Кровный долг

Глава 5

Деми

Просыпаться с травмой головы — отстой. Тусклый свет над головой пронзает мое зрение, и шишка на затылке пульсирует. Невероятно красивый незнакомец, который также является членом Кровной Мафии, вырубил меня, затащил в эту крохотную, темную комнатушку и приковал цепью к металлическому складному стулу.

Ублюдок не мог усадить меня в мягкое кресло?

Моя задница болит, и я слегка сдвигаюсь, выпрямляя спину, постанывая, когда боль пронзает мою шею.

Комната почти пуста. Если не считать моего жалкого подобия тела и стула, единственной вещью в комнате является большое зеркало, прикрепленное к стене передо мной. Пробежка по центру города и удар чем-то о голову сотворили чудеса с моей внешностью. Мои волосы выпадают из небрежного хвоста, в котором они собраны, отдельные пряди торчат выше остальных, а футболка помята. От меня до сих пор отвратительно пахнет, и в довершение всего мне нужно в туалет.

— Привет? Есть кто-нибудь?

Я понимаю, что говорю банально, но что еще делать, когда ты прикована цепью к стулу в жуткой комнате?

— Мне нужно в туалет. Привет?

Мой голос отскакивает от стен, и от эха у меня начинает болеть голова.

Металлические наручники тугие, и когда я нажимаю на них и тяну, звенья вдавливаются в мою кожу достаточно сильно, чтобы остались синяки. Эта неделя действительно не может стать хуже.

Мои лодыжки тоже скованы цепями, и никакое количество ударов их не ослабит.

— Мне нужно в туалет. — говорю я снова, на этот раз с жалким хныканьем.

Необходимость мочиться под себя — это еще один уровень унижения, и я упрямо сжимаю бедра вместе, морщась от давления.

Раздаются помехи, прежде чем комнату наполняет глубокий низкий голос.

— Ты знаешь, где ты?

Я оглядываюсь по сторонам в поисках внутреней связи. Когда я вижу под зеркалом маленькую белую коробочку, я понимаю, что это не обычное зеркало. Кто-то наблюдал за мной.

— Disney World? Это один из тех отпусков по системе «все включено», когда тебя сначала пытают, а потом отпускают к принцессам? — маска, которую я надела, некрасивая.

Помехи звучят снова, прежде чем выключиться.

Я издеваюсь.

— Кот прикусил тебе язык?

— Ты понимаешь, что ты пленница?

Дергая цепи, я говорю:

— Трудно не заметить наручники.

— Ты не очень умная, да?

Кто, черт возьми, этот парень?

Поскольку мне буквально нечего делать, кроме как насмехаться над загадочным человеком за зеркалом, я откидываюсь на спинку стула, как будто мы ведем обычный разговор.

— На самом деле я очень умна. Я на пути к получению ученой степени со средним баллом выше 4,0.

Щелкает интерком, и на секунду через линию раздаются помехи. Он мыслитель.

Прежде чем он успевает сказать что-то еще, я прочищаю горло.

— На самом деле, я также окончила среднюю школу с выпускной речью, и одно из моих эссе о влиянии детской бедности на взрослых было опубликовано в Newsweek.

Я не лгу. Я вставила журнал в рамку и повесила его в своей спальне.

— Возможно, я оговорился, — протягивает голос. Его тон настолько глубокий, что проникает в основание моего позвоночника и тяжело давит на нервы, колет и подталкивает меня. — Может быть, ты и умная, но ты не очень мудрая.

— Семантика, — я пожимаю плечами. — Почему я прикована цепью? Я всего лишь человек.

— Тебе нравится драться.

О, так его друг рассказал ему об этом?

— Испугался?

Моя насмешка встречена молчанием, и небольшая толика триумфа, которую я начала испытывать, исчезает. Еще через несколько минут ничего не происходит, а затем крошечное пространство заполняется отчетливыми звуками отпираемой двери.

Я ожидаю увидеть голубоглазого мудака, который меня вырубил, а не зеленоглазого, который остановил моего грабителя. Я подозрительно смотрю на него, прищуриваюсь и сжимаю губы.

Он до сих пор носит нелепый костюм с эмблемой Кровной Мафии. Он также по-прежнему невероятно хорошо выглядит в грубой и беспорядочной манере. В тусклом свете я вижу небольшой шрам посередине его правой брови и неровный шрам на шее. Во всяком случае, они придают ему опасную сексуальную привлекательность.

Меня это вообще не касается.

Может быть, хорошая внешность является обязательным условием для вступления? Кого я обманываю? Я знаю необходимое условие, и оно не имеет ничего общего с внешностью, а связано только с кровью.

— Вот. — он ставит передо мной пятилитровое ведро.

Я смотрю на оранжевое ведро.

— Ты не можешь быть серьезным.

Очень медленно, покрытая шрамами бровь изогнулась, и он сверкнул мне клыками, когда улыбнулся.

— Поверь, я не нахожу ничего из этого смешным.

Он не такой веселый, как тот парень.

Мой взгляд падает на мои ограничения.

— Мне нужно избавиться от них.

— Не дерись со мной. Я не такой нежный, как Грейсон.

Итак, у забавного есть имя.

— Ничего не обещаю.

Он пристально смотрит на меня, когда я хлопаю ресницами.

— Не испытывай меня, Деметрия.

Я не удивлена, что он знает мое полное имя. К настоящему времени они, вероятно, знают все, что нужно знать о Деметрии Баррере. Это действительно просто. Брошеная матерью в возрасти пяти лет после смерти отца. К счастью для меня, хорошая пара захотела милую маленькую девочку, в которой можно было бы души не чаять. Я вела себя как бандитка, когда дело дошло до усыновления. Мама и папа были обеспечены и уделяли мне много внимания, чтобы смягчить боль от потери моих настоящих родителей. Все, что у меня от них осталось — это выцветшая фотография на пробковой доске в моей квартире.

Пока я бродила по переулкам воспоминаний, он расстегнул цепи на моих лодыжках. Я вытягиваю ноги по очереди, пока он развязывает мне запястья. Когда цепи ударяются о спинку стула, я вскакиваю и бросаюсь убегать. Или пытаюсь.

Мужчина хватает меня за руку и прижимает к стене. Его тело крепко прижимается к моему, и я игнорирую раздражающее сжатие глубоко внутри меня. Я балансирую на грани, почти спотыкаюсь о грань законченного психа. Мне не нужно добавлять Стокгольмский синдром к длинному списку того, что со мной не так. Его пальцы впиваются в мою кожу, когда он держит мои руки над головой.

— Я же говорил тебе не создавать проблем.

— Ммм, нет, ты сказал: не дерись со мной и не испытывай меня, но ты никогда не говорил ничего о том, чтобы создавать проблемы. — когда я подражаю ему, я делаю свой голос глубоким и хриплым.

— Хочешь знать, что произойдет, если ты выберешься из этой комнаты?

Его тело тяжело прижимается к моему, а моя грудь быстро поднимается и опускается. Адреналин, смешанный с тревогой, заставляет меня нервничать.

— Если бы ты выбралась отсюда, ты бы пошла прямо к кафетерию, полному голодных вампиров.

Мое сердце трепещет, когда он произносит это слово, и он улыбается мне понимающей улыбкой. Он слышит мой страх.

— Нет ничего лучше свежей, — он прижимается носом к моей шее и делает глубокий вдох. — Горячей, — он прижимается губами к моему пульсу. — Вены. — заканчивает он, пока его губы ласкают мою кожу.

Дрожь, пробежавшая по моей спине, вызвана в равной степени страхом и предвкушением. Меня никогда раньше не кусали. Часть меня задается вопросом, как бы это ощущалось. Я слышала, как некоторые женщины говорили, что это опьяняет. Хотя сообщения СМИ показали, что другие плакали и были травмированы этим опытом.

Его острые зубы царапают мою шею, и я задыхаюсь, прижимаясь спиной к стене. Я не готова узнать, каково это. Либо это, либо мой инстинкт выживания наконец-то сработал и пытается сохранить мне жизнь.

Мрачный смешок, который он издаёт, скользит по моей коже, и в ответ по всему телу пробегают мурашки.

— Поросенок, поросенок, впусти меня.

Я сглатываю комок в горле.

— Ты слишком уродлив, чтобы быть большим плохим волком.

Он снова смеется.

— Мы оба знаем, что это ложь.

— Я собираюсь пописать на тебя, если ты меня не отведешь.

Отстранившись от меня, он с отвращением морщит лицо и подталкивает меня к ведру.

— Тогда тебе лучше поторопиться.

Я хмурюсь на него.

— Отойди.

Он качает головой и ударяет ногой о стену, прежде чем откинуться назад.

— Босс убьет меня, если я оставлю тебя в покое и без цепей.

Мое лицо краснеет от смущения, но мочевой пузырь прогоняет его. Я снимаю шорты и нижнее белье. К счастью, он не смотрит на меня. Я смотрю на него, пока справляю нужду.

— Ты знаешь, что собаки следят за тобой, когда идут в туалет, потому что с тобой они чувствуют себя в безопасности, и их инстинкты подсказывают им, что ты прикроешь им спину?

Я издеваюсь.

— Я не собака, и с тобой я не чувствую себя в безопасности, засранец.

— Меня зовут Кольт.

— Конечно да.

Когда я говорю это, он смотрит на меня, его брови удивленно сдвигаются вместе.

— Ты мне не веришь?

Я пожимаю плечами и встречаюсь с ним взглядом, не заботясь о том, что сижу на корточках над пятилитровым ведром, пока сохну на воздухе. Этот придурок даже туалетной бумаги не принес.

— У меня буквально нет причин верить всему, что ты говоришь.

Кольт кивает.

— Справедливо.

Проходит еще минута, прежде чем я чувствую себя достаточно комфортно, чтобы натянуть шорты. Кольт снова отводит глаза. Разве не странно, что вампир и мафиози достаточно добр, чтобы позволить мне сохранить хоть каплю достоинства?

— Сядь.

Беру свои слова обратно.

— Я не буду драться.

У Кольта насмешливая ухмылка, и он указывает на стул.

— Ложь ни к чему не приведет.

Единственные вещи, которые я могу использовать в качестве оружия в комнате — это стул и ведро, полное мочи. Я не хочу быть заляпанной собственной мочой, так что это стул.

Кольт издает рычание, когда я бегу его подобрать. Он на шаг позади меня, и это дает мне достаточно времени, чтобы развернуться с высоко поднятым металлическим стулом. Он хватается за сиденье руками, оставляя вмятины на металлической раме со своей сверхъестественной силой, и его глаза темнеют от разочарования.

— Я говорил тебе не драться.

Стул ударяется о дальнюю стену и падает на пол грудой обломков. Заметка для себя: не зли Кольта. Он не такой кокетливый, как Грейсон, когда злится.

— Надо было попробовать. — признаюсь я, не испытывая ни грамма раскаяния.

Он выглядит почти ошеломленным моим комментарием, но быстро меняет выражение лица. Он достает из кармана шприц и впрыскивает немного прозрачной жидкости.

— Нет, тебе не обязательно это делать. Я перестану бороться. Смотри, я сажусь на пол. Мне не нужен стул. — я бормочу, мне не нужен тот коктейль, который ждет меня в шприце.

— Деми. — он вздыхает, и я думаю, что он собирается оставить мое непослушание без внимания. Затем его взгляд становится жестче. — Слишком поздно.

— Пожалуйста, — прошу я его, когда он втыкает иглу прямо мне в руку. — Не…

Чем бы это ни было, оно теплое и прожигает мой организм. Моё зрение затуманивается. Последнее, что я вижу перед тем, как упасть в обморок — это зеленый взгляд Кольта, прожигающий мой.

Я собираюсь убить его.