Кровный долг

Глава 19

Деми

Глаза Маттео кричат о смерти и разрушении. Соедините это с небольшой складкой у него на лбу и легким изгибом губ, и он, безусловно, самый страшный человек, с которым я сталкивалась.

Я беру назад все, что когда-либо говорила о том, что он трус. Я никогда в жизни так не ошибалась.

Мое сердце почти перестает биться, когда он делает маленький шаг вперед.

Я делаю такой же шаг назад.

— Останавись.

Он это делает, что меня удивляет, и наклоняет голову.

— Почему?

Потому что я не хочу, чтобы он подходил ближе. Я не хочу чувствовать его подавляющее присутствие так близко от себя. Я не вынесу еще одного его прикосновения. Я потеряю рассудок и нападу на него, и не с ножом.

Я не брошусь на вампира, которого должна ненавидеть, особенно когда он выглядит таким чертовски довольным собой. То, что он остается там, где он есть, будет единственным способом сохранить хоть каплю контроля.

Он прищуривается, когда я медленно опускаю глаза и рассматриваю его целиком. Он… изыскан. Его светло-серый костюм приталенный, от Гуччи или чего-то такого же дорогого, и он никак не скрывает его объем. Светло-голубая рубашка под пиджаком обтягивает его твердые мускулы. Его каштановые волосы коротко подстрижены, немного длиннее на макушке, но все равно короткие.

— Деметрия.

Мое имя слетает с его языка и творит греховные вещи с моими внутренностями. Я прекращаю осмотр и встречаюсь с ним взглядом.

— Чего ты хочешь от меня?

Кожа Маттео на несколько тонов темнее, чем у Кольта и Грейсона, скорее итальянского оттенка, чем немецкого или английского.

— Я еще не решил.

Это обнадеживает.

Он делает еще один шаг.

Моя спина ударяется о стену, а голова ударяется о картину.

Я загнана в угол.

Маттео останавливается в футе от меня. Я вливаю сталь в свою кровь и смотрю на него снизу вверх, отказываясь вжиматься в стену и молить о пощаде.

Его губы поднимаются выше.

— Ты ненавидишь меня, Деми?

— Да. — шепчу я.

— Ты уверена? Ты насквозь мокрая, я чувствовал запах твоего желания на другом конце комнаты. Ты хочешь меня.

Предательское тело.

— Нет, я не хочу.

Он сокращает расстояние между нами, прижимается локтями к картине и загоняет меня в клетку. Я поднимаю голову, избегая смотреть ему прямо в глаза, что означает, что я смотрю на его губы.

Они соблазнительны, но я сильнее, чем он думает.

— Я не люблю, когда мне лгут, Деметрия.

Я выдыхаю прерывистый вздох.

— Кто сказал, что я лгу, Маттео?

Он двигается так быстро, что я едва успеваю заговорить, прежде чем он пронзает мое горло своими клыками. Эйфория разливается по моим венам, и все становится разноцветным. Я стону и хватаюсь за его рубашку, держась за него, как за спасательный круг.

Его горячий язык касается моей шеи, когда он облизывает рану. Когда он откидывает голову назад, я восхищаюсь кровью, вокруг его губ. Моей кровью. Он мрачно улыбается, и я поднимаю взгляд, совершенно забывая сохранять рассудок.

Веки его глаз опущены, и он смотрит на меня с неприкрытым голодом. Жаждет моей крови или секса (возможно, и того, и другого?). Он поднимает руку, использует клыки, чтобы прокусить запястье, затем протягивает мне кровоточащий отросток.

— Нет. — говорю я.

Он качает головой и прижимает запястье к моим губам.

— Просто попробуй, Деми.

Чему это могло повредить?

Не могу сказать, что мне не любопытно. Я слышала, что может заставить тебя почувствовать кровь вампира. Прилив сверхъестественной силы, который приходит при употреблении крови вампира, временный, но, по слухам, это опыт, не похожий ни на какой другой.

Маттео кладет руку мне на затылок и прижимает мои губы к своему запястью, как будто зная, что я решила, хотя я и не озвучивала это решение. Я открываю рот и посасываю его руку, потом понимаю, что, вероятно, ставлю ему засос, поэтому вместо этого облизываю ранки.

Я должна быть огорчена.

Чувствовать отвращение.

Я не чувствовала это. На вкус он как пенни с легким привкусом сахара, совсем не противный. Я морщу лоб, встречаясь с ним взглядом, ощущая его вкус во рту и принимая больше, чем следовало бы, учитывая, что я человек.

Маттео наблюдает за мной с почти ошарашенным выражением на лице. Он не ожидал, что я подчинюсь. Хотел ли он, чтобы я сопротивлялась? Хотел ли он заставить меня?

Мое ядро задевает его затвердевшую длину.

Этот ублюдок.

Я не растеряла все свои способности, я знаю, что должна делать. Мои зубы впиваются в его руку, когда я прикусываю ее, и я сжимаю их так сильно, что у меня болит челюсть.

Маттео хмыкает. Он хватает меня за волосы и пытается оттащить назад. Я кусаю его сильнее.

— Деметрия, хватит. — хрипло шепчет он.

Слова наполнены суперсилой, и я отпускаю его руку, когда он перекатывает меня ею. Я облизываю губы, пробуя его на вкус в последний раз, и хмурюсь.

— Я еще не закончила, Маттео. — его кровь уже циркулирует по моему организму, и я чувствую себя так, словно выпила четыре чашки кофе подряд.

Моя голова откидывается назад, когда он снова тянет меня за волосы. Я смеюсь.

— О да, детка, именно так.

Он рычит.

— Ты невозможна.

Его хватка причиняет боль, поэтому я прижимаюсь к нему, снимая часть напряжения с головы.

— Ты бы предпочел, чтобы я плакала или умоляла сохранить мне жизнь?

— Нет. — говорит он, и эти черные глаза прижигают мои.

Когда он не пытается освободить меня, я приподнимаю бровь.

— Зачем ты дал мне свою кровь?

— Чтобы никто с тобой не связывался.

Я прищуриваюсь.

— Что ты сделал?

Маттео неожиданно прижимается губами к моим, только он не целует меня. Вместо этого он слегка слизывает то, что, как я предполагаю, является капелькой его крови.

— Я пометил тебя.

Что теперь?

Невероятная сила на секунду дает мне преимущество, и я ударяюсь головой о его нос и вырываюсь из его хватки, вскрикивая, когда у меня вырывается клок волос. Однако я слишком зла, чтобы обращать на это внимание, и бросаюсь прямо на него, обхватывая ногами его талию и обхватывая шею руками.

Он падает на пол с силой моего тела. Мои колени ударяются об пол, а ступни оказываются под его спиной, которую он слегка приподнял над землей.

Он пытается не причинить мне вреда?

Нет, это глупо. Зачем ему это делать?

— Я должна убить тебя, — шиплю я. — Мне не нужна твоя метка.

— Слишком поздно. — его голос напряжен.

Ухмыляясь, я сжимаю сильнее. Когда его глаза наливаются кровью и становятся цвета оникса, я понимаю, что они никогда не были черными с самого начала. Они были темно-коричневыми.

— Кто я?

Он игнорирует мой вопрос, двигает бедрами и перекатывается так, что оказывается сверху меня, а я придавлена его крупным телом. Даже с моей временной сверхсилой я не могу вырваться из-под него.

— Если ты хочешь знать, тебе придется прекратить сражаться.

Я смеюсь.

— Я не глупая, Маттео. Ты не скажешь мне, если я остановлюсь.

Он подвигается, и его член прижимается к моему бедру. Он полностью возбужден и ни капельки не стыдится.

— Я скажу тебе, но только после того, как ты выпьешь мою кровь еще два раза.

— Дай угадаю, тогда я буду привязана к тебе на всю оставшуюся жизнь?

Маттео пожимает плечами.

— Что-то вроде этого.

Маттео

Глаза Деми расширяются от паники. Она не хочет быть привязанной ко мне, и я не могу сказать, что виню ее. Я мудак.

Однако это не останавливает меня от попыток привязать ее к себе. Она Охотница, вероятно, последняя из оставшихся в живых, и я хочу, чтобы она принадлежала только мне. Я хочу, чтобы она была на моей стороне.

Ради власти? Да.

Потому что она великолепная психопатка и глоток свежего воздуха в моей скучной жизни нежити? Боги, да.

С этой женщиной не смог бы справиться ни один человек. Как только ей исполнится четверть века, она наберет полную силу и не захочет ничего делать, кроме как убивать и выслеживать мне подобных.

Я надеюсь, что если она станет моей, это изменит ее врожденную природу.

Всякий раз, когда я думал о том, чтобы навечно связать свою душу с чужой, я представлял Торану. Я никогда не думал, что предложу такую священную связь Охотнице. Ничто не могло подготовить меня к встрече с Деми.

Ее взгляд становится жестче, а губы сжимаются в упрямо твердую линию.

— Что в этом плохого? Еще два раза, и ты узнаешь правду.

— Хорошо, давай покончим с этим.

Я качаю головой, и она усмехается надо мной.

— Нет, скоро, но не сегодня вечером. Ты не готова.

Она наклоняет голову и стонет от разочарования.

— Можно мне теперь пойти домой? Мой ужин был испорчен, и я умираю от голода, и в отличие от вампиров, кровь не наполняет людей… или кем бы я ни была.

— Я могу заказать для тебя еду.

— Нет, — строго говорит она. — Я хочу пойти в свою квартиру и спокойно поесть, никаких стервозных вампиров.

Ее челюсть сжата, а карие глаза полны огня, заставляя меня подтолкнуть ее. Я хочу, но я уже толкнул ее сегодня вечером. Поскольку она мне действительно нравится, я не хочу быть слишком большим мудаком и потерять ее.

— Все в порядке. Я отвезу тебя домой.

Она начинает протестовать, но замолкает, когда я обрушиваю на нее свою силу. Я вижу, как внутри нее разгорается борьба; Охотница скрывается под поверхностью. Она уже чувствует свою силу?

— Хорошо, — признает она. — Я позволю тебе отвезти меня домой.

Я издал низкий смешок. Она ведет себя так, как будто у нее есть выбор.