Кровный долг

Глава 1

Деми

— Привет? — я ставлю еду на островок и заглядываю в гостиную. Там никого, но я слышу музыку Кевина, играющую из спальни. Уголки моего рта опускаются, когда я слышу музыку, которую мы используем, чтобы создать настроение.

Кто-то шлепает обезьянку.[1]

]Ведя пальцем по кремовой стене, я направляюсь в его спальню. Дверь закрыта. Это совсем не странно, но я начинаю испытывать ощущение тошноты в животе.

Такое случается, когда знаешь, что вот-вот произойдет что-то ужасное. Как в пятом классе, когда я решила надеть белые брюки после Дня труда. Когда я закончила их застегивать, у меня возникло ужасное чувство, но я проигнорировала его. Позже тем утром у меня начались месячные, и я не заметила этого, пока гигантское красное пятно не покрыло мою задницу.

То, что оседает у меня в животе, сейчас кажется похожим, только в тысячу раз хуже, потому что я слышу, как дурацкое деревянное изголовье кровати бьется о стену.

Невозможно, чтобы мастурбация производила такой шум.

Я резко распахиваю дверь, так что она врезается в стену. Из-за музыки и бьющейся кровати Кевин меня не заметил. Зато она заметила, и эта тупая чертова пикси смотрит прямо на меня с самодовольной улыбкой. Ее розово-фиолетовые волосы — которые кстати, смотрятся на ней потрясающе — прилипли ко лбу и запутались сзади.

Мои черные простыни, мои простыни смяты и задраны с одной стороны, обнажая матрас под ними. Они усердно занимались этим. Ее кожа имеет оттенок розового, и если бы она не трахалась с моим парнем, я бы, вероятно влюбилась в нее.

Я такая тупица. Пикси входят в тройку моих любимых фейри-существ. Они как известно вспыльчивые, невысокие, миниатюрные, и их любят все мужчины. Судя по всему, у Кевина нет иммунитета к ее обаянию, потому что он здесь вышибает ей мозги.

Я еще ничего не сказала. Я имею в виду, что он никогда не был со мной таким. Он врезается в нее жестко и грубо. Кровать стонет и скрипит, угрожая сломаться. С ней он не сдерживает свою силу оборотня.

Что бы он ни делал, кажется, это действует, поскольку ее глаза закатываются обратно в голову. Она испускает протяжный стон, и он кончает вслед за ней. Я знаю, потому что он делает это странное покачивание, как всегда, хотя сейчас оно происходит с большей силой, чем я привыкла.

— Что ж, извините меня, но какого черта вы делаете? — говорю я, наконец обретя голос.

По крайней мере, я дала ему закончить. Я отпихиваю его боксеры и стою возле кровати, глядя на фейри и оборотня. Наверное, это не самое разумное, что может сделать человек.

— Черт, Деми. — Кевин взвизгивает. Да, он действительно визжит, вырываясь из рук своего завоевания и слезая с кровати. Я беру одну из его футболок с группой, которые он никогда не кладет в корзину, и швыряю ему в голову.

— Оденься, мать твою. — кричу я ему.

Пикси смеется и садится, выставляя напоказ свое идеальное тело. Ее сиськи идеальны и упруги. Фейская сука.

— Это твоя девушка? — она звучит так разочарованно.

Я насмехаюсь над ней.

— Не подталкивай меня, блять, короткая остановка.

— Успокойся, Деми.

Пикси хихикает, услышав слова Кевина.

Красный цвет затуманивает мои глаза.

Я спихиваю пикси на пол и переворачиваюсь по кровати так, что удивляюсь даже сама себе. Резко откидываю кулак назад и бью своего бывшего парня прямо в морду. Его голова откидывается в сторону, к моему удовольствию. Годы тренировок по смешанным единоборствам дали мне достаточно силы, чтобы он ощутил ее. Может, он и не корчится от боли, но он ее чувствует.

Когда его взгляд встречается с моим, он пылает янтарным светом; его волк близок к выходу на поверхность.

— О, брось это, Кевин. Хватай свое дерьмо и вали к черту из моей квартиры.

— Деми, да ладно. — говорит он, как будто то, что он трахается с кем-то еще — и при этом с фейри, — не является автоматическим поводом для расставания.

— Забирай. Свое. Дерьмо. — я выдавливаю из себя слова. Мои кулаки сжаты, и я борюсь с желанием ударить его еще раз. Возможно, однажды мне это сошло с рук, но его волк обязательно проявится, если я ударю его еще раз.

Вся эта динамика власти между сверхъестественными существами и людьми несправедлива. Независимо от того, насколько мы умны или насколько развиты наши технологии, они всегда будут сильнее.

Глупая генетическая мутация.

— Люди такие эмоциональные. — говорит пикси.

Я смотрю на нее через плечо. Конечно, она надела пурпурное платье, и оно ей очень идет. Фейри и суперы отличаются друг от друга. Суперы — это высшие люди, тогда как фейри — представители совершенно другого мира. Отсюда яркие волосы и розовая кожа.

Почему он не мог выбрать кого-то более уродливого?

Кого-то не фейри?

Кевин одобрительно хмыкает.

Гребаные оборотни.

Взяв с тумбочки книгу, которую я читала, я бью его ею по лицу.

— Я покажу тебе эмоциональность, гребаное животное.

Прежде чем я успеваю сделать еще один замах, он успевает частично обернуться и прижать меня к полу. Его грудь вздымается, а глаза светятся ярче.

Мой позвоночник напрягается, и я опускаю взгляд, подчиняясь ему, прежде чем его волк решит откусить мне голову.

— Невероятно. — его насмешка ерошит мои волосы. Он отталкивается от пола и встает одним быстрым движением.

— Убирайся. — я закрываю глаза, ожидая, когда они уйдут.

Когда входная дверь закрывается, я издаю стон раздражения. Надо было его кастрировать.

Перекатившись на бок, я спихиваю с себя красный плед и поправляю волосы, потому что теперь они превратились в спутанный беспорядок. Я иду на кухню, чтобы взять свой телефон, все время думая, не сяду ли я в тюрьму за то, что подожгла свою кровать. Мобильное устройство одиноко лежит на островке. Мешочка, с которым я вернулась домой, больше нет.

Ублюдок забрал еду.

По моей щеке скатывается слеза.

Мне очень хотелось эту оранжевую курицу.

На несколько секунд в трубке раздается звонок, а затем знакомый голос приветствует меня.

— Лекси.

Моя лучшая подруга с шипением втягивает воздух, услышав мой подавленный голос.

— Что сделал этот сукин сын-перевертыш?

— Великолепную пикси. — я смотрю на стену, пока говорю, чувствуя себя отстраненной от всего.

К черту его.

Мы с Кевином встречались последние два года. Я любила его. Я доверяла ему. Трудно смириться с тем, что я чувствую полнейшее предательство. Как долго он с ней трахался?

Неделю?

Месяц?

Дольше?

— Я приду. Прими душ и оденься.

— Нет, Лекс. — говорю я, хныча в трубку. Неужели она не может позволить мне погрязнуть в своих страданиях?

— Серьезно, женщина. Не заставляй меня давать тебе пощечину. Я слышу, как ты замыкаешься в своей оболочке. Встань, прими душ, надень что-нибудь сексуальное.

Я вздыхаю.

— Пожалуйста, скажи, что там будет текила.

Может, выпивка и не избавит от боли насовсем, но, по крайней мере, станет неплохим пластырем на ночь.

— Только лучшее для тебя, бу.

Я хихикаю.

— Ладно.

После самого горячего душа, на который способен мой водонагреватель, я обматываю полотенце вокруг волос. Стоя голая перед гардеробом, роясь в одежде. В какой клуб мы пойдем, зависит от настроения Лекси. Большинство моих нарядов для выхода в свет — скромные. По сравнению с тем, что носят суперы, моя одежда откровенно консервативна.

Входная дверь со щелчком открывается, а я продолжаю искать что-нибудь, что Лекси одобрила бы. Лекси и сексуальность идут рука об руку. Но не потому, что слова рифмуются. Лекси — обладательница длинных волос медового цвета. Ее кожа идеально бронзовая, а брови просто восхитительны. Вдобавок ко всему ее губы мягкие, полные и идеального светло-розового цвета.

С тех пор как моя подруга достигла совершеннолетия, у мужчин слабеют коленки при виде нее.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не рассматриваешь всерьез зеленый.

Я поворачиваюсь, ухмыляясь отвращению на ее лице.

— Я вижу, ты впустила сама себя.

Она взмахивает рукой, и ключ, который я ей дала, сверкает в воздухе.

— Разве не в этом был смысл?

Я фыркнула.

— Не совсем. — ключ нужен для экстренных случаев или когда я уезжаю за город с Кевином. Вместо этого Лекси использует его как открытое приглашение приходить, когда ей, черт возьми, заблагорассудится. Я не возражаю: Лекси — моя семья. Я снова встаю лицом к гардеробу, не обращая внимания на то, что она стоит и смотрит на мою голую задницу, пока я выбираю наряд.

Она видела и не такое.

Мои пальцы касаются черной ткани. Я снимаю ее с вешалки и втискиваюсь в кожаное платье. Это самая откровенная вещь, которая у меня есть. Асимметричное платье с одной стороны имеет бретельку, с другой рука обнажена. Несколько черных шипов пересекают мой живот, а часть юбки обрезана, обнажая бедра и ляжки.

Я поворачиваюсь, выставив ладони вверх.

— Ну что, достаточно хороша для тебя?

Ее губы поджались, и она присвистнула.

— Черт, девочка. Где ты скрывала это платье?

— Я откладывала его на нашу поездку в Лас-Вегас.

Я хмурюсь, вспоминая, сколько денег я потратила, планируя поездку на нашу годовщину.

Она сужает глаза.

— Больше не надо, у тебя появятся преждевременные морщины в двадцать четыре года, если ты будешь продолжать делать такое лицо. Давай я помогу тебе с макияжем.

Я посмеиваюсь.

— Хорошо.

— Две порции текилы и две маргариты. — кричит Лекси бармену сквозь музыку.

Vu Ja De, ночной клуб, в который привела меня Лекси, просто нарасхват. Над переполненным танцполом вспыхивают огни световых вспышек, заставляя людей кричать и визжать, когда они теснятся и прижимаются друг к другу. Этот клуб пользуется дурной славой, он известен тем, что здесь люди напиваются до чертиков, и то, что здесь работают лучшие диджеи. Людей так много, что я не распознаю ни одного лица в толпе.

Честно говоря, моя лучшая подруга не могла выбрать лучшего места, чтобы привести меня.

Он смотрит между нами двумя со знающей улыбкой.

— Трудно сегодня вечером, дамы?

— Это будет так сложно. — говорит Лекси, подмигивая ему.

Бармен краснеет от ее намека и поворачивается, чтобы взять наши напитки.

Она издает звук благодарности.

— Ты только взгляни на это!

Я смеюсь.

Моя подруга закручивает клок моих волос, прислоняясь своим телом к моему.

— Держу пари, он может расколоть орехи этой задницей.

Прикрыв рот рукой, я сдерживаю смех.

— Ты смешная.

Я украдкой бросаю быстрый взгляд на его задницу. Да, она не ошиблась. У него просто шикарная попка.

— Ты краснеешь. — шепчет она мне на ухо.

Я вскрикиваю и отталкиваю ее.

— Прекрати.

— Лучший способ забыть кого-то — это завести кого-то нового. — Лекси пожимает плечами.

Парень рядом с ней бросает на меня пытливый взгляд. Я прикусываю губу и позволяю своему взгляду блуждать по его телу. На нем обычная футболка с пуговицами и джинсы темного цвета. Его бицепсы вздуваются, когда он поднимает свой напиток и приветствует меня.

Лекси подталкивает меня локтем.

— Черт, ты шустрая, женщина. Давай хотя бы сначала выпьем по рюмке.

Бармен опускает перед нами рюмки, а другой ставит наши маргариты на барную стойку.

Оторвав взгляд от красивого незнакомца с точечной челюстью, я беру рюмку.

— К черту парней-изменников.

Лекси звонко ударяет своим маленьким стаканчиком о мой, выплескивая немного текилы мне на палец.

— Ни соли, ни лайма. — напеваю я ей.

Она хихикает.

— Сегодня мы будем пить из бутылки.

— Готова?

— Раз, два, три, вперед! — говорит она на одном дыхании.

О, черт. Я должна была догадаться, что она заставит меня это сделать. Я прижимаю рюмку к губам и позволяю текиле обжечь горло; ее тепло успокаивает боль в груди.

Или, может быть, это я решила не обращать внимания на Кевина и пикси, по крайней мере, не сегодня вечером. Я побеспокоюсь о них завтра.

Прямо сейчас у меня одна цель: разбиться полностью и окончательно.