуйста, не надо.

Затем я понимаю, что, по ее мнению, должно произойти. Я смотрю на рубашку, в которую ее одела горничная. Почему она выбрала это из всей одежды, которую ей пришлось выбирать?

Я расправляю плечи и стою прямо.

— Я бы никогда, — искренне говорю я. Кладу руку на свое неживое сердце и повторяю слова. — Я бы никогда не прикоснулся к тебе так.

Она едва расслабляется, прежде чем сморщить лицо.

— Почему ты не убьешь меня? Перестань это продлевать.

— Я не хочу тебя убивать.

По ее щеке скатилась слеза, первая, которую я увидел.

— Ты должен.

Я качаю головой.

— Ты не можешь вечно держать меня связанной. Ты не можешь. — произносит она эти слова так яростно, как будто сама верит им.

Я могу делать все, что я хочу.

— Да, Деми. Я могу. Особенно сейчас, когда я попробовал тебя на вкус. Ты даже не знаешь, насколько ты опасна.

Она кричит, требуя своей смерти, когда я выхожу из комнаты и закрываю дверь.

Я не дам ей умереть. Я планировал оставить ее в живых на некоторое время, позволив ей пожалеть о том, как она разговаривала со мной.

Вкус ее крови изменил все.

Деми — Охотница.

Прирожденная убийца.

Ей всего двадцать четыре года; она еще не полностью раскрыла свой потенциал, но это многое объясняет. Почему она смогла с такой легкостью нанести удар Челси и сразиться с Кольтом и Грейсоном? Она просыпается и даже не подозревает об этом.

Мои глаза сужаются, когда я нажимаю пальцем на кнопку вызова лифта.

Если она здесь, значит, таких, как она, больше. А это значит, что они знают, где мы находимся, и это только вопрос времени, когда они придут и убьют нас всех.

Грейсон

— Ты уверен? — спрашивает Кольт Маттео.

Я тщательно контролирую взгляды, которые бросаю на Маттео. Сегодня было нелегко находиться рядом с ним. Не после того, как он избивал нас с Кольтом снова и снова прошлой ночью. Он говорит, что это для того, чтобы преподать нам урок, но я слишком хорошо его знаю, чтобы купиться.

Деми разозлила его до глубины души. Я не знаю, что эта чертовка ему наговорила. Что бы это ни было, она вывела его из себя, и он использовал наше непослушание как предлог, чтобы потерять контроль.

Конечно, план провалился, и наш отряд погиб, как и альфа. Деми погибла не так, как предполагалось, но бета, бросившая вызов альфе, на самом деле сработала в нашу пользу. Теперь нам не пришлось сталкиваться с ответным ударом, который последовал бы за убийством волков. Надеюсь, те, кто выжил, были достаточно умны, чтобы держать рот на замке, иначе мы очень скоро столкнемся бы лицом к лицу с волками.

Я знаю, что Маттео это понимает.

Помимо того, что Деми веселилась и насмехалась над Маттео, он выявил, что она Охотница. Существо, которое я считал вымершим.

— Я уверен. Это объясняет вещи… — Маттео замолкает.

— Такие вещи, как ее угроза зарезать нас или отсутствие чувства самосохранения?

Он обращает на меня свой темный взгляд.

— Охотники, естественно, ищут опасности, потому что именно с этим они имеют дело. Однако все угрозы исходят от Деми.

Почему-то это заставляет меня улыбаться.

— Что ты собираешься с ней делать? — спрашивает Кольт. Его руки скрещены на груди, и он пытается небрежно откинуться на спинку стула. Он такой же непринужденный, как бык, стоящий перед красным флагом.

— Я приказал горничной развязать ее.

— Ты использовал принуждение? Если ее кровь особенная, тогда…

Маттео рычит на меня.

— Думаешь, я бы забыл что-то подобное, Грейсон?

Я прищуриваюсь и постукиваю указательным пальцем по подлокотнику темного бархатного кресла, на котором сижу.

— Конечно нет, Маттео, — наклонив голову набок, я осматриваю его. Его плечи напряжены, а руки сжаты в кулаки. — Это не похоже на тебя.

Он бросается на меня, и я смеюсь, прежде чем он сжимает мое горло в карающей хватке.

— Обидчивый, Маттео. Ты собираешься убить меня за мои наблюдения? — мои слова звучат натянуто, и Кольт подается вперед на своем сиденье.

Он собирается вмешаться?

Маттео снова разозлится, и мы потратим часы на то, чтобы прийти в себя.

Нет — говорю глазами.

Кольт фыркает и отводит взгляд, проводя рукой по коротким светлым волосам.

Маттео отбрасывает меня в сторону, и я легко приземляюсь на ноги.

— От нее одни неприятности, — бормочет он.

Я киваю.

— Так и есть. Что мы собираемся с ней делать?

— Ее нужно расположить к себе. Нам нужно добиться ее расположения. Мы можем использовать ее в своих интересах, если все сделаем правильно.

Кольт морщит нос.

— Я не люблю притворяться.

Маттео издает мрачный смешок.

— У тебя встал из-за этой женщины в тот момент, когда она пригрозила зарезать тебя. Тебе не придется притворяться

— Что мне делать? — я выпячиваю нижнюю губу. Взрослым вампирам не следует дуться, но, черт возьми, Кольт получает веселую работу.

Маттео качает головой.

— Мы все будем работать с ней.

— Все мы? — спрашивает Кольт.

Босс кивает.

— Для тебя это будет проблемой?

— Нет. — Кольт сжимает губы в твердую линию. Он никогда не мог скрыть эмоции в своих глаз.

Я опускаюсь на стул и скрещиваю лодыжку на колене.

— А что, если я захочу с ней переспать?

Маттео начинает шипеть, но останавливается.

— Тогда переспи с ней. Мне все равно, что ты должен сделать, трахни ее, дурак. Заставь ее влюбиться

Кольт поправляет манжеты своего костюма.

— Это не закончится хорошо.

— Если ты сделаешь свою работу правильно, она никогда не узнает.

Я молчу. Маттео принял решение, и то, что он говорит, всегда сбывается. Деми умнее, чем он думает.

— Когда мы начнем?

Маттео переводит взгляд с Кольта на меня, прежде чем вздохнуть и потереть свою пятичасовую тень татуированной рукой.

— Сейчас.